Интервью с Тедом Фишером

Интервью с Тедом Фишером

Буруджян: Тед, твой подход к рынку и отношение к техническому анализу уникальны. Многие считают тебя наиболее оригинальным технарем из всех, работающих на современных рынках.

То, каким ты стал сегодня, во многом определяется твоими корнями и пережитым в жизни. Расскажи нам вкратце о своей жизни, о том, где и в каких условиях вырос и каким образом попал на рынок.

Фишер: Не вдаваясь в подробности, могу сказать, я поступил в университет штата Мичиган в 1966 году. Выбор был прост – либо университет, либо Вьетнам. Той зимой я посещал лекции гарвардского профессора, рассказывавшего о межпланетных путешествиях. Звали профессора Тимоти Лири (Timothy Leary, 1920–1996 – писатель и психолог, исследовал влияние психоделиков на нервную систему; один из идеологов движения хиппи – Примеч. пер.). Я также побывал на концерте нью-йоркской рок-группы, сопровождавшемся слайд-шоу одного художника. Группа эта была Вельвет Андеграунд (Velvet Underground), а художника звали Энди Уорхол (Andy Warhol). Все это в большей или меньшей степени определило характер и стиль моих студенческих лет. Но я и учился тоже. После получения степени бакалавра по экономике я защитил степень магистра философии и получил приглашение в социологическую программу, участие в которой требовало знания четырех дисциплин.

Дисциплинами этими были антропология, философия, история и собственно социология. По итогам первого года в магистратуре мои профессоры представили меня к получению Рэком Прайз (Racom Prize). Этот приз в университете Мичигана ежегодно присуждается трем студентам, я оказался одним из них. Приз по тем временам был невероятным – 7500 долларов, что намного превышало стоимость машины Корвет, о которой я мечтал. К тому же мне поручалось ведение учебного курса по составленной мною самим программе, причиталось жалованье лектора, и, самое важное, оплата всех расходов.

Окончание учебы в университете Мичигана совпало с урезанием никсоновской администрацией программы исследований, которыми я интересовался. Это была своеобразная плата за наше участие в антивоенных выступлениях. Кроме этого, в моей жизни были и другие сложности – у мамы нашли рак груди. К счастью, я сумел уговорить ее пройти курс терапии, и вот уже 35 лет она абсолютно здорова. Но в те дни я очень тяжело переживал навалившиеся на меня проблемы, поэтому и решил: если мне ничего не светит в науке – черт с ней, пойду в бизнес.

У моей семьи были знакомые в компании Сперри Рэнд (Sperry Rand – компания по производству вычислительной техники. – Примеч. пер.), которые устроили мне встречу с руководством. Интервью прошло успешно, они были в восторге от меня. Они решили создать рабочее место в своем вашингтонском офисе, я должен был заниматься лоббированием. Как оказалось, у компании Сперри Рэнд были заводы в различных штатах, поэтому я должен был встречаться с политиками, рассказывать им о том, каким большим влиянием на избирателей мы пользуемся в том или ином округе, и насколько признательны были бы за их поддержку. Но интервьюировавшим меня нужно было получить «добро» из штаб-квартиры компании в Нью-Йорке, поэтому мне было сказано отправляться назад в Энн Арбор, отдохнуть пару недель и дождаться их звонка. Итак, я сижу в Энн Арборе, смотрю баскетбол, и вдруг заходит человек. Человек смотрит на меня и спрашивает: «Чем ты занимаешься? Я никогда не встречал тебя раньше». Я рассказываю ему свою историю, на которую он реагирует своеобразно: «Что? Ты с ума сошел? За какие-то семнадцать с половиной тысяч долларов ты собираешься делать это? Приходи завтра утром ко мне в офис». Он оказался брокером по товарным фьючерсам. Дело происходит в августе 76-го, правительство только что разрешило торговлю золотом в Соединенных Штатах, которое европейцы протащили вверх до 200 долларов за унцию. Как только этот продукт стал легальным для торговли в США, они обвалили цену до 100 долларов за унцию.

В мой первый рабочий день я сидел в офисе и смотрел, как золото торгуется по 101.5 доллара. Раза три-четыре оно ударилось сверху в 101.5, и я решил прикупить его на деньги, оставшиеся у меня со времен моей магистратуры. С того момента цена шла вверх без каких-либо откатов и коррекций, пока не достигла уровня 270 долларов за унцию. С этим человеком мы стали партнерами по брокерской фирме и вместе создали успешный бизнес по товарным фьючерсам. Позже мы переехали в Чикаго и организовали дело совместно с Фредом Брозовски (Fred Brosowski) из компании Чикаго Грейн. Остальное – уже история.

Буруджян: Твой подход к техническому анализу нетрадиционен и отличается от методов других технарей. Ты нашел способ совмещения окружающего мира с исследуемыми тобой графиками. Как ты пришел к своей концепции? Объясни нам, какие именно факторы учитываются тобой в процессе работы?

Фишер: Начнем с того, что я пришел на фьючерсный рынок уже сложившимся экономистом, обладающим пониманием неизбежности наступления эпохи волатильных рынков, как следствие политики администрации Никсона, отпустившей доллар в свободное плавание, и не только. Если тебе нужны все подробности, могу сказать, что на первом этапе карьеры, я хотя и был совершенно прав относительно направления рынка, все равно пару раз получил по голове, вследствие чего проиграл 90 процентов своего счета (смеется).

Из трейдера-экономиста я превратился в трейдера-экономиста/технаря, обогатив технический анализ всеми знаниями, которые получил в университете Мичигана. Первое, что я сделал, – это прочел все написанное о техническом анализе, начиная с девятнадцатого века. Конечно, по мере прочтения и обработки информации я все время рисковал своими собственными деньгами, вживую проверяя на них идеи из числа обдумываемых и усваиваемых. Это был процесс отсева, очистки и закалки, протекавший в плавильной печи, топливом для которой служили мои деньги.

Буруджян: Расскажи нам немного о синтезированных тобой идеях. Чьи работы оказали на тебя самое большое влияние, и как тебе удалось разработать собственный подход к деривативам?

Фишер: Основа моего понимания рыночных истин была заложена благодаря книге. Я настоятельно рекомендую прочитать ее. Это книга «Воспоминания биржевого спекулянта» Эдвина Лефевра (Edwin Lefevre). Фактически книга является биографией великого спекулянта Джесса Ливермора (Jesse Livermore). Нельзя сказать, что книга посвящена именно техническому анализу, – в ней собран анекдотический материал обо всех его фантастических выигрышах и о том, как он в конечном итоге был выбит из всех своих позиций.

После того, как я прочитал «Воспоминания…», я проштудировал все работы Ганна (Gann). Мне пришлось потратить солидные деньги на приобретение документов Ганна, которые он продавал своим студентам за 30–40 тысяч долларов – огромные деньги для 30–40 годов. Затем я прочитал Ральфа Дистэна (Ralf Distan), Уайкоффа (Wyckoff) и Эллиота (Elliott). Должен сказать, что Эллиот и его теория волн оказали на меня серьезное влияние. Но с Эллиотом надо вести себя очень осторожно, реальное применение теории – дело непростое. Если вы подписываетесь на рассылку эксперта, позиционирующего себя в качестве знатока теории волн Эллиота, то помните, что такие люди больше озабочены объемами продаж своих книг, нежели тем, чтобы помочь вам разбогатеть. Чтобы не тянуть резину, скажу сразу: используемый мной на протяжении многих лет метод технического анализа можно считать синтезом того, что я называю структурным анализом.

Структурный анализ рассматривает цену и время по существу, следовательно, имеет дело с графиками. На биржу я принес с собой понимание сути бизнес-циклов, исследованием этих циклов я занимался в университете Мичигана. Можно сказать, что цикличность экономической активности была любимой темой моих научных изысканий. Задолго до того, как я решил стать трейдером, мне доводилось слышать от многих людей об использовании различных лунных и солнечных фаз для биржевой торговли, и о прочей тому подобной чепухе. Но меня в то время больше всего интересовали мультигенерационные циклы, напрямую соотносящиеся с жизнью и смертью самого капитала. Базисом теории является положение об органическом характере капитала, который обладает естественной цикличностью жизни и смерти. Второй посыл, лежащий в основе теории, заключается в утверждении, согласно которому сын никогда не учится на ошибках отца. Соединение двух этих посылов превращается в полезный инструмент при ретроспективном историческом обзоре.

У меня есть график доходности 10-летних облигаций, начиная с 1812 года. Даже новичок сможет увидеть на нем размах колебаний времени. Циклическая модель совершенно явственна. К несчастью, подход большинства людей к трейдингу близорук. Для них цикл, длящийся с 1942-го по 1981 год, абсолютно иррелевантен и бесполезен. Ну а для меня он чрезвычайно важен и может оказать огромное влияние на мою работу. Я всегда стараюсь идентифицировать долгосрочные тренды по всем инструментам, с которыми работаю. Меня не очень интересуют внутридневные колебания, я рассчитываю позиции, которые имеет смысл держать открытыми в течение многих недель. Большую амплитуду колебаний я рассматриваю в качестве союзницы. Обнаружив таковую, я задействую мой структурный анализ и определяю импульс движения, стремясь продержаться как можно дольше с открытой выигрышной позицией в тренде.

Буруджян: Твоя концепция структурного анализа единственна в своем роде. Понимание рыночной структуры формируется на основе фундаментального анализа условий работы, рынков капитала. Считаешь ли ты себя технарем, поверяющим свои выводы фундаменталиями или, наоборот, изначальным фундаменталистом, для которого технический анализ является дополнительным и вторичным инструментом?

Фишер: Я верю в то, что рынок предсказывает события, а не события предсказывают рынок. Если вы желаете заглянуть в будущее, вам следует исследовать структуру рынка. Самообразование и подготовительная работа не помогут вам предсказать то или иное событие, но ведь можно должным образом подготовить себя к участию в тренде, который инициирует событие. Классической иллюстрацией сказанного может быть 9/11 (9 сентября, день атаки террористов на бизнес-центер в Нью-Йорке. – Примеч. пер.). Впрочем, я могу припомнить и другие случаи.

В июне 2001 года я написал очень короткий доклад и отправил его всем моим клиентам, среди которых были менеджеры коммерческих и инвестиционных банков Нью-Йорка, менеджеры различных фондов и т. д. и т. п. В то время ставка рефинансирования ФРС (Fed funds rate) была 6 %, и все вокруг ожидали нового повышения. В написанном в июне 2001-го года докладе я утверждал, что в скором будущем ставка опустится до уровня 1.25 %. Я открыл очень существенные позиции на покупку евродолларов, продажу индекса S amp;P 500, покупку золота и швейцарского франка. Все мои позиции неплохо себя чувствовали в июле-августе. 11 сентября оказало чудовищное по масштабу воздействие на рынки, но ни один из трендов, по которым я работал, не был перебит.

На фоне всего происходящего мне было крайне тяжело принять успех моего трейдинга. Вследствие трагедии, постигшей тысячи людей в сентябре 2001 года, все мои позиции принесли большую прибыль. Они платили мне и до 9/11, а после катастрофы – тем более. Сформировавшиеся тренды продолжались от 6 до 18 месяцев после сентября 2001 года. Депозитные ставки были снижены точно до 1.25 %. Эти самые 1.25 % я не из шляпы вытащил, а подсчитал на основании структурной конфигурации рынков капитала.

Буруджян: В последние годы мы наблюдаем бурный рост электронного трейдинга на мировых фьючерсных биржах. Это связано с распространением моды на контракты е-мини. Открытый интерес переместился с физических бирж на электронные платформы. Мы видим, как электронные продукты и услуги завоевывают мир. Какое воздействие все это оказало на технический анализ, и в особенности, на Вашу работу?

Фишер: Начнем с того, что, чем выше объемы и открытый интерес на рынке, тем более надежным и ценным становится технический анализ. На маленьком рынке с небольшим числом участников на цену можно влиять, нарушая при этом характер движения. Полностью изменить движение не удастся, но внести определенные изменения можно. Поэтому чем выше объемы и открытый интерес, тем лучше для специалистов технического анализа. В сущности, здесь вы должны решить для себя, являетесь ли вы на самом деле технарем.

Когда на площадке вы видите, что бид-оффер по цене 4 к 5, и у вас уже куплено по 4, а все вокруг еще продолжают покупать, то в таких случаях мы говорим, что вы – на переднем крае. Потому что у вас имеется длинная позиция по 4 и есть возможность продать по 5 или закрыться в ноль, если 4 начнет уходить. Пробраться на передний край – мечта любого скальпера. Ну а мой стиль работы подразумевает – и этого не понимает большинство людей – отказ от нахождения на переднем крае рынка. Потому что я, как правило, не покупаю предложенную и не продаю запрашиваемую цену.

Обычно, если цена идет вверх и переписывает максимумы, я покупаю по цене предложения (оффер), а если рынок валится, продаю по цене спроса (бид). Иными словами, я покупаю силу и продаю слабость рынка. Многие трейдеры не приемлют подобной тактики, поскольку стремятся купить дешевле и продать дороже. Но нахождение на переднем крае рынка, если вы действительно понимаете смысл этих слов, означает открытие позиции при развороте рынка. Ни с чем не сравнима прелесть момента превращения 5 на оффере в 5 на биде сразу после того, как вы купили! Вот где передний край оказывается действительно полезным агрессивному трейдеру, который пытается поймать рынок за хвост.

В старые добрые времена на площадке я покупал, когда рынок переписывал дневные максимумы, а все вокруг радовались тому, что нашелся добрый человек, готовый купить у них. Я покупаю по 5, и вдруг 5 из оффера перескакивает на бид! Те из трейдеров, кто не успел скинуть позицию другому, теперь страхуются, делая спред по другому контракту. Теперь у них на руках короткая позиция по 5, а 5 – на биде. Они уже не на передней линии рынка. Вот в чем заключается самая большая тайна понимания трейдинга и сути нахождения на переднем крае рынка. Восприятие подчас не совпадает с реальностью и то, что вы считаете краем рынка, на самом деле таковым не является. Вы будете испытывать трудности с трейдингом, пока внутренне не согласитесь с тем, что край рынка – понятие не постоянное и не абсолютное. Для того чтобы успешно торговать, надо следовать за краем.

Буруджян: Я задам тебе еще один вопрос. Ты рассказал о нахождении на крае рынка, и это очень полезная информация. Что еще мог бы ты сказать людям, которые собираются овладеть мастерством трейдинга? На что они должны обратить внимание для того, чтобы стать успешными трейдерами?

Фишер: Начнем с того, что каждый новый трейдер должен понимать риск. Проблема в том, что большинство людей воспринимают риск в абсолютном смысле. Для них потеря денег связана с возможным их вложением в тот или иной инструмент. Люди испытывают страх понести убытки по инвестициям, не понимая того, что деньги можно потерять, и не вкладывая их. Риск именно в этом!

В моей жизни мне пришлось жить во времена, когда казалось, что весь мир создан для спекуляций. При желании увеличить свой капитал можно было рискнуть его частью – ситуация для этого была подходящей. Если вы были правы в оценке рынка и готовы рискнуть деньгами, прибыль была бы огромной. Можно было заработать целое состояние. Но случались и иные периоды в жизни моего поколения, когда лучше было не рисковать средствами, а поддерживать паритет покупательной способности. Для лучшего понимания паритета покупательной способности представьте, что вы захотели получить бриллиант, стоящий сегодня на рынке 100 долларов. Захотели настолько сильно, что вас не волнует текущее состояние вашего банковского счета. Сумеете ли вы заработать в следующем месяце 100 долларов или 10000 долларов – вам все равно. Здесь и сейчас, вы хотите приобрести этот реальный, осязаемый, конкретной стоимости бриллиант.

Я часто привожу пример по соевым бобам, бушель которых в 1932 году стоил 40 центов, а в 1953-м – 4.50 доллара. Уверяю вас, между 1932 и 1952 годами никаким генетическим модификациям соевые бобы не подвергались. Содержание протеинов, масла и так далее оставалось на неизменном уровне. Но у нас было правительство, вывезшее золотой запас, вытащившее страну из депрессии и протащившее ее сквозь пекло Второй Мировой войны. В 1952-м на покупку бушеля соевых бобов понадобилось бы в 10 раз большее количество долларов, нежели в 1932-м. Как видите, это было неподходящее время для спекуляций. Надо было прилагать усилия к сохранению паритета вашей покупательной способности.

Финансовое выживание требует поиска путей и инструментов поддержания паритета покупательной способности. Понимание трейдером и инвестором вышеупомянутых концепций дает им больше шансов на осознание действительной природы риска. Запомните, что в краткосрочном плане рынок всегда торгует на волнах, идущих от страха к алчности и от алчности к страху. Вам следует изыскать способ эмоционального отстранения и работы в соответствии с превалирующей тенденцией. Отдаете вы предпочтение фундаментальному анализу перед техническим анализом или наоборот – успешный трейдинг невозможен без полного понимания этих вещей.

Моей самой большой слабостью, по которой я до сих пор рефлексирую, стараясь от нее избавиться, является стратегия выхода. Большинство работающих на рынке людей тратит все свои усилия на определение условий входа в рынок, целиком и полностью игнорируя при этом момент выхода. Мой тезис заключается в следующем: если вы сумели поймать тренд, то не имеет значения, произошло ли это благодаря хорошо выполненному фундаментальному исследованию или идентифицикации неких технических моделей на графике. При затухании движения необходимо разобраться в складывающейся ситуации и поскорее убраться из рынка, пока он не забрал назад всю прибыль по открытой позиции.

Как старый поклонник стиля работы Дока, я всегда с интересом слушаю его рассуждения. Трейдеры в большинстве своем не понимают, что истинными талантами на ниве технического анализа являются личности, не известные широкой публике. Гении, подобные Доку, всегда избегают публичности, которую лично он называет «плохой кармой». Это общий знаменатель лучших аналитиков: чем менее известен метод, тем лучше он работает. Разработав успешную стратегию, храните ее при себе, в крайнем случае, можете посвятить в нее избранный круг клиентов. Будучи убежденным буддистом, Док вплел в ткань рутинной каждодневной работы множество поведенческих принципов восточной философии. От других технарей его отличают два очень важных качества: во-первых, способность правильно идентифицировать направление движения и реакцию рынка на значительные события; во-вторых, присущий ему естественный талант использования фундаменталий, которыми он подкрепляет принимаемые решения.

В первых числах сентября 2001 года я поднялся к рабочему бюро Дока, расположенному на верхней торговой площадке СМЕ. Я всегда это делал по пятницам, перед выходом в эфир по Си-Эн-Би-Си. Обычно я интересовался мнением трейдеров и брокеров о ситуации на рынке и утренних новостях из Европы. В тот день мне было трудно привлечь внимание Дока. Он не приветствовал меня своей традиционной улыбкой и поднятием руки. Его лицо было напряженным, Док производил впечатление в высшей степени озабоченного человека. Из разговора с ним я выяснил, что он находился в ожидании масштабных событий, неизбежность которых проистекала из структурного анализа рыночных инструментов. Он поднял на меня глаза и сказал: «Джек, не знаю, что именно случится, но оно будет очень большим».

Он имел в виду крупное движение на рынке, поскольку его анализ свидетельствовал в пользу высокой вероятности серьезного волатильного движения на рынках капитала. Док всегда казался мне излишне эксцентричным, но я никогда не замечал за ним склонности к явному выражению беспокойства. Я помнил, что последние данные по занятости оказались не очень хорошими. На немного выросшем количестве рабочих мест фондовый рынок все-таки сходил вверх. При этом государственные долговые обязательства опустились на пару тиков. Озабоченность Дока не выходила у меня из головы, поэтому днем я позвонил и попросил переговорить со мной.

Он сказал, что в продолжение 30 лет работы на рынке наблюдал определенные аномалии, и данные его исследований говорят об уже состоявшемся позиционировании рынка, который созрел для серьезной дисфункции. Я всегда резко отрицательно относился к предсказателям любого толка, ко всяким гадалкам и умельцам толковать движения планет, но слова Дока насторожили меня. Беседа состоялась в пятницу 7 сентября 2001 года. Спустя 4 дня Соединенные Штаты будут атакованы исламскими террористами, и на повергнутых в шок рынках капитала воцарится хаос и смятение.

Технических аналитиков можно разбить на две категории: на тех, кто никогда в жизни не торговал, но хочет осчастливить мир, научив его тому, чего сами не смогли понять, и на тех, для кого важно рассказать другим о своих находках. Как правило, рассказ выливается в производное от уже доказавших жизнеспособность теорий (подобных методам торговли по Ганну или по волнам Эллиота). Первая группа объединяет всех шарлатанов индустрии. На посвященных вопросам трейдинга конференциях мне часто доводилось хохотать над выставленными на продажу книгами. Иногда меня приводят в восторг заголовки книг вроде «Природа и трейдинг». Я задаюсь вопросом: «Кому охота тратить деньги на подобные глупости?». А затем я замечаю, как кто-нибудь подходит к прилавку, достает из бумажника с таким трудом заработанные деньги и обменивает их на мусор. Вторая группа аналитиков чуть более достойна доверия, как-никак, им приходилось переживать боль от выхода из рынка с убытком до того, как они решили научить мир тому, как этого избежать. Стоит задаться вопросом: «С какой стати люди делятся своими успешными методами торговли?» Умные трейдеры справедливо полагают, что правильнее держать рабочие методики в секрете, что поможет продлить их эффективность. Лишь после того, как стратегия перестает материализовываться в высокодоходные сделки, можно поведать о ней всему миру.

Майк Норман (Mike Norman) ведет шоу «Белая ворона экономики» на техасском Биз Радио (Biz Radio), программы которого транслируются на всю страну. Это яркий человек, чей опыт работы на различных торговых площадках делает его чуть ли не идеальным ведущим программы о рынках. Мне слишком часто приходилось выслушивать мнения людей, не имеющих понятия ни о рынке, ни о трейдинге, поэтому я с радостью жду шоу Нормана, который может гордиться глубиной своего понимания рынка.

Однажды утром я услышал, как Норман интервьюирует господина, который разработал метод торговли на чисто математической основе. Ти Эйч Мюррей (T.H.Murrey) – высокий джентльмен из Теннеси, казалось, меньше всего подходил на роль человека, торгующего через компьютерную платформу акциями и опционами. Мюррей имел последователей среди трейдеров, с энтузиазмом отнесшихся к простоте его подхода, но опытные игроки считали метод Мюррея, мягко говоря, необычным.

Стратегия базируется на власти простого числа, которое, согласно учению Мюррея, является секретом успеха в трейдинге. Вначале Норман дал Мюррею рассказать о своей стратегии и подходу к рынкам, но потом его вывела из себя претензия гостя на то, что он сумел овладеть Святым Граалем трейдинга. Словесная дуэль быстро набирала обороты, Норман настаивал на том, что не существует никаких Святых Граалей трейдинга, назвав при этом гостя «шарлатаном», а его работу – «дрянью».

Мюррей не собирался уступать, и прокричал в ответ, что в прошлом году получил «приз Святого Грааля» за результаты торговли. Обмен любезностями продлился еще несколько минут, а затем Норман закончил передачу, сказав, что не собирается пичкать аудиторию разной чушью. Это было захватывающее шоу, продемонстрировавшее старую как мир вражду между фундаменталистами-скептиками (Норман) и эклектичными мастерами технического анализа (Мюррей).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.