Продано, продано, продано...

Продано, продано, продано...

Четыре «голодных» года привели руководство обоих аукционов в состояние нервического возбуждения. Как шумная госпожа Брукс, так и сдержанный господин Дэвидж с нездоровым блеском в глазах имитировали отличное настроение и уверенность в завтрашнем дне.

Ни тем, ни другим они не располагали. И тут некая высшая сила проявила нежданное милосердие. То ли ветер подул с другой стороны, то ли пресловутые цены на нефть сдвинулись в нужном направлении.

Диана Брукс и Кристофер Дэвидж вычислили самых внушительных клиентов 1995 года. Дальнейшие действия были спланированы в жанре военной кампании. Среди всего, что должно было обрушиться в 1995 году на аукционы, имелись три чрезвычайно аппетитных коллекции.

Во-первых, три картины (Пикассо, Матисс, Ренуар) из собрания некоей госпожи Памеллы Харриман. Их предварительно оценили в $20 млн.

Во-вторых, коллекция семейства Колен, которая могла в случае удачи уйти миллионов за тридцать.

И, наконец, в-третьих, коллекция недавно скончавшейся госпожи Джин Стрэлем. Которая стоила больше, чем две остальные вместе взятые.

Собрание покойной госпожи Стрэлем и превратило аукционный сезон в головокружительную авантюру. К полному, кстати сказать, изумлению всех действующих лиц.

Дело в том, что Джин Стрэлем при жизни весьма высоко ценила интеллигентность и сугубо британский шарм аукционеров Christie’s. И все свои приобретения и продажи совершала исключительно при их посредстве. Почтенная дама вполне недвусмысленно заявляла, что именно Christie’s принадлежит честь устроить окончательную распродажу после ее кончины. А также всячески намекала на то, что это обстоятельство упомянуто в ее завещании.

Christie’s в ответ оказывал госпоже Стрэлем некоторые мелкие, но весьма ощутимые любезности. Например, устраивал распродажу ее коллекции скульптур совершенно безвозмездно. Чтобы не омрачать идиллические отношения с клиенткой такими меркантильными подробностями, как комиссионные.

Причиной такого эксклюзивного внимания была не столько сама коллекция, сколько один ее экспонат. «Портрет Фернандеса де Сото» работы Пабло Пикассо. Того самого «голубого периода», который на художественных аукционах считается самой большой редкостью. Более того, был в наличии даже и вполне конкретный любитель живописи, вот уже несколько лет жаждавший приобрести нечто «от Пикассо». И исключительно «голубого периода».

Любителя звали сэр Эндрю Ллойд Уэббер. И, подобно госпоже Стрэлем, он также предпочитал иметь дело исключительно с Christie’s. Иными словами, предварительная программа сезона складывалась следующим образом. Коллекция Стрэлем и готовый на все Ллойд Уэббер принадлежат Christie’s. А за Памеллу Харриман и семейство Коленов предстоит вести тяжкие позиционные бои.

Но тут Диана Брукс произвела целый ряд не вполне понятных действий.

Во-первых, она пригласила на обед владельца одной картинной галереи Дэвида Мэйсона. Который был посредником сэра Ллойда Уэббера на художественных аукционах.

Во-вторых, она с непонятным безразличием забросила как госпожу Памеллу Харриман, так и семейство Коленов. И вместо того чтобы посылать к ним экспертов, предлагать скидки с комиссионных, гарантии и льготы, безучастно наблюдала за тем, как обе коллекции уплывают в руки конкурентов.

После того как было объявлено, что Christie’s действительно получил право на обе коллекции, Диана Брукс отправилась к наследникам госпожи Стрэлем. И обратила их внимание на то, что ни один, даже самый достойный, аукцион в мире не в состоянии справиться с тремя столь внушительными распродажами за один сезон.

Вероятно, «Диди» Брукс вложила в это предприятие всю свою деловую настырность и дамское очарование. В итоге самая дорогостоящая коллекция сезона – коллекция Стрэлем – и впрямь была передана ее Sotheby’s.

Разумеется, под исполненные боли вопли конкурентов, которые слишком поздно спохватились, что в завещании на самом-то деле ничего не сказано. А на джентльменское соглашение в суде не сошлешься. В мае 1995 года в течение буквально трех дней был получен ответ сразу на два вопроса.

Первый. Кто из конкурирующих фирм займет первое место?

И второй. Можно ли считать, что художественный рынок вышел из четырехлетнего кризиса, едва ли не стоившего жизни двум крупнейшим аукционам мира?

Обе коллекции, проданные с Christie’s, принесли в совокупности ожидаемые $50 млн. Распродажа собрания Стрэлем на Sotheby’s закончилась с результатом $62 млн, который вполне можно счесть сногсшибательным.

Сэр Эндрю Ллойд Уэббер не обманул возложенных на него надежд. И даже в последнюю минуту разрешил своему посреднику Дэвиду Мэйсону повышать цену не до $25 млн (как это было оговорено накануне), а до $30 млн. Торговля прекратилась на двадцати шести с половиной. Вместе с комиссионными Пикассо обошелся Уэбберу в $29,5 млн. И был немедленно отправлен в его поместье в сопровождении двух телохранителей.

Это была самая дорогая продажа на обоих аукционах за последние пять лет. По уровню цен хотя бы отдаленно сопоставимая с продажами до катастрофы 1990 года. В кабинетах обеих фирм раздался вздох облегчения. Шаткое равновесие восстановили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.