Фрэнсис Бэкон (1909–1992)

Фрэнсис Бэкон (1909–1992)

[11]

Непривычному человеку показалось бы, что Бэкон живет в хаосе. Во всех его студиях царил страшный беспорядок, он ухитрялся обляпать красками стены, мебель была сломана, пол завален книгами, кисточками, бумагами, каким-то мусором. Художник уверял, что опрятность подавляет его творчество. Однако в перерывах между порывами творчества Бэкон жил в роскоши и даже излишестве, по несколько раз в день сытно ел, пил невероятное количество алкоголя, принимал все мыслимые стимуляторы подряд и вообще гулял больше и засиживался по ночам дольше, чем кто-либо из его современников.

Но при всем том Бэкон оставался человеком привычки, и его расписание практически не менялось год от года. На первом месте всегда было искусство, и хотя художник поздно ложился спать, просыпался он с первым лучом света и работал несколько часов подряд, примерно до полудня. Затем начинался очередной длинный день, а за ним следовал вечер удовольствий. Обычно Бэкон приглашал к себе в студию друга, чтобы распить с ним бутылочку вина, или же он отправлялся в соседний паб, потом в ресторан на обед, а дальше по клубам, от выпивки к выпивке. Ужинал он опять-таки в ресторане, снова обходил клубы, наведывался порой в казино, а под утро перекусывал в бистро. Ему еще хватало сил приволочь шатающихся компаньонов к себе домой и выпить с ними на посошок – на что не пойдешь, лишь бы отсрочить встречу с бессонницей. Усыпить себя Бэкон мог только с помощью таблеток, и он пытался расслабиться, перечитывая в постели классические учебники по кулинарии. Спал он в лучшем случае несколько часов, но это не сказывалось на его здоровье. Вся его зарядка сводилась к двум шагам вправо, двум шагам влево перед мольбертом, а представления о правильном питании – к приему чесночных таблеток (здесь он, как и в выпивке, был склонен к большим дозам) и к отказу от яичных желтков, десертов и кофе. Полдюжины бутылок вина и две-три ресторанные трапезы в день шли Бэкону только на пользу. Такой уж у него был метаболизм: алкоголь не туманил мозги, обильная еда не сказывалась на фигуре – во всяком случае до солидного возраста, когда спиртное все-таки начало на него действовать. Более того, изредка случавшееся похмелье Бэкон воспринимал как бонус. «Мне нравится работать с бодуна, – делился он, – потому что мозг так и прыщет энергией и все мысли как никогда отчетливы».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.