13.2. Коммунальное хозяйство – «черная дыра» и неисчерпаемый резерв России

13.2. Коммунальное хозяйство – «черная дыра» и неисчерпаемый резерв России

Практически повсеместно в нашей стране главным ресурсом внутригородской экономии является коммунальное хозяйство. Причина универсальности – его чудовищная неэффективность; достаточно указать, что более 37 % вырабатываемой страной теплоэнергии теряется из-за изношенных, а то и порванных труб, обогревая землю и атмосферу вместо наших квартир. Кто знает – может быть, если в России просто починить теплотрассы и обеспечить им и домам надежную теплоизоляцию, на нашей планете исчезнет навязший на зубах «парниковый эффект», прекратится пресловутое глобальное потепление, а сгоряча подписанный нашими руководителями Киотский протокол в результате всего этого утратит актуальность?

Может быть, и нет, но попробовать в любом случае стоит.

Ключевой шаг, с которого должна начинаться любая рационализация коммунального хозяйства, в принципиальном плане исключительно прост и заключается в обеспечении его полной финансово-экономической прозрачности.

«Легко сказать – трудно сделать»: практическая реализация этого простейшего и самоочевидного требования полностью противоречит эгоистичным интересам коммунальных монополий. Поэтому она возможна только при постоянной опоре городских властей на широкие слои городской общественности и, с другой стороны, только под постоянным давлением городской общественности на городские власти, которое не позволит им ни испугаться (ибо в ряде регионов коммунальный бизнес весьма криминализован), ни продаться, ни просто впасть в блаженное ничегонеделание.

О масштабе творящихся в этой сфере злоупотреблений ярче всего свидетельствует история, случившаяся в Ульяновске в 2002 году во время разразившейся там коммунальной катастрофы. Катастрофа эта была обусловлена политикой тогдашнего губернатора, который старался поддерживать в области минимальные цены на все, включая продовольствие и коммунальные услуги. Эта социально ориентированная политика, проистекавшая из самых добрых и искренних побуждений, напрочь не стыковалась с социально-экономической политикой, проводившейся на всей остальной территории страны, и в конце концов начала разрушать экономику области.

В коммунальной сфере ситуация была особенно тяжелой – дотации на нее росли, как снежный ком, и в результате стали непосильными сначала для городского, а затем и для регионального бюджета. Город был разделен между несколькими сбытовыми компаниями, назначавшими тарифы и взимавшими платежи, как бог на душу положит. Возникли значительные неплатежи, и огромный город оказался на грани прекращения функционирования коммунального хозяйства из-за практически полного отсутствия денег.

…Разумеется, ситуация была значительно более сложной и многогранной, но я осознанно описываю ее предельно упрощенно, чтобы дать максимально ясное представление о фоне, на котором развертывались интересующие нас события.

Итак, в региональном центре коммунальная катастрофа, работает правительственная комиссия (в то время «вертикаль власти» была еще недостроена, и потому правительство реагировало на реально возникающие проблемы и даже пыталось их решать) – и обнаруживает практически модельную ситуацию. Представьте себе два абсолютно одинаковых дома одного года постройки в одинаковом (плачевном) состоянии, с одинаковым социальным составом жильцов, стоящих рядом на общих коммуникациях. При этом эти два абсолютно одинаковых дома находятся под контролем двух разных сбытовых компаний (граница их территорий проходила между домами) – и потому коммунальные платежи взимаются с жильцов этих домов по тарифам, различающимся в два-три раза (в зависимости от вида платежей)!

Естественно, правительственная комиссия ухватывается за эту ситуацию, в которой, как в капле воды, отражается вся вопиющая неэффективность местной коммунальной системы и полный бардак, царящий в управлении городским (а вообще-то и региональным) хозяйством, и начинает исследовать ситуацию. В первую очередь комиссия начинает изучать структуру тарифов и то, по каким правилам они складываются в каждой из этих сбытовых компаний.

И вот, когда направленность этой работы становится очевидной для сбытовых компаний, руководство одной из них инициирует встречу с ключевыми членами правительственной комиссии. Причем приезжает на эту встречу на абсолютно новеньком, с иголочки «мерседесе». Не фольклорном шестисотом, конечно, – но для нищего Ульяновска в отнюдь не жирном 2002 году (а в конце 2001 – начале 2002 года как раз весьма болезненно провалились цены на нефть, вызвав резкое торможение экономического и практически прекращение инвестиционного роста) и не шестисотый «мерседес» – это, выражаясь молодежным языком, невероятно круто.

И в любом случае это очень серьезно.

И приехавшие в этом знаковом автомобиле серьезные спокойные люди очень внятно и доходчиво объясняют представителям правительственной комиссии, что ее уважаемым членам совершенно не нужно тратить свои силы и энергию на разбирательства со скучными и запутанными тарифами и выяснение ошибок, сделанных давно уволенными чиновниками в давно забытые времена. Все, что нужно сделать уважаемой правительственной комиссии – это просто сказать прибывшим к ней смиренным представителям ничтожно мелкой сбытовой компании, какие именно тарифы нужны правительству всея Руси.

И эти тарифы будут немедленно установлены.

Эти бизнесмены отнюдь не были напуганы правительственной комиссией – генеральная прокуратура в те далекие, уже практически баснословные времена занималась преимущественно своими прямыми обязанностями и еще не была превращена в ключевой орган экономического регулирования.

Они не более чем хотели унять шум, поднятый СМИ вокруг их бизнеса, и ради этого были готовы отдать часть прибыли.

Именно часть – работать себе в убыток они совершенно не собирались.

И их предложение правительственной комиссии назначить тарифы по своему усмотрению означало абсолютную уверенность в том, что любое их снижение, способное прийти в голову московским чиновникам (между прочим, хорошо разбиравшимся в коммунальном хозяйстве, – в те времена профессионалов еще держали на государственной службе), все равно сохранит сбытовой компании вполне приемлемую прибыль.

Представляете, насколько были завышены эти тарифы – даже в нищем Ульяновске?

А теперь я скажу главное для понимания специфики российского коммунального хозяйства, – то, что наиболее проницательные читатели, наверное, уже предчувствуют.

Главное заключается в том, что с предложением снизить тарифы почти до любого уровня в незыблемой уверенности в своей неисчерпаемой рентабельности к правительственной комиссии обратились представители совсем не той сбытовой компании, которая держала свои тарифы на уровне в два-три раза выше соседнего.

А та, тарифы которой были в два-три раза ниже.

Находясь вместе с Вами под впечатлением этой действительно чудовищной истории, повторю еще раз: единственный способ обуздания произвола коммунальных монополий – обеспечение их полной финансово-экономической прозрачности, то есть не просто направлений и сумм расходования денег, но и обоснованности (как коммерческой, так и технологической) мероприятий, на которые эти деньги расходуются.

Практика показывает, что сами по себе, без жесткого давления общественности, городские власти не способны обеспечить решение этой задачи.

Она действительно очень сложная, но без ее решения многие наши не только поселки городского типа, но и полноценные города, в том числе отнюдь не только моногорода, всецело зависящие от благополучия одного-двух-трех предприятий, просто не смогут выжить в охватившем нас кризисе.

Исключительно важным для сокращения расходов на коммунальное хозяйство является и максимально широкое применение в нем новых технологий, снижающих потребление энергии и потребность в ремонтных работах. К настоящему времени в развитых странах и в России разработан целый букет таких технологий (от высокопроизводительных ветряков и неприхотливых солнечных батарей до бестраншейного способа ремонта труб при помощи продеваемого внутрь них металлизированного рукава), позволяющих радикально снижать издержки коммунального хозяйства.

В развитых странах, где произвол монополий ограничивается относительно разумным и честным государством, снижение мировых цен на энергоносители сопровождается удешевлением энергии внутри страны и, соответственно, снижением стимулов к энергосбережению и внедрению энергосберегающих технологий.

В России же произвол монополий всех уровней обеспечил в 2009 году новый виток стоимости жилищно-коммунальных услуг, который в сочетании с падением уровня жизни россиян делает оплату этих услуг невозможным. Соответственно, массированное применение новых технологий становится категорическим императивом – единственным общедоступным способом выживания городов и поселков городского типа.

Да, применение этих технологий с предельной жесткостью блокируется представителями самых разнообразных монополий – от федеральных до поселковых, кровно заинтересованных в продолжении безнаказанного злоупотребления своим положением и в по сути дела произвольном завышении тарифов, очевидная непосильность которых их совершенно не интересует.

В некоторых регионах доходит до того, что широкомасштабное внедрение достижений альтернативной энергетики блокируется спецслужбами, действующими в интересах (а возможно, и по прямому заказу) некоторых российских монополистов.

На более низком уровне категорически против новых технологий выступают недобросовестные коммунальщики всех мастей, давным-давно смекнувшие, что аварийный ремонт позволяет украсть значительно больше денег, чем планово-предупредительный. Любое повышение надежности коммунального хозяйства, в том числе вызванное применением современных технологий, является для них прямой угрозой их личному благополучию.

Однако, как это ни прискорбно, сохранение благополучия коммунальных монополистов несовместимо в сегодняшней России с нормальным существованием (а порой и просто с самим существованием) многих сотен, а возможно, и тысяч населенных пунктов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.