Золотой стандарт в США после 1929 г.

Золотой стандарт в США после 1929 г.

Выше были вкратце описаны ключевые причины повсеместного крушения послевоенного золотого стандарта; рамки нашей книги не позволяют вдаваться в описание конкретных ситуаций в различных странах. Однако, поскольку Соединенные Штаты вскоре вернулись к золотому стандарту, а мы чуть ниже опишем этот новый тип золотослиткового стандарта, было бы полезно дать краткий обзор событий, которые привели к его установлению в США.

События, которые привели к новому типу золотого стандарта

В США в первые годы всемирной экономической депрессии позиции золотого стандарта оставались прочными. В течение ряда лет мы испытывали большой чистый ввоз золота, вследствие чего имели избыток желтого металла. Несмотря на бум крайне спекулятивного характера на фондовых рынках в годы, непосредственно предшествовавшие биржевому краху 1929 г., в стране более восьми лет наблюдалась почти беспрецедентная в нашей истории стабильность товарных цен[280]. В августе 1931 г., за месяц до того как Великобритания вышла из золотого стандарта, запасы денежного золота в Америке достигли рекордного уровня в 4,6 млрд долларов. К январю 1933 г. они снизились до 4,1 млрд долларов, но все равно не знали себе равных, составляя ¹/₃ известных мировых запасов.

Затем на нас неожиданно обрушились события, кульминацией которых стали «банковские каникулы» в начале марта 1933 г. Вкладчики бросились в банки за своими деньгами, доверие к национальной валюте оказалось резко подорвано, и наблюдалась ярко выраженная тенденция к тезаврированию денег, необычная в том отношении, что тезаврировалось преимущественно золото, которому в этом смысле отдавалось решительное предпочтение перед бумажными деньгами. Крах доверия широких масс к деньгам и банковской системе был вызван в первую очередь быстро растущими страхами перед политикой дешевых денег, которую энергично протаскивали руководители государства и депутаты конгресса, тем, что Рузвельт, в противоположность президенту Гуверу, не выступил решительно за здоровые деньги ни во время избирательной кампании, ни в промежутке между выборами и инаугурацией[281], а также широко распространившимися сразу после выборов упорными слухами о том, что избранный президент готов прислушиваться к сторонникам девальвации доллара и прочих радикальных мер денежной политики.

Если бы Рузвельт сразу после своего избрания совместно с президентом Гувером сделал заявление в духе Гровера Кливленда о том, что золотой стандарт и существующий золотой доллар будут сохранены любой ценой, и что ради этого при необходимости будут мобилизованы все финансовые ресурсы Соединенных Штатов, такое заявление, вкупе с разумной политикой межпартийного сотрудничества, возможно, смогло бы предотвратить катастрофический крах наших денег и банковской системы в начале 1933 г. В таком случае краха американского золотого стандарта и последующей девальвации доллара удалось бы избежать.

Однако, столкнувшись с ситуацией, сложившейся к моменту его инаугурации, президент и его соратники в течение марта – начала апреля приняли весьма разумные меры по борьбе с банковским кризисом. Принятый в качестве чрезвычайной меры закон о банках от 9 марта 1933 г. по большей части содержал в себе здравые положения, и его осуществление на первых порах также носило здравый характер.

К 4 марта 1933 г. почти во всех штатах банки либо закрылись, либо работали в условиях введенных правительством жестких ограничений. У населения временно возникли затруднения с получением денег, а кроме того, с того момента стало практически невозможно получать золотую монету. 6 марта президент объявил о начале «банковских каникул» и фактической приостановке золотого стандарта. Три дня спустя чрезвычайный законопроект о банках был принят конгрессом[282].

Страна быстро отреагировала на эти энергичные чрезвычайные меры. С 4 марта по 4 апреля в резервные банки было возвращено денег на 1225 млн долларов, а доля резервов по отношению к банкнотам Федерального резерва и вкладам, вместе взятым, выросла с 45 до 60%. Средства, вырученные благодаря обратному притоку денег, «были использованы банками – членами Федеральной резервной системы на сокращение своей задолженности перед резервными банками на 1 млрд долларов, а также на сокращение акцептованных коммерческих бумаг в резервных банках на 130 млн долларов. Общие резервы двенадцати федеральных резервных банков с 4 марта по 5 апреля выросли с 2800 млн до 3490 млн долларов, достигнув максимального уровня с осени 1931 г. 7 апреля учетная ставка Федерального резервного банка Нью-Йорка была снижена с 3¹/₂ до 3%»[283].

К 29 марта около 12 800 банков из 18 000, существовавших до кризиса, получили лицензии на неограниченное возобновление операций; они представляли около 90% депозитов, хранившихся в банках – членах Федеральной резервной системы.

С конца февраля по конец апреля не было зафиксировано сколько-нибудь серьезной девальвации доллара, которая сказалась бы на обменных курсах иностранных валют или на ценах. По курсу телеграфных переводов на Францию с ее золотым стандартом доллар упал на 4,4%; по отношению к фунту стерлингов он также обесценился на 4,4%; оптовые цены выросли на 1%, а стоимость жизни снизилась на 0,8%, в то время как обыкновенные акции в среднем выросли на 6,7%. Индекс промышленного производства по расчетам Совета Федерального резерва вырос на 4,7%, индекс производственной активности, расчитывающийся Кливлендской трестовой компанией, повысился на 4,9%. Ежемесячное число закрывшихся коммерческих предприятий снизилось на 19%, а их обязательства – на 22%.

Иными словами, деловая атмосфера улучшалась, доверие восстанавливалось, и чрезвычайная ситуация, оправдывавшая временные жесткие меры, уходила в прошлое. В таких обстоятельствах самое разумное, что могла сделать президентская администрация, это как можно скорее вернуться к золотому стандарту с полной конвертируемостью бумажных денег в золото и отменой всех ограничений на вывоз золота и владение им, сопроводив эту меру решительным заявлением со стороны президента о том, что правительство при необходимости готово привлечь все свои резервы для поддержания золотого стандарта.

Разумеется, принятие масштабных чрезвычайных мер общего характера ради помощи должникам в течение разумного периода времени было вполне оправданным. Здравая позиция по этому широкому вопросу была изложена еще двумя годами ранее в заявлении британского комитета Макмиллана в связи с ситуацией в Англии: «…По нашему мнению, проведение любым правительством внезапной и не объявленной заранее девальвации валюты, курс которой соответствует ее паритету… ни в коем случае не может быть названо целесообразной мерой. Международная торговля, коммерция и финансы основаны на доверии. Одним из краеугольных камней, на которые опирается это доверие, является общее убеждение в том, что все страны, насколько это в их силах, стремятся удержать ценность своей национальной валюты на уровне, установленном законом, и юридически признают ее обесценивание лишь после того, как это обесценивание уже произошло де-факто. В последние годы мы наблюдали многочисленные примеры того, как вследствие либо военных бедствий, либо политических ошибок или коллапса цен курс валюты падал настолько ниже паритета, что возвращение к нему сопровождалось бы вопиющей социальной несправедливостью, либо потребовало бы от страны непомерных усилий и жертв при невозможности рассчитывать на какую-либо адекватную компенсацию… Однако мы столкнулись бы с совершенно новым принципом, причем таким, который, несомненно, стал бы шоком для международного финансового мира, если бы правительство величайшей нации-кредитора в качестве сознательной и позитивной политической меры однажды утром объявило, что оно принимает закон, согласно которому ценность национальной валюты уменьшается по сравнению с паритетом, которому соответствует ее курс, до какого-то более низкого уровня…[284] В атмосфере кризиса и бедствий, которая бы неизбежно сопровождала такую крайнюю и неожиданную меру, как девальвация фунта стерлингов, вполне может оказаться так, что состояние вещей, наступившее непосредственно после такого события, окажется хуже по сравнению с тем, которое ему предшествовало»[285].

Вместо того чтобы в конце весны 1933 г. принимать меры к скорейшему восстановлению золотого стандарта, существовавшего до «банковских каникул», администрация Рузвельта предприняла ряд радикальных мер, направленных на сознательное снижение золотого содержания доллара. Эти меры привели к отказу от золотомонетного стандарта, необратимой порче золотой денежной единицы страны, аннулированию золотых контрактов на десятки миллиардов долларов, включая контракты самого правительства, запрету на хождение в США золотых монет и золотых сертификатов, национализации запасов золота и серебра и получению президентом не менее чем на десять лет почти неограниченной диктаторской власти над национальной валютой.

2 июля 1933 г. Рузвельт направил свое послание госсекретарю Халлу, которое прозвучало «громом с ясного неба» и привело к прекращению работы Всемирной экономической конференции, от которой мы и ведущие страны мира с достаточными основаниями ожидали серьезных результатов в отношении международной денежной стабилизации на основе золота.

Несколько месяцев спустя, в радиообращении от 22 октября, президент неожиданно и без предварительного публичного обсуждения объявил об одобрении в качестве официальной политики США плана Уоррена по закупкам золота, целью которого было быстрое повышение товарных цен до желаемого уровня – предполагалось, что тот будет соответствовать уровню 1926 г., – и их последующее поддержание на этом уровне посредством системы денежного регулирования. Этот план, не увенчавшийся успехом, был без особого шума отменен в начале 1934 г.[286]

К концу 1933 г. мы практически лишились всякой надежды на восстановление золотомонетного стандарта с использованием старого золотого доллара в качестве законной меры ценности.

Американский золотой стандарт нового типа

Закон 1934 г. о золотом резерве, вступивший в силу в конце января, дал Соединенным Штатам новую законную денежную единицу, ценность которой в золоте примерно соответствовала ценности бумажного доллара на тот день, и создал в стране денежную систему нового типа, существенно отличающуюся от всех денежных систем, доселе встречавшихся в мировой истории. Тремя выдающимися чертами новой денежной системы были следующие:

1. Законодательная стабилизация доллара, осуществлявшаяся не посредством фиксированной цены на золото, а по усмотрению президента, в рамках фиксированного диапазона цен на золото, находившихся в пределах 50—60% прежнего золотого доллара[287].

Это положение закона дополнялось административным указом президента, согласно которому ценность доллара в золоте на тот момент приравнивалась к 59,06 цента – при таком курсе цена унции чистого золота поднималась с прежней законодательно установленной цены в 20,67 доллара до новой административной цены в 35 долларов, повысившись на 69,3%. Отныне единственным разрешенным типом размена на золото оставался размен, по усмотрению правительства, золотых сертификатов нового типа, законное владение которыми разрешалось только федеральным резервным банкам и правительству. Экспорт, хранение и транспортировка золота отныне дозволялись лишь при таких условиях и в таких объемах, которые административным указом устанавливал министр финансов с одобрения президента.

2. «Прибыль от девальвации» поступала в созданный правительством стабилизационный фонд. В момент принятия закона о стабилизации национальное правительство и федеральные резервные банки совместно владели золотом в монетах и слитках на сумму, немного превышающую 4 млрд долларов. Так как в соответствии с планом девальвации ценность нового доллара приравнивалась к ценности чистого золота, содержащегося в старой золотой монете на сумму в 59,06 цента, ценность этих 4 млрд долларов в золотой монете и в золотых слитках увеличивалась на 2811 млн долларов в пересчете на новые доллары. После принятия стабилизационного закона дополнительные поступления золота увеличили эту прибыль приблизительно до 2819 млн долларов, из которых примерно 2 млрд долларов составляли стабилизационный фонд правительства, причем в качестве активного фонда использовалось немногим более 200 млн долларов.

3. Третье важное положение стабилизационного закона предусматривало передачу юридических прав на золото, находившееся в распоряжении руководителей Федерального резерва, правительству США, а выплаты этим золотом производились правительством в виде нового типа не обращающихся «золотых сертификатов».

Что представляет собой наш нынешний денежный стандарт? Стандарт, созданный новыми законами, с трудом поддается определению. В юридическом смысле его можно определить как ограниченный товарный стандарт, так как в законе явно предусматривается возможность изменять золотую ценность доллара в соответствии с повышениями и понижениями уровня товарных цен. Однако с момента принятия закона золотое содержание доллара не менялось, и этот закон проводится в жизнь таким образом, который де-факто превращает новую денежную систему в золотослитковый стандарт. Пока правительство или его агенты сохраняют готовность по первому требованию покупать и продавать золото на обширном рынке наподобие того, который в настоящее время состоит из правительств и центральных банков дружественных стран, с оплатой приблизительно по фиксированной цене, которая ныне составляет 35 долларов за унцию, позволяют свободный импорт и экспорт купленного и проданного золота в неограниченном количестве и приводят объем внутренней денежной массы в соответствие с объемами имеющегося в стране золота, ценность бумажного доллара в золоте будет более-менее соответствовать ценности фиксированного количества золота на крупном и свободном международном рынке. А это и есть главное «конституирующее качество» золотого стандарта.

Однако в той степени, в какой правительство препятствует свободному экспорту и импорту золота или не допускает того, чтобы экспорт и импорт золота приводил к увеличению или уменьшению денежной массы в стране на соответствующую величину, или в той степени, в какой правительство злоупотребляет своим законным правом изменять золотое содержание золота, изменяя официальную цену золота, ценность доллара в золоте будет отличаться от ценности фиксированного количества золота на крупном и свободном международном рынке, и в той же самой степени в стране будет наблюдаться отход от золотого стандарта.

Согласно определенной таким образом сущности золотого стандарта, вероятно, ни одна из значимых стран мира, за исключением США, в настоящее время (1944 г.) не имеет или не имела в течение нескольких последних лет золотого стандарта. Однако в ряде стран – например, в Бразилии, Колумбии и Венесуэле – сейчас действует стандарт, по своим параметрам приближающийся к золотому стандарту.