БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ПОДСКАЗКА

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ПОДСКАЗКА

Разными были манеры крупных биржевых спекулянтов — лидеров Уолл-стрит. Лидеров воспитанных и прекрасно образованных, поражающих своими оборотами речи. И лидеров с дурной репутацией, слабо владеющих речью и не обремененных хорошими манерами. Лидеров, для которых фондовая биржа была чем-то вроде Монте-Карло с биржевой лентой. И лидеров, для которых она являлась средством существования. Холодных, расчетливых лидеров со стальными нервами. И лидеров суетливых, импульсивных и постоянно возбужденных. Лидеров, считавшихся опорой церкви, лидеров-абсентеистов и тех, чьим богом был биржевой информатор.

Однако никогда в долгой истории Уолл-стрит не было другого такого лидера, за которым следовали бы тысячи. Причем не только мелкие спекулянты, но и самая верхушка финансового айсберга! Еще не было лидера, чьи случайные высказывания заменяли статистическую информацию. А простое «Я покупаю это!» порождало бы больше заявок на покупку акций, чем яркие проспекты, прогнозы бухгалтеров и заверения банкиров.

Каких только объяснений ни находили на Уолл-стрит этому явлению. Сначала говорили, что у биржевой толпы просто началась эпидемия спекулятивного безумия, затем появились слухи, что полковник Тридуэлл — просто смелый трейдер, действующий при поддержке группы американских финансовых тузов. Потом объяснение подъему акций, в которые вкладывался полковник, нашли в том, что грубой силой покупки огромных пакетов ценных бумаг он заставляет акции расти, а толпа, понятное дело, всегда готова подхватить на свои плечи «горячие» акции.

Успех полковника объясняли и другими причинами. В конце концов, Уолл-стрит нашла действительное объяснение тому воздействию, которое полковник оказывал на рыночную толпу. Бросая вызов традициям, переворачивая все с ног на голову, нарушая правила, доводя «ветеранов» биржи до истерики и банкротства, полковник Джосия Т. Тридуэлл открыл новый метод управления активами: он всегда говорил правду.

Полковник пребывал в офисе наедине со своими мыслями. Его дверь была открыта — она была открыта всегда. Снующие туда-сюда клерки и клиенты Treadwell & С° нередко ловили на себе взгляд широкого, доброго лица великого лидера — взгляд его проницательных, маленьких, мигающих глазок. Казалось, он им улыбался.

Все мечтали угадать, какое новое «дело» замышляет полковник. Все надеялись узнать название акций — хотя бы их название, — чтобы иметь возможность «войти в лифт на первом этаже».

Знаменитый трейдер сидел у рабочего стола. Отвернувшись от накопившейся корреспонденции, он медленно и методично крутился в своем шикарном вращающемся кресле. Кончики его туфлей — он был маленького роста — не доставали до пола на дюйм или два. Так что полковник весело болтал ногами.

Время от времени жужжал биржевой информатор. Тридуэлл переставал вертеться и живо интересовался лентой. Из своего окна он мог видеть улицу, полную людей или небольшую частичку летнего неба над Нью-Йорком. Но его уставшие глаза шарили вокруг в поисках чего-то другого.

Клерки и клиенты были заинтригованы: пойдет ли рынок по запланированному полковником пути? Информатор беспристрастно отстукивал данные, а полковник выглядел задумчивым. Что же задумывал этот господин? «Медведям» стоило быть настороже!

На самом деле Тридуэлл думал о том, что его брат Уилсон, недавно вышедший из его кабинета, начал лысеть. Он размышлял и о том, являются ли все эти «восстановители» и «кормители энергией» теми, за кого себя выдают? Или они такие же спекулянты, как и игроки на Уолл-стрит?

У дверей офиса полковника остановился молодой человек. Тридуэлл видел его впервые. Тот смотрел на лидера фондовой биржи с сомнением.

—   Входите, входите, — окликнул его полковник. — Вы войдете или нет?

—  Доброе утро, полковник Тридуэлл, — неуверенно произнес юноша.

—   Кто вы такой? И чем я могу вам помочь? — поинтересовался магнат, протягивая свою руку.

Его собеседник не обратил на эту пухлую руку никакого внимания.

—  Меня зовут, — с ноткой официоза представился он, — Кэри. Мой отец знал вас в бытность редактором Blankburg Herald.

—  Отлично, — ободряюще проговорил полковник, — но руку все же можете мне пожать.

Кэри ответил на рукопожатие, его неуверенность исчезла. Тридуэлл подумал, что у него симпатичное лицо и приятный голос. А Кэри подумал, что Тридуэлл — приветливый и веселый пожилой человек. Совсем не такой, каким он представлял себе лидера фондовой биржи.

—   Я хорошо помню вашего отца, — продолжил полковник. — Я не забываю старых знакомых и всегда рад видеть их сыновей. Когда я баллотировался в Конгресс, Билл Кэри горячо поддержал меня в своих статьях. Однако тогда я пролетел — большинство пошло не за мной. Я не видел твоего отца более двадцати лет — со времен, когда он сбился с пути и пошел в политику.

—   Ну, полковник Тридуэлл, — засмеялся Кэри, — думаю, отец сделал для вас не так уж мало — все, что мог. А если верить тому, что пишут в газетах, то с вашими деньгами место в Конгрессе вам было не очень-то и нужно.

Могло показаться, что они давно знали друг друга.

—    Вот что я скажу; я выполнял свой долг, — с усмешкой сказал Тридуэлл.

—   Полковник, — решился наконец молодой человек, — я пришел просить у вас совета.

—   Большинству не приходится спрашивать дважды. Так что будь осторожен.

—   Следуя им, они становятся настолько богаты, что не нуждаются в повторном визите к вам?

—  Вы — политик, молодой человек. Однажды вы проснетесь членом Конгресса. Конечно, если только ваш отец не вернется к работе в газете и не напишет пару колонок в вашу поддержку.

«У парня приятная улыбка», — подумалось полковнику.

—  Я собрал немного денег, полковник.

—  Сохраните их. Это лучший совет, который я могу дать. И немедленно уходите — во имя всего святого, молодой человек. Вы находитесь на Уолл-стрит.

—  Думаю, в этом офисе я в безопасности, — ответил Кэри.

Знаменитый лидер фондовой биржи серьезно посмотрел на него. Мальчишка был невозмутим. Полковник рассмеялся, и Кэри рассмеялся ему в ответ.

—  Чем ты занимаешься? — спросил Тридуэлл.

—  Работаю клерком в офисе Federal Pump Company. Наверху, на третьем этаже. Я собрал немного денег и хотел бы знать, что мне с ними делать. На днях я прочел статью в The Sun. В ней вы советовали вкладывать деньги в Suburban Trolley и утверждали, что это принесет прибыль.

—  Это было год назад. С тех пор Trolley поднялись на 50 пунктов.

—  Это лишь доказывает, что совет был хорош. Также вы заявили, что молодым людям следует вкладывать сбережения, не позволять им лежать без дела.

Юноша прямо смотрел в маленькие, мигающие, добрые глазки лидера фондового рынка.

—  Сколько у вас денег?

—  Двести десять долларов, — ответил его собеседник, неуверенно улыбаясь. Здесь он почувствовал гордость за размер своих сбережений — в своем офисе он стеснялся этой суммы.

—  Дорогой мой, — сказал спекулянт-миллионер очень серьезно, — это хорошие деньги. Стыдно признаться, но это больше, чем было у меня, когда я открывал свое дело. Они у вас с собой?

—  Да, сэр.

—  Что ж, представлю вас моему брату Уилсону. Он отвечает за наших клиентов. Войдите, Джон.

Появился Джон. Другое его имя было Меллен. Это был стройный, тихий парень лет двадцати пяти. Недоброжелатели говорили, что количество заработанных им миллионов соответствовало числу лет.

—   Присаживайтесь, — сказал Тридуэлл, пожимая руку мистеру Меллену, — я буду через минуту.

У двери он поздоровался с двумя посетителями. Пожал руку высокому краснощекому мужчине со светлыми волосами и бакенбардами — мистеру Милтону Стирсу, известному застольному остряку, заодно являющемуся президентом железнодорожной компании. И мистеру Д. М. Огдену, который выглядел как английский священник, однако был собственником огромных зданий Огден на Уолл-стрит. Они пришли, чтобы обсудить нюансы новой сделки по Trolley. Совместно с компаньонами эти люди предлагали 500 миллионов долларов. Но полковник Тридуэлл просил их подождать — он вел нового знакомого в офис своего брата.

—  Уилс, — сказал он, — я привел тебе нового клиента. Мистера Кэри.

Уилсон П. Тридуэлл вежливо улыбнулся. Он был высоким, стройным и очень серьезным человеком. Компания не собиралась открывать новые счета. Дел и так было больше, чем они могли справиться. Это были самые занятые и самые известные биржевые брокеры Соединенных Штатов. Но друзьям полковника здесь всегда были рады.

—   Очень рад познакомиться с вами, мистер Кэри, — произнес Уилсон Тридуэлл.

У его компании было несколько молодых клиентов. Однако их состояния были обратно пропорциональны возрасту.

—   Думаю, — сказал полковник, — нам стоит купить для него акции Easton & Allentown.

Он улыбался, он делал так всегда. Более того, он понимал, как его брат ошибается в отношении нового клиента.

—  Отличная идея, — согласился Уилсон. — Вам стоит немедленно разместить ваш заказ. Акции быстро идут вверх, мистер Кэри.

—   Что ж, молодой человек, предоставьте ему свой взнос. И позвольте купить столько акций, сколько он считает нужным, — сказал полковник.

—  Пять тысяч акций? — предположил Уилсон Тридуэлл.

Полковник захихикал:

—  Пять тысяч? Боюсь, ты не прав.

—    Ну, хорошо, пятьдесят тысяч. А ты гарантируешь его платежеспособность, — с улыбкой подтвердил Уилсон.

—   Думаю, — медленно произнес лидер фондовой биржи, — стоит начать со ста акций.

Прекрасно знавший своего брата, Уилсон ответил лишь «Ох!», улыбнулся и отдал приказ клерку купить сто акций железной дороги Easton & Allentown — на рынке по лучшей цене. Затем с серьезным видом взял у парня 210 десять долларов. Даже самая маленькая биржевая фирма не приняла бы такой ничтожный счет. Но Treadwell & С°., будучи самой крупной из них, могла себе это позволить и сделала это.

Полковник пожал руку молодому Кэри, отец которого некогда редактировал местную газету, но не был ему близким другом. Он сказал: «Приходи еще, в любое время» и вернулся к своим партнерам.

В ближайшую и последующую недели акции Easton & Allentown пользовались на бирже огромным спросом. Через десять дней после того, как Кэри купил их за 94, они продавались по 106.

На одиннадцатый день молодой человек отправился в офис Treadwell & С°. Он понимал, что заработал большие деньги — больше, чем предполагал иметь в своем возрасте. Но не знал, что делать теперь. Парень слышал, как один человек говорил другому: «Забрать прибыль? Не при такой цене. Е. & А. однозначно дойдут до 115».

Кэри подсчитал: еслй он подождет, пока акции поднимутся до 115, то сможет заработать на тысячу долларов больше. «Ни к чему становиться жадной свиньей, — выразительно заключил неизвестный. — Но какой к черту смысл выбрасывать такие деньги, продавая слишком рано? Поставь „стоп-лосс“ и просто позволь прибыли расти».

Выйдя в коридор из офиса полковника, Кэри очутился в толпе. У дверей Тридуэлла стояли клиенты Treadwell & С° и газетчики, пришедшие ради ежедневного интервью со знаменитым лидером фондового рынка. Здесь были два сенатора Соединенных Штатов и бывший конгрессмен. Множество людей, которые унаследовали состояния и хотели удвоить их на бирже. Три или четыре седовласых капиталиста с бледными лицами, чьи имена регулярно упоминались на финансовых страницах газет. Чертова дюжина известных муниципальных политиков и президент Западной железной дороги с румяным лицом и белоснежной бородой. Два знаменитых врача, вице-президент страховой компании и десяток дилеров. А также маленький, незаметный человек с низким голосом и скромным внешним видом. Последний мало говорил и никогда не улыбался, но, без сомнения, был в этом офисе самым тяжелым «кавалеристом», стоящим сразу за самим полковником Тридуэллом.

Полковник направлялся в комнату своего брата, где вокруг длинного отполированного стола уже расположились несколько директоров Suburban Trolley Company. Это были люди, на которых газеты всегда ссылались не по имени, а как на «известных лиц компании».

Собрание это было судьбоносным. Переговоры шли относительно великого «фонда Trolley», чьи операции впоследствии станут для Уолл-стрит историческими. Это было, как выразился один известный спекулянт, «прецедентом раскрытия карт» — удостоверения денежных ресурсов, доступных для целей фонда. Каждый присутствующий заявлял свою долю в 100 тысячах акций, которую он хотел «тянуть».

Кэри стоял у двери офиса Уилсона Тридуэлла. Среди такого количества взрослых и, несомненно, богатых людей он чувствовал себя некомфортно. Проходящий мимо полковник остановился и спросил его тихим голосом: «Ты уже продал акции?»

Клиенты, которые по совету Тридуэлла «держали» от 500 до 1000 акций Easton & Allentown, будто подались вперед. Эти люди никогда в жизни не наклонялись для того, чтобы подслушать чужой разговор, — даже если бы от этого зависели их жизни. В брокерском офисе, в присутствии лидера фондовой биржи, такие жесты были нелепыми, недопустимыми. Но в тот момент двадцать пар глаз не отрываясь смотрели на мэтра рынка акций и молодого клерка.

Полковник интуитивно это почувствовал. И убедился в этом, коротко взглянув на окружающих. Он не продал все свои акции Easton & Allentown, но собирался сделать это, как только рынок за них «ухватится». Непохоже было, что акции сильно вырастут в цене. Уолл-стрит, скептично относящаяся к любому биржевому оператору, насмешливо утверждала: мир много слышал о том, как «Тридуэлл покупает», и почти ничего не знает о том, как «Тридуэлл продает».

Полковник намекал клиентам, что будущая лавина заказов на продажу заставит цену акций сильно упасть. Он уже советовал им продавать акции за 90 и за 95 — а сейчас они шли по 105. Так что он сделал больше, чем мог. Если они не продадут, надеясь получить еще больше, это станет их ошибкой.

Но был еще парень с сотней акций, приятный маленький клерк из глубинки, который вложил в акции весь свой капитал, сбережения в 210 долларов. На Уолл-стрит он был чужим. Но вдруг он проговорится, что получил совет продавать? Что ж, придется продавать собственную душу!

Полковник оценил шансы. Одним уголком рта, даже не поворачивая головы в сторону парня, дабы внимательные клиенты не могли понять, что он делает, он быстро прошептал — неуклюжим, благородным жестом: «Вспомни о своих деньгах, малыш! Забирай прибыль и ничего не говори!» И он прошел в офис, где его с нетерпением ждали магнаты Suburban Trolley.

Немного напуганный и молчаливый, Кэри отдал приказ продать принадлежащие ему акции Easton & Allentown, никому ничего не рассказав. Их удалось реализовать по 105,125 доллара за штуку. За вычетом комиссий и процентных платежей подсказка полковника положила в карман молодого клерка 1050 долларов.

Чуть позже акции немного поднялись, а затем медленно опустились до 99. Клиенты полковника неплохо заработали на сделке с Easton & Allentown. Но все же не так баснословно, как если бы им удалось подслушать благотворительную подсказку Тридуэлла!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.