Передышка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Передышка

Миссия вернулась в Москву 2 декабря. Буквально накануне была заявлена новая денежно-кредитная политика в поддержку обменного курса рубля, благодаря чему наметилась позитивная тенденция, и в Минфине под руководством Вьюгина активно работали над конкретизацией «плана Кудрина – Фишера» (Кудрин к этому времени уже не работал в Минфине). Задорнова информировали, но в целом у него отношение к рассматриваемым задачам было осторожное; возможно, он все еще не вошел в роль министра. Маркес-Руарте в сопровождении нескольких коллег встретился 5 декабря с Чубайсом, Ясиным, Васильевым и Вьюгиным. Откликаясь на переданную ими настоятельную просьбу властей, миссия была готова ускорить работу, чтобы Совет директоров уже в январе 1998 года мог рассмотреть завершение обзора и одобрить выделение очередного транша (непременным условием для этого было, впрочем, исполнение всех предусмотренных программой мер). Чубайс заверил миссию, что правительство полно решимости раз и навсегда взять ситуацию с налогами и бюджетом под контроль.

Необходимо было согласовать бюджет, утверждаемый Думой на 1998 год, и более реалистичную фискальную программу, вписывающуюся в параметры EFF. Чубайс с этой целью предложил включить в официальный бюджет «специальный резервный фонд», средства из которого можно было бы получать только при условии, что в бюджет реально поступил объем доходов, предусмотренный в программе. Маркес-Руарте ответил, что МВФ эту идею готов изучить, хотя предпочтительнее все же было бы сделать сам бюджет более реалистичным и снизить целевые показатели поступлений. Чубайс, однако, продолжал настаивать на своем варианте. Ближайший помощник Маркеса-Руарте по управлению российской миссией, начальник отдела по России Дэн Ситрин, который всегда уделял особое внимание совместимости и согласованности всех элементов программы, указал, что в таком случае предлагаемый резервный фонд должен быть подробно расписан, официально заявлен и включен в бюджет, принимаемый Думой.

С точки зрения МВФ, доказательством серьезности намерений Кремля послужило неожиданное и решительное заявление, сделанное Ельциным 5 декабря в Думе в поддержку проекта бюджета. Это было его первое выступление в парламенте после событий 1993 года, и на депутатов оно произвело такое сильное впечатление, что проект бюджета был тут же принят в первом чтении.

С миссией подробно обсуждался проект президентского указа, направленный на улучшение положения с госфинансами и на скорейшее осуществление согласованных фискальных мер. Одним из главных мероприятий должны были стать решения, которые на следующей неделе ВЧК предстояло принять в отношении крупных должников, включая банкротство и увольнение некоторых руководителей госпредприятий. МВФ был обеспокоен тем, что Россия вела переговоры с консорциумом западных банков о выделении кредита – это был бы очень дорогой долг. Но Чубайс видел этот займ как промежуточное финансирование накануне выпуска еврооблигаций 1998 года и рассматривал возможность освобождения иностранных инвесторов от налогов. Был также поднят вопрос о том, что сотрудникам МВФ по-прежнему не удавалось наладить с ЦБ обмен информацией о текущем состоянии финансов и банковской системы.

В конце беседы Чубайс подчеркнул, что окончательное решение МВФ относительно будущего программы EFF будет иметь большое значение для российского правительства, поскольку оно отразится и на дальнейших займах Всемирного банка, и на притоке средств из других источников. Он предложил, чтобы в случае, если исполнение программы в России будет вновь признано удовлетворительным, МВФ выделил следующий транш (640 млн долларов) в рамках EFF еще до конца декабря, а также предоставил сверх того чрезвычайное финансирование в размере 10 млрд долларов на поддержку рубля. Чубайс обращал внимание миссии на то, что правительство уже начало проводить гораздо более решительную фискальную и монетарную политику и потому можно надеяться, что фактическое использование этих средств в конечном итоге не потребуется. Он подчеркнул, что его предложение можно рассматривать как официальное обращение к руководству фонда.

К 12 декабря власти подготовили большой пакет конкретных мер для исполнения фискального плана действий. Речь в том числе шла о введении казначейского контроля над Министерством обороны и другими силовыми ведомствами, о предстоящих мероприятиях в отношении крупных должников, об обеспечении в 1998 году дополнительных поступлений в размере 25 млрд рублей и о сокращении расходов по сравнению с принятым в первом чтении проектом бюджета. Но дефицит правительства на 1998 год по-прежнему планировался на достаточно высоком уровне: российская сторона предлагала 4,9% ВВП, хотя МВФ считал, что он не должен превышать 4,5% (в первоначальной программе EFF целевой показатель на 1998 год и вовсе был 2%).

В своем отчете руководству МВФ Маркес-Руарте выразил мнение, что в России имелось твердое намерение ввести эффективный контроль за расходами и увеличить поступления в бюджет. Соответственно было принято решение, что результаты квартального обзора можно наконец представлять на утверждение Совета директоров, но при условии, что все согласованные предварительные меры будут приняты в полном объеме.

С ЦБ и частными финансовыми учреждениями обсуждалось, каким образом события на финансовых рынках могли сказаться на банковской системе. Руководители Банка России считали, что только один или два крупных банка могли закончить 1997 год с чистыми убытками. В то же время они признавали, что у некоторых крупных банков могли быть значительные открытые валютные позиции, и потому понижение курса рубля грозит причинить им серьезный ущерб. Они так же указали, что отчетность, поступавшая от банков в ЦБ, по-прежнему не внушала полного доверия.

Однако ничего так и не было предпринято, чтобы хотя бы сами руководители ЦБ начали получать данные, дающие ясное представление о реальном финансовом состоянии крупных банков. И причина не в том, что сам ЦБ ничего не делал в этом направлении; он, наоборот, настаивал и даже требовал, чтобы данные ему предоставляли в обязательном порядке. Однако банки были уверены, что политическая «крыша» надежно защищает их от ЦБ, и потому просто игнорировали его требования.

Руководители ЦБ заверили, что будут по-прежнему последовательно выявлять и затем закрывать или реструктурировать проблемные банки, что кредиты банкам будут выделяться только в тех случаях, когда все остальные возможности уже исчерпаны, и что любая помощь в поддержании ликвидности будет лишь временной. У миссии, однако, сложилось впечатление, что на ЦБ оказывалось серьезное давление с целью принудить его оказывать банкам помощь и что эту ситуацию необходимо внимательно отслеживать. Например, в ноябре ЦБ совершил интервенцию на рынке казначейских облигаций, и чувствовалось, что отчасти он мог руководствоваться желанием помочь банкам. Наличности на рынке в тот момент становилось меньше, и банки могли быть вынуждены закрывать свои позиции и продавать облигации, несмотря на убытки. Более того, ЦБ, похоже, не до конца был волен сам определять свою политику, поскольку на него нередко давили и заставляли оказывать банкам помощь на условиях явно не временного характера. К сожалению, и в этом вопросе МВФ не располагал достаточной информацией и не мог судить о том, насколько в действительности политическое давление в личных корыстных интересах реально влияло на официальную политику. Но ясно, что даже реалист Камдессю явно недооценил степень вмешательства олигархических интересов.

На тот момент, правда, худшие для банков времена еще не наступили. А у команды МВФ сложилось мнение, что российские власти взялись наконец всерьез за исправление доставшегося им в наследство весьма существенного фискального дисбаланса. В ближайшие недели и месяцы они намеревались приступить к ликвидации задолженностей, пересмотру заложенных в бюджет нереалистичных расходов на фактические правительственные нужды и установлению эффективного казначейского контроля за распоряжением бюджетными расходами и исполнением соответствующих денежных платежей.

В миссии с большой надеждой отмечали шаги правительства, направленные на осуществление фискального плана действий, президентские указы, запретившие все виды неденежных налоговых расчетов, а также предложенные поправки к проекту бюджета на 1998 год. В МВФ считали, что тот факт, что в России впервые были согласованы основные параметры бюджета на будущий год еще до его начала, должен послужить гарантией безопасности. Это должно было обеспечить фонду больше возможностей для того, чтобы проследить за ситуацией и настоять на необходимых изменениях в случае отклонения от принятых планов – не постфактум, а пока такие изменения могли еще дать эффект. Все эти меры заложили бы хорошую основу для проведения в следующем году реалистичной и прозрачной фискальной политики.

Особенно обнадеживающими были меры в области монетарной политики. Ведь за предшествовавшие шесть недель условия для ее проведения оставались крайне неблагоприятными. И, тем не менее, было принято решение воздержаться от увеличения ликвидности за счет операций на открытом рынке и позволить свободное колебание процентных ставок без вмешательства денежных властей. И это решение, и занятая правительством активная позиция в бюджетно-налоговой области должны были способствовать устранению неуверенности рынка в дальнейшем проведении экономической политики. Однако в МВФ все-таки не до конца понимали, в каком властном вакууме и при каких административных и политических ограничениях вынуждены были тогда работать российские партнеры, и потому считали, что худшее уже позади. Сегодня очевидно, насколько этот взгляд был наивным.

Но в тот конкретный момент, после того как 1 декабря 1997 года Центральный банк ушел с рынка казначейских облигаций, запоздалое ужесточение монетарной политики дало желаемый результат. Процентные ставки сначала подскочили, а затем на протяжении всего месяца постепенно снижались, и даже были сообщения, что отмечался чистый приток капитала. Вслед за рынком почувствовала себя более уверенно и команда Чубайса: о 10 млрд долларов, запрошенных у МВФ в форме чрезвычайного финансирования, все вроде бы забыли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.