Глава 5. БУДЕМ ЛИ УКРОЩАТЬ СТРОПТИВЫХ? (чтобы слоны не давили черепашек)

Глава 5. БУДЕМ ЛИ УКРОЩАТЬ СТРОПТИВЫХ?

(чтобы слоны не давили черепашек)

Применительно к антимонопольному регулированию и его состоянию в нашей стране, в отличие от вышеописанных примеров, речь идет не столько о действиях, сколько об обратном — о бездействии власти. Бездействии — как в силу недостаточности правовой базы, так и в силу нежелания власти использовать уже имеющиеся права. Бездействии, влекущем за собой: во-первых, значительное ограничение конкуренции, а значит, и ослабление стимулов к нормальной производительной деятельности; во-вторых, существенное ухудшение условий для деятельности практически всех конкурирующих экономических субъектов, зависящих от произвола монополий.

Наиболее заметным и общеизвестным примером ухудшения условий для практически всей экономики из-за недостаточного антимонопольного регулирования со стороны государства является ситуация с нашими так называемыми естественными монополистами. Основных естественных монополий в масштабах всей страны у нас три:

— РАО «ЕЭС России», сформированное на основе бывшей советской единой электроэнергетической системы, исходно предназначенной для бесперебойного обеспечения потребителей по всей стране электроэнергией с минимальной себестоимостью;

— РАО «Газпром», сформированный на базе комплекса предприятий бывшего министерства газовой промышленности СССР, исходно предназначенного для добычи, транспортировки и поставки газа (сырья для химической промышленности и топлива) для внутренних потребителей и на экспорт;

— Министерство путей сообщения, обеспечивающее грузовые и пассажирские железнодорожные перевозки.

Есть еще «Транснефть» — монополист в области трубопроводного транспорта. Но так как его воздействие наиболее ощутимо лишь для экспортеров нашего углеводородного сырья, мы исключим его из рассмотрения. Есть еще и масса локальных полных или частичных монополистов: тепловые, водопроводные и канализационные сети, авиакомпании, метрополитены, телефонные сети и т.п. Мы же ограничимся пока лишь тремя основными естественными монополистами в масштабах всей страны, наиболее явно и непосредственно влияющими на нашу жизнь.

ЕСТЬ ЛИ У НАС ВЫБОР?

Несмотря на, казалось бы, очевидность монопольного положения наших основных естественных монополистов в соответствующих сферах, тем не менее, существует и такая точка зрения, что даже и их деятельность не надо государству слишком уж жестко регулировать, так как и они в полном смысле слова монополистами, якобы, не являются...

Действительно, все они чисто теоретически не являются монополистами абсолютными. В том смысле, что, опять же теоретически, и без их услуг можно обойтись. Не нравится качество электроэнергии и высокие тарифы РАО «ЕЭС России», слишком дорого берут за установку опор и подключение электричества — купи и поставь себе дизель-генератор или ветряк; в крайнем случае — пользуйся керосиновой лампой, свечой, лучиной... Слишком дорого (например, в Московской области) оформление разрешения и подключение магистрального газа — отапливай дом электричеством, дровами, углем, мазутом или торфом... Не нравится ехать на поезде (расписание не соблюдается, обслуживание плохое, дорого) — езжай на машине, лети на самолете и т.п.

Но такие рассуждения еще могут быть уместны, во-первых, там, где этот выбор действительно есть, и во-вторых, там, где эта свобода выбора не является фактически принуждением к деградации хозяйственной жизни и существенному снижению уровня комфорта, как, например, в крайнем варианте — при переходе с электрической лампочки на керосинку или лучину.

Но и это не главное. Даже если вы согласитесь читать при лучине, отапливать жилье торфом, который сами же будете извлекать из болот и сушить, а ездить по делам в другие города исключительно на велосипеде, тем не менее, от воздействия на вашу жизнь этих супер-монополистов вам все равно никуда не деться. Даже если вы лично и не прибегаете непосредственно к услугам монополистов, тем не менее, их цены последовательно закладываются в цены абсолютно на все товары и услуги, которые вы приобретаете, включая любые продукты питания, а также дрова, расщепляемые вами на лучины, лопаты для выкапывания торфа и, тем более, велосипеды...

Таким образом, монополии, существенно влияющие на нашу жизнь и потому требующие нашего хорошо организованного и целенаправленного вмешательства в их деятельность, — налицо.

ЗА КАКУЮ НИТОЧКУ ТЯНУТЬ?

Стоит также напомнить, что до настоящего времени все три перечисленных объекта могут в достаточной степени регулироваться государством не только по праву антимонопольного регулирования, признанного во всем мире, но еще и как полная (МПС) или частичная государственная собственность: контрольный пакет акций всех основных монополистов пока — у государства.

Конечно, в нормальном едином государстве регулирование по этим разным каналам управления (антимонопольное регулирование и управление госсобственностью) должно преследовать единую цель и быть системным, комплексным. Но чисто формально и цели, и методы в этих случаях можно разделить.

Так, госсобственность может исполнять чисто коммерческую функцию, и тогда главная задача — приносить в бюджет максимальную прибыль. Может госсобственность выполнять и социальную или какую-либо военно-стратегическую функцию; и тогда важна не прибыль, а, например, бесперебойная подача электроэнергии определенным потребителям и т.п. Цели и задачи управления госсобственностью могут формулироваться и более сложно, комплексно.

Применительно же к антимонопольному регулированию (независимо от формы собственности объекта) цель и задача всегда одна — не позволять злоупотреблять монопольным положением и извлекать сверхприбыли в ущерб потребителям соответствующих товаров и услуг.

Таким образом, возможен и некоторый конфликт интересов. Предприятие, находящееся в полной или частичной собственности государства, перед которым государством не ставятся никакие иные задачи, кроме коммерческих, естественно, должно приносить в бюджет максимальную прибыль. Но если это предприятие — монополист, то это же самое государство должно ограничивать злоупотребление со стороны этого предприятия его монопольным положением на рынке. И, соответственно, ограничивать ... свою прибыль.

Как же должны при этом соотноситься разные интересы государства и, соответственно, цели управления?

На этот вопрос есть однозначный ответ. Антимонопольное регулирование — задача безусловно приоритетная по. сравнению с любыми коммерческими интересами. При надлежащем антимонопольном регулировании (и разумной налоговой системе) не только экономика в целом, но и так называемый «консолидированный госбюджет» в конечном счете получают больше, нежели если идти по пути лишь максимизации прибыли монополистов.

О ПРАВЕ БЫТЬ ПЕРВОПРОХОДЦАМИ

Каким образом мы (общество и государство) должны обеспечить ограничение монополистов? Известны два варианта.

Вариант первый: принудительно разделить монополистов на несколько независимых компаний и создать реальную конкуренцию в ныне монополизированных секторах экономики (добыча/выработка, транспортировка и поставка потребителям газа и электроэнергии, железнодорожные перевозки), которая вела бы (в борьбе за выживание и хотя бы минимальную прибыль) к более качественным услугам и снижению тарифов.

Везде ли, во всех ли монополизированных секторах экономики такое возможно? Скажем прямо: не только у нас, но и в мире это пока научились делать далеко не везде и не всегда.

Можно ли и нужно ли здесь быть первопроходцами? В какой-то ситуации, может быть, и нужно, но только при соблюдении двух условий.

Во-первых, если ситуация объективно (а не в силу целенаправленного саботирования управления госимуществом сторонниками этого варианта) уже столь плоха, что нет другого выхода, или если есть весомые основания считать, что именно этот метод действия в данном случае даст не некоторые, а существенные преимущества.

И во-вторых, если во всех прочих секторах экономики (не монополизированных в силу «естественных» причин) вы уже научились создавать и поддерживать свободные рынки, демонстрируете высокую степень способности организовывать свободную конкуренцию, надежно защищаете ее от любых посягательств.

Вряд ли описанные условия реализации первого варианта действий по обузданию монополистов хотя бы в какой-то степени напоминают нашу нынешнюю ситуацию (см. изложенное выше в этой части книги, в том числе главу «Как украсть треть бюджета?»). Право первопроходства необходимо, в конце концов, еще и просто заслужить. И не перед каким-нибудь «педагогическим советом» из Международного валютного фонда, «семерки-восьмерки» или ВТО... А сознавая ответственность перед судьей существенно более строгим — перед нашими собственными детьми и внуками.

Вариант второй. Обеспечить жесткий контроль за поддержанием тарифов на товары и услуги естественных монополистов на уровне, который обеспечивает лишь некоторую минимальную прибыль. При столь же жестком, полном и доскональном контроле за тем, чтобы все расходы монополистов соответствовали реальным потребностям их деятельности. В том числе за тем, чтобы зарплата персонала, включая высших руководителей, была обоснованной и признанной обществом и государством как соответствующая их квалификации, достижениям в работе и спросу на подобных специалистов на свободном рынке труда.

Здесь воспользуемся той же логикой, что и при обсуждении первого варианта — зададимся теми же вопросами.

Везде ли, применительно ко всем ли естественным монополиям такой метод действия возможен? Ответ однозначен: да, без каких-либо ограничений. И во всем развитом мире, в том числе на либеральном Западе, уж это-то делать — пусть не идеально, но на вполне приемлемом уровне — точно научились.

Соответственно, быть первопроходцами здесь нет абсолютно никакой необходимости — все рецепты и механизмы известны.

И жестко контролировать деятельность и регулировать рентабельность монополистов нужно не в случае, если соблюдены еще какие-либо условия, а абсолютно везде и всегда, независимо от того, насколько «надежные» люди поставлены у руля монополий, хорошая ли ситуация в экономике или плохая, организованы ли и отрегулированы ли конкурентные рынки в прочих отраслях экономики или же они только еще создаются и настраиваются.

Так какой вариант действия из двух описанных может быть рекомендован нам, а какой в нашей нынешней ситуации — категорически противопоказан? Надеюсь, ответ очевиден.

МОЖНО ЛИ ЗАГЛЯДЫВАТЬ В ЧУЖОЙ КАРМАН?

Все ли логично в наших рассуждениях? Соответствует ли изложенное не только здравому смыслу и потребностям нашей экономики, но и опыту стран Запада?

Стоит заметить, что западные правила и практика в этой области являются существенно более жесткими по отношению к монополистам, нежели наши. Гораздо строже там решается и вопрос о том, кого относить к числу монополистов, а кого — нет.

Так, например, в США нет единого монополиста типа нашего «Газпрома». Но есть сравнительно мелкие предприятия, поставляющие населению для отопления частных домов природный газ и жидкое топливо. Полным монополистом ни одно из этих предприятий даже в определенной местности не является — вы можете выбирать, чем топить и, соответственно, к кому обращаться. Но есть относительная монополия (технологическая), связанная с уже установленным в домах оборудованием и, соответственно, произведенными потребителями затратами, а также с проложенными коммуникациями и т.п. И есть главное — признание функции поставки топлива для отопления жилых домов социально значимой. И это не у нас в Нечерноземье, не говоря уж о русском севере, а у них — на широте Харькова, Сочи и южнее. Следствие: рентабельность деятельности компаний, поставляющих населению СИГА топливо для обогрева жилых домов, регулируется государством. Что это означает? Именно то, о чем мы говорили выше: в тарифы не могут быть заложены ни непроизводственные расходы, например, на строительство шикарных оздоровительных и развлекательных центров, на покупку телеканалов и издание газет и т.п., ни сверхвысокие зарплаты руководства, ни годовая прибыль выше определенного процента (если не ошибаюсь, около пятнадцати процентов годовых).

У РОССИЙСКИХ — СОБСТВЕННАЯ ГОРДОСТЬ

(в чем Запад нам — не указ)

А что в этом смысле происходит у нас? У нас на протяжении уже целого ряда лет тарифы на услуги основных естественных монополий стремительно растут, на что Правительство регулярно дает соответствующие разрешения. При том, что надлежащего контроля за их финансово-хозяйственной деятельностью (ни по линии управления госсобственностью, ни по антимонопольной линии) так и не установлено.

Начнем с самого элементарного — со сверхшикарных офисных зданий, медицинских, санаторных и прочих центров, принадлежащих нашим монополистам. Это то, что видно и «невооруженным глазом».

Менее заметны — необоснованные потребностями основной деятельности другие колоссальные излишние расходы монополистов. Масса таких примеров приводится в соответствующих отчетах Счетной палаты.

Существенны и расходы на обеспечение руководителей. Так, в отчете Счетной палаты кроме значительного количества прямых злоупотреблений должностным положением был приведен уровень официальной зарплаты одного из руководителей РАО «ЕЭС России» — некоего Бревнова — более десяти тысяч долларов в месяц; и плюс к ней еще столько же неподотчетных «представительских». Неужто на свободном рынке труда подобные деятели действительно столько стоят? А в печать просочились сведения и о зарплатах некоторых нынешних руководителей ряда региональных электроэнергетических систем — по несколько десятков тысяч долларов в месяц. Ради чего вся российская экономика должна это оплачивать?

Может быть, верхушка РАО «ЕЭС России» работает небывало эффективно, каждый — буквально за троих? Судите сами. В одном из отчетов Счетной палаты приводятся такие данные: суммарная численность вновь созданных государственных и негосударственных органов по управлению электроэнергетическим комплексом России превышает численность бывшего союзно-республиканского Министерства энергетики и электрификации СССР более чем в полтора раза! При том, что и энергетические мощности, и объем потребления электроэнергии в нынешней России существенно меньше, нежели был в СССР, а нынешнее население России — в два раза меньше, чем население СССР в конце восьмидесятых годов...

Про странные, если не сказать благотворительные, контракты «Газпрома» с некой частной компанией «Итера» уже сказано и написано много. Плюс масса совершенно непрозрачных контрактов и взаимозачетов при поставках газа за рубеж напрямую (не через «Итеру»), в том числе на Украину. И подается это так, как будто «Газпром» у нас — вроде уже не коммерческая компания, а чуть ли не Министерство иностранных дел, решающее стратегические проблемы России. А уж если речь заходит о стратегических интересах России — что тут мелочиться и высчитывать какую-то низменную бухгалтерию... Но ведь все эти игры якобы в большую дипломатию — в тарифах на газ, а значит — и в ценах на все российские товары и услуги. Кстати, и все «спонсорство» и «меценатство» «Газпрома», в том числе вложение «Газпромом» средств в избирательную кампанию Б.Ельцина в 1996 году, — тоже в тарифах на газ...

И так называемые «непрофильные активы» наших естественных монополистов — «REN TV», «HTB», целый ряд газет и журналов — это все тоже в тарифах. Хотя сам факт наличия таких активов уж совершенно точно не должен позволять Правительству давать разрешения на повышение тарифов?

Обратите внимание на последовательность действий. Руководители монополистов, в частности «Газпрома», только собираются избавляться от непрофильных активов, пока же — закачивают в них наши с вами деньги, полученные от завышенных тарифов на свои услуги. Президент на третьем году исполнения своих полномочий лишь собирается ввести наконец утверждение Правительством сметы собственных расходов монополистов (и даже это — публично продекларированное хотя бы намерение, надо признать, — уже благо). Тарифы же не только собираются поднимать, но и регулярно поднимают.

Почему же порядок вещей такой, а не обратный? Почему сначала разрешение на повышение тарифов, а лишь затем — еще только намерение наводить элементарный порядок?

Конечно, нам объяснят, что сейчас непрофильные активы продавать невыгодно, их надо сначала подготовить к продаже, в противном же случае монополисты не вернут ранее вложенные в эти объекты свои ( а на самом деле — наши) деньги, что опять ударит по нам же — повышением тарифов, нехваткой у монополистов средств на инвестиции в развитие и т.п.

Звучит, как будто бы, вполне разумно, но тогда — несколько вопросов для самопроверки.

ЧУДЕСНЫЕ ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ ГОСЧИНОВНИКОВ В ЭФФЕКТИВНЫХ МЕНЕДЖЕРОВ

Вопрос первый: а какие основания у нас считать, что после «предпродажной подготовки» эти непрофильные активы действительно будут проданы дороже, нежели это можно было бы сделать сегодня или вчера, а не будут, как это у нас водится, переданы «своим» за бесценок? Нас ведь совсем недавно убеждали, что государство (не только наше — любое) в принципе не способно эффективно управлять своей собственностью? Как же это: управлять — не способно, а «предпродажную подготовку» проводить — способно? Или государство не способно, а полугосударственное предприятие, контролируемое государством — способно? Или один и тот же А.Чубайс — персонаж целого ряда наших историй — на посту председателя Госкомимущества или первого зампреда Правительства — не способен, а он же, но уже как руководитель полугосударственного РАО «ЕЭС России» — способен?

И вопрос второй: намереваются ли при этом как-то наказать тех, кто осуществил необоснованные вложения средств в эти так называемые непрофильные активы, и, в соответствии с нашим Гражданским Кодексом, взыскать с них в полном объеме нанесенный предприятиям-монополистам и, соответственно, государству и обществу ущерб? Кстати, включая и колоссальные, как утверждали эксперты, многомиллионные в долларовом исчислении «отступные» руководителю непрофильного актива «Газпрома» телекомпании НТВ Б.Йордану, отправленному в отставку без какого-либо объяснения причин гражданам — сособственникам монополиста и потребителям его услуг...

К сожалению, вопросы эти — риторические.

АХ, ВЫ, БЕДНЫЕ ОВЕЧКИ!

Есть еще один, последний аргумент, который звучит примерно так: «Да, действительно, в стране у нас до сих пор непорядок. Но не так скоро серьезное дело делается. Президент прилагает усилия и, несмотря на все трудности и наследие „семьи“, тем не менее, с олигархами и монополистами постепенно справляется. Да, окончательно навести порядок с монополистами еще не успели, но давать разрешение на повышение тарифов все равно надо, так как иначе их деятельность станет нерентабельной — не будет денег на развитие. Тогда, даже если завтра мы порядок и наведем, какой в этом будет толк, если из-за недостатка инвестиций все остановится?»

Звучит красиво, можно даже сказать, чувствуется по большому счету ответственный государственный подход: когда решаются такие масштабные задачи — не до мелочей...

А что же на деле? На деле следующее.

ОВЕЧКА «ГАЗПРОМ»

Публичные жалобы на то, насколько невыгодно «Газпрому» продавать газ на внутреннем рынке, насколько это убыточно — всем нам хорошо знакомы. Они регулярно муссируются нашими СМИ, в том числе подконтрольными «Газпрому».

И вот на одном из заседаний Коллегии Счетной палаты в конце 2000 года при обсуждении итогов проверки Счетной палатой «Газпрома» (обсуждался в том числе объем расходов на непрофильную деятельности, спонсорство и т.п.) я задал тогдашнему руководителю «Газпрома» Р.Вяхиреву прямой вопрос: какова же, по его оценке, фактическая рентабельность основной деятельности «Газпрома»? Не всего вместе, с учетом непрофильных направлений, а именно основной деятельности, суммируя выгодные поставки газа на внешний рынок и «разорительные» поставки на рынок внутренний? Интересно, догадывается ли читатель, какой уровень рентабельности основной деятельности нашего газового монополиста при действовавших тарифах вынужден был признать его тогдашний руководитель? Не десять-пятнадцать, не тридцать и даже не пятьдесят процентов...

Уважаемый читатель, в силу чрезвычайной важности тарифов на энергоресурсы для всей нашей экономики, я специально заостряю ваше внимание: на заседании Коллегии Счетной палаты в конце 2000 года тогдашний руководитель «Газпрома» Р.Вяхирев признал, что рентабельность основной деятельности газового гиганта составляла на тот момент 94 процента!

Такое признание означает, что при минимальном порядке и ответственном отношении к своей экономике во сколько раз Правительство могло бы снизить внутренние тарифы на газ в стране? И тем обеспечить и тепло в больницах, школах, детсадах и жилых домах, и снижение издержек при производстве энергоемкой продукции, а значит — и повышение ее конкурентоспособности.

ОВЕЧКА «МПС»

Применительно к МПС можно привести иной пример. Из отчетов Счетной палаты известно, что на протяжении длительного времени имевшиеся у МПС доходы шли, например, на закупки за рубежом рельсов втридорога, хотя рельсы не хуже качеством и в несколько раз дешевле можно было приобрести у простаивавших без заказов российских предприятий... Более того, наиболее рентабельные грузовые перевозки по нашим железным дорогам почему-то контролировались некой зарубежной кампанией — с соответствующим направлением прибыли. При этом каждое новое повышение тарифов (и на грузовые, и на пассажирские перевозки) нам объясняли заведомой убыточностью пассажирских перевозок. И вот на одном из заседаний Совета Федерации в конце 2000 года при обсуждении вопроса о регулировании деятельности монополистов представителю Правительства, ответственному за антимонопольное регулирование, задается прямой вопрос: почему вновь предлагается повысить тарифы на перевозки под предлогом их убыточности, если доходы МПС от завышенных цен на грузоперевозки и так в четыре раза (!) превышают убытки от перевозок пассажирских? И готов ли «антимонопольный министр» оспорить приведенные данные? Оспорить приведенные данные выступавший представитель Правительства (И.Южанов) не смог, впрочем, равно как и дать вообще какой-либо внятный ответ на поставленный вопрос...

Кстати, ни один канал телевидения и радио об этом не сообщил: спите, граждане, спокойно и не волнуйтесь...

ОВЕЧКА РАО «ЕЭС РОССИИ»

И применительно к РАО «ЕЭС России» о какой-либо объективно обусловленной нерентабельности и вытекающей из нее реальной необходимости роста тарифов — не может быть и речи, так как известные масштабы расточительства и, соответственно, резервы для экономии — колоссальны. Это касается не только расходования десятков миллионов долларов на «REN TV» и другие инструменты саморекламы руководителей РАО.

В силу нынешней специфики организации деятельностью РАО (в отличие от Единой энергосистемы до акционирования) существенно ограничено управление генерированием электроэнергии и ее перетоками сверху, из единого диспетчерского пункта. А ведь такое управление являлось исходным обязательным условием оптимизации работы всей системы и, соответственно, минимизации себестоимости электроэнергии, гарантировавшим использование в первую очередь наиболее крупных электростанций с самой низкой себестоимостью электроэнергии, а также выравнивание пиков и спадов нагрузки за счет перетекания энергии из соседних бассейнов, расположенных в разных часовых поясах. С разделением Единой энергосистемы на восемь десятков региональных акционерных обществ возникли совершенно противоположные экономические стимулы — использовать в первую очередь свои местные электростанции, независимо от себестоимости их электроэнергии. Это дает и прибыли местным компаниям, и доходы в соответствующие региональные и местные бюджеты. Поэтому тарифы теперь определяются уже не средневзвешенной себестоимостью энергии по стране, как это было раньше, а себестоимостью производства электроэнергии на наименее эффективных местных станциях, в том числе на теплоэлектроцентралях, работающих на полную мощность теперь зачастую даже и летом. При том, что наиболее эффективные крупные федеральные станции в регионах с избыточными электроэнергоресурсами — оказываются существенно недогружены.

Так, по данным экспертов (например, «Промышленные ведомости» № 1-2 (37-38) за 2002 год), как минимум, десять процентов мощностей атомных электростанций сейчас не загружены, при том что себестоимость производства электроэнергии на них на 20-25 процентов ниже, чем на тепловых станциях (к решению экологических проблем это отношения не имеет, так как станции не закрываются, но используются менее эффективно). Более того, и среди тепловых наиболее крупные и эффективные электростанции шести федеральных бассейнов в среднем за год оказываются загружены лишь примерно наполовину их суммарной мощности. Соответственно, перерасход топлива из-за преимущественного использования менее эффективных станций по сравнению с 1991 годом (при пересчете на производство равных объемов электроэнергии) оценивается примерно в двадцать процентов или в миллиард долларов ежегодно. Кто это оплачивает? Разумеется, все мы — потребители электроэнергии.

Вопрос не просто в чьем-либо расточительстве, но в масштабном влиянии на всю экономику. Ведь, как минимум, этот миллиард долларов — уже заложен в стоимость всех товаров и услуг и, соответственно, ограничивает платежеспособный спрос на них, а значит — их конкурентоспособность по сравнению с аналогичными товарами и услугами зарубежными.

Кроме того, нельзя обойти вниманием и ситуацию с отключением электроэнергии неплательщикам, на протяжении уже нескольких лет парализующим целые регионы нашей страны. Формальная логика руководителей электроэнергетики на первый взгляд кажется безупречной — электричество — такой же товар, как и все прочие, и если нам за него не платят — не будем отпускать товар. Но в этой логике есть несколько принципиальных весьма лукавых нюансов.

Во-первых, речь идет о жизненно важном товаре, без которого не только снижается уровень комфорта жизни, но и в ряде случаев (например, при отключении электричества в больницах) жизнь попросту прекращается — люди умирают на операционных столах, в реанимациях и т.п. И такие случаи в нашей стране уже были.

Во-вторых, речь идет о технологически и стратегически важном товаре, прекращение поставки которого недопустимо ни на секунду для целого ряда предприятий непрерывного технологического цикла, а также для различных оборонных и иных объектов.

В-третьих, товар этот поставляется монополистом — у потребителя нет возможности выбрать, у кого, по какой цене и с каким качеством этот товар покупать. И ответственность оказывается односторонней — только со стороны потребителя в пользу поставщика товара, но не наоборот. Можно привести огромное количество примеров, когда в сельской местности из-за недостатка напряжения в сети ломаются холодильники и иная дорогостоящая аппаратура. Тем не менее, и за некачественную электроэнергию потребители вынуждены платить сполна, и никаких ущербов РАО «ЕЭС России» потребителям не возмещает.

И, наконец, в-четвертых, совершенно очевидно, что предпринимаемые РАО «ЕЭС России» меры по отключению потребителей-неплательщиков в абсолютном большинстве случаев направлены отнюдь не против тех, кто на самом деле является неплательщиком. Например, если за электроэнергию задолжал какой-либо населенный пункт — это вовсе не означает, что не платили граждане, у которых отключают свет. В большинстве случаев речь идет совершенно о другом — о работе местных и государственных органов власти: о «переброске средств» со статьи на статью в местном бюджете для залатывания каких-либо очередных дыр, либо о компенсировании недопоступления средств так называемой помощи из регионального или федерального бюджета, либо, наконец, просто о необоснованном нецелевом расходовании средств или прямом воровстве. Но вместо того, чтобы судиться с соответствующими администрациями и в строгом соответствии с законом взыскивать задолженности, злоупотребляют возможностями монополиста по отношению к тем, кто, строго говоря, ни в чем не виноват. Точно так же, если отключается электричество в воинской части, то потенциальной угрозе подвергается не командир части (даже если и предположить, что он лично виноват) и не министры финансов и обороны, по вине которых у воинской части своевременно не оказывается средств на оплату электроэнергии и коммунальных услуг Угрозе подвергаются жизни большинства граждан — как в силу возникающих техногенных опасностей, так и в силу снижения надежности функционирования или даже возможного отключения объектов, обеспечивающих обороноспособность страны.

Таким образом, у более или менее цивилизованного государства есть исчерпывающие основания для преследования, в том числе в уголовном порядке, руководителей электроэнергетики, которые позволили бы себе хотя бы одно подобное отключение, не говоря уже о нашей ситуации, когда известны и конкретные жертвы, например, в больницах Кемеровской области.

Если обратиться к зарубежному опыту, то вряд ли возможно себе представить, чтобы, например, в Израиле отключили воду или электричество не только воинской части, но и какому-нибудь кибуцу (сельскохозяйственному предприятию). И даже в США, как только возник энергетический кризис в Калифорнии, губернатор штата тут же пригрозил, что если компании будут пытаться играть на возникших трудностях и злоупотреблять своим положением — он не остановится перед взятием всей электроэнергетики штата под полное государственное управление. Приводить в действие угрозы ему не пришлось, так как все понимали, что это не пустые слова и вся свобода бизнеса в США — лишь до тех пор, пока она не несет угрозы жизни и здоровью американцев...

При таком сопоставлении жизненных реалий, конечно, даже самый лояльный по отношению к власти читатель вынужден будет согласиться с тем, что происходящее у нас — безобразие настолько редкостное, что просто даже и недоступно пониманию цивилизованного мира. Но, в силу врожденного или благоприобретенного оптимизма, наш человек тут же приободрится рассуждениями типа: естественно, живем в переходный период, соответственно, трудностей и недостатков много; а вот проведем реформирование естественных монополий, в частности электроэнергетики, создадим конкурентную среду — все сразу встанет на свои места...

Встанет ли, или окончательно развалится?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.