2. Истощение резервного фонда

2. Истощение резервного фонда

В основе любых интервенционистских мероприятий лежит идея, что более высокий доход и богатство более обеспеченной части населения это средства, которые можно свободно использовать для улучшения условий существования менее удачливых сограждан. Сущность интервенционистской политики состоит в том, чтобы взять у одной группы и отдать другой. Она суть конфискация и распределение. Любая мера в конечном итоге оправдывается заявлением, что было бы справедливо обуздать богатых ради блага бедных.

В сфере государственных финансов наиболее характерным проявлением этой доктрины выступает прогрессивное налогообложение доходов и имущества. Обложение налогами богатых и расходование доходов на улучшение условий существования бедных является главным принципом современных бюджетов. В области отношений между трудом и капиталом рекомендуется сокращение рабочего дня, повышение заработной платы и тысячи других мер, которые, как считается, выгодны работнику и обременяют работодателя. Любой вопрос государственного управления и местного самоуправления трактуется исключительно с точки зрения этого принципа.

Показательным примером являются методы, применяемые в управлении национализированными и муниципализированными предприятиями. Такие предприятия часто преследуют финансовые неудачи; их балансы регулярно показывают убытки, ложащиеся бременем на казначейство государства или города. Нет никакого смысла задаваться вопросом, является ли причиной дефицита печально известная неэффективность государственного управления деловым предприятием или, по крайней мере отчасти, причина в неадекватности цен, по которым товары и услуги продаются потребителям. Значение имеет только то, что покрывать этот дефицит должны налогоплательщики. Интервенционисты целиком и полностью одобряют такое положение дел. Они неистово отвергают два других возможных решения: продажу предприятий частным предпринимателям или повышение цен для потребителей до уровня, при котором дефицита не образуется. Первое из этих предложений в их глазах выглядит очевидно реакционным, потому что они уверены, что неизбежная тенденция истории состоит во все большей и большей социализации. Второе считается антисоциальным, потому что усиливает нагрузку на широкие массы потребителей. Справедливее будет заставить нести это бремя налогоплательщиков, т.е. более состоятельных граждан. Их платежеспособность выше, чем у среднего человека, ездящего по национализированным железным дорогам и на муниципальных метро, троллейбусах и автобусах. Требование самоокупаемости этих отраслей коммунального хозяйства, по словам интервенционистов, является пережитком старомодных идей ортодоксальных финансов. С таким же успехом можно стремиться сделать самоокупаемыми дороги и государственные школы.

Нет нужды спорить с защитниками политики дефицита. Очевидно, что возможность прибегнуть к принципу платить по возможности зависит от наличия таких доходов и состояний, которые еще можно изъять с помощью налогов. Его нельзя будет больше использовать, как только эти избыточные средства будут исчерпаны налогами и другими интервенционистскими мероприятиями.

Именно таково нынешнее положение дел в большинстве европейских стран. Соединенные Штаты еще не зашли так далеко; однако, если в ближайшее время направление экономической политики здесь радикально не изменится, то они окажутся в аналогичном положении.

Ради поддержания дискуссии мы можем пренебречь всеми остальными последствиями, к которым должен привести триумф принципа платить по возможности, и сосредоточиться на его финансовых аспектах.

Интервенционист, пропагандируя дополнительные государственные расходы, не осознает, что имеющиеся средства ограничены. Он не понимает, что увеличение расходов в одном департаменте уменьшает расходы других департаментов. По его мнению, деньги имеются в изобилии. Доходы и состояния богатых легко можно изъять. Рекомендуя увеличить ассигнования на школы, интервенционист просто обращает внимание на то, что было бы хорошо больше тратить на образование. Он не пытается доказать, что рост бюджетных ассигнований на школы более целесообразен, чем увеличение ассигнований по ведомству других департаментов, например, здравоохранения. Ему не приходит на ум, что можно привести веские аргументы в пользу сокращения государственных расходов и снижения бремени налогообложения. Поборники урезания бюджета в его глазах являются просто-напросто защитниками очевидно несправедливых интересов богатых.

При существующих ставках подоходного налога и налога на наследство резервный фонд, из которого интервенционисты стремятся покрыть все государственные расходы, сокращается очень быстро. Он практически полностью исчез в европейских странах. В Соединенных Штатах недавнее повышение ставок налога дало лишь незначительное увеличение доходов государства по сравнению с теми, которые были бы получены, если бы повышение остановилось на гораздо меньших ставках. Высокие ставки подоходного налога для богатых, пользующиеся большой популярностью у дилетантов и демагогов от интервенционизма, обеспечивают весьма скромное приращение доходов государства[В Соединенных Штатах ставка подоходного налога по Закону 1942 г. составляла 52% от налогооблагаемого дохода в интервале 22 000–26 000 дол. Если бы налог остановился на этом уровне, то потери государственных доходов от поступлений 1942 г. составили бы 249 млн дол., или 2,8% от совокупного подоходного налога на частных лиц за этот год. В том же году совокупный чистый доход в категории от 10 000 дол. и выше был равен 8912 млн дол. Полная конфискация этих доходов не принесла бы в государственную казну столько, сколько в тот год было получено от всех доходов, подлежащих налогообложению, а именно 9046 млн дол. (cм.: A Tax Program for a Solvent America. Committee on Postwar Tax Policy. New York, 1945. P. 116–117, 120).]. С каждым днем становится все более очевидным, что крупномасштабные добавления к суммам государственных расходов больше невозможно финансировать путем доения богатых и что их бремя должны нести широкие массы населения. Традиционная налоговая политика эпохи интервенционизма, ее прославленные механизмы прогрессивного налогообложения и щедрых государственных расходов вплотную приблизились к грани, за которой их нелепость уже невозможно больше скрывать. Печально известный принцип, согласно которому, поскольку частные расходы зависят от величины располагаемого дохода, то и государственные доходы должны регулироваться в соответствии с расходами, доказывает собственную несостоятельность. Впредь правительства должны отдавать себе отчет в том, что один доллар нельзя потратить дважды и что различные статьи государственных расходов находятся в конфликте друг с другом. Каждый цент дополнительных государственных расходов будет собираться как раз с тех людей, которые до сих пор стремились перенести основное бремя на другие группы населения. Те, кто жаждет получить субсидии, сами будут платить по счетам. Убытки предприятий, которыми владеет и управляет государство, будут оплачиваться основной массой населения.

Ситуация в паре работодательработник будет аналогичной. Популярная доктрина утверждает, что наемные рабочие добиваются социальных завоеваний за счет нетрудовых доходов эксплуатирующих классов. Говорят, что бастующие выступают не против потребителей, а против администрации. Нет никаких причин, чтобы повышать цены на продукцию, когда увеличиваются издержки на заработную плату; разница должна покрываться работодателями. Но когда все большая и большая часть доли предпринимателей и капиталистов поглощается налогами, высокими ставками заработной платы и другими социальными завоеваниями, а также потолками цен, то для выполнения этой буферной функции не остается ничего. Тогда становится очевидным, что каждое повышение заработной платы должно на 100% оказывать неблагоприятное влияние на цены конечной продукции и что социальные завоевания какой-либо одной группы полностью соответствуют социальным потерям других групп. Любая стачка становится стачкой против всех остальных людей не только в долгосрочной перспективе, но и в краткосрочном плане.

Существенным моментом социальной философии интервенционизма является наличие неисчерпаемых фондов, которые можно доить вечно. Когда этот источник пересыхает, вся система интервенционизма рушится: принцип Санта-Клауса самоликвидируется.