Мир в себе

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мир в себе

В 2007 году, когда настал пик бума формирующихся рынков, Уолл-стрит хором пела: «Это все Шанхай, Мумбаи и Дубай». Затем, когда лопнувший кредитный «пузырь» вывел на поверхность проблемы, общие для всего Персидского залива, Дубай из списка выпал. Многие компании этого региона находятся в частной собственности: ими владеют либо семьи богатых коммерсантов, либо правящие монархии, поэтому разглядеть приближающуюся опасность на этом рынке довольно сложно. Данные о его состоянии приходят с большим опозданием и, как правило, недостоверны. Огромные долги государственной холдинговой компании Dubai World в очередной раз напомнили иностранцам, что в Персидском заливе далеко не всегда получаешь то, что видишь. И даже несмотря на то что эмират Дубай с тех пор в некоторой мере подготовил мир к своему, так сказать, возвращению, большинство иностранных инвесторов и по сей день стараются держаться от него подальше.

Исторически сложилось так, что на местных фондовых биржах регистрировалось так мало качественных компаний, что они ни в коей мере не отражали реальную ситуацию экономического роста в регионе, но сегодня эта пропасть только расширяется. В период с 2005 по 2010 год ВВП стран Персидского залива увеличивался в среднем на 6 процентов в год – показатель, сопоставимый со средними темпами всех развивающихся экономик. Однако за это же время фондовые рынки Персидского залива (в том числе Бахрейна, Кувейта, Омана, Катара и ОАЭ) сократились на 30 процентов, а основные формирующиеся рынки на 50 процентов выросли. Почему рынки Персидского залива так сильно выпадают из общих тенденций роста региона в целом – еще одна загадка этой зоны, которую я все больше и больше вижу как закрытый, особый мир, этакий мир в себе.

Этот мир построен и живет исключительно на доходы от нефти и газа. Старая пословица, гласящая, что человек может быть уверен только в двух вещах: в смерти и налогах – к Персидскому заливу, где, по сути, нет никаких налогов, не применима. Здешние правительства тоже припеваючи живут благодаря нефтяным богатствам. Саудовская Аравия отменила подоходный налог и для местных жителей, и для иностранцев еще в 1975 году. А в ОАЭ самые низкие действующие налоги на корпорации в мире (чуть более 2 процентов), за исключением разве что Венесуэлы, где правительство Чавеса вообще возвращает некоторым привилегированным компаниям столько денег, что общая ставка их налога получается отрицательной. По целому ряду мер и показателей – по общему объему иностранных золотовалютных резервов, приросту населения, потреблению энергии, – Персидский залив находится либо на самой верхушке глобального «хит-парада» либо вообще из него выпадает за явным преимуществом.

Черное золото текло и течет в этом регионе так легко и так долго, что государство превратилось в своего рода работающий на нефти механизм, предлагающий гражданам субсидии буквально на все: продукты питания, электричество, образование и, конечно же, топливо. Такое обилие халявы означает, что народ не получает эффективных ценовых сигналов. Например, люди, если их доходы уменьшаются, обычно начинают меньше пользоваться личным автотранспортом. Но не жители Залива, где цена на топливо поистине ничтожна низкая: галлон бензина в Эр-Рияде стоит 45 центов. А стоимость дизельного топлива составляет тут всего 3 процента от его стоимости в Великобритании. В то время как остальной мир, чтобы сдержать потребление топлива, повышает налоги на него (или, по крайней мере, активно обсуждает эту меру), субсидии, действующие в Персидском заливе, напротив, стимулируют потребительский бум. Саудовская Аравия тратит на всевозможные пособия и субсидии, в том числе на электроэнергию, моторное топливо и бензин, почти 10 процентов своего ВВП. А если учесть быстро растущее население страны, сразу становится понятно, почему потребление энергии растет тут на 5 процентов в год – один из самых высоких показателей в мире. Сегодня потребление нефти в Саудовской Аравии не вписывается ни в одну классификацию, даже если говорить о двадцатке крупнейших экономик мира. Каждый житель этой страны потребляет более 33 баррелей в год, то есть на 50 процентов больше, чем следующие по «прожорливости» государства, Канада и США.

Когда официальных лиц из Саудовской Аравии спрашивают, почему их правительство не откажется от дорогостоящих субсидий на бензин, они отвечают, что это все равно дешевле, чем строить сети общественного транспорта, даже несмотря на то что эти субсидии в итоге оказываются в карманах иностранных компаний. Дело в том, что Саудовская Аравия так и не удосужилась построить достаточно нефтеперерабатывающих заводов, и товарное, готовое к употреблению топливо ей приходится импортировать – ситуация, типичная для этого региона. Ближний Восток владеет почти половиной мировых запасов нефти и природного газа, и при этом тут наблюдается самый большой дефицит бензина в мире. Этот парадокс дефицита в условиях изобилия отнюдь не уникален для Персидского залива: на свете есть и другие экспортеры нефти, вынужденные импортировать готовый бензин, – но, за исключением крупнейшего мирового экспортера Катара, расхождение между спросом и предложением в этом регионе самое вопиющее в мире.

Существует немалый риск, что так называемая «арабская весна» – революционная волна демонстраций и протестов, охвативших регион в последнее время, – сильно изменит ситуацию, в том числе и экономический пейзаж. Монархии Персидского залива очень напугали революции, приведшие к свержению авторитарных режимов в Тунисе, Египте и Ливии, а на момент написания этих строк угрожавшие также властям Йемена и Сирии. Надо сказать, вспыхнувшие в результате экономического застоя под неэффективным руководством неуступчивых правителей, беспорядки, столь перепугавшие режимы стран Персидского залива, были отнюдь не беспричинными. Например, население Саудовской Аравии растет так быстро, что, несмотря на увеличение богатства от продажи нефти, доход на душу населения снизился тут с максимального показателя 1980-х годов примерно на треть, до около 17 тысяч долларов.

Чтобы предотвратить внутренние конфликты и столкновения, государства Персидского залива принялись распределять нефтяные доходы с еще пущей щедростью, чем раньше: в 2011 году Бахрейн выплатил по тысяче долларов каждой семье страны, но его тут же обошел Кувейт, раздавший по 2600 долларов. Вводятся также целевые пособия для политически важных групп населения. Например, в Катаре принято решение на 70 процентов увеличить пенсионные выплаты отставным военным. И многие из здешних программ расходов – строительство нового жилья, создание рабочих мест, повышение зарплаты и др. – представляют собой крупные долгосрочные проекты, которые будут «тяготеть» над регионом еще не один год.

Ситуация в Персидском заливе варьируется, но если брать в расчет самые крупные и упрямые страны, расходы в них в последнее время росли так быстро, что для обеспечения своих неуклонно раздувающихся бюджетов им пришлось повышать цену на нефть. Например, в Саудовской Аравии и Омане она выросла примерно в три раза, до 80 долларов, а в Бахрейне, одной из монархий, больше всех пострадавшей от уличных протестов, более чем до 110 долларов. При этом у Омана и Саудовской Аравии резервы денежной наличности намного крупнее, чем у Бахрейна, следовательно, в ближайшие десять лет они могут тратить деньги так же активно, как во время беспорядков 2009 года, даже если разразится очередной финансовый кризис. Бахрейн же, в отличие от них, уже начал принимать помощь от своих соседей в миллиарды долларов. И сможет ли он и впредь гасить возмущение своего беспокойного населения субсидиями и дотациями – вопрос открытый.

Если смотреть шире, любой регион, рассчитывающий сегодня исключительно на очередные нефтяные месторождения, попадает во все большую зависимость от этого природного ресурса. Учитывая, что формирующиеся рынки в настоящее время вступают в фазу медленного роста, высокие цены на нефть, держащие на плаву целый регион, могут рухнуть в любой момент. А у стран Персидского залива нет на такой случай эффективного плана Б для финансирования уже привычных для их населения щедрых дотаций. Несмотря на то что меры правительства Саудовской Аравии по предотвращению беспорядков предусматривают увеличение расходов в 2011 году на 40 процентов, планы введения налогов для покрытия этих затрат тут даже не обсуждаются. А ведь в любом другом регионе такая дискуссия в данной ситуации была бы так же неизбежна, как смерть. Но в обществе, где население привыкло получать от правительства чеки, повышение налогов просто не считается жизнеспособной политической альтернативой.

По мнению ведущих зарубежных консультантов, в частности МВФ, Саудовская Аравия, Бахрейн и Оман смогут позволить себе столь расточительный характер затрат еще недолго, пока остается высокой цена на нефть, но быстрые темпы увеличения расходов в любом случае становятся все более рискованными, ибо нефтяные запасы в регионе истощаются. Считается, что сегодня объемы добычи нефти и газа достигли своего пика во всех странах Персидского залива, за исключением Катара.

Катар, безусловно, выиграл в лотерею природных богатств, в частности газа – особенно если учесть размеры страны, – и еще два столетия может добывать его нынешними темпами. Так что об экономии и сдержанности тут говорить вообще не принято. Огромные расходы стимулировали экстраординарный рост экономики – с 2005 по 2010 год его средние темпы составляли в среднем 17,5 процента, – и, судя по всему, эта ситуация сохранится еще какое-то время, относительно долгое. В этом плане Катар уникален: это мир в себе, спрятанный в другом таком же мире.

Впрочем, хотя монархии Персидского залива, желая предотвратить революцию, постоянно наращивают расходы, доводя их до неприемлемого уровня, переоценивать угрозу их власти не стоит. По словам Джека Голдстоуна из университета Джорджа Мэйсона, монархии Залива – это не «султанские режимы» вроде тунисского или египетского, существовавшие главным образом ради обогащения правящего лидера и его ближайшего окружения, без какого-либо плана развития нации или даже без идеи передачи власти преемнику в установленном порядке. Монархии Персидского залива считаются в здешнем обществе абсолютно легитимными. Они глубоко уходят корнями в местную культуру и целенаправленно, хоть и не всегда эффективно, работают над созданием в пустыне жизнеспособной экономики.

Следует признать, существует целый ряд причин для оптимизма в отношении Персидского залива, в основном благодаря реформам в Саудовской Аравии, на долю которой приходится около половины всего населения региона и общего ВВП. Еще три десятилетия назад 70–80 процентов от суммарных нефтяных доходов уходили на разрешение региональных конфликтов, взвинчивание расходов на оборону и связанные с этим взятки и откаты. Бюджеты государств были глубоко пассивными. Но в 1980-х годах рухнули мировые цены на нефть, и разразившийся вслед за этим финансовый кризис заставил многие страны Персидского залива жестче контролировать расходы. К середине прошлого десятилетия 70 процентов доходов от продажи нефти шли либо на сбережения, либо на погашение долгов, и сегодня финансовый менеджмент в регионе заслуживает самой высокой оценки. Практически каждое государство Персидского залива использовало модель, созданную Норвегией – страной, которая может похвастаться чрезвычайно успешным фондом национального благосостояния для реинвестирования прибыли, полученной от продажи нефти. Некоторые исследователи считают эти фонды всего лишь очередным проходящим увлечением стран Персидского залива, попыткой выглядеть не менее современными, чем их соседи, однако пока эти инструменты вполне эффективно выполняют свое главное предназначение – стратегическое и справедливое управление деньгами с учетом долгосрочных интересов государства.

Судя по всему, нынешние лидеры Саудовской Аравии лучше других понимают свою первостепенную задачу: им надо создать более образованную и мотивированную отечественную рабочую силу, способную в свою очередь построить экономику, которая не будет зависеть исключительно от нефти. Они много и мудро расходуют на улучшение образования, от детских садов до программ доктората, на модернизацию транспортной сети, на строительство новых электростанций. Но даже и без новых, не нефтяных отраслей, похоже, само по себе разумное расходование нефтедолларов способно обеспечить экономический рост на уровне 4–5 процентов, что совсем неплохо для региона со столь высокими доходами на душу населения. Однако, надо признать, такая ситуация вовсе необязательно сохранится долго.

В последнее десятилетие в Персидском заливе много и горячо обсуждают «жизнь после нефти» – развитие новых отраслей промышленности, прежде всего тех, для которых необходим этот природный ресурс, главное конкурентное преимущество региона. В этих странах строятся новые нефтеперерабатывающие заводы и предприятия по выпуску химических удобрений (они используют в качестве сырья нефть), но пока еще реальный экономический эффект от этих отраслей не соответствует актуальности и важности данной цели. В период между 2001 и 2010 годами доля от торговли нефтью в ВВП в таких стран, как Бахрейн, Кувейт и Оман, снизилась на несколько процентных пунктов, но некоторые государства Персидского залива фактически попали в еще большую зависимость от этого сырья. Например, нефтяная доля в ВВП Саудовской Аравии выросла на 10 процентных пунктов, достигнув 45 процентов, а доля ВВП ОАЭ увеличилась на 2 пункта, до 31 процента.

Особенно удивляет факт роста зависимости от нефти в ОАЭ, ведь один из эмиратов, Дубай, приобрел за тот же десятилетний период всемирную известность благодаря потрясающей кампании, нацеленной на создание в пустыне истинной финансово-туристической «Мекки». Идея состояла в том, чтобы, разместив серьезные компании в зданиях с уникальной, привлекающей внимание архитектурой, создать в эмирате нечто вроде помеси Лас-Вегаса с Сингапуром. Достаточно вспомнить хотя бы похожий на парус роскошный отель Burj Al Arab, вдохновивший на подобные предприятия еще один эмират, Абу-Даби, а также Катар, Оман и другие страны Персидского залива. Но проект потерпел сокрушительное фиаско.

Помимо долговых проблем, с самого начала характерных для данного проекта, помешала и банальная проблема спроса, ведь экономический потенциал финансово-туристической индустрии в пустыне изначально ограничен. Страны, последовавшие примеру Дубая, выдвигают аргумент, что их идеи несколько отличаются от дубайского проекта. В частности, Катар решил специализироваться на спортивном туризме (в 2022 году тут пройдут игры Чемпионата мира по футболу ФИФА), а Оман сделал ставку на неспортивный туризм. Но, помимо этого, у Катара имеется потрясающий новый Музей ислама, а в Абу-Даби не только проводятся крупные спортивные мероприятия вроде гонок Формула-1, но еще и идет строительство совершенно невероятного искусственного острова стоимостью в 25 миллиардов долларов, где планируется разместить филиалы парижского Лувра и Нью-Йоркского Гуггенхайма. Нельзя не упомянуть и об отличных международных университетах Аду-Даби. Все это великие, но конкурирующие проекты, и им, без сомнения, будет очень тесно в одном небольшом регионе.

Кроме того, Персидский залив очень слабо продвинулся в деле использования отечественных трудовых ресурсов. Всем известно, что государства этого региона обеспечивают рабочими местами огромную армию эмигрантов, составляющую почти треть его населения: 75 процентов в Катаре, 66 процентов в Кувейте и более 80 процентов в ОАЭ. Но не все знают, что бизнесом этих стран, по сути, управляют иностранные консультанты – профессионалы, занимающие все высшие управленческие должности в компаниях Залива, за исключением разве что постов CEO и членов совета директоров, которые, как правило, принадлежат членам королевских семей. В типичной нефтяной компании CEO является шейх, а президентом и его непосредственными подчиненными, как правило, британцы, индийцы или ливанцы. По сути, данная система означает создание фонда доверительного управления для местных жителей, ибо нефтяные и нефтехимические компании региона, словно пирожки, пекут огромные прибыли – по последней оценке резерв составляет около 2 триллионов долларов, – и сегодня львиная доля этих прибылей содержится в фондах национального благосостояния. Эти фонды, в свою очередь, инвестируют в основном за пределами Персидского залива – по тем же причинам, по которым данного региона избегают иностранные инвесторы: из-за нечетких правил, непрозрачной отчетности и дефицита компаний мирового класса.

Однако местные частные инвесторы – это уже совсем другая история. У здешних жителей накопилось достаточно богатства, чтобы надуть на рынках Персидского залива очень крупные «пузыри». Люди живут в этаких теплицах ликвидности, построенных на фундаменте активного сальдо торгового баланса свыше 200 миллиардов долларов в год, то есть больше 20 процентов от ВВП. По приблизительным оценкам, суммарное состояние этого региона составляет свыше 3 триллионов долларов, и, пока течет нефть, оно прирастает на 20 процентов в год. Для любого другого региона четвертого мира такое богатство просто немыслимо, и оно должно на что-то расходоваться.

В 2005 и начале 2006 года нефтяные богатства, перелившись через край Персидского залива, привели к созданию «пузыря» поистине эпических размеров. Цены на нефть росли, а некоторые страны региона, последовав примеру Саудовской Аравии, начали проводить реформы с целью приватизации предприятий нефтяной промышленности, что тут же привлекло внимание инвесторов. Объемы частного кредитования пошли в рост, инвесторы начали брать займы на приобретение акций, что привело к спиральному циклу дальнейшего увеличения сумм кредитов, ведущих, в свою очередь, к дальнейшему повышению курса акций. Вскоре в игру вступили и мелкие инвесторы, которые, чтобы купить акции, в безудержном азарте рисковали семейными сбережениями, залезали в огромные долги и даже продавали собственные автомобили и дома. Часто новичками были женщины, которые прежде никогда не занимались биржевыми операциями, и некоторые биржи, действуя в соответствии с мусульманскими требованиями разделения полов, даже открыли для них специальные торговые площадки.

Биржевая торговля превратилась в Саудовской Аравии в общенациональную манию. На учителей публично налагали взыскания за участие в дневных торгах во время школьных занятий. В декабре 2005 года добрая половина семнадцатимиллионного населения приобрела в результате первичных публичных предложений акции той или иной нефтехимической компании. На пике одержимости каждый пятый житель Саудовской Аравии занимался дневными торговыми операциями – притом что в США в 2000 году это делал лишь один американец из ста. А когда в начале 2006 года этот «пузырь» наконец лопнул, для Саудовской Аравии это имело весьма разрушительные последствия. Роскошные магазины Эр-Рияда вмиг опустели, и граждане бросились в автосалоны продавать свои автомобили, на этот раз чтобы погасить долги на фондовом рынке. Когда страсти утихли, рыночные супервайзеры закрыли десятки сайтов, расплодившихся в огромном количестве для распространения биржевых слухов, и сейчас здешний фондовый рынок по-прежнему почти на 50 процентов меньше, чем был на момент своего пика. Сейчас его суммарная стоимость составляет около 300 миллиардов долларов, что вполне соответствует размеру экономики Саудовской Аравии, которая оценивается в 450 миллиардов.

Хотя нефтяное изобилие изначально чревато подобными спекулятивными вспышками, Персидский залив, похоже, обладает иммунитетом к другой проблеме, от которой страдают многие страны, богатые сырьевыми ресурсами. Речь идет о «голландской болезни». Названное в честь кризиса, поразившего Нидерланды в 1960-х, это явление возникает, когда рост мировых цен на главный экспортный товар, в данном случае нефть, приводит к резкому увеличению стоимости национальной валюты, из-за чего экспорт других продуктов страны становится менее конкурентоспособным и, следовательно, в других отраслях начинается спад. Как мы уже убедились, эта проблема может сильно ударить по экономике государства, серьезно зависящего от экспорта любого сырьевого товара. В последние годы эта болезнь поразила Бразилию, Россию и ЮАР. Но, как я уже сказал, страны Персидского залива практически застрахованы от этой проблемы, ибо помимо нефти они почти ничего не экспортируют. В них нет ни обрабатывающей промышленности, ни сервисной сферы, которые могли бы пострадать в данной ситуации. У экономики государств этого региона нет иных конкурентных преимуществ: кроме нефти, им приходится импортировать почти все. Даже местные компании по производству стекла – окруженные, по сути, миллионами километров песчаной пустыни – вынуждены импортировать основной ингредиент, ибо весь местный песок недостаточно высокого качества. Страны Персидского залива винить тут, конечно же, не в чем; данная ситуация лишь свидетельствует о том, как трудно построить современное общество с разнообразной экономической базой в негостеприимной пустыне.

Таким образом, государства этого региона можно считать ярчайшим примером, еще раз подтверждающим, что никакие два формирующихся рынка нельзя трактовать и оценивать одинаково и что экономический путь ни одной страны невозможно понять, руководствуясь простым набором правил. Страны Персидского залива нарушили десятки основных правил экономического развития: у них отсутствует производственная база, они испытывают явный недостаток квалифицированной отечественной рабочей силы, в них практикуются самые щедрые дотации и субсидии на всем земном шаре при практически полном отсутствии налогов – и все же благодаря нефтяному изобилию их экономика, судя по всему, будет в обозримом будущем быстро расти. В этом мире в себе есть совсем небольшие государства, самые богатые на всей планете, которые, похоже, будут процветать благодаря нефти еще не одно десятилетие. Персидский залив служит веским доказательством того, что каждая развивающаяся нация и каждый развивающийся регион, особенно четвертого мира, поистине уникален.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.