2.1.4 Последний акт драмы

2.1.4

Последний акт драмы

10. В конце июля заем получен, но только первый транш — 4,8 млрд. долл. Этого мало, но все же правительство и ЦБР ожидали передышки на два-три месяца. Не вышло. Она продлилась всего 8–10 дней. Масла в огонь подлила выгодная на первый взгляд операция по конвертации ГКО в евробонды на сумму 20 млрд. руб. из 140 млрд. внутренних обязательств срочностью до конца года. Проблему она не решила, но, поскольку евробонды предлагались уже под 15 % вместо 9 % осенью 1996 года, это послужило причиной еще большего подрыва доверия к русским бумагам. Отдача очень скоро почувствовалась и на рынке ГКО — их доходность вновь устремилась вверх.

Все трудней становилось удерживать курс рубля. Резервы таяли. Заклинания денежных властей о том, что девальвации не будет, были призваны не допустить паники, но сталкивались с апокалиптическими заявлениями экспертов. Сорос, Илларионов, Нарзикулов с Кошкаревой внесли свой вклад.

Настало время принимать крайние меры, поскольку стало ясно, что дальше удерживать ситуацию бессмысленно. Кризис переходил в открытую фазу.

Из сказанного видно, что в основе кризиса лежит проводившаяся с 1994 года бюджетная политика — нерешительная и безответственная. Доходы бюджета все меньше соответствовали обязательствам государства, разрыв заполнялся заимствованиями.

Если бы не осложнения на мировых рынках и не повышение доходности ГКО более 20 %, была теоретическая возможность за два-три года радикально поправить ситуацию, сводя бюджет с первичным профицитом и гася задолженность при минимуме новых займов. Такого рода планы разрабатывались с осени 1997 года. Но поздно — действовать надо было минимум на год раньше. Да и не повезло.