Из государственного кармана — в свой сейф

Из государственного кармана — в свой сейф

Специфика теневой экономики в России заключена в том, что она появилась и «расцвела» преимущественно не за счет средств, накопленных в результате прямых грабежей и разбоев, как это было в Соединенных Штатах Америки, а за счет средств, изъятых у населения через бюджет и приватизацию. В период «вхождения в рынок» банки в России росли как грибы. Их появлению во многом способствовали незаконные операции по вывозу за рубеж природных богатств страны. Огромные деньги, заработанные на этом легальном и нелегальном бизнесе, как правило, вкладывались не в развитие производственной базы и не в новые технологии, а в создание негосударственных банков. Новоявленных «банкиров» понять можно: отдачи от вложения капитала в производство ждать долго, а процентные суммы за банковские кредиты начнут поступать быстро. Однако, поскольку в основе создания многих банков лежали «криминальные» деньги, прирост капиталов шел не только за счет немыслимых процентов.

Еще в самом начале реформ, не подкрепленных и не защищенных законом, наступил настоящий беспредел в финансово-кредитной сфере страны. Первые успешные операции с обналичиванием бюджетных средств вдохновили доморощенных финансовых комбинаторов. Кредитно-финансовая сфера несмотря на периодические потрясения, закончившиеся в августе 1998 г. почти полным разрушением банковской системы России, продолжает удерживать рекорды криминогенности. Незащищенность каналов прохождения платежных документов, простой порядок создания банков и отсутствие контроля за происхождением их первичных капиталов — все это сделало нашу банковскую систему наиболее криминогенным и одновременно наиболее уязвимым для преступников звеном экономики, которым небезуспешно овладели преступные сообщества.

В этой системе широкое распространение получили такие явления, как непрерывный «перелив» неконтролируемых капиталов, «отмывание» криминальных средств, взяточничество, связанное с предоставлением кредитов, открытием расчетных счетов, ускоренным проведением банковских операций; мошенничество с использованием фальшивых финансовых документов. Совершение преступлений в банковской сфере не под силу одиночкам, здесь чаще всего действуют организованные группы, которые имеют детально разработанный сценарий, современное техническое обеспечение, значительные денежные средства. Криминализация именно банковского сектора в наибольшей степени препятствует интеграции России в мировую экономику и вредит политическому имиджу страны в мировом сообществе. Именно по этой причине (а не из-за отсутствия законотворчества) Россия длительное время (вплоть до 2002 г.) находилась в черном списке FinCEN — международной финансовой разведки.

Согласно данным Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД РФ, только в 1991–1993 гг. благодаря несовершенству системы межбанковских расчетов, а также при помощи поддельных банковских документов было введено в обращение примерно 3–4 трлн руб.[75], не обеспеченных реальными активами. Значительная часть этой суммы сегодня находится в зарубежных банках.

За право контролировать негосударственные банки и криминальные капиталы между преступными группировками до сего времени продолжаются настоящие войны с использованием подкупа, шантажа, физического устранения конкурентов.

Представители деловых кругов убеждены: вслед за первой волной заказных убийств 47 известных предпринимателей настало время второй. Особенность этой второй волны состоит в том, что она накрывает чиновничество, которое превратилось в подлинного хозяина теневого бизнеса.

По данным бывшего мэра Санкт-Петербурга А. Собчака, в Северной столице (которую сегодня иногда называют «криминальной столицей России») только за вторую половину 1999 г. полгода совершено около 100 заказных убийств.

Так, 20 октября 1999 г. в С.-Петербурге был убит заместитель председателя местного Законодательного Собрания В. С. Новоселов, который был главным претендентом на пост спикера Законодательного Собрания нового созыва.

В конце июля 2001 г. было совершено покушение на первого заместителя префекта города Зеленограда 46-летнего Л. Облонского. На своем посту он отвечал за финансовые вопросы и курировал сферу потребительского рынка[76]. Примерно в это же время в Москве было совершено дерзкое покушение на вице-мэра И. Орджоникидзе. Позднее на Арбате убивают губернатора Магаданской области, а летом 2003 г. — вице-губернатора Читинской области. Этот скорбный список можно продолжить. И везде след «экономического вопроса».

В возобновившемся разгуле террора против бизнесменов и политиков проявляется стремление криминального мира еще раз перераспределить сферы влияния. Для этих целей, по-видимому, и потребовалось предварительно морально поставить на колени, а потом запугать и обескровить элиту российского бизнеса. Причины таких намерений достаточно очевидны: в последнее время удалось если не перекрыть, то хотя бы ограничить традиционные сферы преступного извлечения прибылей. Вопреки оценкам ряда западных экспертов, российский преступный мир «созрел» для того, чтобы переориентироваться на легальные, но достаточно высокодоходные отрасли отечественного бизнеса.[77]

Старт действиям организованной преступности в кредитно-финансовой сфере, как известно, был дан принятием в 1988 г. Закона о кооперации. Кооперативы стали первым экономическим инструментом для обналичивания денежных средств предприятий, на базе которых они создавались. Войдя в «доверительный контакт» с банками, предприниматели вместо перечисленных предприятиями сумм получали по фиктивным договорам наличные деньги.

Вот, например, одна из дежурных схем: кооперативы снимали деньги, поступившие на их расчетный счет от предприятий и организаций якобы для приобретения необходимых технических средств, и передавали их представителям заказчиков. Те сами занимались поиском и закупкой ходовых товаров, имея на руках «живые» деньги. Это обстоятельство было решающим при закупках, ибо по безналичному расчету товары, как правило, не продавались. А дальше — просто. Товары закуплены. Представители отдают в кооператив закупочные акты с указанием фамилий продавцов, как правило, вымышленных, и акты приемки товаров. «Пропустив» таким путем через свой расчетный счет сотни миллионов рублей и не производя никаких действий по приобретению продукции, такие фирмы получали (в 1989–1992 гг.) миллионные барыши. А возможным это стало лишь в результате незаконных банковских сделок с клиентами.

Со временем подобная технология махинаций была освоена многими. Создавались малые предприятия. Их учредители без проектно-сметной документации и экономического обоснования по предварительной, естественно, договоренности получали в банках кредиты, исчисляемые сотнями миллионов, а порой и миллиардами рублей. Якобы на строительство заводов, фабрик и т. д. На самом же деле на эти деньги закупались товары бытового назначения, от реализации которых получалась прибыль, в несколько раз превышающая затраты и шла она в карман этим «бизнесменам». Так появилось новое сословие нашего общества, называемое в народе «новыми русскими».

Схем, подобных изложенным здесь, — превеликое множество. Конечная цель для их организаторов одна — извлечь доход любым путем. Девиз здесь один — деньги не пахнут.

Следующее звено в преступной цепи — сокрытие доходов, злостное уклонение от налогов, что ежегодно приводит к дефициту государственного бюджета и по нарастающей создает финансовую опору для мафии. По ориентировочным оценкам, потери государства составляют до сорока процентов средств налоговой части бюджета. И бо?льшая часть этих средств, безусловно, поступает в незаконный оборот, а также идет на подкуп коррумпированных чиновников. Сохраняющаяся и сегодня возможность использовать «живые» деньги позволяет предпринимателям скрывать от налогообложения полученную прибыль.

Другая форма — «перекачка» крупных денежных средств из стран СНГ. Прибыль от таких операций (а она немалая) — полностью скрывается. Так же уклоняются от налогообложения и так называемые «челноки», прибыль которых некоторыми экспертами оценивается в 20 млрд долл. США.

Одним из излюбленных мошенниками объектов является топливно-энергетический комплекс (ТЭК).

Некое индивидуальное частное предприятие «Александр», объявив себя генеральным посредником в погашении неплатежей между российскими предприятиями и организациями РАО ЕЭС России, заключило свыше трех тысяч договоров с двумя тысячами предприятий электроэнергетики, куда вошли все крупнейшие гидро— и теплоэлектростанции. Кроме этого, мошенником было создано 10 филиалов в различных городах России.

Годовой оборот «фирмы» превысил 140 млн долл. США. Долги за неуплату использованной электроэнергии в виде материальных ценностей реализовывались по рыночным ценам. Только через один из филиалов в Рязани продано свыше 3 тыс. автомашин. Большая часть полученной выручки была присвоена и размещена в иностранных банках, другая — передана преступным сообществам Рязани и Москвы. Только АО «Мосэнерго» этим преступлением был нанесен ущерб, эквивалентный 5 млн долл. США.

Кстати, несмотря на то что ТЭК буквально «захлестнула» криминальная волна в течение 2000–2002 гг., уголовным наказаниям подвергнуто лишь около трех десятков человек.

Лесная отрасль страны прежде всего вследствие глубокой криминализации превратилась из некогда прибыльной в убыточную. В 2000 г. было зарегистрировано свыше 6 тыс. преступных посягательств на лесной комплекс, причинивших по оценкам специалистов ущерб на сумму около 800 млн долл. США. В базовой лесозаготовительной промышленности число убыточных предприятий достигло 67 %.

Криминализации отрасли способствовала отмена квот и лицензий на вывоз леса и лесопродукции из страны, доступность многочисленных коммерческих структур-посредников к осуществлению экспортных операций.

В результате проверки деятельности Государственной компании «Рослеспром» Генеральной прокуратурой РФ по факту злоупотребления служебными полномочиями возбуждено уголовное дело в отношении руководителей этого государственного предприятия, которые выдавали бюджетные ссуды через созданный ими банк в качестве кредитов различным коммерческим организациям, в результате чего государству нанесен ущерб на сумму свыше 110 млн руб.

Можно приводить массу примеров махинаторских сделок. Однако зададимся вопросом: а разве те, кто по роду своей деятельности обязан контролировать об этом не знают? Ведь они ежедневно получали и получают информацию о широкомасштабной коррупции, о разрастании экономической преступности в стране. Ведь должна же была вызвать беспокойство, тревогу щедрая раздача заведомо невозвратных кредитов, широкое предоставление всевозможных льгот. Тогда только за два неполных года в начале 90-х гг. Правительством России было принято более ста решений о предоставлении льгот органам исполнительной власти республик, краев и областей. Не были обойдены его вниманием и отдельные предприятия, организации, и иные негосударственные структуры, многие из которых имели сомнительное происхождение, о чем льготодателей не раз информировали правоохранительные органы. Частично или полностью они освобождались от обязательной в то время продажи валюты, уплаты экспортных и импортных пошлин. Им выделялись дополнительные экспортные квоты на вывоз сырьевых ресурсов, предоставлялись кредиты и правительственные гарантии.

Счетной палатой РФ в конце 90-х гг. был выявлен ряд серьезных нарушений, допущенных Минфином РФ, в частности, перераспределение бюджетных ассигнований в пользу негосударственных банков. Большая часть затрат, связанных с предоставлением коммерческих кредитов, решением Минфина была оплачена за счет получателей бюджета. Они оплатили из своих бюджетных ассигнований за предоставленную Минфином услугу по привлечению банков к исполнению бюджета. По экспертной оценке, пяти банкам («Менатеп», «Московский национальный банк», «ОНЭКСИМбанк», Международная финансовая компания «Возрождение» и Сбербанк) в виде платы за предоставленные кредиты было выплачено из бюджета около 27 % всей привлеченной суммы кредитов. Полученная банками сумма в оплату выданных кредитов за счет бюджета составила 5,6 трлн руб., а с учетом сумм, отнесенных на обслуживание государственного долга, выросла еще на 1,2 трлн руб. Недофинансирование бюджетных организаций оценивается в 4 трлн руб.

По оценке Департамента ценных бумаг Минфина РФ, доходы, полученные банками от кредитования под гарантии Правительства, вдвое превысили доходы от рынка государственных ценных бумаг. Так, «Рострабанк» получил гарантийные обязательства по договору поручительства от Минфина РФ на сумму 100 млрд руб., включая уплату процентов за услуги в размере 6,83 млрд руб. за счет сумм, предназначенных для бюджетного финансирования Госкомсевера РФ. То есть Госкомсевер РФ не получил из бюджета около 7 млрд руб., хотя в отчетности Минфина исполнение бюджетного финансирования Госкомсевера показано в полном объеме.

Проверки в Минсельхозе РФ показали, что 219 млрд руб. по договорам поручительства было снято Минфином РФ и направлено на погашение этих кредитов (включая выплаты банкам за обслуживание кредитов). Бюджетные ассигнования были сокращены на сумму банковских доходов, хотя в отчетности они показаны в полном объеме. В наибольшей степени от таких «госгарантий» пострадали Минобороны РФ, АПК, МЧС РФ, другие силовые и строительные министерства, топливно-энергетические агропромышленные комплексы и региональные администрации.[78]

При определенных обстоятельствах льготы необходимы. Но почему они раздавались и раздаются с такой щедростью и в первую очередь тому, кого на пушечный выстрел нельзя было допускать к коммерческой деятельности? «Легкие» деньги сформировали «дутое» банковское сообщество, в котором все держалось на мифах.

Кризис банковской системы России, разразившийся 17 августа 1998 г. был предопределен не только нечестной финансовой игрой государства в ГКО, но и гигантским объемом невозвращенных кредитов, которые банки тщательно скрывали. По данным заместителя директора Института международных экономических и политических исследований РАН С. П. Глинкиной совокупная задолженность по банковским кредитам за год до кризиса уже достигла 44 трлн руб.[79] (!) Многие банки, разуверившись в возможности получения выданных ими кредитов законным путем, вновь оказались перед выбором: объявить о банкротстве или прибегнуть к помощи мафиозных структур, стандартная ставка которых составляла 50 % от суммы возврата.

Большинство крупных банков, как известно, выбрали первое. Возможно, потому, что их банкротство было лишь частью «генерального» мафиозного плана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.