Инструмент № 13: назовите, оформите, потребуйте

Инструмент № 13: назовите, оформите, потребуйте

Если вы хотите лучше понимать ситуацию, дайте ей имя.

Будь то стратегия, которую мы хотим применить, тактика, которую используют против нас, поведение коллеги, которое застает нас врасплох, или жизненно важное решение – всему нужно дать имя и придать организованную четкую форму. Это позволяет нам сравнить новую ситуацию с той, что уже имела место, и сохранить этот опыт на будущее, чтобы в следующий раз реагировать на возникшую ситуацию, имея готовую стратегию. Назвать ситуацию – это значит понять ее, осмыслить и взять под контроль.

Многие из нас, осознанно или подсознательно, уже пользуются такими именами, когда сталкиваются с ситуациями и людьми в повседневной жизни. Когда мы оказываемся на совещании, где каждый пытается снять с себя ответственность за ошибку, мы называем такое мероприятие «тратой времени». Когда мы, по простодушию или в насмешку, даем прозвища сослуживцам по их показателям (Замыкающий) или физическим характеристикам (Рыжий), то используем их для того, чтобы оформить наше отношение к данному человеку[22]. Когда мы видим, как наши дети, которым мы уже отказали, идут за разрешением ко второму родителю, то называем ситуацию «разделяй и властвуй». Но в следующий раз мы уже не попадаем в такую же ловушку и выступаем единым фронтом.

В этом смысле придание имени немногим отличается от ситуации, когда мы сталкиваемся на улице или на вечеринке с кем-то смутно знакомым. Лицо мы помним, а как человека зовут, забыли. Через какое-то время мы можем вспомнить имя этого человека, или сам человек, видя наше замешательство, напомнит его. В этот момент мы освежаем свою память – и происходит узнавание. Мы говорим: «Конечно!» – словно ассоциируем это имя с другими именами, вдруг четко вспоминая, где и когда уже виделись с этим человеком. Мы постепенно вспоминаем, почему должны знать его, кто нас знакомил, о чем мы говорили, что у нас общего, понравились ли мы друг другу и договаривались ли встретиться еще раз. В наш мозг на переработку поступает большой информационный пакет просто потому, что мы слышим имя этого человека.

Представьте теперь, что вы можете дать имя каждой агрессивной, угрожающей или обманной тактике, с которой вам приходится сталкиваться на работе или в быту. Например, владелец местного магазина заманивает вас в свое заведение, предлагая вам очень нужную вещь по низкой до смешного цене. Когда вы появляетесь в магазине, вам сообщают, что товар «уже распродан». Если вы всегда начеку, опытны и осторожны, то поймете, что поддались на одну из самых древних уловок коммерсантов – «ловля на наживку». Всего лишь произнеся про себя это имя, вы переключите себя в состояние готовности со всеми необходимыми бойцовскими качествами. Узнанная ситуация позволяет вам вспомнить весь свой прошлый опыт, когда вы сталкивались с подобными уловками. Теперь вы, почти не раздумывая, знаете, как вам реагировать.

Я понял, что в каком-то смысле давать имена – это так же естественно, как дышать. Особенно это справедливо в отношении таких профессий, как медицина, право, финансы и спорт, которые были бы непонятны без присущего им профессионального языка. Профессиональный язык – это всего лишь серийное производство новых имен, у которых та же функция: увидеть ситуацию в новом свете, чтобы узнать ее и уметь разрешить.

Рассмотрим понятие «мешок» в американском футболе. Оно относится к игре в защите, когда квотербек повален на землю до линии игры. Это случается довольно редко – от трех до четырех раз за матч, поэтому имеет большую важность. Но у этого приема есть еще и тактическое значение, поскольку атакующая команда должна отступить, а квотербек получает физическое наказание, которое может снизить эффективность его игры.

Откуда взялось это слово? Связано ли оно с «мешком» на военных стратегических картах? Придумано ли оно? Принято ли просто потому, что подходяще звучит?

Оказывается, слово «мешок» до середины 1960-х гг. в футболе отсутствовало. Кто его придумал – неизвестно. Национальная футбольная лига не вела статистики по «мешкам» до 1982 г. Тем не менее захват квотербека до линии игры практикуют почти 100 лет. Почему потребовалось так много времени, чтобы дать этому важному оборонительному приему свое название?

Единственный ответ, который приходит мне в голову: кто-то осознал важность этого элемента игры и таким образом его подчеркнул. Это придало игре дополнительную интригу, повысило ее сложность и сделало более зрелищной. И мы увидели то, что раньше в игре оставалось незаметным или неважным. Кроме того, это научило нас лучше разбираться в футбольной игре. Так завершилось создание термина «мешок». Наконец, тренеры стали относиться к статистике «мешка» как к показателю, по которому можно заранее предсказать исход игры. Команда, у которой получаются «мешки», имеет больше шансов одержать победу. В одном весьма обоснованном анализе каждый «мешок» теоретически приравнивается к трем очкам в пользу команды, которая его осуществила. Таким образом, команда с тремя «мешками» в активе (теоретически) получает преимущество в девять очков над командой, у которой «мешков» нет.

Однако этот показатель не регистрировался до тех пор, пока кто-то не дал имя этому отважному действию квотербека.

Я хочу, чтобы все мы чаще обращались к нашему воображению, когда даем имена. Это намного улучшит понимание нами окружающего мира. Боюсь процитировать модные книжки по креативности, но скажу: называйте своим именем любую ситуацию, важную для вас, и давайте имя каждому человеку, который встречается на вашем пути. Если вы ездите на работу на электричке, дайте имя поезду. Если вы перед работой выпиваете чашку кофе, дайте имя этой чашке. Если у вас по вторникам в 10:30 начинаются совещания, дайте имя совещанию. Если есть сослуживец, с которым вам особенно приятно работать, назовите его или ее. Так же поступите с человеком, который вас раздражает. Это упражнение на наблюдательность и рассудительность. Видите ли вы все то, что происходит вокруг вас? И что вы об этом на самом деле думаете?[23]

Я столкнулся с этим, когда тренировал своего клиента Майлса, человека внешне спокойного и рассудительного, руководителя отдела маркетинга, чьей проблемой межличностного общения был грубый стиль руководства. Первая встреча с ним меня весьма удивила, потому что я увидел перед собой совершенно невозмутимого человека. Однако его ответы на вопросы моей анкеты выявили совсем иное. Майлс легко выходил из себя, когда видел, что кто-то плохо исполняет свои обязанности. Вместо того чтобы научить сотрудника, он начинал его отчитывать и оскорблять.

Я попросил Майлса рассказать, в каких ситуациях он обычно чувствует, что его моджо падает, т. е. он недоволен и раздражен. Майлс не задумываясь ответил, что зол на футбольного тренера своих детей, который не знает, как нужно тренировать. Он ругался со своим банкиром, который брал слишком большие деньги за обслуживание. Он даже устроил скандал с сотрудником кафе, поскольку решил, что тот недоложил мороженого.

Наконец, услышав о перебранке из-за мороженого, я перебил его: «Ну и зачем вы обращаете на это внимание?» – «Дело не в этих 50 центах, из-за которых я поругался, а в том, что меня хотели надуть!»

Хотя примеры, которые он приводил, на первый взгляд были достаточно тривиальны, я заметил в них нечто общее и хотел, чтобы и Майлс увидел это. У Майлса моменты, когда моджо снижалось, возникали, если ему приходилось полагаться на людей, которых он считал ниже себя. Он был убежден, что лучше разбирается в футболе, чем детский тренер, что его банкир жаден, а официант, подавший мороженое, ленив. Желание установить дистанцию между собой и людьми, от которых он зависел, но которых не уважал, проявлялось не только на работе, в отношениях с подчиненными, но и во всех других сферах его жизни.

– Вы хотите сказать, что у меня развилась мания величия, – заключил Майлс.

Я был рад, что Майлс сам поставил этот диагноз. Это означало, что он стал понимать себя немного лучше.

– Все правильно, – сказал я. – Это ваша ахиллесова пята. Эта мания не только выпячивает отвратительную часть вашего «я», но и мешает вам эффективно руководить. Запомните эту фразу: «Это ваша ахиллесова пята». Как только почувствуете, что вас кто-то разозлил, поскольку вы от него зависите, вспомните имя – «мания величия». Если оно напомнит вам об уродливой части вашего «я», то, может быть, вы несколько раз подумаете, прежде чем вспылить.

Имена не только индивидуализируют наше понимание ситуации и помогают запомнить ее. Мы можем рассказывать об этих именах другим, чтобы и над ними тоже расходились тучи.

Один из моих соседей – участник тандема, который пишет песни. Их нельзя причислить к звездам поп-культуры. Эти двое пишут не хиты, которые молодежь загружает в свои iPod’ы, а музыкальные ролики и рекламные логотипы, песни к телевизионным шоу и фильмам. За пределами этой сферы их никто не знает. Зовут моего соседа Чак, и со своим партнером Ленни он работает уже 15 лет. Вместе они напоминают Матта и Джефа[24]. Чак – большой шумный верзила, а Ленни похож на тихого, осторожного школьника.

Чак по природе шоумен, а Ленни генерировал идеи и устраивал все их сделки. Оба были прекрасными музыкантами и текстовиками, но когда они «впаривали» свой товар, то на переднем плане был Чак, а Ленни оставался в тени и лишь иногда, когда того требовала ситуация, солировал. Они были друзьями в профессиональном плане и, даже живя рядом в Южной Калифорнии, встречались только для работы. За 15 лет Чак и Ленни ни разу не поужинали вместе со своими женами. Но в работе они никогда не спорили по поводу того, кто что пишет и у кого что лучше получается.

Их партнерство было идеальным – классический пример того, когда один плюс один равно трем, но как-то раз между ними все разладилось из-за одного контракта. Подробности здесь совершенно не важны, но суть в том, что Чак решил, что Ленни плохо отразил его интересы в одном из контрактов, и разозлился.

Некогда прекрасные партнеры вдруг стали обмениваться грозными телефонными звонками и электронными письмами. Дальше больше, и гордый собой Ленни однажды даже показал мне, какие изощренные ругательные письма он посылал Чаку.

– Но ведь это ребячество! – сказал я.

– Но он же не прав, – возразил Ленни. – Я даже не собирался его обманывать.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, но оскорбления никогда не заставят его переменить свое мнение. Тут нужно что-то другое, иначе разрушится ваше прекрасное партнерство, – объяснил я.

На следующий день Ленни позвонил мне.

– Я все понял, – сказал он, – сколько я знаю Чака, он все время нарывается на скандалы. По крайней мере один скандал в день он себе позволяет и любит потом об этом рассказывать. Если кто-то в кино громко жует попкорн за его спиной, он обязательно возмутится. Если в ресторане метрдотель сажает его за плохой столик или если ему принесут остывшее блюдо, он всегда выскажется. Он из тех, кто заставит официанта унести непонравившееся вино. Он ругается с водопроводчиками и электриками из-за размера оплаты, а с нью-йоркскими таксистами – потому что они не выбрали наилучший маршрут. Он считает, что люди, которые ему не перезванивают сразу, его не уважают. По сути, все, что случается с Чаком, – это проверка того, уважают его или нет. Только так он смотрит на мир.

В тот же день Ленни позвонил Чаку и сказал, что пора заканчивать «эту перестрелку». Затем сделал глубокий вдох и выдал Чаку все, что думает о его характере.

«Я даже знаю, как назвать то, что тебе мешает, – сказал Ленни. – Ты – Серийный Обижалка. Тебе нравится обижаться».

На другом конце провода надолго замолчали, затем Чак громко, почти истерично расхохотался и ответил: «Подожди, я расскажу жене. Ей такие штучки нравятся. Ну ты меня и уел!»

Оказалось, достаточно было придумать нужное слово, чтобы ссора закончилась. Ленни не только разгадал характер Чака, но и нашел ему такое название, которое Чаку пришлось по душе. Теперь Чак подписывает все свои электронные письма словом «Обижалка».

Что в имени нашем? Больше, чем мы думаем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.