6 Заключение Банковская система свободного общества

6

Заключение

Банковская система свободного общества

Теория денег, банковского кредита и финансовых рынков бросает великий теоретический вызов экономистам начала XXI столетия. Не будет преувеличением сказать, что с тех пор, как теоретическая загадка социализма была разрешена, возможно, самой важной, хотя и наименее понятой теоретической проблемой оставались деньги. Причиной этого, как мы выяснили в книге, является то, что данная область науки полна методологических ошибок, теоретической путаницы и, как результат, денежная система является ареной систематического государственного вмешательства. Общественные отношения, в которых используются деньги, до сих пор остаются наиболее абстрактными и неясными, а знание, порожденное ими, — наиболее обширным, сложным и трудным для постижения. Следовательно, систематическое вмешательство правительств и центральных банков в эту сферу до сих пор остается наиболее опасным. В любом случае откладывание интеллектуальной работы в области теории денег и банков оказывает огромное влияние на развитие мировой экономики, которое проявляется, как мы видели, в форме повторяющихся циклов бумов и спадов, которые продолжают сотрясать рыночные экономики в начале нового тысячелетия.

Экономическая мысль, специализирующаяся на изучении банковского дела, имеет давнюю историю и, как мы показали, может быть прослежена до схоластов Саламанкской школы. Ближе к нашему времени мы обнаруживаем полемику между банковской и денежной школами. Эта дискуссия заложила фундамент для последующего развития теории. Мы попытались показать отсутствие окончательного согласия между представителями школы свободной банковской деятельности и банковской школы, с одной стороны, и школой центрального банка и денежной школой, с другой. Позиция многих сторонников свободы банковской деятельности опиралась на ошибочную и несостоятельную инфляционистскую аргументацию банковской школы. Большинство теоретиков денежной школы собирались достичь своих целей (финансовой состоятельности банковской системы и экономической стабильности) путем вмешательства со стороны центрального банка, который преодолевал бы отрицательные свойства частных банков. Однако с самого начала формирования денежной школы некоторые ее авторы сочли невозможным и утопическим полагать, будто центральный банк может сделать что-то большее, кроме как усугубить возникающие проблемы. Эти авторы поняли, что лучшим способом ограничить создание фидуциарных средств обращения и добиться стабильности денежной системы была бы свобода банковской деятельности, подчиняющаяся, как и во всех других видах бизнеса, традиционным принципам гражданского и торгового законодательства, т. е. установление обязательного 100 %-ного резервирования вкладов до востребования. Парадоксальным образом почти все представители банковской школы в конце концов охотно согласились с идеей учреждения центрального банка, который, выполняя функции кредитора последней инстанции, призван гарантировать и сохранять привилегии частных банков. При этом частные банкиры с нарастающей решимостью стремились к участию в таком привлекательном «бизнесе», как генерирование фидуциарных средств обращения путем кредитной экспансии. Они были не склонны задумываться над вопросами собственной платежеспособности, поскольку полагались на поддержку, которую в любой момент времени им был готов предоставить центральный банк — кредитор последней инстанции.

Далее, хотя авторы денежной школы были правы почти во всех своих теоретических построениях, они не сумели понять, что все те отрицательные последствия, которые они увидели в свободе частных банков эмитировать необеспеченные банкноты, присущи и «бизнесу» по предоставлению экспансионистских ссуд, выдаваемых против банковских вкладов до востребования. Эти последствия были менее явными и поэтому — гораздо более опасными. Авторы денежной школы совершили еще одну ошибку, когда посчитали, что наиболее подходящей мерой будет принятие законодательства, которое бы ограничило свободу эмиссии банкнот, необеспеченных золотом, и учреждало бы центральный банк как орган, стоящий на страже фундаментальных принципов денежной политики. Только Людвиг фон Мизес, следовавший традиции Модесте, Чернуски, Хюбнера и Михаэлиса, смог понять, что рекомендация денежной школы в части учреждения центрального банка является ошибочной и единственным способом отстоять здравые принципы денежной школы является свободная банковская деятельность, осуществляемая без привилегий (нарушать закон), т. е. на условиях 100 %-ного резервирования.

Неудача денежной школы имела фатальные последствия. Авторам, которые несли ответственность за разработку и принятие Закона Пиля 1844 г., несмотря на их благие намерения, не удалось исключить практику создания фидуциарных счетов, хотя они и запретили выпуск необеспеченных банкнот. Кроме того, представители денежной школы отстаивали идею банковской системы с институтом центрального банка. Отчасти под влиянием ошибочных идей банковской школы центральный банк со временем стал обосновывать и проводить безрассудную денежную политику и способствовать финансовым излишествам государства, т. е. вести себя намного глупее, чем могли себе представить теоретики, требовавшие его учреждения.

Таким образом, центральный банк в своей ипостаси органа централизованного планирования банковско-денежной сферы не может считаться естественным результатом эволюции свободного рынка. Наоборот, он был навязан рынку извне, когда правительства решили попытаться извлечь выгоду из высокоприбыльных банковских операций с частичным резервированием. В действительности этим шагом государство вышло за пределы своих обязанностей, состоящих в адекватном установлении и защите прав собственности вкладчиков банков. Государство стало использовать практически безграничные возможности в деле создания денег и кредита, когда освоило практику установления нормы обязательных резервов, обеспечивающих банкноты и депозиты. Таким образом, нарушив принципы права в сфере прав собственности, государство нашло свой вожделенный философский камень, обеспечивший ему неограниченное финансирование без обращения к налоговой системе.

Создание подлинной свободной банковской системы обязательно подразумевает восстановление требования 100 %-ного резервирования средств, полученных в виде вкладов до востребования. Пренебрежение этим принципом породило все те проблемы в сфере денег и кредита, которые позволили возникнуть современной нам финансовой системе с ее высочайшей степенью государственного вмешательства.

Идея состоит в том, чтобы реализовать знаменитую концепцию Хайека применительно к деньгам и банковской деятельности. В соответствии с этой концепцией, когда нарушаются традиционные нормы поведения, посредством силового государственного вмешательства или посредством предоставления государством специальных привилегий отдельным лицам или организациям, рано или поздно, но неизбежно начинают проявляться важные нежелательные последствия, наносящие серьезный ущерб стихийным процессам общественной координации.

Как было показано в первых трех главах книги, традиционные правила поведения применительно к банковской деятельности сводятся к соблюдению одного важного правового принципа. Согласно этому принципу обязательство сохранения, будучи важнейшим элементом договора хранения (поклажи) незаменимых вещей, в договоре, определяющем передачу на хранение заменимых вещей (таких как деньги), проявляется в виде требования постоянно поддерживать 100 %-ный резерв заменимых вещей (денег), полученных в виде банковского вклада. По этой причине любое использование этих денег, особенно для выдачи ссуд, означает нарушение этого принципа и, таким образом, представляет собой преступное деяние незаконного присвоения.

На каждом этапе истории банкиры подвергались искушению нарушить это традиционное правило поведения и использовать деньги вкладчиков в своих интересах. Вначале они делали это тайно, стыдясь, поскольку знали о бесчестной природе своего поведения. Только много позже банкирам удалось перейти к нарушению традиционного принципа права как к открытой и узаконенной практике. Это произошло тогда, когда они получили от государства привилегию использовать деньги своих вкладчиков, почти всегда в форме ссуд, которые первоначально часто давались самому государству. Так сложились отношения соучастников, объединенных общим интересом. Эти отношения между государством и банкирами, ставшие обычными, объясняют сегодняшнее «взаимопонимание» и «сотрудничество» между этими двумя разными институтами. Эта атмосфера коллаборационизма стала повсеместной, она примерно одинакова во всех западных странах, вне зависимости от любых конкретных обстоятельств. Ведь банкиры вскоре сообразили, что нарушение вышеуказанного традиционного принципа права, позволяя им вести дела с огромной прибылью, требует наличия кредитора последней инстанции — центрального банка. Этот институт должен снабжать их ликвидностью, необходимой в моменты кризиса, который, как подсказывал им их опыт, рано или поздно всегда повторяется. Центральный банк также взялся за организацию совместной скоординированной кредитной экспансии и заодно за принуждение граждан соблюдать законодательство об узаконенном средстве платежа, т. е. о монопольно выпускаемой центральным банком национальной валюте.

Тем не менее бедственные социальные последствия этой привилегии, выданной банкирам (и больше никакому институту или лицам!), были не вполне поняты, пока Мизес и Хайек не разработали австрийскую теорию экономического цикла. В ее основание они положили теорию денег и капитала, рассмотренную нами в главах 5–7. Авторы австрийской школы выявили последствия попытки достичь теоретически недостижимой цели (эта невозможность связана с юридически-договорными и технолого-экономическими факторами). Имеется в виду попытка внедрить в практику договор, в котором соединены фундаментально несоединимые элементы, комбинирующий свойства паевых фондов (в части получения дохода на «вклад») и свойства традиционного договора вклада (который по определению обязательно предполагает возможность изъятия денег в любое время по номиналу). Теоретики австрийской школы показали, что эти попытки рано или поздно неизменно запускают механизм стихийной коррекции. Коррекция начинается с неконтролируемого расширения предложения денег, инфляции, приводящих к массовым ошибочным решениям по размещению производительных ресурсов на микроэкономическом уровне. Однако в конце концов она выражается в спаде, ликвидации ошибок и искажений производственной структуры, произведенных кредитной экспансией, и в масштабной безработице.

Важно понять, что привилегия, позволяющая банкам вести операции с частичным резервированием, представляет собой очевидное искажение государством корректного определения прав собственности частных вкладчиков и пренебрежение их защитой. Между тем соблюдение этих прав весьма существенно для адекватного функционирования рыночной экономики. В результате этого неизбежно возникает эффект типичной «трагедии общинных выпасов», что происходит всегда, когда права частной собственности не определены и не защищены должным образом. Этот эффект состоит в растущем стремлении части банкиров опередить своих конкурентов, расширив свой кредитный портфель быстрее и в больших масштабах, чем другие. По этой причине банковская система с частичным резервированием всегда имеет тенденцию к более или менее безудержной кредитной экспансии. Эта тенденция имеет место, даже когда «мониторинг» процесса осуществляет центральный банк, который сегодня, в отличие от того, что обычно происходило в прошлом, вполне серьезно (а не только на уровне риторики) озабочен установлением ограничений на расширение кредита.

Итак, важнейшей целью денежной политики должно стать подчинение банков традиционным принципам гражданского и торгового права, в соответствии с которыми каждое частное лицо или компания обязаны выполнять обязательства в строгом соответствии с условиями, согласованными сторонами в договоре (в нашем случае — требование 100 %-ного резервирования).

В то же время мы должны в высшей степени критически оценить большинство работ, в которых авторы, следуя нашумевшей книге Хайека «Частные деньги», вышедшей в конце 1970-х годов, отстаивают модель свободной банковской деятельности с частичным резервированием. Самый главный вывод, который можно сделать на основе этой литературы, заключается в том, что ее авторы не понимают, насколько часто они повторяют старые ошибки банковской школы. В главе 8 мы показали, что это относится прежде всего к работам Уайта, Селджина и Дауда. В том внимании, которое они уделяют преимуществам систем межбанковского клиринга как способу самоконтроля [банковского сообщества] в отношении кредитной экспансии, нет ничего ошибочного. Предлагаемая ими система будет иметь лучшие результаты, чем сегодняшняя система с центральным банком, что первоначально установил еще Людвиг фон Мизес. Однако свобода банковской деятельности с частичным резервированием остается «вторым наилучшим» решением, которое вряд ли станет преградой на пути той волны безудержного оптимизма при предоставлении ссуд, которая в результате совместных действий разных банков. В любом случае, эти авторы не поняли, что до тех пор, пока сохраняются привилегии частичного резервирования, обойтись без центрального банка на практике будет невозможно. Как мы показали в книге, единственным способом упразднить орган централизованного планирования в банковско-кредитной сфере (т. е. центральный банк) является отказ от привилегии частичного резервирования, которой сегодня пользуются частные банкиры. Это необходимая, но недостаточная мера: центральный банк должен быть полностью упразднен, а фидуциарные деньги, которые он создал к этому моменту, должны быть приватизированы.

Если мы хотим построить по-настоящему стабильную денежно-финансовую систему XXI века, которая защитит нашу экономику, насколько это в силах человека, от кризисов и спадов, мы должны сделать следующее. Первое: обеспечить полную свободу выбора денег, основанных на металлическом стандарте (золоте), которые заменят все фидуциарные средства обращения, выпущенные в прошлом. Второе: организовать банковскую систему на началах свободы банковской деятельности. И, самое важное, третье: настоять на том, чтобы все агенты, вовлеченные в свободную банковскую деятельность, подчинялись и следовали традиционным нормам и принципам права, в частности норме, согласно которой никто, даже банкир, не может пользоваться привилегией ссужать кому-то нечто, доверенное ему на хранение до востребования. Это и будет означать свободу банковской деятельности со 100 %-ным резервированием.

Пока специалисты и общество в целом полностью не усвоят базовые теоретические и правовые принципы, связанные с деньгами, банковским кредитом и экономическими циклами, реалистически глядя на вещи, мы можем ожидать, что мир будет страдать от экономических спадов. Эти спады будут неизбежно периодически повторяться до тех пор, пока центральные банки не будут лишены власти эмитировать бумажные деньги и придавать статус узаконенного средства платежа, пока частные банкиры не будут лишены привилегии (предоставленной им государством) вести операции с частичным резервированием. Мы завершаем книгу, повторяя то, что было сказано в ее начале. Теперь, после того, как мы увидели исторический крах социализма и в теории, и на практике, главным вызовом, брошенным и профессиональным экономистам, и сторонникам свободы, будет использование всей мощи интеллекта для противостояния институту центрального банка и привилегиям частных банкиров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.