1. Депрессия, а не кризис

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Депрессия, а не кризис

Сейчас каждый второй ответ на связанные с кризисом вопросы – неважно, какие именно – содержит относительно внятное и более-менее обоснованное указание на конкретные сроки его завершения и возобновления уверенного экономического роста.

Так вот, главное, что надо понимать в современных условиях: этот кризис всерьез и надолго.

И если кто-то думает, что имеет представление о времени его завершения, – этот кто-то сильно ошибается.

Собственно, «кризисом» происходящие в мире и России процессы можно называть только с обыденной, повседневной (ну ладно – еще литературной) точки зрения. И, поскольку эта книга написана именно с точки зрения обыденной жизни для повседневной пользы, в ней будет употребляться именно этот термин.

Везде, кроме настоящего параграфа, – потому что он посвящен описанию происходящего с точки зрения экономической науки, на языке которой развивающиеся сейчас процессы называются «депрессией» (не путать с психологическим термином, означающим длительное пребывание в угнетенном состоянии духа).

В рамках экономической науки разница между двумя терминами принципиальна: в условиях кризиса Вы, грубо говоря, погружаетесь на некое «дно» – но, достигнув его, отталкиваетесь от него и более-менее успешно и уверенно всплываете.

Это происходит потому, что, достигнув дна, Вы (или тот субъект экономики, который приходит Вам на смену) решаете свои проблемы, реструктуризируете ставшими ненужными производства и тем самым восстанавливаете утраченную было конкурентоспособность.

Поясню на примере. Допустим, Вы производили карандаши – и прозевали момент, когда мир решил писать шариковыми ручками. И Вы сталкиваетесь с падающим спросом на карандаши. Вы пытаетесь активизировать маркетинговую политику, расширяете номенклатуру выпуска, делаете сувенирные и гламурные серии, пытаетесь продавать карандаши в качестве памятных подарков, – но все это не то, и потребление карандашей неумолимо сокращается. Мир переходит на шариковые ручки, а Вы погружаетесь в пучину кризиса. Вам приходится свертывать производство, увольнять рабочих и в какой-то момент Вы оказываетесь на грани банкротства или даже полностью разоряетесь.

Это «дно» кризиса.

Но дальше начинается восстановление – ибо мир отнюдь не перестал писать и рисовать: просто теперь он делает это другим инструментом. И либо Вы сами, либо пришедший Вам на смену более энергичный, разумный и расторопный предприниматель находит деньги, переоборудует Вашу фабрику, обучает Ваших рабочих (а точнее, их часть, ибо производительность труда повышается) и начинает производить востребованные рынком шариковые ручки.

И все восстанавливается.

Естественно, в масштабах национальной экономики процессы развиваются намного сложнее, чем в масштабах отдельно взятой фабрики, но принцип тот же. Как только управляющая система (будь то менеджер или государство) перестает спасать отжившее и никому больше не нужное производство и начинает организовывать производство новых, востребованных рынком товаров, устраняя тем самым возникшие диспропорции, – экономика начинает восстанавливаться, кризис преодолевается, и мы все вместе отталкиваемся от «дна» и начинаем всплывать.

Такое происходит сплошь и рядом, на самых разных уровнях – от национальных и даже региональных экономик до отдельных предприятий.

Однако наше нынешнее состояние – депрессия – принципиально отличается от кризиса: глубина и масштаб накопленных диспропорций настолько серьезны, что экономика просто не имеет источников спроса, на который можно переориентироваться.

Легко начать производить авторучки вместо карандашей, сигареты вместо папирос, компьютеры вместо арифмометров.

А что начинать производить, если спроса нет вообще – как такового?

При кризисе Вы достигаете «дна», отталкиваетесь от него и всплываете; при депрессии Вы достигаете «дна» и ложитесь на него – и, если не вытащите сами себя оттуда за волосы, так и останетесь лежать на нем, пока не захлебнетесь.

В этом принципиальное отличие депрессии от кризиса: она не просто всерьез, она очень надолго. Великая депрессия, начавшись в 1929 году, продолжалась десятилетие; Япония, рухнув в депрессию в начале 90-х, смогла выкарабкаться из нее лишь в начале 2000-х (но зато без войны, что вселяет дополнительные надежды).

Мы не знаем, сколько продлится нынешняя депрессия, в которую входит человечество; хотя бы поэтому каждому из нас стоит относиться к ней всерьез и воспринимать разговоры о том, что через год-полтора-два «начнется восстановление», как дешевую и безответственную пропаганду, ориентированную на школьников, журналистов и членов правительства.

В отличие от них, на нас лежит реальная ответственность: ответственность за наши семьи.

Поэтому хорошо, конечно, если официальная пропаганда вдруг не соврет нам (в конце концов, ну хоть когда-то они должны перестать лгать?)

Однако не стоит забывать, что неожиданность имеет право быть только приятной.

Стремление к лучшему и надежда на него, в том числе вопреки рассудку, логике и простому здравому смыслу, заложена в природе человека.

Нам всем хочется верить в то, что неприятности вот-вот закончатся.

И если в Москве морозы не наступили до середины декабря, – мы готовы всерьез обсуждать вероятность того, что они так никогда больше и не наступят.

Обсуждать это действительно можно – в вопросах погоды свобода слова у нас пока еще сохранилась, но вот только не надо на основании этих обсуждений избавляться от теплой одежды.

Морозов, может, больше никогда и не будет, – это вопрос дискуссионный, – а вот теплая одежда пускай останется.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.