Роб Букер

Роб Букер

Если вы попросите Роба Букера, бывшего юриста, а ныне профессионального трейдера, рассказать, чем он занимается, он скажет, что он прежде всего «тестировщик» и лишь потом трейдер. Не прошло и пяти лет, как он превратился из трейдера со счетом на 2500 долларов в клиента крупной финансовой компании, что требует солидной суммы на счете. Стиль торговли Роба — оборонительный, основное внимание он уделяет сохранению капитала. Его основное правило: «Если эффективность системы не подтверждена тестированием, я не стану применять ее на практике». Невозмутимый, с отличным чувством юмора, любящий непринужденную атмосферу, Роб притягивает к себе людей. Он один из самых жизнерадостных и при этом самых скромных трейдеров, которых мы знаем. Он научил торговать более тысячи трейдеров, и все они считают его своим другом, поскольку он поддерживает долгие и прочные отношения с каждым из них. Роб беседует с нами из своего офиса в Уилинге, Западная Вирджиния, он выкроил несколько часов, чтобы рассказать о своем восприятии рынка и поделиться своими профессиональными секретами.

***

В: Расскажите немного о своем пути к финансовому рынку. Вы познакомились с ним еще в детстве или это произошло значительно позже? О: Мой опыт, связанный с акциями и инвестициями, в молодости был скорее негативным. Речь идет не о том, что я потерпел неудачу, просто меня всегда склоняли, если так можно выразиться, к более традиционным видам деятельности — праву или медицине. Я не слишком хорошо владел математикой — а мне всегда говорили, что для работы на рынках нужна основательная математическая подготовка, — и поэтому даже не рассматривал Уолл-стрит как один из вариантов. Откровенно говоря, я никогда не испытывал воодушевления по поводу работы на финансовых рынках, не то чтобы это вызывало у меня отторжение, но я даже и не думал, что это может стать для меня карьерой или хобби, это попросту не вызывало у меня интереса. Насколько я помню, впервые я заинтересовался инвестированием, когда в старших классах выбрал для себя курс по предпринимательству. В начале семестра мы должны были открыть демосчет, купить акции и отслеживать их котировки по газете в течение семестра, чтобы увидеть, каковы будут результаты.

В: Был ли этот интерес достаточно сильным, чтобы желание работать на финансовых рынках сохранилось и в дальнейшем?

О: Пожалуй, нет. Занятия закончились, и я забыл о них. Но они доставляли мне огромное удовольствие. Помню, я купил акции компании Pioneer. Она производила электронику, а я мечтал о ее стереосистеме с CD-плеером. Я выбрал то, что мне было близко, и наверняка финишировал последним [смеется]. Это вполне закономерно — я вложил средства в компанию только потому, что она нравилась мне, а не потому, что у нее был подлинный потенциал роста. И все же тогда, в школе, меня привела в восторг мысль о том, что ты можешь купить кусочек компании, а затем играть в эту восхитительную игру — ждать, чтобы узнать, правильным ли было твое решение. Поначалу я серьезно заинтересовался этим, но потом забыл об этом начисто. Это вспомнилось мне много позднее.

В: Довольно любопытная история. Далеко не каждый, кто успешно играет на бирже, занимался чем-либо, хоть отдаленно связанным с этим, в колледже.

О: Абсолютно верно, в колледже я практически не посещал курсов, связанных с экономикой. Когда я учился в Университете Бригама Янга (BYU), там был ужасный курс Economics 101² — я боялся его до полусмерти, потому что о нем рассказывали массу леденящих душу историй. Поэтому хотя я и интересовался бизнесом — а в то время рынки снова стали привлекать меня, — я был слишком запуган, чтобы ринуться навстречу опасности и взяться за изучение экономики. Я упустил возможность получить основательные базовые знания, которые наверняка помогли бы мне в торговой карьере.

В: И тогда вы стали изучать юриспруденцию?

О: Да. Я закончил BYU, получив степень по итальянскому языку, и мы с женой переехали в Сан-Франциско, где я поступил на юридический факультет.

В: Вы подчинились давлению со стороны родителей?

О: По большей части да. Винить в этом решении моих родителей будет несправедливо, но я считаю, что поступил на юридический факультет, потому что мне всегда внушали мысль о том, что это «беспроигрышный» вариант. Именно поэтому я пошел туда учиться. Мои родители делали все, чтобы я получил традиционную профессию, которая позволила бы мне обеспечить семью. При этом любое давление, которое я ощущал со стороны родителей, было позитивным — они были очень рады, что я иду на юридический факультет, и не сомневались, что я добьюсь огромных успехов. Пожалуй, они радовались этому больше, чем я. Это никогда не действовало мне на нервы, и можно сказать, что я избрал этот путь сам — мои представления о юридической карьере были весьма далеки от реалий работы адвоката, и я решил, что это то, чем я хочу заниматься. Начав учиться, я вскоре понял, что не испытываю интереса к юридической практике.

В: Какую отрасль права вы изучали?

О: Поначалу на юридическом факультете вы изучаете самые общие предметы, и у вас почти нет возможности специализироваться на чем-то определенном. Поэтому я выбирал самые разные курсы — от уголовного и конституционного до предпринимательского права. Продолжая изучать право, летом я поступил на работу в инвестиционный банк в Сан-Франциско, а моя жена работала в хеджевом фонде. Знакомство с работой такого рода заставило меня вновь задуматься о карьере на финансовом рынке. Поэтому я стал выбирать курсы по транзакционному и корпоративному праву и понял, что игра на бирже опять влечет меня, мысль о ней засела у меня в голове давным-давно, и я возвращался к ней вновь и вновь. Работая в инвестиционном банке, я познакомился с одним трейдером. В тот же день кто-то сказал мне, что парень, с которым я познакомился, в прошлом году заработал 600 000 долларов. «Это куда больше, чем можно заработать адвокатской практикой», — подумал я. Потом мне сказали, что в этом году он наверняка заработает больше миллиона. И я задумался: какого черта я торчу на юридическом факультете?

В: Любопытно, что вы проходили стажировку в инвестиционном банке, ведь те, кто изучает право, обычно проходят практику в крупных юридических фирмах. Что подтолкнуло вас к этому?

О: Хороший вопрос. Очень любезно с вашей стороны задать его, поскольку вы, по-видимому, полагаете, что я мог вызывать какой-то интерес у крупных юридических фирм. На самом деле ничего подобного не было и в помине. Я решил поработать в инвестиционном банке в основном потому, что у меня не было других вариантов. Хотя мне повезло поступить на хороший юридический факультет, у меня были ужасные оценки. Я почти сразу потерял интерес к юридической карьере, и это сказалось на результатах. Поэтому согласился на первое, что мне подвернулось, и получил должность рядового сотрудника в Montgomery Securities, Сан-Франциско. Мне очень нравилась атмосфера в этом банке. Я помню те дни, когда Montgomery Securities работал с компанией Netscape, помогая ей вывести свои акции на биржу. Весь персонал, особенно операционный отдел, был захвачен мыслью о том, что эта компания, не имеющая доходов, станет открытой акционерной компанией. Я помню, как мне говорили, что дело обречено на провал и у компании нет шансов выжить. Теперь нам известно, что создатели компании здорово разбогатели, и в 1998 году она была продана AOL за 4 миллиарда долларов. В тот день, когда Netscape стала открытой акционерной компанией, мы наблюдали, как ее акции растут как на дрожжах, и все рассуждали, как низко они упадут потом. Но пока я там работал, они так и не упали. Думаю, этот случай воодушевил меня: я понял, что рынок — удивительное место, которое может сделать человека богатым в мгновение ока. Возможно, это была не самая глубокая мысль, но после этого меня снова потянуло к рынку. И с тех пор я уже не терял к нему интереса.

В: Вы получили степень юриста или решили сменить профессию, не получив диплом?

О: Я все-таки закончил юридический факультет. Сказать по правде, хотя я не жалею почти ни о чем в своей жизни, мне досадно, что я не стал консультантом по биржевой торговле в Montgomery Securities, а продолжал изучать право и прошел этот путь до конца.

В: Когда вы решили сменить профессию?

О: Мои оценки на юридическом факультете были не блестящими, и я стал присматриваться к работе другого рода. Когда я окончил университет, мне предлагали работу в юридических фирмах, но я уже понял, что это не для меня. Мы с женой переехали на Восточное побережье, и я попытался поступить на программу Ph. D. Однако в итоге решил, что эта программа мне не подходит, и устроился на работу сразу в несколько мест, чтобы обеспечить семью. По принципу «Все что угодно, только не юриспруденция». Я предпочитал получать втрое меньше, занимаясь чем-нибудь другим. Но рынок по-прежнему маячил на горизонте, и через пару лет в Южной Калифорнии меня познакомили с трейдером, который частным образом торговал на валютном рынке. Именно тогда я понял, что для трейдинга не нужны ни степень по бизнесу, ни личные связи. Все, что мне требуется, это хорошее интернет-соединение, кое-какая информация о том, как взяться за дело, и настойчивость, чтобы не сдаться во время неудач, которые выпадают на долю каждого из нас. Так началась моя карьера валютного трейдера.

В: По-видимому, ваша жена всячески поддерживала вас или по крайней мере была весьма сговорчивой, когда вы переезжали с места на место.

О: Да, она никогда заставляла меня заниматься тем, что не доставляло мне удовольствия, и вопрос денег никогда не был в нашей семье главным. На первом месте стоял вопрос качества жизни — возможность заниматься тем, что приносит нам удовлетворение и позволяет быть вместе. Я активно воплощал в жизнь планы такого рода, и было ясно, что со временем проблема с деньгами будет решена. Я не понаслышке знаком с дилеммой, встающей перед начинающим трейдером, который пытается работать целый день и одновременно торговать. Когда я закончил юридический факультет, мы были по уши в долгах. Начав торговать на валютном рынке, я просрочил выплату по студенческим ссудам. Нам приходилось очень туго — было нечем платить за квартиру, нечем выплачивать кредит на машину, да что там, нам не хватало денег на самое необходимое. Но мы решили, что не свернем с избранного пути, я принял решение и не собирался сдаваться. У меня не было специального образования, а мои родители не могли подбросить мне кругленькую сумму для открытия торгового счета. Нам предстояло начинать с нуля.

В: Вы сразу начали с FOREX, или на первых порах занимались фьючерсами, акциями или чем-то еще?

О: Я не торговал акциями с тех пор, как в девятом классе купил акции компании Pioneer, которые к концу семестра упали по крайней мере пунктов на 10.

В: Расскажите нам про того трейдера из Южной Калифорнии. Как он вовлек вас в торговлю на FOREX?

О: С этим трейдером меня познакомил мой друг, весьма успешный бизнесмен. Он сказал мне: «Если тебя интересует торговля на финансовых рынках, поговори с этим парнем, который торгует моими деньгами». Мой друг сказал, что он ссудил ему около миллиона, и с этой суммы тот выплачивает ему 6-8 процентов в месяц. Я подумал: «Значит, это блестящий трейдер! Чтобы ежемесячно выплачивать такие проценты и при этом получать прибыль, он должен неплохо зарабатывать».

На тот момент мой друг вернул вложенный капитал в полном объеме — на это ушло около 12 месяцев — и теперь продолжал получать проценты. «Что ж, — подумал я, — если кто-то торгует валютой так успешно, что может позволить себе брать деньги под такие безумные проценты, — я хочу узнать об этом как можно больше». Мало-помалу этот валютный трейдер познакомил меня со своими методами, но то, что он рассказывал, звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Думаю, вам приходилось слышать подобное. Позднее мы выяснили, каким образом он привлекал средства, — чтобы расплатиться с теми, кто давал ему взаймы, он занимал деньги на стороне. В конце концов, этой игре пришел конец, и его разоблачили. Но когда я узнал, что он был обманщиком, я уже почти растратил средства на своем первом счете и решил, что сумею разобраться во всем самостоятельно, если потрачу на это должное количество времени.

В: Наверное, вам было не по себе — вы и без того с трудом сводили концы с концами, да еще потерпели фиаско, когда начали торговать. Что помогло вам не потерять уверенность в себе и не бросить это занятие?

О: Когда я начал заниматься юриспруденцией, она тоже давалась мне не слишком легко, как все остальное, за что я брался впервые. Когда в пятнадцать лет я впервые сел за руль, я не слишком хорошо водил машину, но прошло некоторое время, и я освоился, хотя на это ушел не один день. Я понимал, что определенные убытки неизбежны, как и связанные с этим финансовые затруднения. Однако затруднения затруднениям рознь. Если вы получаете извещение о выселении или не можете выплачивать кредит на машину, вы испытываете затруднения. Но едва ли я испытывал затруднения из-за того, что не мог овладеть искусством трейдинга с первой попытки. Я познакомился с достаточным количеством трейдеров в Сан-Франциско и переговорил с достаточным количеством людей, чтобы понять, что торговля на бирже ничем не отличается от того или иного вида спорта, новой работы или вождения. Мне предстоял период обучения, а значит, я должен был неизбежно испытывать дискомфорт, наделать уйму ошибок и открыть для себя массу вещей, о которых не пишут в книгах и которым не научишься с чужих слов.

В: Поначалу вы делали много ошибок?

О: Ну разумеется! Едва ли страниц вашей книги хватит, чтобы рассказать о каждой из них. Я совершал все мыслимые ошибки. Вот перечень основных:

1. Я заключал слишком много сделок.

2. Объемы сделок были слишком крупными — я рисковал 5-10 процентами своего капитала при каждой сделке, тогда как мне не следовало подвергать риску более 1 процента.

3. Я торговал с помощью разных систем одновременно.

4. Я торговал всеми парами валют, которые мне нравились.

5. Я торговал в разное время дня.

6. Я заключал долгосрочные и краткосрочные сделки.

7. Я прочел слишком много книг о методах торговли и слишком мало о дисциплине.

В: Вы посещали какие-нибудь занятия?

О: Нет. Я прочел массу книг, но не посещал никаких курсов. Пожалуй, лучшей книгой, которую я прочел в ту пору, была Reminiscences of a Stock Operator («Воспоминания биржевого спекулянта») Эдвина Ле-февра, которая, как известно, представляет собой биографию Джесси Ливермора. Кроме того, я обнаружил массу интересного в биографиях людей, добившихся успеха в жизни, — Джона Рокфеллера, Ганди, Джорджа Вашингтона и других «отцов-основателей». Зачастую я находил в их биографиях больше ценных сведений о торговле, чем в специальной литературе.

В: Сколько времени прошло, прежде чем дела у вас пошли на лад?

О: Одиннадцать месяцев. За этот период я хорошенько поработал головой. Я разрабатывал собственные системы торговли и без устали тестировал их. Я тестировал их часами изо дня в день. Я торговал на демосчете и работал с небольшой суммой на реальном счете.

В: Был ли момент, когда вам хотелось бросить это?

О: Почти каждый день [смеется]. Поначалу я думал об этом постоянно, отчасти из-за того, что одновременно мне приходилось работать. Я создавал веб-сайты. На заре становления Интернета я нашел работу по продаже выделенных соединений и интернет-услуг. Я занимался подбором персонала для финансовых структур. Единственное, за что мне не хотелось браться, — работа в юридической фирме, мне не хотелось, чтобы меня затянул соответствующий образ жизни, и я встал на путь, который был мне не по душе. Поэтому, пока я учился торговать, занимался массой разных вещей, чтобы продержаться на плаву.

В: Вы работали целыми днями и одновременно торговали? Или в основном это была работа с неполной занятостью?

О: Я работал целый день, обычно с 9.00 до 17.00, и, кроме того, брал работу на дом, например помогал составить контракт или создать веб-сайт. Я брался за все, что мне предлагали, предпочитая работу, которую можно было делать по ночам.

В: Как вам удавалось торговать, работая в таком режиме?

О: Я просто мало спал. Вспоминая то время, я не могу найти этому другого объяснения. Я вставал в 2-3 часа ночи и наблюдал за торговыми сессиями в Лондоне или в Европе. С валютной торговлей меня познакомил человек, который торговал по ночам на таких сессиях, поэтому меня привлекали именно они. Таким образом, я бодрствовал почти всю ночь, а утром был готов идти на работу или заниматься подработками. Вечером я возвращался домой, старался успеть пообщаться с женой и поспать, а потом снова вставал среди ночи. Я мог вести такой образ жизни только потому, что очень мало спал.

В: Можно ли сказать, что главным стимулом для вас было желание добиться своего?

О: Да, в какой-то момент я принял решение, как поступаю в большинстве случаев. Я решил, что добьюсь своего. Я видел, что другие зарабатывают себе на жизнь торговлей, и верил, что, раз это удается другим, при должной настойчивости я тоже сумею разобраться в этом. Я понимал, что могу потратить на это больше времени, чем другие, но я не ставил своей целью обогнать кого-то и сделать это побыстрее. Я знал, что не могу открыть счет на крупную сумму, которая, возможно, есть у кого-то другого, но я не собирался состязаться с другими в объеме капитала. Я старался всего лишь разобраться в новом для меня деле и научиться получать стабильную прибыль. Кроме того, у меня был близкий друг, финансовый консультант, который сказал мне: главное — добиться регулярного получения прибыли. Задача не в том, чтобы сорвать куш, перехитрить игровой автомат или выиграть в лотерее, а в том, чтобы получать прибыль постоянно, неделю за неделей, и, если я сумею добиться этого, сумма, которую я заработаю, не так важна — в таких условиях я могу сохранить и приумножить свой капитал. И я решил уделять первоочередное внимание именно этому — пусть это будет всего 50 или 25 долларов в неделю, — дело не в сумме, главное, разобраться, как это делать. Позднее я понял, что, если понадобится, я смогу найти больше денег для торговли. Я хочу еще раз подчеркнуть свою мысль. Основной вывод, который я сделал на тот момент, заключался в том, что мне не надо зарабатывать 1000 долларов в день и даже в месяц. Я должен зарабатывать хоть что-то и не терять заработанное. Я понял, что, если я позабочусь о своем торговом капитале, остальное придет само собой.

В: С какой суммы вы начали?

О: 2500 долларов. Отчасти это были мои деньги, отчасти средства, которые вложил в меня мой близкий друг. За первые несколько дней я заработал 10 процентов. После этого мне следовало закрыть торговую программу и не открывать ее хотя бы месяц.

В: Что произошло?

О: Я отлично помню эти цифры — сумма на счете выросла с 2500 до 2752 долларов с мелочью, я получил 10 процентов прибыли, и мне надо было выключить компьютер и отвлечься хотя бы на неделю. Меня охватила эйфория. Я чувствовал себя Уорреном Баффеттом валютной торговли. Я вспоминал истории о тех, кто выручал в месяц 6-8 процентов и более, и думал, что тоже сумею добиться этого. Но я не остановился. Две недели спустя я заключил сделку, не выставил стоп-лосс и спустя 72 часа потерял 90 процентов своего капитала. Я помню, как он стал уменьшаться, и, когда сумма достигла 2500 долларов, я сказал себе: «Может быть, я сумею закрыть позицию, выйдя в ноль, и все будет выглядеть так, словно этой неудачной сделки не было вовсе». Но деньги продолжали таять, сумма снизилась до 2000, а потом до 1500 долларов. Когда она опустилась до этого уровня, я подумал, что ничего хуже случиться уже не может, и не стал закрывать позицию. Но, разумеется, итог оказался куда хуже.

В: В чем изменился ваш подход сейчас?

О: Я делаю все, чтобы не потерять деньги. Это моя основная забота. Я понимаю, это звучит странно, но делать деньги — не самое сложное. Когда я начал торговать, я едва сводил концы с концами. Мой близкий друг, успешный бизнесмен, отвел меня в сторону, заглянул мне в глаза и сказал: «Роб, ты убедил себя, что зарабатывать деньги трудно, — и добавил: — Зарабатывать деньги легко. Трудно сохранить их». Он говорил не о торговле, но это относится и к ней, и он был прав.

Я обнаружил, что разработать прибыльную торговую систему не слишком сложно. Однако, чтобы сохранить прибыль, не перестараться со сделками, не завысить сумму риска, нужна настоящая твердость характера. Поэтому для меня смысл этой игры в том, чтобы не потерять деньги и при этом еженедельно получать прибыль.

В: Сколько времени вам понадобилось, чтобы понять, что вам следует придерживаться оборонительной стратегии?

О: Когда я окунулся в это занятие по-настоящему, на это ушло одиннадцать месяцев. Потеряв 2500 долларов, я провел одиннадцать месяцев, занимаясь тестированием и экспериментами. Теперь я читал не только про торговые системы и методологии. Я старался изучить и взять на вооружение принципы, которые помогут мне владеть собой. Я был исполнен решимости никогда не впадать в оцепенение из-за убыточной сделки, когда вам кажется, что это сон и со временем все наладится само собой. Я обещал себе, что не допущу, чтобы это повторилось. Это была стратегическая цель, и у меня ушло одиннадцать месяцев на то, чтобы не только разобраться с открытием и закрытием сделок, но и выйти на такой уровень, когда я смог торговать на реальном счете с достаточно устойчивыми результатами, не рискуя деньгами. Свою основную задачу я видел в том, чтобы не потерять стартовый капитал. Сохранив капитал, я останусь в игре. Торговля — это игра на выживание.

В: Что представлял собой такой процесс самообразования? Вы учились читать графики или начали изучать фундаментальные показатели?

О: Поначалу я занимался только техническим анализом. Экономика страшила меня, поэтому на первых порах я избегал фундаментального анализа. Вместо того чтобы читать литературу по экономике, я взял книгу Александра Элдера Trading for a Living³ и познакомился со скользящими средними. Одиннадцать месяцев я сидел над графиками, не поднимая головы, и работал исключительно со скользящими средними, занимаясь тестированием на исторических данных и экспериментами. Я помню, как в конце этих одиннадцати месяцев кто-то поинтересовался, почему, работая со скользящим средним, я остановился на 62 и не связано ли это с коэффициентом Фибоначчи. И я спросил, что он имеет в виду, потому что не знал, что такое коэффициент Фибоначчи. Сам я ограничивался тестированием данных и экспериментами со скользящими средними. Я наносил скользящие средние на графики. Я продвигался вперед, анализируя по одной свече за раз. Я брал различные отрезки времени и экспериментировал с разными парами валют, пока не накопил огромное количество данных о взаимодействии цены и скользящих средних и о том, чего можно ожидать от той или иной сделки. Открывая сделку, я хотел знать ответы на два вопроса: каких убытков мне ожидать и на какую прибыль рассчитывать? И когда соотношения прибылей и убытков стали приемлемыми и я смог применять свою стратегию, стабильно получая прибыль каждую неделю, я понял, что мой капитал защищен.

Теперь, знал, что, хотя система, с помощью которой я торгую, не является совершенной, она обеспечивает регулярный доход.

В: Так значит, ваш метод тестирования на исторических данных заключается в том, чтобы взять ценовой график и попробовать предсказать то, что должно произойти в дальнейшем?

О: Да.

В: При этом вы не пользовались никаким языком программирования?

О: Нет. Это еще один аспект. В то время я был слишком глуп и необразован, чтобы понять, что подобные вещи поддаются программированию. Я не знал, что существует язык программирования и платформы для составления графиков, которые позволяют тестировать подобную информацию автоматически или вручную. Сейчас я очень рад, что у меня не было таких инструментов, потому что наблюдение за графиками без их помощи принесло мне огромную пользу. Теперь я знал, каким образом меняется цена на графике британский фунт/доллар США. Я изучил пару доллар США/японская иена. Я привык наблюдать за регулярными взлетами и падением цен, которые происходили по единой схеме. В моей памяти навсегда запечатлелись тренды и ценовые коридоры, а некоторые валютные пары стали мне близки, как хорошие друзья.

В: Остался ли ваш подход к тестированию прежним? Этот вопрос мы задаем, потому что, как нам кажется, масса трейдеров-новичков поначалу находит вещи, подобные Easy Language, весьма и весьма пугающими.

О: Повторю то, что я уже говорил. Мое основное занятие — тестировщик. Трейдером я работаю по совместительству [смеется]. Это значит, что я до сих пор ежедневно занимаюсь тестированием. Как раз перед нашей беседой я наносил на очередной график очередной набор скользящих средних вместе с теми, кто пришел ко мне в офис, чтобы вместе заняться тестированием. Мой офис обустроен так, что желающие могут принять участие в процессе совместного тестирования.

О: Так, значит, никто у вас в офисе не знаком ни с Easy Language, ни с другим языком программирования?

О: На самом деле сейчас я сам знаю Easy Language достаточно хорошо, чтобы запрограммировать большую часть того, что я делаю; кроме того, если у меня возникает необходимость в оптимизации механических систем, я обращаюсь за помощью как минимум к двум программистам. Но я редко берусь за оптимизацию или программирование системы, пока не удостоверюсь, что она работает как надо. К примеру, я мог бы настроить ее так, чтобы она подавала звуковые сигналы или оповещала меня о появляющихся возможностях, но я по-прежнему не применяю никаких механических торговых систем, то есть не позволяю компьютеру открывать и закрывать позиции.

В: Таким образом, вы занимаетесь тестированием, чтобы собрать справочную информацию и заложить фундамент?

О: Совершенно верно. Это научный процесс: гипотеза (идея торговой системы), затем проведение экспериментов и так далее. Если я не могу проверить систему, я не стану применять ее для торговли. Если мы с вами нанесем на графики случайно выбранный индикатор, взяв любой отрезок времени и любую пару валют, имея в своем распоряжении гистограмму с числом столбцов не менее 5000-10 000, и закроемся в кабинете на полгода, мы сможем выстроить систему на основе одного-единственного индикатора. Главное для меня — проверка и проведение экспериментов. У меня нет предпочтений в отношении той или иной методологии, будь то фундаментальный анализ, анализ движения цен, анализ потока ордеров, торговля с учетом зон поддержки и сопротивления или астрология [смеется]. Если эффективность метода можно проверить на исторических данных, я приму полученные доказательства и признаю, что они как минимум подтверждают статистическое преимущество в прошлом. И хотя нельзя сказать, что результаты в прошлом однозначно определяют эффективность в будущем, они, несомненно, дают массу подтверждений методологии, которую я оцениваю. Если мы беремся применять систему, не имея статистического базиса, мы просто блуждаем наугад по Уолл-стрит, а что толку торговать наобум?

В: В какой мере вы обычно углубляетесь в прошлое, проводя тестирование?

О: Когда я заключаю краткосрочные сделки, которые занимают не более часа, то есть использую текущее состояние рынка, как правило, ограничиваюсь моментом появления евро. Мне нужно, чтобы условия на рынке в прошлом не слишком отличались от сегодняшних. Я не стану экспериментировать с 15-минутными графиками той поры, когда на рынке торговались немецкая марка, итальянская лира и испанская песета, поскольку это влияло на объемы. Поэтому я не заглядываю далее 2000-2001 годов. Если я экспериментирую с дневными графиками или еще более долгосрочными сделками, я могу углубиться в прошлое до середины — конца 1990-х. Но при этом возвращаюсь во времена трейдеров старой школы и старых добрых телефонов с дисковым набором. Если я погружаюсь в еще более отдаленное прошлое, мне становится не по себе.

В: Да, в те времена торги велись совершенно иначе.

О: Именно. Трейдеры записывали свои заявки, а размер часовых свечей валютной пары британский фунт/доллар США каждый раз составлял 100 пунктов. Мне кажется, нет смысла искать на рынке той поры сходство с тем, что мы видим сегодня.

В: В начале мы говорили о том, что вы уделяете первоочередное внимание техническому анализу. Стали ли вы в последние годы больше интересоваться новостями?

О: Еженедельно я составляю для себя своего рода шпаргалки или памятки по фундаментальным экономическим показателям — для этого я беру лист бумаги и записываю самую важную экономическую статистику по всему миру. Я собираю эти данные, используя бесплатные ресурсы в Интернете или платные сервисы вроде Bloomberg. Такие подборки я составляю регулярно.

Затем ламинирую эти шпаргалки и беру их с собой в душ по утрам — они отлично прилипают к мокрой стене — и изучаю и запоминаю экономическую статистику по всему миру. Поэтому, когда я занимаюсь долгосрочными сделками, к примеру, теми, что длятся от одного дня до одной, двух или трех недель, я понимаю, какие фундаментальные экономические факторы лежат в основе происходящего. Так, я знаю, что в Австралии по-прежнему сильна инфляция, а заработная плата растет очень быстро, что может заставить центральный банк повысить или удерживать на высоком уровне базовую процентную ставку. Я вижу, что экономика Японии наконец-то выходит из дефляционного периода и, возможно, в течение ближайших полутора лет процентные ставки здесь поднимутся. При этом экономические данные США говорят о том, что ФРС, скорее всего, придержит процентные ставки, а затем переключится на более либеральную кредитно-денежную политику. Фундаментальные экономические факторы дают мне дополнительную информацию при заключении долгосрочных сделок. Я практически не заключаю долгосрочных и краткосрочных сделок только на базе фундаментальных факторов. Но они могут повлиять на срок, в течение которого я буду держать позицию. Порой от них зависит степень моей уверенности в сделке. Отличный пример — нефть, я слежу за нефтью и наблюдаю за канадским долларом, который реагирует на ее цены. Фундаментальный анализ для меня — часть общей картины. Но, принимая решение о сделке, я никогда не опираюсь только на фундаментальный анализ.

В: Случалось ли, что фундаментальный анализ заставлял вас отказаться от сделки?

О: В известном смысле да. К примеру, я бы не стал шортить британский фунт против японской иены сколько-нибудь продолжительный период времени, зная, что разница между ставками процента приведет к значительным операционным издержкам, если я продержу короткую позицию на пару фунт/иена больше нескольких дней. Будучи в курсе фундаментальных факторов, скорее всего я не стал бы даже затеваться с подобной сделкой. Хотя в прошлом я заключал краткосрочные сделки на важных экономических новостях, например после выхода отчета о занятости в несельскохозяйственной сфере, я уже давно не занимаюсь этим. Думаю, сейчас это стало куда опаснее, чем прежде. На этом можно потерять огромные деньги, и это превратилось в своего рода махинацию в сфере розничного инвестирования — люди подбивают других попробовать такой метод, и это приводит к колоссальным убыткам. Это что-то вроде лотереи для тех, кто хочет быстро разбогатеть, психология поединка с игровым автоматом. Поэтому я редко делаю ставку на краткосрочные рывки в связи с экономическими событиями. Обычно я даю рынку успокоиться, а потом покупаю или продаю с учетом общей картины происходящего.

В: Любопытно, что вы заговорили о процентных ставках и издержках по поддержанию позиции. Учитываете ли вы этот фактор при краткосрочных сделках или только при долгосрочных?

О: При долгосрочных безусловно. Вместе со своим хорошим другом и торговым партнером Максвеллом Фоксом я провел исследование: мы отследили процентные ставки Банка Англии, Банка Канады, Резервного банка Новой Зеландии, Банка Японии, Федеральной резервной системы США и Национального банка Швейцарии с начала 1970-х, не помню точно, с 1974 или 1976 года, до сегодняшнего дня и нанесли на графики различия процентных ставок, а затем отследили среднемесячную цену спот по каждой паре валют. В целом мы обнаружили, что цена спот ощутимо отстает от изменений процентной ставки. Так в августе 1990 года разница процентных ставок по паре фунт/иена взлетела почти до 10,5 процента — это означает, что процентная ставка Банка Англии была гораздо выше, чем Банка Японии. Кажется, базовая ставка Банка Англии равнялась 15 процентам, а Банка Японии составляла около 4 процентов. Мы обнаружили, что после того, как эта разница снизилась до 10 процентов, цена спот продолжала расти, а значит, тренд спекуляций валютными активами отреагировал не сразу. Он меняет направление не мгновенно. Для этого ценам спот нужно время.

Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, я могу сказать, что, заключая долгосрочные сделки, я помню о том, что при росте или уменьшении разницы процентных ставок цене спот нужно время, чтобы догнать эти изменения. И все же она всегда стремится прийти в соответствие с разницей процентных ставок. Поэтому, если мне нужен фундаментальный инструмент для прогнозирования колебаний курсов валюты, это прежде всего разница процентных ставок между странами.

В: Сколько часов в день вы тратите на торговлю?

О: От трех до шести часов в день, включая планирование и анализ сделок. Остальное время я пишу, отвечаю на электронные письма, провожу время с семьей или выполняю общественные обязанности.

В: Что представляет собой ваш обычный день?

О: Мой распорядок дня примерно таков. Около 7 утра по восточному времени я отправляюсь к себе в офис и занимаюсь краткосрочными сделками на торговой сессии Нью-Йоркской биржи, если к тому располагает ситуация и мой недельный план по прибыли еще не выполнен. Я отвечаю на электронные письма и посматриваю на долгосрочные графики. Одновременно я обмениваюсь мгновенными сообщениями кое с кем из знакомых трейдеров, знатоков рынка. К 12 часам с краткосрочными сделками покончено, и я перехожу к работе над контентом своего веб-сайта и планированию долгосрочных сделок. В обед я стараюсь по возможности вернуться домой, чтобы побыть с семьей, заняться борьбой с сыном, поиграть с дочкой и помочь жене по хозяйству. Вечером я еще немного занимаюсь долгосрочным анализом, читаю с женой и детьми, помогаю уложить детей, а потом опять возвращаюсь к анализу.

Теперь я редко встаю среди ночи, но, когда это случается, это отличное время для долгосрочных сделок.

В: Какие цели вы ставите перед собой на неделю?

О: Я ставлю перед собой цель не в долларах, а в пунктах. Если я буду зацикливаться на определенной сумме или на том, что хочу купить, вместо того чтобы стараться понять, что может дать мне рынок, я начну думать о том, чего желаю от него я, а это весьма опасно. Я раз и навсегда решил, что Роб Букер — это трейдер, который делает 50100 пунктов в неделю. По моим наблюдениям, таковы пределы моих личных возможностей — когда моя прибыль превышает 50-100 пунктов, меня начинает заносить. Меня охватывает эйфория, и я, мягко говоря, теряю способность соблюдать дисциплину. Поэтому обычно стараюсь не превышать этот уровень, хотя системы, которые я выстроил, позволяют получать более высокие прибыли.

На самом деле это то, в чем я твердо убежден. Есть две вещи, которые я не упоминал до сих пор и которые, по-моему, чрезвычайно важны. Во-первых, бытует заблуждение, что успешный трейдер должен зарабатывать определенную сумму в день, в неделю или в месяц. Я стараюсь внушить начинающим трейдерам, что никогда не следует сравнивать свои результаты в пунктах, процентах или долларах с результатами кого-то другого. Я не должен состязаться с трейдером Икс, стараясь заработать больше, чем он. Мое дело позаботиться, чтобы у меня было достаточно средств, чтобы обеспечить свою семью. Когда я бывал на выставках и конференциях и выступал в разных странах мира, трейдеры-новички спрашивали: «Скажи, Роб, сколько пунктов ты сделал в прошлом году или в этом месяце?» И когда я отвечаю на этот вопрос, они говорят: «Но это куда меньше, чем зарабатывает такой-то».

На это я отвечаю, что до сих пор не слышал, чтобы трейдер Икс, о котором они говорят, пытался оплатить мои счета. Я не знал, что должен переплюнуть кого-то другого. Такой подход весьма полезен в долгосрочной перспективе. Просто помнить, что я не соревнуюсь с другими за размер прибыли. Поэтому, как правило, я не поднимаю планку, а когда я пытался выйти на большее количество пунктов, то обнаружил, что после серии удачных сделок становлюсь слишком самонадеянным, а после серии убытков впадаю в отчаяние. Когда я торгую, рассчитывая на 50-100 пунктов в неделю, я начинаю каждую неделю с чистого листа, не важно, была ли предыдущая неделя удачной или скверной. Я начинаю отсчет времени заново. Я обнуляю число заработанных пунктов. Я не думаю о потерях на прошлой неделе. Моя задача — заработать то, что мне по силам по статистике. Я не пытаюсь возместить прежние убытки или доказать, что я лучше других. Я просто ищу благоприятные возможности, которые подвернутся на этой неделе.

В: Это очень важный момент. Таким образом, вы не увеличиваете свои позиции, чтобы компенсировать убытки, которые потерпели неделей раньше?

О: [Смеется] Нет, для меня это всегда было мукой, и, когда я делал это, я оказывался в глубочайшей яме. Так случалось, когда мне выпадала удачная неделя и казалось, что отныне рынок будет осыпать меня благами во веки веков и мне больше не грозят убытки. Однако обычно скверная неделя выдается именно после того, как рынок делает то, что нужно мне. Откуда ни возьмись появляется новый тренд, который перемалывает меня в фарш. Поэтому я говорю: «Никогда не ввязывайся в последнюю сделку, используй лишь возможности, которые очевидны». Выполнив недельный план, я либо прекращаю торговлю, либо уменьшаю объем сделок до такой степени, чтобы они не навредили моему счету. Главное для меня — защитить свой капитал, а значит, все, что мне нужно, — еженедельно зарабатывать деньги, понемногу наращивая сумму на счете. Самое удивительное финансовое открытие в истории человечества — принцип накопления доходов. Я говорю это каждому начинающему трейдеру: если ты научишься мало-помалу увеличивать сумму на счете, в дальнейшем ты будешь получать впечатляющие прибыли, даже если пока они невелики. Возможно, я придаю этому слишком большое значение. Но для меня зарабатывать деньги, будучи трейдером, означает получать регулярные прибыли. Главное — это стабильный доход, а не везение или огромные выигрыши вроде тех, что случаются в лотерее.

В: Давайте поговорим немного о вашей тактике торговли. Заключаете ли вы пробные сделки или входите в позицию сразу?

О: Это зависит от торговой системы, с которой я работаю. Если я заключаю краткосрочные сделки по 15-минутному графику торговой сессии Нью-Йоркской биржи, я сразу открываю позицию на полную сумму и выхожу из нее в один прием, то есть двигаюсь от уровня А до уровня Б. Такие сделки не связаны с новостями. Они не рассчитаны на резкие скачки цен, с которыми имеет дело любой фундаментальный анализ. Вход и выход из позиции однозначно определяются уровнями поддержки и сопротивления, и я сразу открываюсь по полной. При долгосрочных сделках для начала я обычно открываю позицию на 30-50 процентов от общего объема сделки и добавляю к ней, если вижу, что все идет как надо и мое решение оказалось правильным. Я предпочитаю не наращивать убыточные позиции и не заниматься усреднением издержек. У меня лично это никогда не работало.

В: Какие графики вы используете?

О: Мой любимый график — часовой. На нем видно все, что мне нужно. В прошлом я активно использовал 15-минутные и другие графики, но сейчас работаю в основном с часовыми.

Я часто открываю позиции по часовому графику и держу их в течение дня и дольше. Нередко я оставляю их открытыми до следующего дня — определив для себя риск и поставив цель по прибыли, я позволяю такой сделке идти своим чередом. Как и большинство трейдеров, я регулярно — а порой и слишком часто — проверяю свои сделки, но обычно стараюсь, чтобы дело шло без моего участия.

В: Можно ли сказать, что, заключая краткосрочные сделки, вы ориентируетесь на ценовой диапазон, а долгосрочные — на тренд?

О: [Смеется] С точностью до наоборот. Исторически сложилось так, что я ищу на графике прорывы трендов при краткосрочных сделках, а при долгосрочных успешно торгую на коррекциях цены, которая меняется в определенном диапазоне.

В: Сколько позиций вы обычно держите одновременно?

О: Когда я только начал торговать, я мог открыть шесть или семь позиций по нескольким валютным парам, используя одну и ту же систему или графики с близкими временными рамками. К примеру, я мог открыть позицию на фунт стерлингов/доллар США и одновременно на евро/канадский доллар. Хотя я торговал разными валютными парами и корреляция между ними была не слишком сильна, при открытии сделок я придерживался единых фундаментальных принципов, стараясь избегать излишней диверсификации. Однако, когда я познакомился с валютными парами поближе, у меня появились свои предпочтения. Теперь я выбираю одну пару, с которой чувствую себя максимально комфортно, и лишь изредка открываю две-три разные позиции одновременно.

В: То есть не более трех позиций одновременно?

О: Да.

В: Вам случается усредняться вниз?

О: Я не сторонник наращивания убыточных позиций и недавно потерял 6 процентов на одном из счетов, поскольку вопреки собственным правилам усреднялся вниз и на каком-то этапе не смог — соблюдая свои принципы управления денежными средствами — добавить достаточно денег. Я вышел из позиции на пределе убытка, который считаю допустимым, и на тебе! Рынок тут же развернулся. Всякий раз, когда я нарушаю свои правила, это кончается плохо.

Я предпочитаю добавлять к выигрышным позициям, и именно они приносят мне наибольшую прибыль. Когда тестирование показывает, что сделка принесет более 80 процентов прибыли, я часто вижу, что есть смысл использовать правильное решение по максимуму. Мне мало просто получить прибыль — я хочу выжать из удачной сделки все — ведь это увеличивает мой капитал, а значит, я могу добавить новые позиции, не повышая уровень риска.

Здесь я люблю проводить параллель с человеческими отношениями. Если отношения с другим человеком складываются скверно и вы видите, что перспективы нет, такие отношения следует прекратить. Каждому из нас случалось поддерживать отношения, которым следовало побыстрее положить конец. То же самое касается торговли.

Если я открыл позицию, которая не приносит ожидаемого результата, не следует тянуть время или продолжать вкладывать в нее средства. Надо закрыть ее и двигаться дальше. Но если отношения с человеком складываются хорошо, я буду делать все, чтобы они крепли и развивались. Так происходит и при удачной сделке. Вам хочется наращивать позицию, а не закрывать ее. Люди, которые урезают свою прибыль от выигрышной позиции, подобны тем, кто рвет прочные и теплые отношения.

В: Есть ли валютные пары, которых вы избегаете, и пары, которым вы отдаете предпочтение?

О: Одна из моих любимых пар для краткосрочных сделок на торговой сессии Нью-Йоркской биржи, когда я бодрствую во время движения рынка, — это евро/канадский доллар (EUR/CAD). Я всегда отдавал ей предпочтение при заключении краткосрочных сделок. Кроме того, мне нравится заключать краткосрочные сделки по паре фунт/доллар США, поскольку я торговал ей дольше и больше прочих. Я терпеть не могу краткосрочные сделки по паре евро/доллар США. Я обнаружил, что она торгуется в чудовищных объемах и имеет несметное число уровней поддержки и сопротивления. Поэтому здесь не приходится надеяться на прорывы коридора или сколько-нибудь значительные колебания в его пределах, а значит, эта пара не годится для краткосрочных сделок. Моим фаворитом при более продолжительных сделках остается опять-таки пара фунт/доллар США, лучшая пара на все времена. Я люблю ее больше всех. Я никогда не заключаю долгосрочных сделок по паре евро/канадский доллар, она годится лишь для краткосрочных сделок.

В: Что привлекает вас в паре евро/канадский доллар? Наверняка многие трейдеры не обращают на нее никакого внимания.

О: Это отличная пара для краткосрочных сделок — если она должна прорвать тренд, никто не ловит ее с другой стороны, иначе говоря, там нет потока ордеров от тех, кто поджидает ее на определенном уровне с опционами или крупными заявками стоп-лосс. Это значит, что, когда евро/канадский доллар начинает двигаться, это движение имеет реальный внутренний импульс, и вставать на пути этой пары в краткосрочном аспекте не рекомендуется. Однако для нее не характерны устойчивые продолжительные тренды, и она не поддается долгосрочному анализу, который я провожу применительно к другим валютным парам, поэтому предсказать ее поведение в долгосрочной перспективе непросто. Если она пробила недавний уровень поддержки или сопротивления, который оставался нетронутым пару дней, едва ли она остановится так же быстро, как евро/доллар США или фунт/доллар США. По-видимому, дело в том, что эта пара торгуется не слишком активно, и тех, кто ждет, когда она достигнет определенного уровня, не так много. В итоге она не попадает «в зону видимости радара», не привлекая всеобщего внимания.

В: Вы много говорили о торговых системах. Вы постоянно используете одну из них или торгуете с помощью нескольких систем сразу, с тем чтобы получать сигналы от каждой? Как вам это удается, ведь существует так много разных индикаторов и методов торговли, что такие сигналы могут оказаться достаточно противоречивыми?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.