5.2. Политика как выражение интересов различных психотипов

5.2. Политика как выражение интересов различных психотипов

Капитализм традиционно наполнен кризисами. Основная позитивная функция кризисов — автоматическое достижение разрушенных оптимальных пропорций в экономике, в социальной и даже в духовной жизни. Так, закрытие некоторых производств способствует вновь повышению цен на их продукцию. Но одновременно дает основание для всего населения думать, что эти диспропорции — временное явление современной экономики. Закрытие производств может не изменить психотипы людей, активность которых привела к существенным диспропорциям, к кризису. Поэтому диспропорции возникнут снова. Если в кризисе виноват определенный психотип людей, то традиционные методы преодоления экономических кризисов здесь уже так прямо и непосредственно не работают. В то же время в начале XXI века причины кризисов во многом связаны с качественным изменением людей.

И ошибочность многих принимаемых решений на уровне правительств, групп государств, различных валютных зон, на уровне мирового банка, ФРС как раз и состоит в том, что меры, которые реально работали и работают при преодолении циклических, типичных кризисов в настоящее время просто не работают.

При циклических кризисах в первую очередь государство принимает решения через имеющиеся у него абсолютные средства — деньги. Абсолютную монополию на деньги имеет государство. Поэтому самое простое управление — давать деньги в экономику, расширять монетарную базу или сужать ее. При первых признаках перепроизводства денежную базу принято сужать, чтобы не было финансовых предпосылок для безудержного расширения производства. При дешевых деньгах есть соблазн получить большую прибыль за счет больших масштабов производства товаров с высокой рыночной ценой путем снижения стоимости единицы товара в силу больших объемов произведенного. Вот расширили производство, но получили товара больше, чем может поглотить рынок. Вместо увеличения объема реализации товара — цены падают, порой ниже себестоимости. Повышаем процент за кредит. Однако сразу возникший процесс не остановить. Цены продолжают падать, объем реализации товара не возрастает, а то падает и он. Это бывает нередко, так как при высоком проценте за кредит иногда просто выгоднее продать товар дешевле безубыточного уровня. Ибо за кредит в будущем придется заплатить больше, чем потеря от продажи ниже себестоимости. Поэтому кто-то берет кредит (чаще это лица с менее развитой метапрограммой будущее, они просто вытесняют из сознания факт необходимости в дальнейшем кредит отдавать, но в еще более сложных экономических условиях), кто-то начинает продавать товар ниже точки безубыточности, кто-то сокращает производство.

Точка безубыточности зависит существенно от массовости производства. Чем больше продукции производится, тем обычно ниже ее себестоимость. Поэтому некоторые придерживаются стратегии сохранения массовости производства, низкой себестоимости. А некоторые начинают даже расширять производство ради снижения себестоимости до точки безубыточности по своим финансовым планам. Эта стратегия выживания рассчитана на завоевание большей доли рынка в момент кризиса. И таким путем нередко идут японские компании. Во всяком случае в конце ХХ, начале ХХI веков большая часть компаний Японии на внешних рынках жертвовала прибылью ради доли рынка. Норма прибыли у них была чаще ниже, чем у американских компаний.

Но в результате долг таких компаний чаще будет расти более высокими темпами, чем у тех, кто увольняет работников, сокращает производство. Повышение стоимости кредита банков в этот момент через повышение стоимости заимствований у ЦБ действительно снижает производственную активность у тех компаний во главе которых стоят рациональные руководители, не поддавшиеся на увеличение доли рынка за счет продажи продукции в массовом масштабе ниже себестоимости. Если процент за кредит возрастает, то при нормальном мышлении собственников, руководителей предприятий, производство должно стабилизироваться или даже сокращаться. И так было столетиями.

Поэтому надо согласиться с тем что в основе причин экономических кризисов лежат недостатки, противоречия и на их базе — субъективные ошибки в финансово-экономической политике как отдельных государств, так и банковских систем.

Но в настоящее время постепенно, кумулятивно, незаметно возникла новая реальность. Собственники предприятий, собственники банков, руководители, элита, экономически активное население стало иным. Повысилась эмоциональность, психопатичность, истероидность… И в важнейших точках принятия решений стало больше общественников. А их решения более психологичны. Они менее привязаны к объективным пропорциям. Они вытеснили предметников. Они вытеснили тех, кто не станет играть в слишком рискованные игры. Отсюда степень неопределенности прогноза возросла. Непосредственная причина этого в том, что субъекты принятия решений в экономике изменились.

Отрадно заметить, что психологизацию причин кризиса в рассматриваемом аспекте — изменение психологии субъектов кризисных явлений — отмечают экономисты, философы. Они фиксируют реальность: мир остается «заложником торопливости, жадности, неправомерных действий, эгоизма и элементарных ошибок сравнительно небольшой группы спекулянтов и финансистов. Необходимые как важный элемент экономики, они, становясь главными и неуправляемыми, способны ввергнуть мир в хаос» [2, стр. 345]. Перечисленные личностные особенности в данном случае совпадают с психологическими особенностями постпострезонаторов. Осознание психологизации причин кризиса в настоящее время есть и среди экономистов. Итак, изменились субъекты принятия финансовых, экономических решений.

Это с одной стороны.

С другой стороны за прошедшие десятилетия производственный сектор из основного, с точки зрения получения прибыли, превратился в третьестепенный — после банковского и торгового. А в банковском и торговом секторах так же к власти пришли общественники. Они живут более короткими целями. Они вытесняют из сознания тот факт, что без производства один банковский сектор просто прекратит свое существование. Этот факт сознание перестает диагностировать. Оно в этом направлении не активно. И банки вкладывают средства не в перспективные производства, а в финансовые пирамиды, раздувая очередной «пузырь», но получая возможность наварить очередную порцию прибыли. Производственный сектор стал менее нужен банкам с точки зрения сохранения и расширения своего бизнеса. И чего тогда они будут заморачиваться по поводу оценки перспектив того или иного предприятия, по поводу объективных оценок перспектив бизнеса? Они лучше будут анализировать рынки акций, драгоценных металлов, сырья, облигаций… Здесь можно получить больший «навар». Это банки и делают. А «навар» получается за счет того, что государство, домохозяйства, предприятия начинают залезать в долг. И никто не думает о последствиях. Субъекты принятия решений стали другие. Возросла иррациональность, активнее работают защитные реакции типа — все так делают, как-нибудь выкрутимся. Возросла степень анархичности, хаотичности действий всех субъектов экономической активности. Риски стали выше. Что привело по мнению некоторых авторов к воссозданию вновь циклических кризисов по жюгляровской модели: мощный неконтролируемый рост экономики, ее перегрев, спекулятивная составляющая роста приводит его к пиковым значениям, затем огромный спад с банкротствами, безработицей, с падением внешней торговли сильнее, чем производства [2, стр. 345–359].

Так элита, экономически активное население не думали 20–50 лет назад, когда снижение процента за кредит снижало и производственную активность.

Господство общественников приводит к тому, что в головах субъектов, принимающих решение, доминантой становится не мысль о возможном разорении, о необходимости сокращения производственной активности, а мысль, что надо получить преференции, помощь от государства. И действительно ее получают в виде разрешений на деятельность в офшорах, на уход от налогов через офшоры, через иные официальные преференции. И их стало очень много. А государство, щедро раздавая преференции, начинает выпускать облигации с высокой доходностью (примерно как и процент за депозит), закрывая дыры в бюджете, но помогая тем, кто поддерживает существующую элиту, то есть своим. Общественники захватили незримо власть во всех органах, которые принимают решения. И мышление субъектов, принимающих решение стало иным, принципиально иным. И чего им заморачиваться по поводу высоких процентных ставок — договорятся о снижении, докажут, что иначе США проиграют другим странам, упустят свое лидерство. И доказывают через Конгресс, Сенат, ФРС… И банковский процент за кредит действительно снижается. И логика мышления кажется безупречной с экономической точки зрения. Ведь раньше ВСЕГДА при снижении процента за кредит темпы роста ВВП, темпы развития экономики возрастали. Но… это было тогда, когда кризис «выправлял» мозги у субъектов экономической активности, у элиты. На краю гибели люди начинают мыслить разумнее. И после разорения одного, второго предприятия данного профиля руководитель третьего принимал решение сократить производство на своем. Эмоционализированные собственники разорялись. Рационально, трезво мыслящие, а это предметники, оставались. И после того как оптимальные пропорции в экономике, благодаря решениям предметников, восстанавливались — они увеличивали производство своей продукции, услуг.

Но в прошедшие годы банковский процент за кредит опустился до минимального уровня до того как протрезвели элита и экономически активное население. Общественники добились снижения цены кредита, когда стало туго. Они добьются и списания долгов. Главное иметь своих людей там, где принимаются такие решения. Доминанта — иметь нужных людей в местах принятия нужных решений в общественном сознании, в сознании элиты переборола доминанту разумных решений. И это коснулось производства, фондовых, сырьевых рынков, рынка облигаций (в меньшей степени). Элита, экономически активное население стало качественно иной, менее подвластной разумности, трезвому расчету, более ориентирующейся на то, что все можно уладить. Власть осталась у общественников. Предметники не в особом почете. В то время как в предыдущие кризисы она в той или иной степени передавалась предметникам, то есть людям, которые мыслят четкими образами, рассчитывают последствия принимаемых сегодня решений на годы, десятилетия вперед. Сформировалось сознание собственников, которые при очевидном крахе рынка через год-два — смело влезают в него, рассчитывая, что государство что-то сделает, чтобы рынок не рухнул. И государство находит выход — начинает вливать деньги в экономику. Но так как люди стали принципиально иными, эти деньги не идут в производственный сектор. Они вновь идут на спекулятивные рынки.

Все дело в качестве элиты и экономически активного населения. Это в первую очередь. А восстановление пропорций в экономике — это следствие принятия решений качественно иных собственников, менеджеров, чем те, которые еще стоят у власти. Нужна смена элиты на более разумную и взвешенную в своих решениях, нужна смена общественников на предметников. В этом суть выхода из современного кризиса.

Да, кризис 1929–1939 годов научил экономистов, политиков, государственных деятелей настолько филигранным решениям в области финансовых регуляторов, что казалось бы кризис гасится этими мерами. Но, увы, эти меры не меняют людей так как реальный спад производства, массовое разорение, голод, безработица, страдания. А многие представители народа сейчас страдают. И если элита не осознает что и как делать, то голодные, безработные это осознают быстрее и резвее до уровня конкретных действий, чаще по поиску виновных. И не всегда это осознание будет справедливым и объективным. Но колебательно стихийные протесты все же приведут к обновлению элиты, к замене (в той или иной степени) общественников на предметников.

Ранее кредитно-денежная политика, в частности повышение или снижение процента за кредит, влияла на развитие кризиса в противофазе. А именно — при падении производства экономике были нужны деньги. Снижение процента за кредит вело к росту производства. При перегреве экономике, при признаках перепроизводства процент за кредит увеличивался, темпы роста сокращались. Но… При падении производства ранее шло реальное разорение предприятий, реальная смена хозяев, менеджеров, реально восстанавливались нарушенные пропорции в экономике. После этого или одновременно с этим снижался процент за кредит. Не цена кредита первопричина роста экономики, а качество экономически активного населения. Его разумность. А она упала. Кризису не дают лечить людей, изменять реально их психотип. Иррациональность захлестнула большинство рынков. И такое помутнение сознания наступает примерно раз в 72 года. Так что эмоции, опыт участников рыночных горок в кризис 1929–1939 годов нынешнее поколение просто не помнит. Мир устроен так, что заставляет нас познавать истину помимо нашего чувственного опыта, нас просто заставляют познать наши человеческие особенности и строить общество в соответствии с ними. Нас принуждают к рациональности. Но не только. Происходящее можно чувствовать и интуицией. Интуиция чувствует мягкую силу и может подсказать верные решения даже тогда, когда знаний на этот счет мало или нет вообще. Но опять же такой интуицией обладают не все.

Рациональность позволяет осознать факторные причины. Здесь может помочь наука. Интуицией можно понять направление действия мягких сил, микропричин. Здесь нужны люди определенного жизненного опыта и психического склада. Это так же чаще предметники, интроверты. Они не могут так складно говорить и обхаживать нужных людей, как общественники, но они знают, чувствуют истину.

Пропорции в экономике могут находиться в равновесном и не равновесном состоянии. При равновесном состоянии каждое предприятие производит столько, сколько и получает. Каждая отрасль производит столько, сколько получает вливания из других отраслей. На этой основе возможно даже составить межотраслевой баланс. И эти пропорции меняются очень медленно. Они меняются обычно темпам развития ВВП. В некоторых отраслях они могут в несколько раз превышать темпы роста ВВП, то есть развитие этих отраслей может быть более высокими темпами чем соседних. В этом случае должна быть причина такого отличия. Это может быть внешний спрос. Растет спрос на алюминий в мире и все тут. Алюминиевое производство развивается более высокими темпами, чем растет ВВП страны. Но это может быть и решение правительства о более высоких темпах развития какой-то отрасли. Это могут быть и решения собственников. Если решение правильное — развитие этой отрасли тянет за собой развитие других отраслей. Степень правильности решений определяется прогнозированием спроса на продукцию данной отрасли. Если решение не правильное — классическое перепроизводство, классический кризис. И систематически такие кризисы наступают. Но если качественно и явно не в лучшую сторону меняется элита и экономически активное население, то решения становятся не верными. И даже неудача не приводит к протрезвлению тех, кто такие решения принял. Это понятно, так как у общественников включаются защитные реакции. Они видят мир не таким, каким он есть, а каким они хотели бы его видеть. Отсюда чреда, система неправильных решений в экономике как в масштабе государства, так и в масштабе отраслей, предприятий.

Неправильность таких решений в настоящее время усиливается тем фактом, что большая часть денежных средств находится в руках общественников. А реально, не предвзято мир видят предметники. Но они без общественной поддержки. Без власти. Без денег. Без собственности. Без способности своим голосом, рассуждениями привлечь внимание к назревающим проблемам. Все заложено, перезаложено. Все уже принадлежит самым проворным и общительным. Именно они начинают принимать судьбоносные решения. Гордость переполняет таких людей от достигнутого. И вот принимают решение вложить огромные средства в алюминиевую отрасль. И чем больше гордости в груди, чем больше денег, тем масштабнее проекты, планы. Такие, что об этом пишет вся страна (а внешняя референция у общественников ох как развита!). Появился дополнительный источник финансирования в алюминиевой отрасли… Она стала требовать больше электроэнергии (значит цена на электричество возрастет в других отраслях…), больше кредитов… Значит цена на кредиты возрастет. Или другим не хватит их при ручном управлении кредитной политикой. Это все негативно повлияет на другие отрасли экономики. То есть рывок в развитии одной отрасли даже при наличии внешнего рынка сбыта ведет к росту диспропорций в экономике. А если общественники стали главенствовать во всех отраслях — то диспропорции будут расти величайшими темпами. Эти диспропорции и вызывают рост долгов, диспропорции развития различных сфер экономики. И вместо того чтобы разрешить эти диспропорции массовой заменой одних собственников, менеджеров на других — их заливают деньгами. Но кто принимает решения остался тем же. Он будет делать то, к чему привык, какие у него динамические стереотипы, каково его типичное мышление. То есть разбалансированность экономики будет возрастать. Поэтому одни и те же меры в масштабе государства в зависимости от качества элиты и экономически активного населения будут приводить не только к различным, но и к противоположным результатам. Менять надо элиту, собственников, перетряхивать экономически активное население. Но до этого в мире такое могло произойти только в результате революции. Она незаметно и зреет, даже в Европе…

А что делать? Так как общественники неугомонны, то они начинают предлагать и предлагать что и как надо сделать. И все эти предложения вытекают из сути их психотипа. Надо менять не мир в соответствии с указаниями общественников, а надо всем миром сгонять общественников с насиженных шестков власти. Но согнать — пол дела. Кого на их место посадить? Как этих людей выделить? Раньше это делал кризис. А сейчас? Кто это сделает? Если это будут решать люди, комиссии, ассамблеи, комитеты — будет как всегда. Во всех этих структурах самые высокие места займут общественники. Или посадят толкового предметника, но не дадут ему ничего делать по его плану. Все сделают через него в своих интересах. Поэтому — или кризис, революция, или управленческое, возможно диктаторское, решение в пользу предметников.

Ситуация в США в связи с этим сложная. Здесь проблема общественников — предметников переплелась с проблемой существенных диспропорций в экономике. Банковская сфера, сфера торговли, компьютерных технологий потребляет средств значительно больше, чем реально отдает в экономику назад. Работники, собственники этих отраслей получают доход значительно больший, чем отдают его назад. А где такая ситуация — ее тут же седлают общественники.

Общественники легко это сделали в банковской сфере, в сфере торговли. Тут хозяева они. И свои методы прихода к власти, свои методы управления в силу наличия немалых средств они распространяют на другие сферы, отрасли страны. А это установление нужных отношений с политиками, с государственными чиновниками, со средствами массовой информации и т. д. Их власть, и что более важное, — способы завоевания власти становятся общепринятыми. А раз так, то идет жаркая борьба за средства массовой информации, применяются самые современные маркетинговые средства для достижения поставленных целей, система межличностных отношений сбивает людей в группы, кланы, сообщества. Страна все в больше и большей степени из страны предметников превращается в страну общественников. Эта тенденция распространяется и на большую часть мира. Не быть среди мировой тусовки, где принимаются решения, — значит проиграть если не во всем, то во многом. Элита, общественники во многом задают тон экономическим, политическим взглядам, исследованиям. И бессознательно она поддерживает те научные направления, которые делают ее методы ведения борьбы за власть легитимными. История показывает, что общественники оказываются ненужными при диктатуре. Она их просто отбрасывает с пьедестала власти. И тот факт, что кризис 1929–1939 годов был преодолен в большинстве стран Западной Европы через фашизм — не случаен. Только освободившись от власти общественников можно было поднять экономику с колен. Фашизм при этом опирался не на старую элиту, а на вновь созданную элиту, которая была более деятельна и более предметна. Другие просто не выживали. Любая диктатура угроза для общественников. Поэтому в средствах массовой информации так активно проповедуется такая ценность как демократия. Развитие реальной демократии — это создание условий для достижений и удержания у власти общественников. Их психотип таков, что они легко и естественно занимаю первые позиции среди ораторов, активистов, депутатов, сенаторов и т. д. Общественники кровно заинтересованы в демократии. Это их конкурентное преимущество перед предметниками, которые менее говорливы, у них менее развита способность наводить трансы на окружающих, быть внешне эффектными, яркими, нравится публике… И эти отличия не поддаются радикальному изменению.

В экономике общественники будут защищать те концепции, которые дают им так же конкурентные преимущества. До последнего времени либерализм, открытость рынков, самовосстановление рынков были для них выгодны. Отсюда либеральные экономисты получали от общественников всяческую поддержку. Либеральная экономическая теория была довлеющей в экономической теории на Западе. Но… Дело в том, что общественники не смогли вывести предприятия из кризиса. Их методы дали «осечку». Кредиты раздавали за дарма. Их взяли под завязку — сколько хотели. Но… дело движется с места слабо. Либеральные методы не работают так, как на них рассчитывали. Раньше снижение ставки за кредит вело к росту производственной сферы. Сейчас это ведет к раздуванию очередных пузырей на различных рынках.

Либеральные методы управления в меру хороши, когда вокруг предметники, резонаторы. Дай свободу и самые сильные пойду вперед, экономика восстановится и начнет развиваться более высокими темпами. Некоторые политические силы выступали именно за этот путь развития (Ромни М. и др.). Но ведь так общественники могут уступить свою власть предметникам. Не хочется. Поэтому можно как бы забыть свои анонсы важности либерального подхода в экономике и заговорить о вмешательстве государства в экономику, чтобы взять контролируемые им финансовые потоки под свою опеку. Общественники объективно должны начать движения в этом политическом направлении. Надо только подождать, немного… Общественники вынуждены искать неэкономические источники своей власти, так как в рамках даже нынешней экономической системы эта власть ограничивается объективными обстоятельствами. Для их власти нужна кредитная и денежная эмиссия. Они за нее. Это их власть. Это продление их власти. И хотя она мало что дает уже для экономики, но за эмиссию денег будут биться общественники. Если деньги печатаются, образуются денежные потоки, то контроль за денежными, кредитными потоками — это реальная власть. Она принадлежит в настоящее время банкам. Именно выходцы из банковских структур все чаще и откровеннее приходят к власти во многих западных странах. И это реальная власть — распределение денежных потоков, которые нужны всем. Рост кредитного мультипликатора, денежной базы — признак упрочения власти общественников. Стабилизация роста долга и его сокращение — возникновение шансов, предпосылок для начала возрастания власти предметников.

Экономика США, западных стран во многом развивалась за счет роста долга домохозяйств, отдельных граждан. Это создавало спрос. Данный спрос был смещенным в сторону потребностей, которые формировали общественники. Это дорогие, модные вещи, дома с большой площадью, украшения, дорогая, брендовая одежда и т. д. Финансовые потоки направлялись в первую очередь на удовлетворение этих потребностей. Занимали в долг, но покупали по ипотеке дорогой особняк, дорогую машину. И на этом имели не плохой доход. В условиях кризиса от таких покупок все чаще отказываются. Но именно они кормили общественников — лучших маркетологов, способных продать кошачью шкурку по цене выше соболиной. Но вот перестает работать такой конвейер. Общественники потеряют свои позиции. Обидно. Будут затягивать процесс исправления кривизны спроса со стороны населения. Всеми силами и средствами. QЕ1 и т. д. это такие средства. QE не ведет к дружному росту производства ни в США, ни в сопредельных странах. Но ее продолжение — дань потребностям, желаниям общественников. Тем, кто эти потоки контролирует.

Эти деньги не увеличат скорость восстановления экономики без замены общественников на предметников, то есть без повышения качества экономически активного населения. Это не снизит напряженности в обществе, не уменьшит разрыв между бедными и богатыми. Предметники обычно что-то создают, строят, выступают с реальными проектами. Под эти проекты будут заказы в промышленность, под них они набирают работников. Им надо платить зарплату. Они ее будут тратить. Это увеличивает потребительский спрос домохозяйств. Таким образом, владение предметниками собственностью, деньгами увеличивает количество долгосрочных проектов, уменьшает безработицу, увеличивает потребительский спрос.

Общественник более живет дивидендами от контроля финансовых потоков. Его мышление направлено как получить прибыль, желательно в финансовой сфере. Это покупка акций, облигаций, игра на драгоценных металлах, цене нефти и т. д. Здесь нужны большие деньги, но минимум работников. Такой способ умножения своих капиталов не увеличивает количества занятых, не ведет к возрастанию спроса, не уменьшает количество безработных. И чем больше будет лиц, занятых игрой на биржах, получающих доход в финансовой сфере, чем больше будет общественников, тем призрачнее выход из кризиса. Не изменив качества экономически активного населения нельзя рассчитывать на выход из кризиса, тем более только монетарными методами.

Поэтому методология борьбы с кризисом заключается в увеличении предметников и уменьшении общественников. И все меры надо рассматривать под этим углом.

Процесс сближения с другими странами, степень обращения к их опыту зависит в решающей мере от того кто побеждает в них — предметники или общественники. Нам нужен опыт предметников, опыт блокирования власти общественников. Это достойно подражания. С этими силами и нужно развивать наше взаимодействие, что стратегически перспективно.

Но если общественников не поставить на место в рамках демократических методов, свобод, то население начнет голосовать за тех, кто это обещает сделать силой. Это могут быть и фашисты. Во всяком случае так было в истории.

Ежегодно сдаваемые бухгалтерские балансы, данные из налоговых органов, данные по экспортно-импортным операциям, данные банков должны быть исходными и единственными показателями для принятия решений по стимулированию тех или иных производств с помощью различных преференций. Вместо встреч с ходоками, которые так убедительно и доходчиво рассказывают о сложной ситуации, в которую попало предприятие, отрасль, и просят как и предыдущие ходоки… преференций и денег, руководитель-предметник вместе со своими помощниками будет занят разработкой положений, по которым указывается кому и в какой очередности оказываются те или иные льготы, преференции, предоставляются кредиты. Оно публикуется. Публикуются основания для таких решений. Конечно, ходоки-общественники окажутся и здесь рядом с нужными разработчиками, пытаясь внести свои поправки в создаваемую систему управления. Поэтому разработчиков убирать от непосредственного общения с ходоками, а тем все свои пожелания давать в письменном виде, с выводом своих предложений в Интернет. Не нравится — давай свою оценку в Интернете. Через год-два будет видно кто прав. Кто заслужил наибольший рейтинг по правильности оценок принятых решений — получает возможность в следующий раз непосредственно встречаться с разработчиками проектов данного типа. Вся дискуссия, все предложения в Интернете.

Но сделанные предложения, проекты управленческих решений в обязательном порядке направляются на экспертизу заинтересованным предприятиям, организациям. Обязательно соблюдается принцип — посылать на согласование конкурирующим предприятиям. На ответ не более 3 дней. Если руководитель понимает суть проблемы — ответит тут же. Нет — не место ему в руководителях.

Допустим, производители алюминия претендуют на получение более дешевой электроэнергии. Все министерства с этим согласились. И не будем их решение связывать каким-то временем. А вот другим — 2–3 дня. И пусть свое мнение выскажут по этому поводу производители электричества, производители меди, руководители других энергоемких производств, главы административных образований… И возможно, действительно производителям алюминия нужно дать преференции. Но тогда должны быть заключения налоговых органов (сколько заплатили за прошедшие 10 лет налогов производители алюминия и меди), таможни о сравнительной эффективности внешнеэкономической деятельности этих групп предприятий за 10 лет и др. И пусть думают все. В этом случае и обоснование преференций (а они нужны в современной экономике) будут более понятны и честны. А это рождает потребность не в выбивальщиках преференций, а в предметниках, знающих свое дело и качественно его выполняющих, умеющих все рассчитать и доказать на конкретных цифрах, а не через устройство охоты, рыбалки (в лучшем случае) или через взятки, откаты (в типичном варианте).

Все ходоки за преференциями должны направляться к бухгалтерским отчетам, к данным из налоговых органов, к данными по экспортно-импортным операциям, к данным о степени удовлетворения населением важнейших потребностей и др.

Степень удовлетворения населения в важнейших потребностях это статистические данные о потреблении важнейших продуктов питания на душу населения в целом по стране и по данному региону, о научно обоснованных нормах потребления. Это данные из важнейших программ развития страны, региона (в области высоких технологий, образования, медицины и др.).

Уровень дохода всех, но особенно группы самых бедных и самых богатых, должен быть привязан к величине произведенного страной продукта. С государственными служащими это сделать относительно просто. Более того, это можно сделать для каждого министерства. Можно ввести коэффициенты доплат и муниципальным служащим за превышение показателей по отношению к средним по стране. При этом каждая службы сравнивается отдельно. Эти положения должны быть разработаны. По ним дифференциальная оплата. Показатели типа — занятые места на соревнованиях, средний балл по ЕГЭ, количество преступлений на 1000 человек в районе, в школе, количество смертных случаев по вине медперсонала, динамика потребления спиртных напитков, молока, важнейших продуктов питания и т. д. Все показатели только объективные и не вызывающие сомнений. Иначе лучше их просто не вводить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.