ВЗГЛЯД С ПОЗИЦИИ РЫНКОВ
ВЗГЛЯД С ПОЗИЦИИ РЫНКОВ
Тем временем на мировых рынках было неспокойно. Спад в Азии продолжался, и большинство аналитиков инвестиционных банков по-прежнему рекомендовали на ближайшую перспективу осторожное отношение к российскому рынку. Инвесторы с началом глобального финансового кризиса в октябре избавились от своих активов на развивающихся рынках и разместили капиталы в безопасных гаванях на западных рынках. В результате на российском фондовом рынке по сравнению с высокими октябрьскими показателями произошло падение на 50%, а ожидавшееся после Нового года возобновление активности так и не началось. На первых порах считалось, что цены держатся на низком уровне из-за непрекращающихся тревожных новостей из Азии. Руководитель аналитической службы United City Bank в Москве Кристофер Гранвил указывал: «Российские рынки полностью зависимы от международного рынка и от потоков иностранных капиталов» [154] . Но в то же время он прогнозировал, что со временем фондовый рынок компенсирует свои потери и за год вырастет на 50%; при условии, конечно, что положение в Азии не обострится еще сильнее.
Новый российский министр финансов Михаил Задорнов в интервью «Независимой газете», опубликованном 13 января, сразу предупредил, что не является «большим оптимистом по поводу экономического роста в 1998 году». Перечислив накопившиеся проблемы, он сказал: «Я пока не берусь делать прогнозы, поскольку фондовый кризис показал,что равновесие в российской экономике хрупкое, однако думаю, что параметры будут примерно напоминать показатели 1997 года». Задорнов разъяснил, что недавний кризис на рынке нарушил экономические планы правительства: «Правительством ставка делалась на удешевление банковского кредита. Кризис октября – ноября на фондовом рынке отбросил Россию как минимум на полгода назад. Доходность по государственным ценным бумагам подскочила сначала за 40%, и соответственно поднялись ставки банковского процента. Только прекращением заимствований на внутреннем рынке нам удалось сбить доходность гособлигаций к концу декабря до 31%. Но дальше снижать стоимость заимствований на внутреннем рынке будет все сложнее». По мнению Задорнова, снижение доходности казначейских облигаций могло начаться не раньше чем во втором квартале 1998 года (при том, что такой пессимистичный прогноз шел вразрез с его же бюджетом).
Стоит отметить, что интервью Задорнова появилось именно в тот день, когда Ельцин, встретившись с Немцовым в резиденции на Валдае, заявил, что дал указание правительству снизить налоги и снизить банковские процентные ставки с целью придать новый импульс экономике. Он хотел, чтобы благодаря намеченным правительственным мерам в России начался наконец устойчивый экономический рост на уровне 2 – 4%.
У участников рынка преобладало мнение, что активность неизбежно должна вырасти, поскольку базовые экономические показатели были достаточно надежны, а бумаги после бегства капитала с рынка оставались явно недооцененными. Подразумевалось, однако, что сначала должны вновь активизироваться международные рынки. Существовала некоторая озабоченность в связи с тем, что росту цен на рынке акций препятствовала по-прежнему высокая доходность казначейских облигаций, перетягивавшая инвесторов в сектор ГКО. Впрочем, большинство иностранных инвесторов опасались резких колебаний доходности облигаций и в действительности рынка ГКО тоже избегали.
Считалось, что, прежде чем снижать ставки, ЦБ будет ждать возвращения иностранных инвесторов. Был расчет, что за отменой требования об обязательных форвардных закупках валюты для экспорта прибыли с рынка ГКО последует приток новых капиталов. Но, тем не менее, деньги из-за границы рекой не потекли. Иностранных инвесторов и контролировавшие российские деньги офшорные хедж-фонды отпугивала возникшая в декабре на рынке паническая обстановка и непрекращающиеся плохие новости из Азии. В результате из-за отсутствия иностранных капиталов доходность на рынке ГКО оставалась на высоком уровне, а это, в свою очередь, усложняло положение в налогово-бюджетной сфере и ставило под сомнение перспективы роста.
Доходность ГКО в середине января составила 30%. Было понятно, что это не соответствует находившемуся на рассмотрении в Думе проекту бюджета, ведь он предполагал быстрое сокращение стоимости обслуживания долга по ГКО к концу первого квартала. При том, что заимствование на внешнем рынке путем выпуска еврооблигаций было бы крайне дорогим, на рынке опасались, что правительство будет вынуждено компенсировать высокую стоимость займов либо за счет получения дополнительных налоговых доходов, либо путем секвестра.
Были, однако, и положительные сигналы. Российские власти на деле демонстрировали, что намерены навести порядок в госфинансах. В первые дни нового года Министерство финансов объявило о прекращении зачетов, и это должно было способствовать увеличению наличных налоговых поступлений.
Кроме того, правительство собиралось ввести казначейскую систему исполнения бюджета и перейти на прямые трансфертные платежи регионам. Таким образом прекращалось промежуточное участие уполномоченных коммерческих банков, которых обвиняли в том, что они задерживали платежи и провоцировали рост задолженности по зарплатам бюджетникам. Черномырдин заявил, что к 1 июня все бюджетные средства должны пойти через казначейскую систему. Правительство также объявило (в который уже раз!) о своем намерении решительнее бороться с неплательщиками, в частности путем лишения имеющих задолженность перед бюджетом нефтяников доступа к нефтепроводам. Но при этом сама налоговая реформа по-прежнему оставалась в зачаточном состоянии.
В плане законодательных инициатив самой главной задачей на 1998 год было, несомненно, принятие нового Налогового кодекса. Были надежды, что провести через Думу налоговый пакет удастся уже во время весенней сессии. В предыдущем году предложенный правительством проект натолкнулся на жесткое сопротивление, но теперь ситуация изменилась. Пост министра финансов занял бывший заместитель председателя думской фракции партии «Яблоко» и одновременно глава комитета по бюджету Михаил Задорнов. Работая в Думе, он был одним из наиболее активных критиков предложенного правительством кодекса, и теперь можно было надеяться, что он сумеет убедить Думу поддержать пересмотренный под его руководством проект.
Наконец, казалось, что и в политическом плане ситуация будет гораздо более стабильной. Ельцин регулярно встречался с лидерами оппозиции в Думе и пытался привлечь их к участию в выработке решений. Неясным на политическом горизонте оставалось только состояние здоровья президента.
В свете этих общих ожиданий первые же шаги, сделанные правительством в январе, вызвали разочарование. Черномырдин объявил 16 января о перераспределении полномочий внутри кабинета. Позиции Задорнова заметно усилились. Чубайс по-прежнему отвечал за сбор налогов, но общий надзор за госфинансами он утратил окончательно (что, видимо, было неизбежно после его замены на посту министра финансов и при том, что Задорнов подчинялся непосредственно премьер-министру). В обязанности Чубайса отныне входило экономическое координирование, да и то в первую очередь в среднесрочном плане. Из ведения Немцова забрали энергетический сектор, и пресса писала о возможной отставке его протеже Бориса Бревнова с поста руководителя РАО «ЕЭС России» (был даже слух, что это место может занять Роман Абрамович) [155] .
Выяснилось к тому же, что временная приостановка валютных операций в первую неделю января имела целью не столько облегчить введение нового деноминированного рубля, сколько скрыть сильное давление на обменный курс. Индексы фондового рынка после некоторого роста в течение декабря опять резко понизились уже начиная со второй недели января под влиянием событий на развивающихся рынках в Азии. В первой половине месяца вновь был отмечен отток капитала.
14 января я встретился с заместителем председателя ЦБ Александром Потемкиным. Он объяснил, что причиной давления на рынке стали в первую очередь осуществленные Минфином в конце декабря выплаты зарплат. Для этого Минфину пришлось купить у ЦБ рубли, потратив около 1,2 млрд долларов из собственного валютного резерва. К сожалению, население тут же конвертировало эту дополнительную ликвидность в рубли. Одновременно некоторые российские банки переключились на краткосрочные долларовые активы. Продолжался также чистый отток средств нерезидентов с рынка ГКО.
12 января ЦБ, реагируя на ситуацию, расширил коридор дневных колебаний курса рубля и повысил процентные ставки по своим инструментам. В течение месяца он продал из своего запаса около 3 млрд долларов, из-за чего валютные резервы к концу января сократились с 18 до 16 млрд долларов (в тот же период поступили очередные кредитные транши от МВФ и от Всемирного банка в рамках его займа SAL-2). В целом за месяц рубль обесценился примерно на 1%.
ЦБ воздержался от чистых покупок ГКО на рынке и тем самым обеспечил свободное колебание ставок. Однако в течение месяца они в среднем продержались на том же уровне, что и в конце декабря; по трехмесячным казначейским облигациям, например, доходность колебалась в районе 30 – 32%. Третья неделя января прошла спокойно, а в последние дни месяца рынок захлестнули слухи о возможной девальвации. Контролируемая Березовским «Независимая газета» в одной из статей сравнила рынок ГКО с печально известной финансовой пирамидой МММ.
26 января доходность ГКО подскочила до 40%, и Минфин был вынужден отменить запланированный на 28 января очередной первичный аукцион. На следующий же день участники фондового рынка начали активно избавляться от акций, усугубив спад: за месяц индекс рынка упал на 30%.
Этот всплеск паники, однако, вскоре прекратился. В начале февраля начали поступать хорошие новости. Пятого числа Борис Ельцин публично пообещал оставить обоих первых заместителей премьер-министра, Чубайса и Немцова, на местах до 2000 года и подписал указ о создании специальных свободных экономических зон для иностранных инвесторов, готовых вложить в России более 250 млн долларов. Вслед за этим доходность ГКО понизилась, а фондовый рынок поднялся на 6,5%.
Чубайс и Задорнов объявили об улучшении положения в налогово-бюджетной области, и правительству в первом квартале удалось избежать чистого рыночного финансирования. Задорнов тогда сказал: «Последние события на рынке произошли на фоне улучшающегося финансового положения. МВФ подтвердил, что положение в четвертом квартале и в январе изменилось в лучшую сторону». Сказанное Задорновым отражало мнение, сформулированное Советом директоров МВФ в начале января, но, к сожалению, за месяц, прошедший со времени того заседания, многое уже изменилось.
21 февраля Задорнов принял участие в некоторых заседаниях министров финансов «Большой семерки» в Лондоне. На одной из пресс-конференций он отметил, что в конце года, когда последствия азиатского кризиса распространялись по всему миру и, в частности, подрывали доверие к рублю и способствовали распространению слухов о девальвации, российская экономика столкнулась с серьезными трудностями, но в новом году, по его мнению, эти факторы уже не представляли угрозы. «У нашего Центрального банка достаточно резервов для стабилизации рубля», – заверил Задорнов.
Сомнения, однако, оставались. Рейтинговое агентство Moody’s Investor Service понизило рейтинг российского долга, заявив, что Россия по-прежнему уязвима и может пострадать от волнений на глобальных рынках и что она так и не навела порядок в своих госфинансах. В то же время агентство Fitch IBCA 10 марта отозвало предупреждение о возможном снижении рейтинга России и оставило его без изменений. Чубайс и Задорнов решение Moody’s всерьез не восприняли. Чубайс, встречаясь с Ельциным, сказал по этому поводу: «Конечно, не радостное событие, но я тут катастрофы не вижу. Не тот случай. Они борются за свои собственные рейтинги, так как проглядели азиатский кризис и не предвидели азиатских проблем. И теперь они пытаются это компенсировать. Посмотрим... Мы еще докажем – кто из этих двух агентств на самом деле был прав, а кто прав не был».
Задорнов считал, что самую тяжелую часть кризиса на рынке Россия уже преодолела, и предсказал, что иностранные инвестиции должны активизироваться начиная с апреля. Он указал, что рост ВВП в первом квартале должен составить 1,5% в годовом исчислении, и тем самым опроверг собственное более раннее предупреждение, что кризис может отбросить российскую экономику на полгода назад. Он сказал, что экономическому росту будет способствовать постепенное снижение доходности казначейских облигаций. Ставки уже опустились до 27% (до того, в январе, они подскочили до 45%, реагируя на массовый уход с рынка иностранных инвесторов). Задорнов заявил, что все разговоры о девальвации рубля теперь позади.
Российские руководители последовательно защищали стабильный обменный курс рубля. У них имелись для этого и свои чисто политические причины, но в МВФ их позицию в основном поддерживали, даже при том, что динамика цен на нефть становилась все более тревожной. Ведь перед Россией не стояла всерьез проблема платежного баланса, которую обычно порождает перегрев экономики, а существовавший обменный курс не был чрезмерно завышенным. Не отмечалось ни потери прибыльности в ненефтяном секторе экспорта, ни других обычных факторов, в силу которых корректировка обменного курса становится необходимой. Кроме того, даже помимо чисто политического аспекта, стабильность обменного курса поддерживала положительные прогнозы на будущее и служила ориентиром для денежной политики.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.