1) ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В ССУДНЫЙ КАПИТАЛ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1) ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В ССУДНЫЙ КАПИТАЛ

Мы уже видели, что возможно скопление, сверхизобилие ссудного капитала, лишь постольку связанное с производительным накоплением, поскольку оно находится к этому последнему в обратном отношении. Это имеет место в двух фазах промышленного цикла, а именно, во-первых, в тот период, когда промышленный капитал в обеих формах – производительного и товарного капитала – сокращается, следовательно, в начале цикла после кризиса; и, во-вторых, в период, когда началось улучшение, но коммерческий кредит ещё мало прибегает к банковскому кредиту. В первом случае денежный капитал, раньше применявшийся в производстве и торговле, выступает как свободный ссудный капитал; во втором случае он выступает как капитал, находящий применение в возрастающих размерах, но по очень низкой процентной ставке, так как теперь промышленный и торговый капиталисты диктуют условия денежному капиталисту. Избыток ссудного капитала в первом случае выражает бездействие промышленного капитала, во втором случае – относительную независимость коммерческого кредита от банковского кредита, покоящуюся на наличии обратного притока денег, кратких сроках кредита и на ведении дела по преимуществу с собственным капиталом. Спекулянты, рассчитывающие на чужой ссудный капитал, ещё не выступили в поход; люди, ведущие дело на собственный капитал, ещё далеки от ведения операций почти целиком за счёт кредита. В первой фазе избыток ссудного капитала выражает прямую противоположность действительного накопления. Во второй фазе он совпадает с новым расширением процесса воспроизводства, сопровождает его, однако не является его причиной. Избыток ссудного капитала уже уменьшается, он только относителен, то есть пока является таковым лишь по сравнению со спросом. В обоих случаях расширению действительного процесса накопления благоприятствует то обстоятельство, что низкий процент, который в первом случае совпадает с низкими ценами, во втором – с медленно растущими ценами, увеличивает ту часть прибыли, которая превращается в предпринимательский доход. В ещё большей степени это имеет место при повышении процента до его среднего уровня в период максимального расцвета, так как тут хотя процент и возрастает, но не в такой степени, как прибыль.

С другой стороны, мы видели, что накопление ссудного капитала может быть достигнуто без всякого действительного накопления, при помощи чисто технических средств, каковы расширение и концентрация банковского дела, экономное использование резерва обращения или также резервного фонда принадлежащих частным лицам платёжных средств, которые вследствие этого постоянно превращаются на короткие сроки в ссудный капитал. Хотя этот ссудный капитал, который потому и называется также текучим капиталом (floating capital), сохраняет всегда лишь на короткие периоды форму ссудного капитала (и точно так же лишь на короткие периоды может послужить для дисконтных операций), но он зато постоянно приливает и отливает. Если один извлекает его, то другой его доставляет. Таким образом масса ссудного денежного капитала (мы говорим здесь вообще не о ссудах на годы, но лишь о краткосрочных ссудах под векселя и под залог) на самом деле растёт совершенно независимо от действительного накопления.

B. C. 1857. Вопрос 501. «Что вы понимаете под floating capital?» (Г-н Уэгелин, управляющий Английским банком:) «Это капитал, употребляемый для денежных ссуд на короткие сроки… (502) банкноты Английского банка… провинциальных банков и сумма денег, в стране». – {Вопрос:} [503.] «Если вы под floating capital активное обращение» {именно обращение банкнот Английского банка}, «то, судя по тем показаниям, которыми располагает по этому поводу комиссия, в этом активном обращении не происходит, по-видимому, очень значительных колебаний?» (Однако очень большая разница – кто именно авансировал это активное обращение, денежный кредитор или сам промышленный капиталист. – Ответ Уэгелина:) «Я включаю в floating capital резервы банкиров, подверженные значительным колебаниям».

Это значит, следовательно, что имеют место значительные колебания той части вкладов, которую банкиры не употребили для ссуд, но которая фигурирует как их резерв, а большей частью как резерв Английского банка, куда они вложены. Наконец, тот же самый господин говорит, будто floating capital есть bullion, то есть слитки и металлические деньги (503a). Поразительно вообще, насколько искажается смысл и форма всех категорий политической экономии в этой кредитной тарабарщине денежного рынка. Floating capital является здесь обозначением для circulating capital{191}, тогда как в действительности это, конечно, совершенно разные вещи, и money{192} – это capital, и bullion – тоже capital, и банкноты – circulation{193}, и капитал – a commodity {194}, и долги – commodities {195}, и fixed capital {196} – деньги, вложенные в трудно реализуемые бумаги!

«Лондонские акционерные банки… увеличили свои вклады с 8 850 774 ф. ст. в 1847 г. до 43 100 724 ф. ст. в 1857 году… Данные и показания, имеющиеся в комиссии, позволяют сделать заключение, что значительная часть этой громадной суммы взята из источников, которые раньше не могли быть использованы для этой цели, и что обычай открывать счёт у банкира и помещать у него деньги распространился на многочисленные классы, которые раньше не применяли своего капитала (!) таким образом. Г-н Родуэлл, президент ассоциации провинциальных частных банков» {в отличие от акционерных банков}, «делегированный ею, чтобы давать показания перед комиссией, сообщает, что в районе Ипсуича среди фермеров и мелких торговцев этого округа практика эта в последнее время увеличилась раза в четыре; что почти все фермеры, даже те из них, которые уплачивают всего 50 ф. ст. годовой арендной платы, имеют теперь вклады в банках. Масса этих вкладов находит, конечно, себе путь к употреблению в дело и тяготеет в особенности к Лондону, центру коммерческой деятельности, где она прежде всего находит применение в учёте векселей и других ссудах клиентам лондонских банкиров. Большая часть вкладов, которые непосредственно не нужны самим банкирам, попадает в руки billbrokers, которые в качестве обеспечения данной им ссуды предлагают банкиру торговые векселя, уже учтённые ими для разных лиц в Лондоне или провинции» (B. C. 1858, p. V).

Банкир, выдавая ссуду вексельному маклеру под векселя, которые тот уже раз учёл, фактически переучитывает их ещё раз, но в действительности многие из этих векселей уже были переучтены самими вексельными маклерами, и на те же самые деньги, которыми банкир переучитывает векселя маклера, последний переучитывает новые векселя. А это приводит вот к чему:

«Расширение фиктивного кредита было создано учётом дружеских векселей и бланковым кредитом, что значительно облегчалось практикой провинциальных акционерных банков, которые учитывали такие векселя и переучитывали их затем у вексельных маклеров на лондонском рынке, причём полагались исключительно на кредитоспособность банка и совершенно оставляли без внимания все прочие качества векселей» (там же, стр. XXI).

Относительно этого переучёта и поощрения кредитных спекуляций при помощи такого чисто технического увеличения ссудного денежного капитала интересным является следующее место из «Economist» {197}:

«В течение ряда лет в некоторых округах страны накопление капитала» (именно ссудного денежного капитала) «шло быстрее, чем он мог найти применение, в то время как в других округах возможности его применения росли быстрее, чем сам капитал. В то время как в земледельческих округах банкиры лишены были возможности прибыльно и надёжно вложить свои депозиты, у банкиров промышленных округов и торговых городов спрос на их капитал был больше, чем они могли предложить. Результатом этих различных условий в различных округах явилось за последние годы возникновение и стремительно быстрое расширение нового типа фирм, занятых распределением капитала, – фирм, которые, хотя и называются обыкновенно фирмами вексельных маклеров, в действительности являются банками крупнейшего масштаба. Фирмы эти занимаются тем, что, взяв на определённый срок и за определённые проценты избыточный капитал у банкиров таких округов, где капитал этот не находит себе применения, а также средства акционерных обществ и крупных торговых домов, временно бездействующие, ссужают полученные таким образом деньги под более высокий процент банкам тех округов, где спрос на капитал значительнее, обыкновенно путём переучёта векселей их клиентов… Таким образом, Ломбард-стрит{198} стала крупным центром перемещения бездействующего капитала из одного района страны, где он не может найти прибыльного применения, в другой, где существует на него спрос; причём это относится как к различным районам страны, так и к отдельным лицам, находящимся в аналогичном положении. Первоначально эти предприятия ограничивались почти исключительно ссудами и займами под обычное банковское обеспечение. Но по мере того, как капитал страны быстро возрастал и всё более и более экономизировался благодаря учреждению банков, фонды, находящиеся в распоряжении этих учётных фирм, стали настолько велики, что указанные фирмы начали выдавать ссуды сначала под квитанции на товары, хранящиеся в доках, а потом и под накладные, представляющие товары, которые ещё вовсе не получены, но под которые тем не менее зачастую, хотя и не всегда, уже выписывались векселя на товарных маклеров. Такая практика скоро изменила весь характер английской коммерции. Облегчения, предоставляемые таким образом со стороны Ломбард-стрит, чрезвычайно усилили положение товарных маклеров на Минсинг-Лейн {199}; товарные маклеры, в свою очередь, предоставили все преимущества купцам-импортёрам; эти последние пользовались ими настолько широко, что если 25 лет тому назад ссуда под накладную или хотя бы под квитанции на товары, хранящиеся в доках, совершенно подорвала бы кредит данного купца, то теперь такая практика приняла настолько всеобщий характер, что она является уже правилом, а не редким исключением, как это было 25 лет тому назад. Мало того, система эта распространилась настолько широко, что на Ломбард-стрит крупные суммы выдаются на векселя, выписанные под находящийся ещё на корню урожай отдалённых колоний. В результате таких облегчений кредита купцы-импортёры расширили свои заграничные операции и поместили свой текущий капитал, при помощи которого они до сих пор вели дело, в самые ненадёжные из всех предприятий, в колониальные плантации, которые они могут лишь в ничтожной степени или даже вовсе не могут контролировать. Мы видим, таким образом, непосредственное сцепление кредитов. Капитал страны, накопленный в наших земледельческих округах, вносится в качестве вкладов мелкими суммами в провинциальные банки и централизуется для употребления в дело на Ломбард-стрит. Но использовался он, во-первых, для расширения дела в наших горных и промышленных округах путём переучёта векселей в тамошних банках; во-вторых, для обеспечения больших льгот импортёрам заграничных продуктов при помощи ссуд под квитанции на товары, хранящиеся в доках, и накладные, вследствие чего «законный» капитал торговых фирм в заграничных и колониальных предприятиях высвобождается и, таким образом, может получить самое нежелательное применение на заокеанских плантациях» («Economist», [20 ноября] 1847 г., стр. 1334).

Таково это «прекрасное» сцепление кредитов. Сельскому вкладчику кажется, что он даёт вклад лишь своему банкиру, ему кажется, далее, что если банкир даёт ссуду, то лишь известным ему частным лицам. Но он не имеет ни малейшего представления о том, что его банкир отдаёт его вклады в распоряжение лондонского вексельного маклера, операции которого совершенно ускользают от контроля их обоих.

Мы уже видели, как крупные общественные предприятия, например железнодорожное строительство, могут на время увеличивать ссудный капитал, оставляя в течение известного времени вносимые акционерами суммы, до их действительного применения, в распоряжении банкиров.

* * *

Впрочем масса ссудного капитала совершенно отлична от количества средств обращения. Под количеством средств обращения мы понимаем здесь сумму всех находящихся и обращающихся в стране банкнот и металлических денег, включая слитки благородных металлов. Часть этого количества составляет непрерывно изменяющийся по величине резерв банков.

«12 ноября 1857 г.» (дата временной приостановки действия банковского акта 1844 г.) «запас Английского банка и его филиалов составлял в общей сложности всего 580 751 ф. ст., сумма вкладов равнялась в то же время 22? млн. ф. ст., из которых около 6? млн. принадлежало лондонским банкирам» (B. A. 1858, p. LVII).

Колебания ставки процента (оставляя в стороне изменения, совершающиеся за более продолжительные промежутки времени, и различия ставки процента в различных странах; первые обусловлены изменениями общей нормы прибыли, вторые – различиями в нормах прибыли и в развитии кредита) зависят от предложения ссудного капитала (предполагая равными все прочие обстоятельства, как, например, степень доверия и т. п.), то есть капитала, который ссужается в форме денег, металлических денег и банкнот; в отличие от промышленного капитала, который как таковой, в товарной форме, ссужается посредством коммерческого кредита между самими агентами воспроизводства.

И всё-таки масса этого ссудного денежного капитала отлична и независима от массы обращающихся денег.

Если, например 20 ф. ст. будут предоставлены в ссуду пять раз в день, то будет ссужен денежный капитал в 100 фунтов стерлингов. Это означало бы в то же время, что эти 20 ф. ст. по меньшей мере 4 раза функционировали как покупательное или платёжное средство; ибо, если бы не посредствующая роль купли и платежа, благодаря которым 20 ф. ст. представляли бы по меньшей мере четыре раза превращённую форму капитала (товара, включая сюда и рабочую силу), то они составили бы не капитал в 100 ф. ст., а лишь пять требований на 20 ф. ст. каждое.

Для стран с развитым кредитом мы можем допустить, что весь денежный капитал, который может быть употреблён для ссудных операций, существует в форме вкладов в банках и у денежных кредиторов. По крайней мере это справедливо для дела в общем и целом. К тому же в периоды хорошего положения дел, пока ещё не разразилась спекуляция в собственном смысле слова, при лёгкости кредита и возрастающем доверии бо?льшая часть функций обращения выполняется просто с помощью кредита, без посредства металлических или бумажных денег.

Простая возможность иметь большую сумму вкладов, при сравнительно небольшом количестве средств обращения, зависит исключительно от:

1) числа покупок и платежей, выполняемых одними и теми же деньгами;

2) числа их обратных возвращений в банк в качестве вклада, причём их повторная функция платёжного и покупательного средства опосредствуется превращением их снова во вклад. Например, розничный торговец еженедельно вкладывает у своего банкира 100 ф. ст. деньгами; банкир выплачивает ими часть вклада фабриканта; последний платит ими своим рабочим; рабочие платят ими розничному торговцу, который снова вносит их в банк. Вложенные розничным торговцем 100 ф. ст. послужили таким образом, во-первых, для уплаты вклада фабриканту, во-вторых, для оплаты рабочих, в-третьих, для того чтобы заплатить самому розничному торговцу, в-четвёртых, для того чтобы вложить в банк новую часть денежного капитала того же самого розничного торговца; таким образом, если он сам не будет пользоваться вложенными им в банк деньгами, то по истечении 20 недель его вклад при посредстве одних и тех же 100 ф. ст. достигнет 2 000 фунтов стерлингов.

В какой степени этот денежный капитал остаётся незанятым, показывает лишь прилив и отлив резервного фонда банков. Отсюда г-н Уэгелин, в 1857 г. управляющий Английским банком, делает заключение, что золото в Английском банке является «единственным» резервным капиталом:

«1258. По моему мнению, учётная ставка фактически определяется количеством незанятого капитала, имеющегося в стране. Количество незанятого капитала представлено резервом Английского банка, который фактически является золотым резервом. Поэтому, когда золото отливает, уменьшается количество незанятого капитала в стране, и вследствие этого повышается стоимость остальной его части». – [Ньюмарч] «1364. Золотой запас Английского банка есть в действительности центральный запас, или запас наличных денег, на основе которого ведутся все дела страны… На этом-то запасе, или резервуаре, всегда сказывается изменение заграничного вексельного курса» («Report on Bank Acts», 1857).

* * *

Масштаб накопления действительного, то есть производительного и товарного, капитала показывает статистика вывоза и ввоза. И тут всегда обнаруживается, что для английской промышленности (1815–1870), развитие которой происходит десятилетними циклами, максимум последнего периода расцвета перед кризисом каждый раз оказывается минимумом ближайшего следующего периода расцвета, а затем наступает новый, гораздо более высокий максимум.

Действительная или объявленная стоимость продуктов, вывезенных из Великобритании и Ирландии в 1824 г., который был годом расцвета, составляла 40 396 300 фунтов стерлингов.

С наступлением кризиса 1825 г. размер вывоза падает ниже этой суммы и колеблется между 35 и 39 миллионами в год. При новом расцвете в 1834 г. он превосходит предыдущий высший уровень, поднимаясь до 41 649 191 ф. ст., и в 1836 г. достигает нового максимума в 53 368 571 фунт стерлингов. В 1837 г. он снова падает до 42 миллионов, так что новый минимум стоит уже выше старого максимума и колеблется затем между 50 и 53 миллионами. Новый период расцвета поднимает затем в 1844 г. размеры вывоза до 58? миллиона, что опять-таки далеко превышает максимум 1836 года. В 1845 г. вывоз достигает 60 111 082 ф. ст., затем падает до 57 и более миллионов в 1846 г., составляет почти 59 млн. в 1847 г., 53 млн. в 1848 г., повышается в 1849 г. до 63? млн., в 1853 г. до 99 млн., в 1854 г. составляет 97 млн., в 1855 г. – 94? млн., в 1856 г. – почти 116 млн. и в 1857 г. достигает максимума в 122 миллиона. В 1858 г. вывоз падает до 116 млн., но уже в 1859 г. повышается до 130 млн., в 1860 г. до 136 млн., в 1861 г. составляет всего 125 миллионов (здесь новый минимум опять выше предшествующего максимума), в 1863 г. – 146? миллиона.

То же самое могло бы быть, конечно, доказано и по отношению к ввозу, который является показателем расширения рынка; здесь мы имеем дело лишь с масштабом производства. {Само собой разумеется, это справедливо по отношению к Англии лишь в эпоху фактической промышленной монополии; но это справедливо также по отношению ко всем вообще странам с современной крупной промышленностью в условиях, пока мировой рынок ещё расширяется. – Ф. Э.}.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.