Сила слабых связей

Сила слабых связей

На протяжении последнего десятилетия велось много разговоров о так называемых городских кланах, или временной замене семьи, которая выходит на первый план в период, когда юноши и девушки двадцати с небольшим лет начинают жить самостоятельной жизнью. Однако значение городских кланов сильно преувеличено[33]. В комедийных шоу и художественных фильмах подчеркивается ценность таких сообществ и то, как хорошо иметь место, куда можно пойти на День благодарения, купив тыквенный пирог в магазине, если нет возможности провести этот день в кругу настоящей семьи. Как замечательно, когда есть группа людей, которую можно назвать своей!

Вне всякого сомнения, такие группы играют очень важную роль в жизни многих молодых людей после двадцати. По сути, друзья по студенческим годам, члены городских сообществ – это и есть те люди, с которыми мы встречаемся по выходным. Именно они отвозят нас в аэропорт. Именно с ними мы обсуждаем неудачные свидания и разрыв отношений с любимыми.

Несмотря на внимание, уделяемое городским кланам, молодые люди в возрасте от двадцати до тридцати лет ограничивают круг общения только единомышленниками из числа ровесников. Некоторые поддерживают постоянные контакты с одними и теми же людьми. Однако, если городские сообщества и помогают нам выжить, они не помогают нам преуспеть. Наши друзья могут принести суп, когда мы болеем, но именно люди, с которыми мы едва знакомы (те, кто не принадлежит к нашему клану), способны быстро и самым радикальным образом изменить к лучшему нашу жизнь.

За десять лет до появления сети Facebook социолог, профессор Стэнфордского университета Марк Грановеттер, провел первое самое знаменитое исследование социальных сетей[34]. Он хотел выяснить, как такие сети усиливают социальную мобильность, а также как люди, присутствующие в нашей жизни, открывают перед нами благоприятные возможности. Грановеттер провел опрос среди жителей пригорода Бостона, недавно сменивших работу, в результате которого пришел к выводу, что наиболее ценными с точки зрения ее поиска стали не близкие друзья и члены семьи, хотя предположительно именно они должны были оказать в этом самую существенную помощь. Напротив, в трех четвертях случаев новая работа была найдена благодаря информации, полученной от людей, с которыми участники опроса виделись редко или время от времени. Под влиянием этих выводов Марк Грановеттер написал новаторское исследование под названием The Strength of Weak Ties («Сила слабых связей»), в котором рассматривается уникальная ценность и роль малознакомых людей в жизни каждого из нас.

По мнению Грановеттера, не все взаимоотношения равны. Одни связи слабые, другие – сильные, причем сила эта возрастает по мере накопления опыта. Чем дольше мы общаемся с тем или иным человеком, тем прочнее становится наша с ним связь, поскольку у нас формируются общие опыт и убеждения. В детстве сильные связи у нас возникают с членами семьи и близкими друзьями. В возрасте от двадцати до тридцати лет круг таких связей расширяется за счет членов городских сообществ, соседей по комнате, спутников жизни и других близких друзей.

Слабые связи – это люди, с которыми мы так или иначе встречаемся или поддерживаем контакты, но не знакомы достаточно близко. Это могут быть коллеги или соседи, с которыми только здороваемся. У каждого из нас есть знакомые, с которыми мы планируем встретиться как-нибудь за ужином, но так и не делаем этого, или старые друзья, с которыми давно потеряна связь. Слабые связи – это и бывшие работодатели, преподаватели и другие люди, так и не ставшие нашими близкими друзьями.

Но почему одни люди становятся членами нашего ближайшего круга, а другие – нет? Столетие исследований в области социологии, а также тысячи лет западной мысли говорят о том, что сходство порождает дружбу[35]. «Рыбак рыбака видит издалека» по причине гемофильности, или любви к одному и тому же. В самых разных ситуациях, от школьного двора до совета директоров, люди чаще всего строят близкие отношения с теми, кто похож на них самих. В итоге формируется кластер сильных связей (такой как городское сообщество или онлайновая социальная сеть), который превращается, как правило, в сплоченную группу, не допускающую внешних связей, по сути – в однородный клан[36].

Здесь стоит упомянуть о том, что социолог Роуз Козер назвала «слабостью сильных связей», и о том, как наши близкие друзья сдерживают наше развитие[37]. Сильные связи кажутся нам удобными и хорошо знакомыми, но, кроме поддержки, им нечего нам предложить. Как правило, люди, с которыми у нас формируются тесные отношения, слишком похожи друг на друга (даже в том, что они остановились на одном уровне развития), чтобы предложить нечто большее, чем сострадание. Зачастую они располагают той же информацией о работе или отношениях, что и мы сами.

Слабые связи носят совсем другой характер, и иногда люди, с которыми мы поддерживаем такие контакты, в буквальном смысле находятся слишком далеко, чтобы стать нашими близкими друзьями. Поскольку они не принадлежат к замкнутому кластеру наших близких друзей и знакомых, они открывают нам доступ к чему-то новому. У них есть опыт, которого нет у нас. Они знают людей, с которыми мы не знакомы. Информация и возможности передаются по слабым связям гораздо быстрее, чем через близких друзей, поскольку у людей со слабыми связями меньше общих контактов. Слабые связи напоминают мост, конца которого не видно, а значит, неизвестно, куда он может привести.

Важно не только то, кого и что знают окружающие нас люди, но и то, как именно мы с ними общаемся. Поскольку люди, входящие в состав сплоченных групп, очень похожи друг на друга, они используют простой способ кодированной коммуникации, который обозначается термином «ограниченный языковой код»[38]. В узком кругу экономичный, но неполный ограниченный код позволяет использовать разговорные выражения и сокращения, для того чтобы сказать больше с помощью меньшего числа слов. Все составители рекламных текстов знают, что сокращение FTW означает for the win («за победу»), точно так же как все бизнесмены знают, что JIT расшифровывается как just in time («точно вовремя»).

Однако членов сплоченной группы объединяет и нечто большее, чем сленг и словарь. Их объединяют также представления друг о друге и окружающем мире. Возможно, они учились в одной школе или имеют одинаковое мнение о том, что такое любовь. Скорее всего, все люди, с которыми у нас есть сильные связи, смотрят или слушают программы Гленна Бека, Рейчел Мэддоу или Стивена Кольбера (или решительно отказываются все это смотреть и слушать). Каким бы ни был конкретный источник сходства между членами одной группы, общение с ними может ограничивающее влиять на то, кого и что мы знаем, с кем общаемся и как, по большому счету, мы мыслим.

С другой стороны, слабые связи стимулируют нас общаться с другими людьми с позиции несходства и использовать при этом способ коммуникации под названием «расширенный языковой код». В отличие от ограниченного кода, предполагающего наличие сходства между говорящим и слушающим, расширенный код не требует, чтобы слушающий думал так же или знал ту же информацию. Когда мы контактируем с малознакомыми людьми, нам приходится говорить более обстоятельно, а это требует более четкой самоорганизации и более глубоких размышлений. В итоге мы употребляем меньше избитых фраз, а наши предложения реже остаются неоконченными. Когда мы делимся с такими людьми своими идеями по поводу карьеры или мыслями о любви, нам приходится формулировать все гораздо четче. Так слабые связи активизируют, а порой даже форсируют продуманный процесс развития и изменений.