Восковые цилиндры и устаревание технологий

Восковые цилиндры и устаревание технологий

Я в белом халате и в белых перчатках. В комнате удивительно тихо. Меня сопровождают двое мужчин, тоже в белых халатах и перчатках, которые приглашают меня сесть. Они садятся рядом со мной, по обе стороны. Я не могу сделать ни одного движения без их разрешения, но мне этого и не хочется. Это могло бы быть тюрьмой. Но нет, это именно то место, где мне хотелось бы побывать.

Комната зияет пустотой полицейского бетонного помещения для допросов, но это впечатление складывается из-за ее чистоты. Это стерильная комната, в которой пылинка, нитка или волосок на полу будут казаться страшным беспорядком. Однако это не Lab126 и не закругленные белоснежные помещения Apple в Купертино. Нет, это отдел особых коллекций в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре, и я здесь, чтобы увидеть, как будет выглядеть наше будущее.

В местной библиотеке идет работа над проектом по массовой оцифровке. Более 80 тысяч восковых цилиндров конца XIX – начала XX века оцифровываются здесь. Это записи голосов президентов Уильяма Говарда Тафта и Тедди Рузвельта, марши композитора Джона Сузы в его исполнении, оперные арии великого певца Джузеппе Креаторе. Эти цилиндры сделаны из дерева и воска более ста лет назад. Они хрупкие и быстро рассыпаются.

Библиотекарь показывает мне настоящий восковой цилиндр. Цилиндры вставляются в фонограф, и из его трубы раздается скрежещущий голос. Потрескивает статическое электричество, звук во время вращения цилиндра нарастает и падает, словно шум океана. На заднем плане едва различим голос человека, как будто он тонет в море истории и кричит издалека, прося о помощи и признании.

Между первыми ридерами и восковыми цилиндрами существует прямая параллель.

Когда восковые цилиндры только появились, это было удивительное явление. Это был iPod 1890-х. Они давали возможность в любое время слушать музыку, что до того было невозможно – конечно, за исключением людей настолько богатых, что они могли позволить себе держать струнные оркестры прямо в своих поместьях и дворцах. Но когда мы сейчас смотрим на восковые цилиндры, они кажутся нам примитивными.

Точно так же удивительные ридеры, ставшие орудием революции электронных книг, примитивны не меньше, чем восковые цилиндры. Например, когда вы слушаете старый цилиндр, в самом начале часто звучит голос, объявляющий музыкальное произведение. Этому человеку приходится кричать во все горло, чтобы его было слышно. Технологии записи в 1890-е были еще слабо развиты, и нужно было кричать, чтобы голос записался. Точно так же первые ридеры не имели разнообразия шрифтов, выделения жирным шрифтом или курсивом, и ПРИХОДИЛОСЬ ПИСАТЬ В ВЕРХНЕМ РЕГИСТРЕ ДЛЯ ВЫДЕЛЕНИЯ МЫСЛИ!

Первый Kindle был, конечно, очень несовершенным. Он отображал только черно-белый текст, одним шрифтом и шестью кеглями. Первый ридер Sony был столь же убог с типографской точки зрения, и, если бы у вас был выбор между печатной книгой и электронной книгой, напечатанной на бумаге, вряд ли бы вы выбрали второй вариант с монотонной версткой и слишком упрощенным стилем. У текстов могли быть максимум три вида шрифта – обычный, жирный или курсив. Картинки были еще в новинку, даже для Sony.

Впрочем, все это было верно и для первых печатных книг. Если вам доводилось видеть в музее Библию Гутенберга, вас, возможно, особенно впечатлили иллюстрации, прекрасные буквицы в начале каждого абзаца, яркие и великолепно украшенные. Но это делал не Гутенберг. Он только печатал текст. Красные строки и названия глав рисовались впоследствии вручную красными чернилами по заказу покупателей Библии. Они нанимали художников украшать книги, как мы нанимаем мастеров татуировки украшать наше тело.

Новая технология всегда появляется несколько «недоношенной», но ее адепты стараются выжать максимум и находят способ, как следует «кричать», чтобы преодолеть недостатки технологии. С развитием технологий прежние продукты начинают отходить в прошлое. Восковые цилиндры становятся хрупкими и быстро разрушаются. Каждый год сотни записей приходят в негодность или падают жертвой «уксусного синдрома», переходя в жидкое состояние. На данный момент сохранилось менее 5 % восковых цилиндров, изготовленных до 1900 года.

Через сто лет, возможно, печатные книги будут попадаться вам с той же частотой, с которой сейчас восковые цилиндры, то есть, мягко говоря, редко. Сейчас найти восковой цилиндр очень тяжело даже в антикварном магазине. Печатные книги уйдут в прошлое, и в принципе ничего страшного в этом нет. Например, когда-то повозка с лошадьми была самым популярным транспортом, а теперь эти повозки украшают лужайки на старых фермах. И когда однажды изобретут летающие автомобили, на тех же фермах будут ржаветь и пылиться старые «форды» и «тойоты». Технологии меняются, и человеческий вид к ним приспосабливается. Это наша видовая черта: мы приспосабливаемся к окружающим условиям.

Посещение библиотеки восковых цилиндров обеспокоило меня. Каждый год мы производим миллионы Kindle и iPad. Но сколько из них сохранится через сто лет и будет способно воспроизводить электронные книги и файлы MP3? Я знаю, что у некоторых компаний есть архивы старых ридеров и MP3-плееров. Я даже был в этих архивах, мне разрешали открыть стеклянные ящики и подержать в руках первые MP3-плееры.

Я был в частном музее компьютерных игр в Сан-Франциско и имел возможность поиграть в Pong[63] и консольные игры для Atari и Magnavox Odyssey. Это не серебряные ложечки или старинные солонки в шкафу вашей тетушки, это гаджеты, которым десять – двадцать лет от роду, а они уже антиквариат.

В фильме «Назад в будущее 2» есть пророческий момент: там показывают витрину антикварного магазина, где продают первый Apple Macintosh. Те, кто смотрел кино в 1989 году, могли воспринимать это только как шутку: главная техническая новинка года в роли экспоната антикварной лавки. Но здесь в самом деле возникает большой вопрос по поводу долговечности.

До сих пор можно найти старые линотипы, которые когда-то использовались для издания газет в небольших городах. Хотя им по сто лет, они все еще работают. Там нет системных программ, нет стирающихся кремниевых элементов. Компьютеры живут гораздо меньше. Они работают на электромагнитной памяти, которая со временем деградирует, и на аппаратных запчастях, которые с трудом можно найти.

Например, космический корабль Lunar Orbiter в 1966 году картографировал поверхность Луны, помогая выбрать место посадки «Аполлона», но, когда миссия была выполнена, пленочные катушки с данными были поставлены на полку. Через сорок лет ученые поняли, насколько полезными могут оказаться эти данные для будущих миссий на Луну, но оказалось почти невозможно воссоздать оборудование, на котором можно было бы просмотреть эти пленки. Несколько лет по всем цехам и ангарам NASA и Лаборатории реактивного движения велись поиски, и удалось найти четыре подходящих проигрывателя. В этих четырех проигрывателях специалистам удалось восстановить работоспособность примерно половины частей. Связавшись с бывшими президентами компаний – субподрядчиков миссий на Луну того времени, они отыскали недостающие части и небольшую подборку инструкций по ремонту, которую один из них хранил в гараже. Однако им недоставало понимания мышления 1960-х – того, как думали люди в эпоху запуска Lunar Orbiter. Им не хватало естественных для инженеров 1960-х годов предположений, которые именно в силу своей общепонятности и не вносились в инструкции по ремонту. Не знали они и того, как кодировалась и декодировалась информация на пленках. Информационные технологии и компьютерные науки шагнули за сорок лет так далеко вперед, что совершить мысленное путешествие во времени и начать думать так, как мыслили инженеры в более примитивных условиях, оказалось почти невозможно.

Впрочем, эта конкретная история имела благополучную концовку. Они арендовали бывшее здание McDonald’s, устроили там мастерскую и расшифровали старые катушки с пленками, как современный вариант клинописи. И теперь у нас есть поразительные по детализации фотографии Луны, снятые с пленок 1966 года.

С программами, однако, все не так радужно. Если говорить о восковых цилиндрах и магнитофонных катушках, то они по крайней мере сохраняются физически и с ними можно работать. Гораздо сложнее дело обстоит с битами.

Компания из Уотертауна в Массачусетсе под названием Eastgate Systems, похоже, является единственным защитником стареющих гипертекстов конца 1980-х – начала 1990-х годов. До развития интернета эти гипертексты считались выдающимся произведением цифрового искусства. Они сочетали тексты, фотографии и звуки, притом часто нелинейным способом. Чтение таких текстов во многом напоминало саму жизнь: как только вы делали выбор, вам предлагалось выбрать еще из нескольких вариантов, при этом назад идти было нельзя. В этой технике созданы современные компьютерные игры – например, Heavy Rain и Nine Hours, Nine Persons, Nine Doors.

Вершиной таких гипертекстов было масштабное произведение Uncle Buddy’s Phantom Funhouse[64]. Его надо было загружать с нескольких дискет, содержавших программы, которые действительно – и неслучайно – могли испортить ваш компьютер. Следовало быть хорошо осведомленным о среде, с которой вы взаимодействовали. Эквивалентом этого в сфере электронных книг были бы, например, тексты, которые уничтожаются сразу после того, как вы их прочтете, или книги, которые можно было бы листать только вперед, так как с каждым перелистыванием страницы стиралось бы содержимое предыдущей.

К сожалению, хотя купить Uncle Buddy’s Phantom Funhouse еще можно, прочитать его уже не удастся. Для этого понадобился бы старинный компьютер Mac примерно 1990 года выпуска и не работающая больше программа HyperCard. Может быть, Eastgate Systems удастся вдохнуть жизнь в ранние гипертексты, которые с тех пор отошли в тень интернета, и переработать их для iPad. Кто знает? Но факт остается фактом: программы стареют быстрее оборудования.

Средства передачи информации в нашей культуре живут недолго, вне зависимости от того, цифровые они или нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.