Нечестолюбивая бразильская модель

Нечестолюбивая бразильская модель

Сказать, что Бразилия развивается так медленно просто потому, что она более не заинтересована в высоких темпах роста, не будет слишком большим преувеличением. Гиперинфляция 1980-х годов в значительной степени была вызвана непомерными бюджетными расходами, финансируемыми за счет внешних займов; так страна старалась сохранить двузначные темпы роста предыдущего десятилетия. Но в настоящее время главная цель бразильских плановиков заключается не в быстром росте, а в стабильности экономики. В Китае все крупные реформы, проведенные за последние три десятка лет, были по-настоящему радикальными: разрешение крестьянам мигрировать в города, допуск иностранных инвесторов на китайский рынок и тому подобные. А в Бразилии реформы в основном были направлены на создание надежного фундамента для экономики страны. Главная заслуга в прекращении гиперинфляции в Бразилии принадлежит премьер-министру Фернанду Коллор де Мелу, который в 1994 году раз и навсегда положил конец чехарде с новыми валютами, введя реал и привязав его к доллару. Когда в конце 1990-х инфекция, поразившая валюту многих развивающихся рынков, начала угрожать и бразильскому реалу, тогдашний президент Фернанду Энрике Кардозу смог стабилизировать экономику страны, введя новые меры по контролю расходов, в том числе приняв закон о бюджете, серьезно ограничивший доступ к большим займам независимо настроенным бразильским штатам. Но самый яркий пример – это, конечно же, президент Лула, победивший на выборах 2002 года с программой радикальных реформ, которая в числе прочего предусматривала завуалированную угрозу невыполнения страной своих обязательств по платежам, что, понятно, серьезно напугало иностранных инвесторов. Однако, придя к власти, Лула резко изменил курс и принял программу бюджетной дисциплины, практически неотличимую от стабилизационной программы Кардозу, и сделано это было по очень простой причине. Президент понял, что инфляция сильнее всего бьет по бедным слоям населения и рабочему классу, главному фундаменту его Рабочей партии. И когда в апреле 2007 года темпы инфляции снизились до 3 процентов – уровень США, – казалось, что Бразилия сделала невозможное.

Лула дал бразильскому народу то, чего тот действительно хотел, то есть стабильность. Поскольку экономика Бразилии никогда не росла такими огромными темпами, как в некоторых других странах – крупных экспортерах сырья, например в России, и не брала крупных займов, она оказалась лучше подготовленной к кредитному кризису. Рабочее происхождение президента Лулы дало ему смелость и решимость призвать широкие народные массы Бразилии к финансовой ответственности. Лула покинул свой пост в начале 2011 года, и сегодня его стиль управления считается моделью для Латинской Америки. Другие страны этого региона следуют его примеру, переходя от радикализма к умеренности. Например, во время избирательной кампании 2006 года известный перуанский политик Ольянта Умала выступал в образе классического латиноамериканского смутьяна в красной футболке, но во время кампании 2011 года он одевался уже в строгие костюмы и в высшей степени позитивно отзывался о макроортодоксальном бразильском стиле управления. Однако люди, восхищающиеся бразильской экономической моделью, видят только ее относительно сильные экономические показатели последнего времени и забывают о неожиданных всплесках цен на сырье, благодаря которым в основном были достигнуты эти показатели, а также о более давнем незавидном прошлом экономики Бразилии и присущих ей слабостях и недостатках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.