3. Праксиологический аспект полилогизма

3. Праксиологический аспект полилогизма

Идеология в марксистском смысле этого термина есть теория, которая, хотя и является ошибочной с точки зрения правильной логики пролетариата, выгодна эгоистическим интересам класса, ее разработавшего. Идеология является объективно порочной, но как раз за счет этой порочности она служит интересам класса, к которому принадлежит мыслитель. Многие марксисты считают, что они доказали этот принцип, подчеркивая, что люди не жаждут знания ради него самого. Задача ученого расчистить дорогу для успешной деятельности. При разработке теории всегда имеется в виду ее практическое применение. Не существует чистой науки и бескорыстного поиска истины.

Чтобы поддержать дискуссию, мы можем принять, что любая попытка постичь истину вызвана соображениями ее практического использования для достижения определенной цели. Но это не дает ответа на вопрос, почему идеологическая, т.е. ложная, теория окажет лучшую услугу, чем верная теория. Тот факт, что практическое применение теории приводит к результату, предсказанному на основе этой теории, является общепризнанным подтверждением ее правильности. Утверждение о том, что ложная теория со всех точек зрения более полезна, чем правильная, парадоксально.

Люди используют огнестрельное оружие. Для того чтобы усовершенствовать это оружие, они разработали науку баллистику. Но именно потому, что люди стремятся поохотиться или поубивать друг друга, они, разумеется, разработали правильную баллистику. Просто идеологическая баллистика не будет иметь никакого прока.

Для марксистов мнение, что ученые работают только ради знания, является всего лишь самонадеянной претензией ученых. Так, марксисты заявляют, что к открытию электромагнитных волн Максвелла толкала острая потребность экономики в беспроволочном телеграфе[Cf. Hogben L. Science for the Citizen. New York, 1938. P. 726–728.]. Для проблемы идеологии не имеет значения, правда это или нет. Вопрос стоит так: что заставило Максвелла сформулировать правильную теорию то, что для развития промышленности в XIX в. телеграфирование без проводов было философским камнем и эликсиром молодости[Ibid. P. 726.], или идеологическая надстройка эгоистичных классовых интересов буржуазии? Нет сомнений в том, что бактериологические исследования стимулируются не только стремлением победить инфекционные болезни, но и желанием производителей вина и сыра усовершенствовать свои технологии. Однако полученный результат определенно не идеологический в марксистском смысле.

Маркс изобрел свою доктрину идеологии, желая подорвать престиж экономической науки. Он осознавал свое бессилие дать ответ на возражения экономистов относительно осуществимости социалистических проектов. В действительности он в такой степени был пленен английской классической политэкономией, что был твердо уверен в ее неуязвимости. Он или никогда не знал о сомнениях, которые классическая теория ценности вызывала у здравомыслящих ученых, или, если что-то и слышал, не придавал этому значения. Его собственные экономические идеи суть не более чем искаженная версия рикардианства. Когда Джевонс и Менгер провозгласили новую эру экономической мысли, карьера Маркса как автора экономических работ уже подошла к концу; первый том Капитала был опубликован за несколько лет до этого. Единственная реакция Маркса на предельную теорию ценности заключалась в том, что он отложил публикацию следующих томов своего основного труда. Они появились только после его смерти.

Разрабатывая свою доктрину идеологии, Маркс целился исключительно в экономическую науку и социальную философию утилитаризма. Его единственным намерением было разрушить репутацию экономических учений, которые он не смог опровергнуть средствами логики и умозаключений. Он придал своей теории форму всеобщего закона, действительного для всей исторической эпохи общественных классов, потому что утверждение, которое приложимо лишь к единичному историческому факту, не может рассматриваться в качестве закона. По тем же причинам он не ограничил сферу ее действительности только рамками экономической мысли, но включил сюда все отрасли знания.

По мнению Маркса, буржуазная экономическая наука служит буржуазии двояким образом. Сначала она помогала в борьбе против феодализма и королевского деспотизма, а затем в борьбе против восходящего класса пролетариев. Она обеспечивает рациональное и моральное оправдание капиталистической эксплуатации. Если использовать понятие, появившееся после смерти Маркса, она представляла собой рационалистическое объяснение потребностей капиталистов[Хотя термин рационалистическое объяснение является новым, то, что он обозначает, было известно задолго до этого. См., например, утверждение Бенджамина Франклина: Вот как удобно быть существом разумным: разум всегда подскажет оправдание для любого поступка, который нам захочется совершить (Франклин Б. Автобиография//Брэдфорд У. История поселения в Плимуте и др. М., 1987. С. 356).]. Капиталисты, подсознательно стыдящиеся жадности, направляющей их поведение, и, желая избежать общественного осуждения, поощряли своих приспешников-экономистов провозглашать теории, которые могли бы реабилитировать их в глазах общественного мнения.

В настоящее время обращение к понятию рационалистического объяснения обеспечивает психологическое описание стимулов, побудивших человека или группу людей сформулировать теорему или целую теорию, но ничего не утверждает по поводу действительности или недействительности выдвинутой теории. Если доказано, что данная теория несостоятельна, понятие рационалистического объяснения будет психологическим объяснением причин, которые заставили авторов ошибаться. Но если мы не в состоянии обнаружить какую-либо ошибку в выдвинутой теории, то никакое обращение к концепции рационалистического объяснения не сможет опровергнуть ее обоснованность. Даже если бы экономисты и в самом деле неосознанно стремились исключительно к оправданию несправедливых притязаний капиталистов, то и в этом случае их теории могли бы быть абсолютно верными. Ложную теорию можно разоблачить только путем опровержения ее методом дискурсивного рассуждения и заменой лучшей теорией. Изучая теорему Пифагора или теорию сравнительных издержек, мы не интересуемся психологическими факторами, побудившими Пифагора и Рикардо создать эти теоремы, хотя эти подробности могут быть важны для историков и биографов. Для науки уместен единственный вопрос: могут ли эти теории выдержать испытание рациональной экспертизой? Социальное или расовое происхождение их авторов не суть важно.

Действительно, люди, преследуя свои эгоистические интересы, стараются применять теории, получившие более или менее всеобщее признание в общественном мнении. Более того, они стремятся изобретать и пропагандировать теории, которые могут быть использованы для служения их собственным интересам. Но это не объясняет, почему подобные доктрины, преследующие интересы меньшинства и противоречащие интересам всех остальных, одобряются общественным мнением. Независимо от того, являются ли такие идеологические доктрины продуктом ложного самосознания, заставляющего человека невольно мыслить в русле интересов своего класса, или они продукт намеренного искажения истины, они должны столкнуться с идеологиями других классов и постараться занять их место. Так возникает борьба антагонистических идеологий. Маркс объясняет победу или поражение в таких конфликтах результатом вмешательства исторического провидения. Дух, мистический перводвигатель, действует в соответствии с определенным планом. Он ведет человечество через различные предварительные этапы к конечному социалистическому блаженству. Каждый этап соответствует определенному технологическому базису; все остальные характеристики необходимая идеологическая надстройка этого технологического базиса. Дух заставляет человека порождать технологические идеи, соответствующие базису своего времени, и реализовывать их. Все остальное есть результат технологического базиса. Ручная мельница создала феодализм; паровая мельница создала капитализм[Ручная мельница дает вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница общество с промышленным капиталистом (Маркс К. Нищета философии//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 133).].

В этих переменах воля и разум человека играют лишь подчиненную роль. Неумолимый закон исторического развития принуждает людей независимо от их желания мыслить и действовать в соответствии с моделями, согласующимися с материальным базисом своей эпохи. Люди обманываются, считая, что вольны выбирать между разными идеями и между тем, что они называют истиной и заблуждением. Сами они не мыслят; в их мыслях обнаруживает себя историческое провидение.

Это чисто мистическая доктрина. Единственным аргументом в ее поддержку является обращение к диалектике Гегеля. Капиталистическая частная собственность есть первое отрицание индивидуальной частной собственности. Она порождает с неумолимостью закона природы свое собственное отрицание, а именно общественную собственность на средства производства[Маркс К. Капитал. Т. 1//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 773.]. Однако мистическая доктрина, основанная на интуиции, не утрачивает свой мистицизм путем ссылок на другую, не менее мистическую доктрину. Этот паллиатив никоим образом не дает ответа на вопрос, почему мыслитель должен обязательно разрабатывать идеологию в соответствии с интересами своего класса. Для поддержания дискуссии мы можем принять, что мысли человека должны приводить к теориям, соответствующим его интересам. Но всегда ли интересы человека необходимо идентичны интересам всего его класса в целом? Маркс сам вынужден был признавать, что организация пролетариев в класс, а следовательно, в политическую партию регулярно расстраивается конкуренцией между самими рабочими[Манифест коммунистической партии//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 433.]. Неопровержимым фактом является существование непримиримого конфликта интересов между рабочими, работающими по профсоюзным ставкам заработной платы, и теми, которые остаются безработными, из-за того, что принудительные профсоюзные ставки заработной платы не позволяют рынку труда найти цену, уравновешивающую спрос и предложение на рынке труда. Точно так же интересы рабочих сравнительно перенаселенных стран антагонистичны интересам рабочих сравнительно малонаселенных стран в том, что касается миграционных барьеров. Утверждение о том, что интересы всех пролетариев одинаково требуют замены капитализма социализмом, является произвольным постулатом Маркса и других социалистов. Оно не может быть доказано простым утверждением, что социалистическая идея есть эманация пролетарской мысли и поэтому определенно выгодна интересам пролетариата как такового.

Популярное объяснение превратностей внешнеторговой политики Британии, основывающееся на идеях Сисмонди, Фридриха Листа, Маркса и немецкой исторической школы [34], заключается в следующем: во второй половине XVIII в. и на протяжении большей части XIX в. классовые интересы британской буржуазии требовали политики свободной торговли. Поэтому английская политэкономия разработала доктрину свободной торговли, а английские фабриканты организовали широкое движение, которому в конце концов удалось добиться отмены протекционистских тарифов. Но со временем обстоятельства изменились. Английская буржуазия не могла больше выдерживать конкуренцию зарубежных производителей и очень сильно нуждалась в протекционистских тарифах. Соответственно экономисты заменили устаревшую идеологию свободной торговли теорией защиты внутреннего рынка, и Британия вернулась к протекционизму.

Главная ошибка этого объяснения заключается в том, что буржуазия рассматривается как однородный класс, интересы всех членов которого совпадают. Деловому человеку всегда приходится приспосабливать поведение собственного предприятия к институциональным условиям своей страны. В долгосрочном плане в роли предпринимателя и капиталиста наличие или отсутствие тарифов не приносит ему ни пользы, ни вреда. Он будет производить те товары, которые при данном положении дел производить наиболее прибыльно. Мешать или содействовать его краткосрочным интересам могут только изменения институционального окружения. Но эти изменения не оказывают одинакового по силе и содержанию воздействия на все отрасли экономики и все предприятия. Меры, выгодные одной отрасли или предприятию, могут наносить вред другим отраслям и предприятиям. Для конкретного коммерсанта представляет важность лишь ограниченный перечень таможенных пошлин. А вот в отношении этих перечней интересы разных отраслей и фирм обычно антагонистичны.

Интересам отдельной отрасли или фирмы могут служить любые привилегии, данные ей правительством. Но если такие же привилегии даны и другим отраслям и фирмам, то каждый отдельный предприниматель теряет на одном не только в роли потребителя, но и в роли покупателя сырья, полуфабрикатов, машин и другого оборудования столько же, сколько выгадывает на другом. Эгоистические групповые интересы могут заставить человека требовать защиты своей собственной отрасли или фирмы. Они никогда не подвигнут его на требование всеобщей защиты всех отраслей или фирм, если он не будет уверен, что его собственная защищенность окажется выше, чем любой другой отрасли или предприятия.

С позиций своих классовых интересов британские фабриканты были заинтересованы в отмене хлебных законов [35] не более, чем все остальные жители Британии. Землевладельцы противились отмене этих законов, так как снижение цен на продукцию сельского хозяйства понизило бы арендную плату за землю. Особый классовый интерес фабрикантов скорее можно объяснить на основе давно забытого железного закона заработной платы, чем на основе не менее несостоятельной теории, считающей прибыль результатом эксплуатации рабочих.

В мире, организованном на основе принципа разделения труда, любое изменение должно тем или иным образом затронуть краткосрочные интересы многих групп. Поэтому всегда легко разоблачить любую доктрину, обосновывающую изменение существующих условий как идеологическую маскировку эгоистических интересов определенных групп людей. Основным занятием многих сегодняшних авторов как раз и являются подобного рода разоблачения. Этот метод не был изобретением Маркса. Он был известен задолго до него. Самым любопытным его проявлением стали попытки некоторых авторов XVIII в. объявить религиозные догматы мошеннической уловкой со стороны священников, добивающихся власти для себя и своих союзников-эксплуататоров. Маркс, одобряя это заявление, назвал религию опиумом народа[Смысл, который современный марксизм вкладывает в эту фразу, а именно, что люди потчевались наркотиком религии целенаправленно, возможно, соответствовал тому, что подразумевал сам Маркс. Однако это не вытекает из контекста, в котором в 1843 г. Маркс отчеканил эту фразу [36] (cf. Casey R. P. Religion in Russia. New York, 1946. P. 67–69).]. Сторонникам подобных учений никогда не приходило на ум, что, раз существуют эгоистические интересы за, неизбежно должны существовать и эгоистические интересы против. Объяснение какого-либо события тем, что оно выгодно определенному классу, никак не может быть принято в качестве удовлетворительного. Нужно ответить на вопрос, почему всему остальному населению, чьим интересам был нанесен ущерб, не удалось расстроить планы тех, кто от этого выиграл.

В краткосрочном периоде каждые фирма и сектор бизнеса заинтересованы в увеличении продаж своей продукции. Однако в долгосрочном периоде преобладает тенденция выравнивания прибыли в различных отраслях производства. Если спрос на продукцию отрасли увеличивается и возрастают прибыли, то в нее перетекает дополнительный капитал и конкуренция новых предприятий уменьшает прибыльность. Прибыль от продаж общественно вредных изделий никак не меньше, чем от общественно полезных. Если какое-либо производство запрещается законодательно, а занимающиеся им люди подвергаются риску судебного преследования, тюремного заключения или взыскания штрафов, валовая прибыль должна быть выше, чтобы компенсировать сопутствующие риски. Но это не влияет на величину чистого дохода.

Богачи, владельцы уже действующих заводов не имеют особого классового интереса в установлении свободной конкуренции. Они сопротивляются конфискации и экспроприации своей собственности, но их собственнические интересы находятся на стороне мер, препятствующих новым конкурентам подрывать их позиции. Те, кто борется за свободное предпринимательство и свободную конкуренцию, не защищают интересы сегодняшних богачей. Они стремятся развязать руки неизвестным людям, которые станут предпринимателями завтрашнего дня, изобретательность которых сделает жизнь следующих поколений более приятной. Они желают расчистить дорогу для дальнейших экономических усовершенствований. Они глашатаи материального развития.

Успех свободной торговли в XIX в. был обеспечен теориями экономистов классической школы. Престиж этих идей был настолько высок, что даже те, чьи эгоистические интересы они ущемляли, не смогли воспрепятствовать их одобрению общественным мнением и реализации на законодательном уровне. Идеи творят историю, а не наоборот.

Бесполезно спорить с мистиками и пророками. Они основывают свои утверждения на интуиции и не готовы подвергнуть их рациональному анализу. Марксисты претендуют на то, что история раскрывает себя во всем, что провозглашает их внутренний голос. Если остальные не слышат этот голос, то это лишь свидетельствует о том, что они не принадлежат к числу избранных. Выражаемое блуждающими во тьме несогласие с посвященными расценивается как дерзость. Соблюдая благопристойность, им следует забиться в угол и сидеть тихо.

Однако наука не способна удержаться от размышлений, хотя очевидно, что ей никогда не удастся убедить тех, кто оспаривает верховенство разума. Наука должна специально подчеркнуть, что обращение к интуиции не может дать ответа на вопрос, какая из нескольких антагонистических теорий верна, а какая нет. Неопровержимым фактом является то, что марксизм не единственная доктрина, выдвинутая в наше время. Помимо марксизма существуют и другие идеологии. Марксисты утверждают, что применение других теорий нанесет ущерб интересам большинства. Но сторонники этих теорий то же самое говорят про марксизм.

Разумеется, марксисты считают теорию порочной, если происхождение ее автора непролетарское. Но кто здесь пролетарий? Доктор Маркс, фабрикант и эксплуататор Энгельс или потомок мелкого русского дворянина Ленин определенно не имели пролетарского происхождения. Но Гитлер и Муссолини были подлинными пролетариями и провели юность в нищете. Конфликты между большевиками и меньшевиками [37] или между Сталиным и Троцким нельзя представить как классовые. Это были конфликты между различными сектами фанатиков, которые называли друг друга предателями.

Суть марксистской идеологии в следующем: мы правы, потому что говорим от имени растущего класса пролетариев. Дискурсивные рассуждения не могут опровергнуть наши теории, ибо они вдохновлены высшей силой, определяющей судьбы человечества. Наши предшественники ошибались, потому что им не хватало интуиции, которая движет нашим разумом. Причина же состояла, конечно, в том, что из-за своей классовой принадлежности они были лишены подлинно пролетарской логики и ослеплены идеологией. Исторически они обречены. Будущее за нами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.