Жан-Поль Сартр (1905–1980)

Жан-Поль Сартр (1905–1980)

«Чтоб быть продуктивным, не обязательно очень много работать, – заявил как-то Жан-Поль Сартр. – Три часа поутру и три вечером – таково мое правило».

Может показаться, будто французскому экзистенциалисту жилось легко, но это представление будет обманчивым: большую часть жизни он провел в творческой лихорадке, разрываясь между этими шестью часами работы в день и интенсивной светской жизнью, подразумевавшей обильную еду, крепкую выпивку, табак и наркотики. Обычно Сартр до полудня работал у себя дома, в Париже, затем отправлялся на встречу, о которой заранее договаривался его секретарь. В 13.30 он в течение как минимум двух часов обедал вместе с Симоной де Бовуар и их общими друзьями, запивая бутылкой красного вина. Но ровно в 15.30 Сартр вскакивал из-за стола и мчался домой отрабатывать вечерние три часа. Ночью он спал плохо, вырубался всего на несколько часов, и то с помощью снотворных.

К 1950-м этот режим – много работы, много вина, много сигарет и мало сна – довел Сартра до нервного истощения, однако он и не подумал снижать темп, а вместо этого подсел на коридран, модную в ту пору среди парижских студентов, интеллектуалов и художников смесь амфетаминов с аспирином. Во Франции этот стимулятор считался легальным до 1971 г., когда его признали токсичным и сняли с продажи. Вместо нормальной дозировки – по одной-две таблетки утром и в полдень – Сартр принимал двадцать штук, первую запивал утренним кофе, а остальные тщательно разжевывал в процессе работы. Каждая таблетка окупалась страничкой-другой огромного философского труда «Критика диалектического разума».

Однако таблетками проблема не исчерпывалась. Биограф Анни Коэн-Солаль сообщает: «За сутки он потреблял две пачки сигарет и несколько трубок черного табака, более литра алкоголя – от пива и вина до водки и виски – 200 миллиграмм амфетаминов, 15 грамм аспирина, несколько грамм барбитуратов, не считая чая, кофе и жирной пищи».

Сартр прекрасно понимал, что таким образом убивает себя, но его философия была ему дороже здоровья. Он рассуждал так: «У меня в голове – нерасчлененные и непроанализированные, однако в такой форме, которая могла сделаться рациональной – находились все те идеи, которые надо было перенести на бумагу. Оставалось только разделить их и записать. Проще говоря, писать философскую книгу значило анализировать мои же идеи, а баночка коридрана сулила: “С этими идеями удастся справиться за два дня”».