Откуда происходит наше благосостояние?

Откуда происходит наше благосостояние?

Экономист Пол Ромер часто начинает с очень простого вопроса: почему сегодня мы имеем гораздо более высокий уровень благосостояния, чем 100 или 1000 лет назад? Ведь количество природного сырья в мире – по большому счету, физическая масса планеты – не изменилось и его приходится делить на гораздо большее число людей. Однако сегодня мировой ВВП в расчете на душу населения примерно в 30 раз больше, чем был 1000 лет назад, и большая часть этого роста произошла за последние 150 лет (см. приложение 18.2)².

Ромер дает довольно-таки простое объяснение: постепенно мы учимся использовать сырье таким образом, чтобы делать его все более и более ценным. Если контроль над природными ресурсами был главным источником благосостояния 100 лет назад (в 1896 г. 10 из 12 компаний в индексе Доу занимались производством товаров), то сегодня двигателем создания благосостояния выступают идеи, формулы и инструкции по обработке сырья. Как верно заметил Черчилль 60 лет назад, империи будущего – это империи интеллекта³.

Чтобы конкретизировать эту мысль, Ромер разделяет процесс создания стоимости на две части – открытие новых знаний, идей, формул и применение этих знаний. У новых знаний не будет никакой ценности, если их нельзя будет эффективно воплощать в жизнь.

По словам Ромера, контраст между U. S. Steel в 1900 г. и Merck в 2000 г. хорошо отражает тот радикальный сдвиг, который произошел в экономике за этот период. Если бы вы прошлись по предприятиям U. S. Steel 100 лет назад, то увидели бы, что большинство сотрудников выполняют инструкции – перевозят руду, обеспечивают работу доменных печей, выплавляют сталь и т. д. – и лишь небольшая горстка работает над созданием новых инструкций (знаний). Разумеется, развитие инструкций было важной частью деятельности компании, но гораздо менее заметной.

Теперь пройдитесь по современной фармацевтической компании, такой как Merck, и вы увидите, насколько сместились акценты. Большинство сотрудников работают над созданием новых инструкций. Конечно, есть сотрудники, которые выполняют эти инструкции, но их доля очень мала. Пользуясь терминологией Ромера, можно переопределить суть ведущихся сегодня дебатов об оправданности аутсорсинга следующим образом: оправданно ли передавать на аутсорсинг функции, связанные с исполнением инструкций, если это позволяет расширить возможности для тех, кто создает инструкции?

Тот факт, что инструкции, формирующие сегодняшний мир, играют центральную роль в создании благосостояния (парадоксально, но классические модели экономического роста рассматривают такие инструкции как экзогенный элемент), имеет ряд важных следствий.

Первое следствие касается разницы между тем, что экономисты называют конкурентными и неконкурентными благами. Конкурентные блага предполагают, что потребление такого блага одним потребителем уменьшает его количество, доступное для других. Примеры: машина, ручка, рубашка. Напротив, потребление одним человеком неконкурентного блага не снижает его доступности для других. Пример – программное обеспечение. Компания может широко распространить свое программное обеспечение. Но поскольку увеличение использования этого блага не требует дополнительных дефицитных ресурсов, то более широкое распространение может привести к большему росту⁴.

Второе следствие: т. к. инновации являются результатом рекомбинации различных элементов – идей, то чем больше таких элементов существует, тем шире возможности для решения проблем.

Простой математический пример хорошо иллюстрирует этот принцип. Скажем, у вас есть четыре элемента, чтобы создать потенциальное решение. Количество возможных комбинаций: 4 ? 3 ? 2 ? 1 = 24. Теперь увеличим число элементов до шести. Количество возможных комбинаций: 6 ? 5 ? 4 ? 3 ? 2 ? 1 = 720, т. е. в 30 раз больше. Как любит повторять Ромер, общее число комбинаций для последовательности из 20 шагов составляет примерно 1019 – это больше числа секунд, прошедших со времен Большого взрыва.

Это подводит нас к последнему следствию: большее количество элементов (идей) ведет к большему числу инноваций, что в конечном итоге ведет к ускорению экономического роста. Для компаний, которые в значительной степени опираются на природные ресурсы, издержки, связанные с дефицитом ресурсов, приводят к отрицательному эффекту масштаба и, таким образом, ограничивают размеры и рост. Компании, которые преимущественно создают знания, не сталкиваются с такими барьерами (хотя и сталкиваются с другими специфическими проблемами).

Мы можем увидеть, как тема влияния размера на рост раскрывается на национальном уровне. Темпы роста ВВП на душу населения в США (нами были взяты 40-летние периоды измерения) за последние 200 лет ускорились, несмотря на увеличение размера экономики (см. приложение 18.3). В мире идей рост может не зависеть от размера как такового. В действительности же верным может быть как раз обратное.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.