9. Влияние циклов производства на рыночную экономику

9. Влияние циклов производства на рыночную экономику

Популярность инфляции и кредитной экспансии, являющаяся основой повторяющихся попыток сделать людей богаче с помощью кредитной экспансии и тем самым причиной циклических колебаний производства, отчетливо проявляется в обыденной терминологии. С бумом связаны понятия о хорошем бизнесе, процветании и подъеме. Его неизбежное последствие, приведение дел в соответствие с реальным состоянием рынка, ассоциируется с кризисом, спадом, плохим бизнесом, депрессией. Люди протестуют против мнения о том, что возмущающий элемент следует искать в ошибочных инвестициях и чрезмерном потреблении в период бума и что подобный искусственно созданный бум обречен. Они ищут философский камень, чтобы заставить бум длиться вечно.

Выше указывалось на то, в каком отношении мы можем называть улучшение качества и увеличение количества конечной продукции экономическим прогрессом. Если мы применим эту мерку к различным фазам циклических колебаний производства, то мы должны назвать бум деградацией, а депрессию прогрессом. В период бума дефицитные факторы производства безрассудно разбазариваются в ошибочных инвестициях, а имеющиеся запасы сокращаются в результате чрезмерного потребления. Мнимое благо оплачивается обнищанием. С другой стороны, депрессия представляет собой возвращение к положению дел, при котором все факторы производства используются для максимально возможного удовлетворения наиболее насущных нужд потребителей.

Предпринимались отчаянные попытки обнаружить в буме хотя бы какой-нибудь положительный вклад в экономический прогресс. Упор делался на роль принудительных сбережений в стимулировании накопления капитала. Этот аргумент бесполезен. Мы уже показали, что весьма сомнительно, способны ли вынужденные сбережения хотя бы компенсировать проедание капитала, вызванное бумом. Если бы те, кто восхваляет якобы благотворное влияние вынужденных сбережений, были последовательны, то они защищали бы фискальную систему, субсидирующую богатых за счет налогов, собираемых с людей со скромными доходами. Вынужденные сбережения, созданные таким методом, обеспечили бы чистое увеличение массы наличного капитала без одновременного проедания капитала в гораздо большем масштабе.

Адвокаты кредитной экспансии далее подчеркнули бы, что некоторые ошибочные инвестиции, сделанные во время бума, позже становятся прибыльными. Эти инвестиции, сказали бы они, были сделаны слишком рано, т.е. состояние запаса капитальных благ и оценки потребителей еще не признавали их осуществления. Однако нанесенный ущерб был не очень велик, так как эти проекты в любом случае были бы реализованы позднее. Можно признать, что это описание вполне адекватно в отношении определенной части ошибочных инвестиций, вызванных бумом. Но никто не осмелится утверждать, что это заявление верно для всех проектов, осуществление которых поощрялось иллюзиями, созданными политикой легких денег. Как бы то ни было, это не может повлиять на последствия бума и не может аннулировать или ослабить следующую за ней депрессию. Результаты ошибочных инвестиций проявляются безотносительно к тому, будут ли они казаться разумными инвестициями позднее, в изменившихся обстоятельства. Когда в 1845 г. в Англии была построена железная дорога, которая не была бы построена в отсутствие кредитной экспансии, то на обстоятельства последующих лет не оказала никакого влияния перспектива, что в 1870 или 1880 г. капитальные блага, требующиеся для ее строительства, были бы в наличии. Выигрыш, который появился позднее в результате того, что эту железную дорогу не нужно было строить заново, с новыми затратами капитала и труда, не компенсировал потери 1847 г., вызванные преждевременным строительством.

Бум приводит к обнищанию. Но еще более катастрофичны моральные разрушения. Он повергает людей в уныние и подавленность. Чем более оптимистично они были настроены во время иллюзорного процветания бума, тем сильнее были их отчаяние и чувство разочарования. Люди всегда склонны приписывать везение и удачу собственным способностям и воспринимать их в качестве вполне заслуженной награды за свой талант, прилежание и честность. Но превратности судьбы они всегда списывают на других, а больше всего на нелепость общественных и политических институтов. Они винят власти не за то, что они способствовали буму. Они поносят их за неизбежный крах. Люди считают, что большая инфляция и большая кредитная экспансия является единственным лекарством от всех зол, которые несут с собой инфляция и кредитная экспансия.

Говорят: вот, перед вами заводы и фермы, производственные мощности которых не используются совсем или используются не на полную мощность. Вот груда непроданных товаров и множество безработных. Вот, наконец, масса людей, которые будут счастливы, если смогут лучше удовлетворить свои потребности. Не хватает только кредита. Дополнительный кредит позволил бы предпринимателям возобновить или расширить производство. Безработные вновь обрели бы работу и смогли бы покупать произведенную продукцию. Это рассуждение выглядит правдоподобно. И тем не менее оно в корне неверно.

Если товары нельзя продать, а рабочие не могут найти работу, единственная причина может состоять в том, что запрашиваемые цены и зарплаты слишком высоки. Тот, кто желает продать свои запасы или рабочую силу, должен снижать свои запросы до тех пор, пока не найдет покупателя. Таков закон рынка. Таков механизм, посредством которого рынок направляет деятельность каждого индивида туда, где он лучше всего может способствовать удовлетворению потребителей. Ошибочные вложения, сделанные в период бума, разместили неадаптируемые факторы производства не там, где в них ощущается настоятельная потребность. Поэтому существует диспропорция в распределении неадаптируемых факторов между различными отраслями производства. Эту диспропорцию можно исправить только путем накопления нового капитала и его применения в тех отраслях, где потребность в нем наиболее настоятельна. Процесс этот медленный. Пока он идет, производственные мощности некоторых заводов, для которых не хватает комплиментарных факторов производства, невозможно использовать полностью.

Бессмысленно возражать, что кроме этого существуют неиспользуемые мощности заводов, производящих менее специфичные товары. Говорят, что падение продаж этих товаров нельзя объяснить отраслевыми диспропорциями распределения капитала; их можно эксплуатировать и они имеют многоцелевое назначение. Это также является ошибкой. Если металлургические предприятия, шахты и лесопильные заводы не могут работать на полную мощность, то единственная причина заключается в том, что на рынке нет достаточно покупателей, готовых приобрести весь объем их выпуска по ценам, покрывающим издержки текущей эксплуатации. Так как переменные издержки могут состоять просто из заработной платы и цен других изделий, и то же самое относится к ценам последних, то это всегда означает, что ставки заработной платы слишком высоки, чтобы обеспечить рабочие места всем, кто стремится работать, а использование неадаптируемого оборудования на полную мощность не будет отвлекать необходимые неспецифические капитальные блага и труд оттуда, где в них ощущается более настоятельная потребность.

После кризисного прекращения бума есть только один путь назад к положению дел, при котором поступательное накопление капитала гарантирует стабильное улучшение материального благосостояния: новые сбережения должны аккумулировать капитальные блага, требующиеся для гармоничного оснащения всех отраслей производства необходимым капиталом. Следует предоставить капитальные блага, недостающие тем отраслям, которые были несправедливо обойдены во время бума. Ставки заработной платы должны упасть, люди должны временно ограничить потребление до тех пор, пока капитал, безрассудно растраченный в результате ошибочных инвестиций, не будет восстановлен. Те, кому не нравятся тяготы периода послекризисной адаптации, должны вовремя воздержаться от кредитной экспансии.

Вмешательство в процесс послекризисной адаптации посредством новой кредитной экспансии не принесет никакой пользы. В лучшем случае оно прервет, нарушит и продлит исцеляющий ход депрессии, если только не вызовет новый бум со всеми его неизбежными последствиями.

Даже в отсутствие новой кредитной экспансии процесс послекризисной адаптации замедляется психологическими последствиями разочарования и крушения надежд. Люди медленно освобождаются от самообмана иллюзорного процветания. Предприниматели пытаются продолжать реализацию неприбыльных проектов; они закрывают глаза на то, что причиняет боль. Рабочие откладывают снижение своих запросов до уровня, допускаемого состоянием рынка. Они хотят по возможности избежать снижения уровня жизни, смены профессии и изменения местожительства. Люди обескуражены тем сильнее, чем больше был их оптимизм в дни подъема. На время они настолько разуверились в себе и потеряли дух предприимчивости, что не способны извлечь выгоду даже из хороших возможностей. Но хуже всего то, что люди неисправимы. Спустя несколько лет они вновь развязывают кредитную экспансию, и снова повторяется старая история.

Роль неиспользуемых факторов производства на первом этапе бума

В изменяющейся экономике всегда существуют нераспроданные запасы (превышающие величину, которую по техническим причинам необходимо держать в резерве), безработные и простаивающие неадаптируемые производственные мощности. Система движется к состоянию, при котором не будет ни безработных, ни избытка запасов[В равномерно функционирующей экономике также могут существовать незагруженные мощности неадаптируемого оборудования. Это нарушает равновесие не больше, чем выдержка под паром субпредельной земли.]. Но так как появление новой информации постоянно направляет события к новой цели, условия равномерно функционирующей экономики никогда не реализуются.

Наличие незагруженных мощностей неадаптируемых инвестиций является следствием ошибок, совершенных в прошлом. Предположения, сделанные инвесторами, как показали дальнейшие события, оказались неправильными; рынок более интенсивно требует не тех товаров, которые могут производиться этими заводами. Скапливание избыточных запасов и каталлактическая безработица имеют спекулятивный характер. Владелец запаса отказывается продавать его по рыночной цене, поскольку надеется получить более высокую цену позже. Безработный отказывается поменять профессию и место жительства и удовлетвориться более низкой оплатой, поскольку надеется позже получить более высокооплачиваемую работу по месту жительства и в той отрасли, которая ему нравится больше. Оба не решаются привести свои запросы в соответствие с текущим состоянием рынка, так как ждут изменения условий в свою пользу. Эта нерешительность является одной из причин того, почему система до сих пор не привела себя в соответствие с новым состоянием рынка.

Сторонники кредитной экспансии доказывают: все, что нужно, это увеличить массу инструментов, не имеющих покрытия. Тогда заводы заработают, запасы будут проданы по ценам, которые их владельцы считают удовлетворительными, а безработные получат работу за удовлетворяющую их зарплату. Эта распространенная теория подразумевает, что рост цен, вызванный дополнительными инструментами, не имеющими покрытия, в одно и то же время и в одной и той же степени окажет воздействие на все другие товары, а владельцы избыточных запасов и безработные удовлетворятся теми номинальными ценами и зарплатами, которые они запрашивают разумеется, тщетно сегодня. Если бы все произошло именно так, то реальные цены и реальные ставки заработной платы, полученные владельцами нераспроданных запасов и безработными, упали бы пропорционально ценам других товаров и услуг до той величины, когда они смогут найти покупателей и работодателей.

На развитие бума не оказывает существенного влияния наличие перед его началом незагруженных мощностей, нераспроданных избыточных запасов и безработных. Предположим, что существуют незагруженные мощности по добыче меди, непроданные складские запасы меди и безработные рабочие медных разработок. Цена меди находится на уровне, при котором ее добыча в некоторых карьерах не окупается; занятые на них работники увольняются; некоторые спекулянты воздерживаются от продажи своих запасов. Для того, чтобы вновь сделать эти карьеры прибыльными, дать работу безработным и продать запасы, не уронив цены ниже издержек производства, необходимо приращение р имеющегося количества капитальных благ, достаточно большое, чтобы сделать возможным такое увеличение инвестиций и объема производства и потребления, чтобы последовал соответствующий рост спроса на медь. Если, однако, это приращение р не появляется, а предприниматели, обманутые кредитной экспансией, тем не менее действуют, как если бы p находилось в их распоряжении, то условия на медном рынке на протяжении бума таковы, как если р действительно было бы добавлено к количеству наличных капитальных благ. Однако все, что утверждалось относительно неизбежных последствий кредитной экспансии, подходит и к этому случаю. Единственное отличие в том, что, насколько дело касается меди, отвлечение капитала и труда от направлений использования, где они лучше удовлетворяли бы потребности потребителей, не обязательно приведет к нецелесообразному расширению производства. Что касается меди, то новый бум столкнется с остатками ошибочных инвестиций и неправильной политики занятости, еще не затронутых процессом корректировки.

Таким образом, становится очевидно, насколько бессмысленно оправдывать новую кредитную экспансию, ссылаясь на незагруженные мощности, непроданные или, как неверно говорят, непродаваемые запасы и безработных. Начало новой кредитной экспансии натыкается на остатки предыдущих ошибочных инвестиций и неправильной политики занятости, еще не сгладившихся в ходе корректирующего процесса, и на первый взгляд исправляет соответствующие ошибки. Однако на самом деле она просто прерывает процесс корректировки и возвращение к нормальным условиям[Хайек приходит к такому же выводу несколько иным путем (Hayek. Prices and Production. 2d ed. London, 1935. P. 96 ff.).]. Существование незагруженных мощностей и безработицы не является веским аргументом против правильности теории фидуциарного кредита. Вера сторонников кредитной экспансии и инфляции в то, что воздержание от дальнейшей кредитной экспансии и инфляции увековечит депрессию, в корне ошибочна. Меры, предлагаемые этими авторами, не заставят бум продолжаться вечно. Они просто нарушат процесс выздоровления.

Ошибки неденежных объяснений циклов производства

Исследуя тщетные попытки объяснить циклические колебания производства с помощью неденежной теории, прежде всего следует подчеркнуть один момент, который до сих пор незаслуженно игнорировался.

В свое время существовали теории, для которых процент был всего лишь ценой, уплачиваемой за получение в свое распоряжение определенного количества денег или заместителей денег. Из этого вполне последовательно делался вывод, что уничтожение дефицита денег и заместителей денег совершенно уничтожит процент и приведет к бесплатности кредита. Однако, если постигнув природу первоначального процента, не разделять это мнение, то возникает проблема, от обсуждения которой не следует уклоняться. Дополнительное предложение кредита, вызванное увеличением массы денег или инструментов, не имеющих покрытия, безусловно, в силах понизить валовую рыночную ставку процента. Если процент не просто денежный феномен и не может длительное время снижаться или устраняться совсем с помощью какого угодно большого увеличения массы денег и инструментов, не имеющих покрытия, то задача экономической науки показать, каким образом сама собой восстанавливается величина ставки процента, соответствующая неденежным характеристикам рынка. Она должна объяснить, что за процесс устраняет отклонения рыночной ставки, возникающие под действием денежных факторов, от состояния, согласующегося с соотношением человеческих оценок ценности настоящих и будущих благ. Если экономическая наука не смогла бы этого сделать, то она неявно признала бы, что процент является денежным феноменом и может совершенно исчезнуть в результате изменений в денежном отношении.

Для неденежных объяснений производственного цикла первичным фактом опыта является существование периодических депрессий. Их защитники не находят в восстановленных ими последовательностях экономических событий никакой путеводной нити, которая могла бы предложить удовлетворительную интерпретацию этих загадочных неурядиц. Они отчаянно ищут паллиативы вроде так называемой теории цикла, чтобы залатать ими свои учения.

Иное дело денежная теория, или теория фидуциарного кредита. Современная денежная теория в конце концов рассеяла все заблуждения о якобы нейтральности денег. Она неопровержимо доказала, что в рыночной экономике действуют факторы, о которых теории, игнорирующие движущую силу денег, ничего не могут сказать. Каталлактическая система, включающая в себя знание о не-нейтральности и движущей силе денег, требует ответа на вопросы, каким образом изменения денежного отношения отражаются на процентной ставке сначала в краткосрочном, а затем в долгосрочном плане. Система была бы неполноценна, если бы не могла ответить на эти вопросы. Она была бы противоречивой, если предлагаемое ей решение одновременно не объясняло бы циклические колебания производства. Даже если бы не существовало ни инструментов, не имеющих покрытия, ни фидуциарного кредита, современная каталлактика все равно вынуждена была бы поднять проблему взаимосвязи изменений в денежном отношении и ставки процента.

Как уже упоминалось, все немонетарные объяснения цикла вынуждены признавать, что необходимым условием возникновения бума является увеличение массы денег или инструментов, не имеющих покрытия. Очевидно, что общая тенденция роста цен, не вызванная общим снижением производства и запасом товаров, предлагаемых на продажу, не сможет возникнуть, если масса денег (в широком смысле) не увеличится. В результате мы видим, что те, кто борется с денежным объяснением, также вынуждены прибегнуть к теории, которую они поносят по другому поводу. Дело в том, что эта теория единственная, которая дает ответ на вопрос, как приток дополнительных денег и инструментов, не имеющих покрытия, отражается на ссудном рынке и рыночной ставке процента. Только те, для кого процент является просто следствием институционально обусловленной редкости денег, может обойтись без неявного признания объяснения цикла на основе теории фидуциарного кредита. Это объясняет, почему ни один критик еще не выдвинул ни одного логичного возражения против этой теории.

Фанатизм, с которым сторонники всех неденежных доктрин отказываются признать свои ошибки, разумеется, является проявлением политических пристрастий. Марксисты ввели обычай интерпретировать экономический кризис как врожденный порок капитализма, неизбежное следствие анархии производства[О фундаментальной ошибке марксизма и всех остальных теорий недопотребления см. с. 284.]. Социалисты немарксистского толка и интервенционисты не меньше других жаждут продемонстрировать, что рыночная экономика не может избежать возвращения депрессий. Еще более активно они склонны нападать на денежную теорию, поскольку денежно-кредитные манипуляции сегодня являются основным инструментом, с помощью которого антикапиталистические правительства стремятся утвердить всемогущество государства[Об этих денежно-кредитных манипуляциях см. с. 732–753.].

Абсолютный крах потерпели попытки связать спады деловой жизни с космическими влияниями, самой заметной из которых была теория солнечных пятен Уильяма Стэнли Джевонса. Рыночная экономика достаточно удовлетворительно приспособила производство и сбыт ко всем естественным обстоятельствам жизни человека и особенностям окружающей среды. Поэтому весьма необоснованно предполагать, что существует лишь одно природное явление а именно так называемые ритмические колебания урожая, к которому рыночная экономика не знает, как приспособиться. Почему предприниматели не могут осознать факт колебаний урожайности и скорректировать деловую активность таким образом, чтобы снизить их неблагоприятное воздействие на свои планы?

Руководствуясь марксистским лозунгом анархии производства, современные неденежные теории цикла объясняют циклические колебания производства якобы присущей капиталистической экономике тенденцией нарушения пропорций между инвестициями в различные отрасли экономики. Хотя даже теории диспропорциональности не оспаривают того, что каждый предприниматель стремится избежать таких ошибок, которые могут нанести ему серьезный финансовый ущерб. Суть деятельности предпринимателей и капиталистов как раз и состоит в том, чтобы не ввязываться в проекты, которые они считают неприбыльными. Если предположить, что им это не удается, тогда подразумевается, что все предприниматели близоруки. Они слишком тупы, чтобы избежать определенных ловушек, и поэтому вновь и вновь совершают серьезные ошибки при ведении дел. И общество в целом вынуждено расплачиваться за ошибки бестолковых спекулянтов, промоутеров и предпринимателей.

Очевидно, что человек может ошибаться, и деловые люди, безусловно, не свободны от человеческих слабостей. Но не следует забывать, что на рынке постоянно действует процесс отбора. Существует неустранимая тенденция отбраковки менее способных предпринимателей, т.е. тех, кто потерпел неудачу в попытках точно предвосхитить будущий спрос потребителей. Если одна группа предпринимателей, производя товары, превышает потребительский спрос, а следовательно, не имея возможности выгодно продать эти товары, терпит убытки, то другая группа, производящая вещи, которые публика активно раскупает, снимает всю прибыль. Одни отрасли находятся в бедственном положении, другие процветают. Общего спада производства возникнуть не может.

Но сторонники теории, с которой мы имеем дело, рассуждают по-другому. Они предполагают, что не только весь класс предпринимателей, но и все люди страдают слепотой. Поскольку класс предпринимателей не является закрытой общественной группой, доступ в которую посторонним закрыт, поскольку любой предприимчивый человек на деле в состоянии бросить вызов тем, кто уже принадлежит к классу предпринимателей, поскольку история капитализма снабжает нас бесчисленными примерами новичков, начинавших без копейки в кармане и блестяще преуспевших в производстве тех благ, которые, согласно их собственной оценке, должны были подойти для удовлетворения наиболее насущных нужд потребителей, то предположение о том, что все предприниматели регулярно становятся жертвами определенных ошибок, неявно предполагает, что всем практичным людям не хватает умственных способностей. Это подразумевает, что никто из тех, кто уже занимается бизнесом, и никто из тех, кто собирается им заняться, если такая возможность предоставится им вследствие небрежности первых, не обладает достаточной проницательностью, чтобы осознать реальное положение на рынке. Но с другой стороны, теоретики, которые сами не проявляют активности в этом деле, а только философствуют относительно действий других людей, считают себя достаточно сообразительными, чтобы обнаружить ошибки, сбивающие с толку тех, кто занимается делом. Эти всеведущие профессора никогда не становятся жертвами ошибок, которые замутняют оценки всех остальных людей. Они точно знают, что именно не так в системе свободного предпринимательства. Поэтому их требования наделить их диктаторской властью по контролю за производством полностью оправданы.

Самое удивительное в этих теориях то, что они к тому же подразумевают, что деловые люди, по скудости ума, упрямо цепляются за свои заблуждения, несмотря на то, что ученые давным-давно вскрыли их ошибки. Несмотря на то, что они развенчиваются в любом учебнике, предприниматели не могут удержаться, чтобы не повторять их. Очевидно, что нет иного способа предотвратить повторение экономической депрессии, кроме как передать в соответствии с идеями Платона верховную власть философам.

Давайте кратко исследуем две наиболее распространенные разновидности теорий диспропорциональности.

Первой идет теория товаров длительного пользования. Эти товары некоторое время сохраняют свою пригодность. На протяжении всего срока службы покупатель, купивший это изделие, будет воздерживаться от замены своего приобретения новым. Таким образом, как только все люди их купили, спрос на новые изделия сокращается. Бизнес приходит в упадок. Возрождение возможно только после того, как по истечении времени старые дома, машины, холодильники и т.п. изнашиваются, и их владельцы должны покупать новые.

Однако предприниматели, как правило, более осмотрительны, чем полагает эта теория. Они стремятся согласовать объемы производства с ожидаемым объемом потребительского спроса. Булочник учитывает тот факт, что каждый день домохозяйке требуется новый батон хлеба, а изготовитель гробов учитывает, что годовые продажи гробов не могут превысить количество умерших за тот же период. Станкостроительная промышленность принимает во внимание среднюю продолжительность жизни своей продукции, точно так же, как это делают портные, сапожники, производители автомобилей, радиоприемников, холодильников и строительные фирмы. Разумеется, всегда существуют промоутеры, которые под влиянием излишнего оптимизма склонны к слишком сильному расширению своих предприятий. Реализуя эти проекты, они отнимают факторы производства у других заводов этой же отрасли и у других отраслей. Тем самым их чрезмерное расширение приводит к относительному сокращению объема производства в других отраслях. Одна отрасль продолжает расширяться, а другая сжиматься до тех пор, пока неприбыльность первой или прибыльность второй все не изменят. И предшествующий бум, и последующий спад затрагивают только отдельные сферы экономики.

Вторая разновидность теорий диспропорциональности известна как принцип акселерации. Временное повышение спроса на определенный товар приводит к увеличению производства этого товара. Если затем спрос снова снижается, то инвестиции, сделанные ради этого расширения производства, предстают в виде ошибочных инвестиций. Особенно пагубно это отражается на секторе товаров длительного пользования. Если спрос на предмет потребления a увеличивается на 10%, то предприятие увеличивает на 10% оборудование р, необходимое для его производства. Рост спроса на р тем значительнее относительно предыдущего спроса на р, чем дольше срок службы р и, следовательно, меньше предшествующий спрос на замену износившихся частей р. Если срок жизни единицы р равен 10 годам, то годовой спрос на р с целью возмещения составлял 10% от запаса р, ранее использованного в отрасли. Поэтому увеличение на 10% спроса на а удваивает спрос на р и приводит к 100%-му расширению оборудования r, необходимого для производства р. Если затем спрос на а перестанет расти, 50% производственных мощностей r будет бездействовать. Если ежегодный рост спроса на а упадет с 5 до 10%, то невозможно будет загрузить 25% производственных мощностей r.

Фундаментальной ошибкой этой теории является то, что она рассматривает предпринимательскую деятельность в виде слепой автоматической реакции на преходящее состояние спроса. Всякий раз, когда спрос увеличивается и делает более прибыльной какую-то отрасль, предполагается, что производственные мощности мгновенно увеличиваются в той же пропорции. Это мнение несостоятельно. Предприниматели часто ошибаются. Они тяжело расплачиваются за свои ошибки. Но кто бы ни вел себя так, как описывает принцип ускорения, он был бы не предпринимателем, а бездушным автоматом. Хотя реальный предприниматель является спекулянтом[Заслуживает внимания тот факт, что один и тот же термин используется для обозначения как предварительного обдумывания и следующих за ним действий предпринимателей, так и чисто академичных, непосредственно не ведущих ни к какому действию, рассуждений теоретиков [65].], человек стремится использовать свое мнение о будущей структуре рынка для деловых операций, обещающих прибыль. Эта предвосхищающая события интерпретация обстоятельств неопределенного будущего отвергает любые правила и систематизацию. Ее нельзя ни преподать, ни заучить. Если бы дело обстояло иначе, любой человек мог заняться предпринимательством с равными шансами на успех. Что отличает успешного предпринимателя и промоутера от других людей, так это именно то, что он не позволяет себе руководствоваться тем, что есть, а опирается на свое мнение о будущем. Он видит прошлое и настоящее так же, как и все остальные, но будущее он оценивает по-другому. В своей деятельности он руководствуется мнением о будущем, отклоняющимся от того, которое разделяется массой. Стимулом действий является то, что он оценивает факторы производства и будущие цены на товары, которые могут быть из них произведены, иначе, чем другие люди. Если текущая структура цен делает очень прибыльной деятельность тех, кто сегодня продает соответствующие изделия, их производство расширится только в той степени, в какой предприниматели считают, что благоприятное стечение обстоятельств на рынке будет продолжаться достаточно долго, чтобы окупить новые инвестиции. Если предприниматели этого не ожидают, даже очень высокие прибыли действующих предприятий не приведут к расширению. Именно это нежелание капиталистов и предпринимателей инвестировать в то, что они считают неприбыльным, подвергается яростной критике теми, кто не понимает принципов функционирования рыночной экономики. Технократически мыслящие инженеры жалуются, что мотив извлечения прибыли не позволяет в изобилии обеспечить потребителей всеми теми благами, которые может предоставить им технологическое знание.

Удовлетворительное объяснение колебаний деловой жизни не следует строить, основываясь на том, что отдельные фирмы или группы фирм неправильно оценивают будущее состояние рынка и поэтому совершают ошибки при инвестировании. Цель производственного цикла общий резкий подъем деловой активности, предрасположенность к расширению производства во всех отраслях экономики и последующая общая депрессия. Эти явления не могут быть вызваны тем, что повышение прибыльности некоторых отраслей приводит к их расширению, и тем, что для такого расширения требуются несоразмерные инвестиции в отраслях, производящих соответствующее оборудование.

Хорошо известно, что чем дольше продолжается бум, тем труднее становится купить станок и другое оборудование. Заводы, производящие эти вещи, перегружены заказами. Их клиенты должны долго ждать, пока заказанные станки будут доставлены. Это ясно показывает, что отрасли, производящие средства производства, не так быстро наращивают свои мощности, как предполагает принцип ускорения.

Но даже если ради поддержания дискуссии мы были бы готовы признать, что капиталисты и предприниматели ведут себя так, как это описывается теориями диспропорциональности, остается необъясненным, как они могут развиваться без кредитной экспансии. Борьба за дополнительные инвестиции повышает цены на комплиментарные факторы производства, а также процентные ставки на ссудном рынке. Если бы не было кредитной экспансии, то эти эффекты очень скоро обуздали бы экспансионистские тенденции.

Сторонники теорий диспропорциональности ссылаются на некоторые явления в области сельского хозяйства как на подтверждение их заявлений, касающихся недостаточной предусмотрительности, присущей частному бизнесу. Однако непозволительно демонстрировать характерные свойства системы свободного конкурентного предпринимательства, действующей в рыночной экономике, указывая на условия в сфере среднего и мелкого фермерства. Во многих странах эта сфера институционально ограждена от господства рынка и потребителей. Государственное вмешательство стремится оградить фермера от превратностей рынка. Фермеры работают не в условиях свободного рынка. Они изнежились, находясь в привилегированном положении. Сфера их производственной деятельности представляет собой, если можно так выразиться, резервацию, в которой технологическая отсталость, узколобое упрямство и предпринимательская неэффективность искусственно поддерживаются за счет несельскохозяйственных слоев населения. Если они ошибаются в ведении своих дел, то расплачиваются налогоплательщики и кредиторы по закладным.

Действительно, существует кукурузно-свиной цикл и аналогичные случаи в производстве другой сельскохозяйственной продукции. Однако повторяемость этих циклов обусловлена тем, что наказание, которое рынок накладывает на неэффективных и неповоротливых предпринимателей, не отражается на большей части фермеров. Фермеры не несут ответственности за свои действия, поскольку являются любимчиками государства и политиков. Если бы это было не так, то они давно уже обанкротились бы и их бывшие фермы управлялись бы более смышлеными людьми.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.