4. Созданная идентичность

4. Созданная идентичность

В правом верхнем углу матрицы, где взаимодействуют собственная личность и будущее, располагается созданная идентичность. Наша созданная идентичность – это идентичность, которую мы решили сотворить для себя. Это часть собственной идентичности, которая не зависит от нашего прошлого или мнения других людей. Большинство по-настоящему успешных людей, с которыми мне приходилось встречаться, создавали себе идентичность, чтобы стать теми, кем им хотелось, и не быть рабами прошлого или других людей. Эта концепция – живое сердце моджо.

Работая тренером руководящих кадров компаний, я помогал успешным клиентам менять всерьез и надолго свое поведение. Постарев, я понял, что мне лучше было бы помогать изменить их идентичность так, как они это себе представляли. Если мы меняем наше поведение, но не меняем идентичность, то теряем реальность и обретаем ложь, и не важно, чего мы при этом достигли. Если мы меняем наше поведение в том направлении, в каком себя определяем, то мы можем измениться, но остаться аутентичными.

Я не наивен и далек от того, чтобы верить, что мы можем стать кем угодно, если хотим этого. Я, например, никогда не собирался стать профессиональным баскетболистом. Сколько бы у меня ни было позитивных мыслей на этот счет, но Леброну Джеймсу и Коби Брайанту опасаться нечего. У каждого из нас есть реальные физические, средовые или ментальные ограничения, которые мы никогда не сможем преодолеть. Все мои исследования говорят о том, что мы состаримся и умрем. Мы не должны желать физической реальности только ради «приятных мечтаний».

С другой стороны, я удивляюсь тому, как мы можем измениться, если не будем искусственно себя ограничивать. Мне приходилось встречаться с руководителями, которые достигали огромных положительных сдвигов и в отношении к другим людям, и в том, какими они видят себя. Все в данной книге основывается на моем опыте и вере в то, что многие из нас могут изменить и поведение, и идентичность.

Наша созданная идентичность позволяет нам становиться другими людьми. Мы можем меняться в ответ на меняющееся время или для того, чтобы достичь более высоких целей.

Я однажды столкнулся с человеком, которому удалось существенно поменять идентичность. Это случилось на одном торжественном ужине, когда я оказался за столом рядом с Боно, солистом знаменитой ирландской группы U2.

В то время я почти ничего не знал о Боно. Я относился к старшему поколению, и мне было немного неловко, что я знал его имя, но не был знаком с записями (которые выходили с 1975 г.). Кто-то мне сказал, что Боно – рок-звезда с мировым именем. Я был удивлен, что артиста такого уровня пригласили для того, чтобы он выступил и рассказал не о музыке, а о том, как сделать этот мир лучше.

К счастью, Боно не стал спрашивать, что я знаю о его записях. Мы просто говорили о жизни. В каком-то смысле меня не удивило то, что Боно думал об идентичности. Успешные музыканты, которые могут собирать полные стадионы по три десятилетия кряду, находя новых фанатов и не теряя старых, имеют особый талант создавать идентичность и управлять ею. Думаю, что любой человек, чье изображение можно найти на плакатах, компакт-дисках или футболках, обязан контролировать свою идентичность, чтобы этого не делал кто-нибудь другой.

Боно – прекрасный пример человека, который изменил свою идентичность, но при этом остался верен себе.

В юности Боно можно было бы отнести к категории «обычный парень», ватаги которых во множестве шатались по всему Дублину. Нельзя сказать, что в разговоре он старался избавиться от этой идентичности. Он элегантно извинился за то, что слишком часто прибегает к различным вариациям нецензурной речи. (Я заверил его, что такая речь меня особо не волнует. А сам вспомнил, что в годы моего кентуккийского детства считал, что матерные слова – это прилагательные, которые предшествуют всем существительным.) Несмотря на свою славу и деньги, Боно больше всего впечатлил меня тем, что остался простым парнем. В нем не было никакой нарочитости. Он не старался казаться исключительным и почти извинялся за то, что вот перед ним седой, лысеющий человек, а он его никогда не встречал прежде.

Определив себя как простого парня, Боно преобразился в фаната рок-н-ролла. Как и многие, в детстве он влюбился в музыку. Боно оживился, когда начал рассказывать о музыкантах, которые повлияли на его жизнь, и о том, как он любил их слушать в молодости. По его словам, он до сих пор любит слушать молодежные группы.

Следующая идентичность Боно – музыкант. Он рассказал, как поклялся стать музыкантом и как это радостно – заниматься любимым делом. Боно говорил о простой радости создания оркестра, в котором играют твои друзья, не размышляя ни о статусе, ни о деньгах. Из его слов выходило, что ему до сих пор нравится быть музыкантом. Он писал музыку не ради денег, а ради самой музыки!

Здесь Боно перешел к рассказу о том, как все мальчишки мечтают стать звездами. Прошли годы, и он превратился из простого музыканта в рок-звезду. Ему очень нравилось быть рок-звездой. Ему нравились его жизнь, фанаты, то, что его приглашают влиятельные люди. Когда мы беседовали, Боно сам называл себя рок-звездой. Я понял, что он произносит это слово с некоторой отстраненностью, как будто именно оно точно определяет ту счастливую ситуацию, в которой он оказался. Вдали от глаз обожающих его фанатов Боно оставался простым парнем, которого дома ждали жена и четверо детей. Когда же он был на публике, на нем словно было написано – «рок-звезда», при этом Боно был достаточно умен, чтобы понимать: да, это часть его идентичности, но заносчивость тут не нужна.

Оставаясь носителем всех своих идентичностей – обычный парень, фанат рок-н-ролла, музыкант, рок-звезда, – он пробовал на себе новую идентичность человека, причастного к гуманитарной помощи, относясь к ней, пожалуй, с большей серьезностью, чем ко всем остальным своим идентичностям.

Он вспоминал, как его потрясла поездка в Африку в разгар голода в 1980-е гг.; рассказывал, как призывал политиков списать африканский долг и как стремился облегчить человеческие страдания. Не было никаких сомнений, что весь остаток жизни он посвятит тому, чтобы наш мир преобразился.

Руководителем американского Красного Креста во время голода в Африке был мой друг Ричард Шуберт. Ричард устроил мне поездку в Африку, как оказалось, в то же время, когда там был Боно. Эти девять дней надолго запомнились мне. Я видел умиравших от голода. Я видел, какую героическую работу проводили люди, оказывавшие гуманитарную помощь, чтобы спасти как можно больше голодающих.

У меня на глаза навернулись слезы, когда Боно стал рассказывать, что он пережил во время африканского голода. Его слова заставили вспомнить то, что пережил я сам.

Хотя у меня не было ни одного альбома Боно, оказалось, что между нами есть что-то общее.

Во время своего выступления после ужина Боно не делал популистских выпадов в адрес политиков, правительства или кого бы то ни было, даже когда это допускали несколько заданных публикой острых вопросов. Он присутствовал здесь, чтобы собрать деньги, а не для того, чтобы сталкивать политические взгляды. Его желание помочь людям было сильнее желания казаться умным или модным. У этого человека была своя миссия. Боно не играл в гуманитарную помощь, он действительно ее оказывал и был невероятно последовательным в стремлении представить миру свою вновь обретенную идентичность. Его миссия была для него более важной, чем собственное «я».

После ужина я не мог не думать о том, насколько необычно Боно анализировал свою идентичность.

На первый взгляд могло показаться, что ничего особенного он не делает. В конце концов, он богат и может себе позволить отдохнуть от рок-н-ролла и заняться гуманитарной деятельностью. Кроме того, Боно – знаменитость, и это заставляет прислушиваться к его мнению. Он еще и одаренный артист, что автоматически обеспечивает ему широкую аудиторию, внимательно слушающую все, что он говорит.

Но если посмотреть более пристально, окажется, что тот факт, что Боно – знаменитость, может не только помогать, но и мешать созданию новой идентичности. Многие люди не приемлют того, что знаменитости покидают свою основную сферу деятельности (например, кино, музыку или спорт) в пользу другой, более «серьезной» – публичной. Подумайте о таких звездах, к примеру об Анджелине Джоли или покойном Чарльтоне Хестоне: ими восхищаются, но и смеются, когда они делают политические заявления или стараются помочь людям. Сомневающиеся в мотивах их поступков и убеждениях предпочитают, чтобы звезды оставались в своей профессии. Боно тоже должен был преодолеть определенные препятствия, возникавшие из-за того, что он был частью бренда U2. Что, если трое других музыкантов не разделят подобные утопические мечты или решат, что его миссия угрожает существованию группы? К таким вопросам нельзя относиться легко. Боно должен был не только создать себе идентичность, но и заручиться поддержкой товарищей по группе.

В таком контексте трансформация Боно выглядит удивительно. Он не позволил идентичности рок-звезды, какой бы привлекательной она ни была, помешать реализовать свой потенциал в других сферах. Если быть честным, то я убежден, что из-за звездности Боно создать новую идентичность труднее, чем обычным людям, таким, как вы или я. Нам нечего терять, поскольку у нас нет установившегося образа. И у нас нет тысяч поклонников, считающих, что кумир не имеет права их оставлять.

Более того, пример Боно может вдохновить и других. Многие из нас совершают ошибку, рассматривая собственную идентичность как нечто совершенно неизменное. Мы верим в то, что ее невозможно изменить, поэтому никогда не пытаемся создать новую. Одним из самых больших препятствий на пути изменения моджо является то, что, определяя, кто мы есть, мы даем такую формулировку, которая парализует нас из-за обилия ограничений.

Так поступаем мы все. Тот, кто придерживается образа, который ему уже не по силам, не соответствует действительности, в буквальном смысле живет с ложной идентичностью. Так поступает грубиян, объясняющий свою грубость культурным наследием. Но на самом деле он просто сам себя обманывает. Еще страшнее, что такая во многом ограничивающая нас идентичность мешает нам меняться и становиться лучше, чем наш привычный образ.

Когда, определяя себя, мы говорим, что нам не хватает активности, мы стараемся создать реальность, которая подтверждала бы такое определение. Я однажды слышал, как клиент заявлял, что поначалу он вызывает отвратительное впечатление. Будучи тем, на кого его манеры при первой встрече произвели хорошее впечатление, я спросил: «Что вы делаете при второй встрече, чтобы исправить первое – плохое – впечатление о себе?» Последовавший затем разговор отдавал сюрреализмом.

– Когда я встречаюсь с людьми во второй раз, я становлюсь намного раскованней, – ответил он.

– Почему? – спросил я.

– Я их уже немного знаю, поэтому свободней говорю и постоянно шучу. Даже уверен, что могу очаровать собеседников.

– А почему вы не ведете себя так при первой встрече? – не отставал я.

– Я стесняюсь незнакомых людей.

– Но во второй-то раз у вас все получается, – продолжал я. – Вы не находите это странным?

– Я всегда был таким, – отвечал он, уверенный, что не может изменить стиль поведения с незнакомцами.

Этот клиент страдал от совершенно очевидной формы самоограничивающего поведения, используя порочный круг для доказательства своей правоты. Он даже не пытался сразу расположить к себе людей, поскольку заранее решил, что после первой встречи может оставить только негативное впечатление. Я не мог этого понять. Но самое главное в том, что многие из нас ведут себя не лучше. Когда мы говорим себе, что не умеем продавать, или выступать в большой аудитории, или не умеем слушать, то потом всегда находим способ сделать так, чтобы наше предсказание сбылось. Мы настраиваем себя на неудачу.

Все-таки как мы узнаем, кем являемся? Наши идентичности запоминаются, отражаются, программируются и создаются. Мое предложение выглядит достаточно просто. Во-первых, стоит проанализировать все компоненты вашей нынешней идентичности. Как они возникли? Затем проанализируйте приведенную в книге матрицу, стремясь понять, как вы воспринимаете себя сегодня и кем хотите стать в будущем. Если нынешняя идентичность вас полностью устраивает, то работайте над тем, чтобы улучшить этот образ. Если вы хотите изменить свою идентичность, не забывайте тот факт, что вы способны изменить в себе больше, чем предполагаете. Предположим, у вас нет «неисправимых» или «неизменных» ограничений, тогда вы, как Боно, сможете создать новую идентичность для своего будущего, не жертвуя при этом своим прошлым.

Ваше моджо – это положительное отношение к тому, что вы делаете в данный момент, возникающее внутри вас и выплескивающееся наружу. Чтобы понять свое отношение к любой деятельности, вы должны понять свою идентичность, т. е. то, кем вы являетесь. Чтобы изменить моджо, вам может потребоваться новая идентичность или вы должны будете заново открыть для себя идентичность, которую успели потерять.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.