Глава 3. Патенты и дефицит информации

Глава 3. Патенты и дефицит информации

Я хорошо знаю, как сложно провести грань между тем, ради чего общество готово терпеть полную монополию, и тем, ради чего не готово.

Томас Джефферсон

Джек Харви поднялся по служебной лестнице USPTO до позиции директора Технологического центра 2100 (ТЦ-2100), одного из восьми групп должностных лиц, решающих судьбы патентов¹. Родившийся и выросший в Нью-Йорке, Харви по ночам грузил прицепы, чтобы оплатить свое обучение в колледже (он хотел получить степень в электротехнике), пока не нашел применение своим техническим знаниям на должности эксперта USPTO в Александрии, штат Вирджиния. Он работал с заявками, связанными с инновациями в области компьютерных сетей, хранилищ баз данных, новых компьютерных программ и устройств типа карт памяти и жестких дисков.

Сегодня, двадцать лет спустя, будучи главой отделения USPTO, занимающегося компьютерным аппаратным и программным обеспечением, Харви решает, кто монополизирует следующее высокотехнологичное изобретение – Google или, возможно, какой-нибудь неизвестный изобретатель, работающий в своем гараже и создающий новый Google. Ничего удивительного, что в век Интернета компьютерные программы – одна из самых быстрорастущих областей патентной активности, а значит, Харви руководит одной из крупнейших экспертных групп в Бюро патентов, насчитывающей почти 1000 (из почти 5500) экспертов, которые рассматривают около 70 000 новых патентных заявок ежегодно (и еще 90 000 ждут своего часа)².

По патентному законодательству США в заявке, поданной в USPTO, изобретатель описывает изобретение, на которое хочет получить монопольные права сроком на двадцать лет³. Чтобы понять, заслуживает ли изобретение патента, эксперт должен определить, является ли изобретение «новым», а заявитель – первым его изобретателем. Закон также требует, чтобы изобретение было «неочевидным» или достаточно продвинутым по сравнению с предшественниками, лишь тогда оно достойно исключительных прав, которые определяются патентом. Но хотя патент и дает эксклюзивное право на эксплуатацию запатентованного изобретения, новатор должен раскрыть его суть достаточно подробно, чтобы следующий за ним изобретатель смог его воспроизвести. Несмотря на распространенное заблуждение, что патенты хранятся в секрете, по текущему законодательству заявка должна быть опубликована USPTO (за некоторыми исключениями) через 18 месяцев⁴. Таким образом, коммерческий секрет и патент – взаимоисключающие формы защиты интеллектуальной собственности.

Решая, какие изобретения достойны такой монополии, Джек Харви сравнивает новизну и неочевидность изобретения с более ранними творениями, для чего изучает литературу – предыдущие патенты и патентные заявки, статьи в научных журналах и описания продуктов, называемые известным уровнем техники. Его работа состоит не в определении коммерческой целесообразности или общественной пользе изобретения, а в том, чтобы установить, описывает ли патентная заявка ясно и четко функционирование оригинального изобретения, которое продвигает вперед состояние отрасли. Выдавая патент, он дает заявителю право не на производство своего изобретения, а право не давать всем остальным делать это. Другими словами, он решает, должны ли другие предприятия или исследователи, которые хотят использовать запатентованное изобретение заявителя, даже если их цель – излечить рак или изобрести следующий iPod, запросить у обладателя патента разрешение на производство и заплатить ему за лицензию, если, конечно, он согласится на их предложение. В противном случае владелец патента может потребовать возмещения материального ущерба или через суд потребовать прекращения деятельности, связанной с его патентом, даже если эта деятельность является некоммерческим научным исследованием⁵.

Несмотря на то что он променял свою кепку грузчика на костюм от братьев Брукс, Харви – по-прежнему типичный житель Нью-Йорка. И, пожалуй, именно прямота, которой он научился в бытность грузчиком и бригадиром, а не технические навыки патентного эксперта и инженера, особенно нужна в его работе. У экспертов есть все причины чувствовать себя несчастными. Сегодня становится все труднее принимать юридически оправданные решения в интересах общества, не имея на это ни достаточного времени, ни адекватной информации. Количество и сложность заявок растут в геометрической прогрессии, вместе с ними растет и сложность поиска и оценки соответствующей информации.

В этой главе мы детально рассмотрим проблему информационного дефицита, от которой страдает бюро патентов, уделив особое внимание информации, которую бюро использует для проведения экспертизы заявок, и определим, как процесс экспертизы соотносится с компетенцией⁶. При отсутствии времени и ограниченном доступе к нужной информации сложно получить необходимую квалификацию для принятия лучшего решения в интересах общества, даже несмотря на самые лучшие намерения. Вообще ситуация с патентами типична для процедур принятия решений в условиях ограниченности ресурсов. Для того чтобы понять, чем открытая сеть вроде Peer-to-Patent может помочь Джеку Харви и его команде (и как такая система может применяться в других областях), надо сначала узнать кое-что о внутренних процедурах Бюро патентов. Как оно выдает патенты? Какая информация используется для принятия решения? Каким алгоритмам следует эксперт? Какие недочеты могут привести к выдаче «низкокачественных» патентов?

Большинство книг и статей о патентной системе акцентируют внимание на том, как получают патенты; нуждается ли индустрия программного обеспечения в патентах больше, чем фармацевтическая; каково надлежащее возмещение ущерба в случае нарушения патентных прав и т. п. Нам же, наоборот, нужно сосредоточиться на внутренней работе организации. Краткий экскурс в историю появления патентов поможет понять положение дел в современной патентной системе.