«Здесь и сейчас» в плане брака и создания семьи
«Здесь и сейчас» в плане брака и создания семьи
Довольно редко нам удается испытать божественное ощущение полной удовлетворенности и благополучия. Но именно в эти моменты вам нужно просто быть там, где вы есть, поскольку именно там вам суждено быть.
Для меня самым незабываемым из таких моментов стал день моей свадьбы. Я буду помнить его до тех пор, пока моя память будет мне служить. Мы поженились в ноябре 1993 года в нью-йоркском «Метрополитен Клаб». Нас словно перебросили в другую эпоху, эпоху барокко со всей чрезмерностью и напыщенностью этого стиля. Представьте себе «Титаник» на суше. Почему мне захотелось такого фантастического антуража, я не знаю. Это казалось само собой разумеющимся. На мне было супершикарное платье. Сегодня я под страхом смерти такое не надену, но мы все совершаем ошибки.
Настал момент моего прохода между рядами. Я хотела идти одна, чтобы отец встретил меня на полпути. Играла музыка, я помню, как распорядитель свадьбы сказал: «Подождите, подождите. Дышите. Теперь идите». В этот момент, как раз перед тем как нас с Лоуренсом объявили мужем и женой, я поняла, что все прекрасно, что я нашла его и у нас будет семья. Все должно быть хорошо.
Бывают другие ситуации, когда ты оказываешься не там, где хотела бы быть, а в каком-то другом месте, где ты себя не представляла и где, как ты чувствуешь, ты не принадлежишь себе. И в такие моменты вам необходимо увидеть перспективу и понять, что вы не всегда будете в этом месте, которое совершенно переворачивает ваши так четко выстроенные планы. Для меня такой момент наступил, когда я столкнулась лицом к лицу с реальностью бесплодия. Для другой женщины это может быть смерть кто-то из членов семьи, проблемы со здоровьем, крах карьеры или необходимость специального ухода. Похоже, каждый из моих знакомых рано или поздно сталкивается с тем, что «случается только с другими».
Через пару лет после свадьбы я сказала Лоуренсу, что нам пора подумать о детях. Мы оба придерживались этого мнения, так что ультиматум не понадобился, но сам формальный момент ознаменовал значительное изменение в наших отношениях. Мы неловко начали процесс, на который были биологически запрограммированы. Секс исключительно в целях произведения потомства шел вразрез с тем образом жизни, который я вела до этого. Мы недавно поженились, и мне не так уж сильно хотелось, чтобы моя устоявшаяся жизнь перевернулась с ног на голову. Но время шло, и по-прежнему ничего не происходило. Я покупала комплекты для овуляции, тесты для определения беременности, свободные трусы для Лоуренса, не принимала горячие ванны и не ездила на велосипеде, а также пила чаи, которые мне советовали. Я делала все, что могло бы способствовать беременности, прислушивалась ко всем бабушкиным сказкам и небылицам, решив, что вреда от этого не будет. Я страшно переживала, когда мои подруги беременели одна за другой. Хотя их беременность не имела никакого отношения к моим неудачным попыткам, в глубине души я терзалась вопросом: неужели только мне никогда не суждено родить?
Мой врач-гинеколог предложила нам попробовать «Кломид» (лекарство от бесплодия), но если и он не поможет, она советовала обратиться к специалисту. И после нескольких месяцев безрезультатного приема «Кломида» такой момент настал. Это поворотный момент, пересечение границы. «Кломид» – это практически витамины. Это последняя попытка естественного зачатия перед переходом к уколам, чашкам Петри, исследованиям труб и аббревиатурам типа ЭКО. Когда и это не помогает, вы переходите на новый уровень стресса, отчаяния и инвазивных процедур. Попасть к лучшему специалисту по вопросам бесплодия в Нью-Йорке – это все равно что получить аудиенцию у папы римского. Например, у одного доктора было несколько «окон» только в начале следующего года. А ведь это всего лишь запись на первичную консультацию. Для двух перфекционистов, таких как мы с Лоуренсом, этот вариант был неприемлемым. Мы подняли все связи, потянули за все ниточки, чтобы ускорить процесс хотя бы на несколько месяцев.
Переход от молодой замужней и работающей нью-йоркской женщины к пациентке клиники по лечению бесплодия в действительности чрезвычайно драматичен. Каким только исследованиям меня не подвергали – трудно вообразить! Однако даже после того, как все анализы были сделаны, специалисты не смогли определить причину моего бесплодия. И с Лоуренсом тоже все было в порядке. Помню, как после тщательного изучения всех компонентов спермы ему сообщили результат, получивший общую оценку B+, и я увидела, что он упал духом. Он думал, как бы ему изменить эту оценку на A-, то есть каким образом улучшить данный показатель.
Так и не получив точного диагноза (как это зачастую бывает), я начала посещать клинику для больных бесплодием.
С 3-го по 13-й день моего цикла почти каждое утро я начинала с визита в эту клинику. На третьем этаже, где располагались лаборатории и кабинеты, всегда находились 30–40 женщин разного роста, возраста, объемов и происхождения, которые, скорее всего, никогда бы не встретились в обычной жизни, но здесь объединились в некое женское сообщество, к которому никому из нас принадлежать не хотелось. Мы избегали разговоров, словно боялись «заразиться» бесплодием, и делали вид, что здесь оказались случайно. Или притворялись, что мы вообще не здесь. В общем, как могли, старались абстрагироваться от окружения.
Ежедневные визиты в клинику заставляли меня чувствовать себя шестеренкой в каком-то непонятном механизме. Но я быстро поняла, что и медсестры, по-видимому, ощущали то же самое. А мы, пациентки, были настолько погружены в свои печальные истории, что даже не воспринимали медсестер как персонал, выполняющий довольно сложную работу. И я взяла себе за правило каждое утро здороваться с ними, по возможности интересоваться, откуда они родом или, если я знала, что какая-то сестра учится, как накануне прошли ее занятия. Я хотела, чтобы они были на моей стороне. Некоторое дополнительное расположение никогда не бывает лишним, верно? Как ни тяжело было мне проходить все эти тесты и эхограммы, предпринимать по ночам все новые и новые попытки, но и у Лоуренса была своя трудная работа. Он не раз говорил мне, что это стресс, когда приходится «производить образец» по требованию и помещать его в маленькую чашку. Наверное, это действительно сложно, но все же мне казалось, что такое разделение труда абсолютно несправедливо.
Это погружение в море бесплодия полностью тебя засасывает. В ваших ежедневных планах должно найтись время для утреннего анализа крови и ультразвука, днем необходимо созвониться с врачом и получить консультации относительно вечернего приема лекарств, а потом нужно подставить свой зад для укола, который сделает твой партнер или ты сама. Кстати, именно благодаря уколам я познакомилась с соседкой, замечательным педиатром, к которой зашла, чтобы спросить, не сделает ли она мне инъекцию. У меня это плохо получалось, а я знала, что она врач (мы разговорились в лифте), вот только не знала, какая у нее специализация.
Есть также макропланирование, или, точнее, макроотмены. Вы уже не можете планировать отпуск, выезды на уик-энд и вообще не хотите строить никаких планов. Жизнь останавливается.
Наконец, после первого полного курса «Пергонала», который стимулирует производство фолликулов и оплодотворение, а также способствует тому, чтобы сперма оказалась в нужном месте и встретилась с яйцеклеткой, и очередного анализа крови мне позвонили. Я была беременна!!! Утром мне необходимо было прийти для повторного анализа крови. Следующим вечером вновь раздался звонок. Врач выразил сожаление и сказал, что, похоже, беременность сохранить не удастся.
Я была убита и вообразила, что доктора ошиблись в подсчетах. Уровень гормонов поднимется до необходимого. Я могу это сделать. Я знала, что могу. Но, конечно же, я не могла. Теперь мне нужно было ждать три года, прежде чем я могла попытаться снова. Все усилия, боль, уколы, эхограммы, оплодотворение – все напрасно. Мы вернулись к тому, с чего начинали, добавились лишь новые опасения, что забеременеть я могу, а вот сохранить беременность – нет. Это было похоже на американские горки – подъем и снова спуск в самый низ.
Помню, как в тот вечер я отправилась отмечать помолвку подруги, но я была настолько раздавлена, что не могла думать ни о чем другом. Я ушла рано, чтобы иметь возможность упиваться своим горем. Теперь это было мое обычное настроение. Приговор моей жизни: я не могу иметь детей. На работе я пребывала в лунатическом состоянии. То, что так долго было моей основной целью, теперь отошло на второй план.
Каким бы трудным ни был этот период, он стал хорошим временем для нашего брака. Я ощущала поддержку и оптимизм Лоуренса, и мне лишь оставалось перебороть жалость к самой себе. Однако, несмотря на благополучный брак, я чувствовала, что никогда не смогу быть по-настоящему счастливой, пока у нас не будет детей. Хотя я понимала, что шансы ничтожно малы и мне осталось только одно – набраться терпения и ждать. Впрочем, мы могли усыновить ребенка, такого варианта я не исключала. Я на самом деле убеждена, что ВАШИ дети станут ВАШИМИ детьми, независимо от того, являетесь ли вы их биологическими родителями. Каким бы путем вы ни пошли, каким бы извилистым ни был ваш маршрут, какой бы случайной ни была встреча с суженым, существует некая вселенская тайна, которая даст вам именно этого ребенка или именно этих детей.
Через несколько месяцев мы повторили попытку. Опять больничный режим. Новые послеобеденные звонки из клиники с сообщениями о результатах анализов и схеме приема лекарств. (Нам очень жаль, но…)
Мы пытались месяц за месяцем. Вечером мы делали уколы, а утром я сдавала кровь на анализ, оплодотворение, когда был благоприятный гормональный уровень, и вновь ожидание до того дня, когда мы узнаем свою судьбу. Я мечтала о том, как услышу слова: «Вы беременны». Но вновь и вновь единственной фразой было «Мне очень жаль…». Я почти впала в отчаяние. Однако доктор не выглядел встревоженным. Он сказал, что я обязательно забеременею. Разве он не понимал, что ничего не получается? В своих попытках мы проходили уже четвертый круг. Я еще не была готова отказаться от них. Я не была готова смириться с окончательной неудачей. Да и Лоуренс был настроен оптимистично. В глубине души он действительно верил, что нам это удастся. Моя довольно пессимистичная по натуре мама утешала меня как могла. Она просто знала, что все получится, и продолжала убеждать в этом меня. Она знала.
По окончании еще одного цикла я слишком нервничала, чтобы сидеть дома и ждать Звонка. В один из свободных летних дней я вместе с Джеффри и другими ребятами, которых знала по бизнесу, поехала в теннисный клуб Ист-Хэмптона поиграть в теннис. В то время я могла заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от печальных мыслей.
После матча я отправилась на парковку, собираясь ехать домой. И увидела Лоуренса, стоявшего перед моей машиной. Сердце мое упало, но разум возразил: зачем ему приезжать сюда, чтобы сообщать мне плохие новости? Когда я подошла ближе, он с широкой улыбкой в победном жесте поднял большой палец, и я, обняв его, заплакала. Мы знали, что на этот раз у нас все получится. (Мы слишком ликовали, чтобы понимать, что и в этот раз нас может постичь неудача.) Очередной анализ крови не только подтвердил беременность, но и показал, что я очень беременна – у меня двойня.
Следующие семь месяцев на самом деле были гораздо хуже, чем несколько предшествующих лет. Но в конце, на 33-й неделе, появились на свет наши дети. Джек и Люси нашли свой путь к нам. Они были само совершенство.
Когда Люси и Джеку исполнилось три года, мы решили попытаться снова. Мы с Лоуренсом договорились, что у нас будет еще один ребенок. Он хотел больше, уговаривал на семерых, я выдвинула свой вариант – два ребенка, и мы сошлись на трех. Но мы оба понимали, что, вполне вероятно, и во второй раз будет двойня. На самом деле в глубине души я знала, что близнецы – это не вероятность, а судьба. Мы вновь отправились в клинику, и уже после первого цикла я опять забеременела. И, к своему удивлению, узнала, что у нас будет один ребенок. Хм, этого я не ожидала. Это было тяжелый период в нашей семейной жизни. Кризис 1998 года был еще свеж в памяти и физически, и в плане ликвидности. Капитальное обновление наших апартаментов близилось к завершению, и мы готовились к переезду. И как раз в эти дни, на 14-й неделе беременности, у меня случился выкидыш. Мы с Лоуренсом оплакивали нашего неродившегося малыша.
Но уже через шесть месяцев мы начали все сначала и снова вернулись в клинику. Неудачная попытка, затем другая, а потом, во время третьей попытки, я сказала Лоуренсу, что у меня больше нет сил. Я была измучена, и я не хотела даже заканчивать начатый курс. Но что-то во мне, не желающее пасовать перед трудностями, помогло довести дело до конца. Одним словом, через девять месяцев родились Уильям и Кейт. И на этом я поставила точку.
Я испытываю облегчение от того, что боль и душевные страдания закончились, и безмерно благодарна судьбе за такой результат.
У большинства пар дети появляются в результате беременности и счастливых родов, меньшее число семей решается на усыновление (добровольно идя на стресс и временные затраты), а самое небольшое количество привыкает и решает жить дальше без детей. Жизнь продолжается. Это срабатывает. Я рассказываю вам об этом в надежде напомнить себе, что мы все-таки движемся вперед, а тяжелые времена остаются позади. Некоторые раны заживают окончательно.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
? Смеяться над тем, как плох секс. Наберитесь терпения, но знайте, что Там, Где Вы Сейчас, работа, вероятно, отходит на второй план.
? Любите своего партнера как можно сильнее – это упрочит ваши отношения и укрепит семью.
? Примите этот момент вашей жизни и верьте, что все будет в порядке. Возможно, вы просто не знаете, каким он будет, этот порядок.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.