§ 8. Методы и методология от Питирима

Говоря о методологии и методах экономической теории, мы не можем обойти вниманием ещё одного американца русского происхождения. В наши дни российские экономисты пытаются заменить классиков политической экономии и К. Маркса, и возвести на пьедестал очередного своего кумира. Речь идёт о непризнанном претенденте в гении Питириме Александровиче Сорокине, российском и американском социологе и культурологе (Россия, 1889–1968 гг.). Его претензии связаны с попыткой создать своё, отличное от всех, учение о человеческой цивилизации, именуемой «социокультурной динамикой» или «макросоциологией», включающей в единстве демографию, политэкономию, социологию, культурологию и историю. Этот автор выделяет всего два метода исследования и изложения материала одновременно – причинно-функциональный и логико-смысловой. Оба эти метода он называет средством, «с помощью которого бесконечное множество бесконечно сложных явлений социально-культурного мира превращается в рационально-постижимые системы» (Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика / Пер. с англ. СПб, 2000. С. 27). С помощью причинно-функционального метода, по мнению Сорокина, все явления мира при их освещении приобретают «единообразие», а второй метод позволяет якобы обнаружить «тождество смысла или логическое соединение (coalescence) …фрагментов культурного комплекса». Читателям не следует удивляться новым терминам и словосочетаниям Сорокина. Весь его четырёхтомный научный труд, изданный в СССР ещё в конце 30-х гг. XX в., состоит из абсолютно новых терминов и понятий, не используемых ни на Западе, ни в России. Попытка понять, какие же методы применяет автор и на какую методологию он «молится», на самом деле приводит к следующему убеждению. Во-первых, методология для него всего одна – это его собственное мнение о развитии человеческой цивилизации и никакая методология, разрабатываемая тысячелетиями, ему не указ. При этом автор путает и подменяет поочерёдно онтологический и гносеологический подходы, при этом часто меняет местами реальную и идеальную картину мира. Во-вторых, среди методов признанный социолог эклектично «надёргивает» элементы из многих методов – формальной и диалектической логики, сочетания логического и исторического, анализа и синтеза, индукции и дедукции. В силу объёмности материала обо всей истории человечества такая разбросанность и непоследовательность не позволяет Сорокину обнаружить хоть какие-то, как он пишет, «стержни» в человеческой цивилизации. Создаётся впечатление, что мир по Сорокину развивается абсолютно хаотично. Но этого не может быть ни в какой материи: ни в косной, ни в социальной.

Этот пример из работ П. Сорокина мы обязаны были привести, так как игнорирование методологии и методов исследования и произвольный их набор, а главное, отсутствие последовательности в их применении при анализе органически цельных систем таких, например, как социально-экономические системы, свидетельствуют о невозможности для исследователя получить результаты, соответствующие научной истине. Питирим Сорокин не скрывает, что все достижения социальных наук в мире его не устраивают и потому он пытается создать свою методологию, свои методы, свою «сорокинскую» науку. А такое тоже невозможно. Без фундамента построить новое здание нельзя.

Этот пример поучителен для современной неоклассической теории, пренебрежительно относящейся к методологии и методам. К этому её побуждает господствующий на Западе субъективистский подход к экономической действительности. В науке всё взаимосвязано. В современной России отмечается другая картина. У советской экономической науки методология была на достаточно высоком уровне. В наши дни российские экономисты, скатившись к метафизическому субъективизму, пытаются глубокую методологию советского периода, основанную на диалектике, нанизать на узкий субъективистский подход. Смотреть на всё это и печально, и смешно.

Вместо заключения или о том, почему нам такая методология не нужна

В заключение раздела о методологии хотелось бы обратиться к тем «больным проблемам», которые переживает экономическая теория в современной России. В связи с теоретическим и политическим само разоружением вождей СССР и в современной России в «холодной войне» с США, подавляющая часть бывших «убеждённых» марксистов и коммунистов переметнулась в стан столь же «убеждённых» противников социализма. Поражения в политике и идеологии автоматически переносятся на методологию и теорию. Профессора, доценты, доктора и кандидаты наук «перекрасились» буквально за один-два дня, когда отгремели залпы орудий по парламенту РСФСР.

Мы не станем приводить аналогии из Библии и истории по поводу идеологических и нравственных перевертышей, которые явно напрашиваются. Дело не в желании надавить на «больной мозоль». Дело в научной объективности. В качестве методологического и теоретического фундамента преобразований в современной России и СНГ взято неоклассическое направление западной экономической мысли, или мэйнстрим с его неолиберализмом, монетаризмом, «невидимой рукой» рынка, предельной полезностью и совершенной конкуренцией. Вместе с этим пришла «новая» для России методология субъективности, метафизики, эмпиризма, схоластики и догматизма. Последние две «болезни» сполна были присущи и советской политической экономии. Но не было трёх первых. Господа-товарищи, вы этого хотели? Тогда в чём же преимущества «новой» методологии? Нельзя же в самом деле выступать в роли попугаев, повторяющих догмы из XVIII в. На Западе это понимают и не просто многие, а очень многие исследователи. Приведём одно из высказываний профессора Нью-йоркского университета А. Эйхнера в работе «Почему Экономикс ещё не наука?» Автор пишет: «Экономикс» как самостоятельная дисциплина включает в качестве главного содержания концепцию, которая не находит подтвержден не в реальности. Действительно, данная теория – не более чем надуманный набор утверждений, основанных на метафизических и, следовательно, не научных аксиомах. Неудивительно, что государственная политика, следуя подобной теории, просто обречена на неудачу» (Перевод в кн. Теория капитала и экономического роста. МГУ, 2004. С. 342).

Лауреат премии памяти Нобеля Роналд Г. Коуз в своей работе «Задача общества», характеризуя состояние экономической науки на Западе, в свою очередь пишет: «С годами экономическая теория делалась всё более абстрактной и теряла связь с событиями реального мира. Экономисты, по большей части, перестали изучать работу конкретных экономических систем. Они ограничиваются теоретизированием».

По словам английского экономиста Эли Девонса, «если бы экономисты задумали изучить лошадь, им и в голову бы не пришло отправиться куда-нибудь, где можно посмотреть на лошадей. Они бы остались в своих кабинетах и занялись ответом на вопрос: «как бы я себя повёл, если бы был лошадью?» (Эрнандо де Сото. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всём остальном мире. М., 2004. С. 25). Создаётся впечатление, что профессор из США специально писал для российских профессоров и организаторов побед на капиталистическом фронте. За свою неспособность отвечать на проблемы современного экономического развития мэйнстрим подвергается и другой фундаментальной критике. К сожалению, эта критика от россиян утаивается. Между тем для России она представляет первостепенный интерес.

Просчёты российских теоретических и практических либералов не остаются просто просчётами. Они отозвались материальными и моральными потерями десятков миллионов россиян, и потому теоретикам и организаторам российских реформ не надо было особо углубляться в методологию: сама российская экономика за очень короткий период времени наглядно продемонстрировала несостоятельность рыночного субъективизма и метафизического эмпиризма.

Уильям Петти, Англия

1623–1687

Адам Смит, Шотландия

1723–1790

Давид Рикардо, Англия

1772-1823