Глава 3. Момент Мински

Глава 3. Момент Мински

Вслед за таким масштабным кредитным кризисом довольно быстро наступает рецессия. В свою очередь, по мере уменьшения спроса и роста уровня безработицы она углубляет кредитный кризис, увеличивая кредитные потери финансовых учреждений. Действительно, в течение года мы пребывали в тисках этой неблагоприятной петли обратной связи. Делеверидж [10] баланса распространился практически на все сферы экономики. Потребители делают меньше покупок, особенно товаров длительного пользования, чтобы увеличить накопления. Бизнесмены отказываются от запланированных инвестиций и увольняют работников, стремясь сохранить наличные средства. Финансовые учреждения сокращают активы, чтобы укрепить капитал и повысить шансы пережить нынешнюю бурю. Мински понимал и эту динамику. Он говорил о парадоксе делевериджа, когда меры, разумные для отдельных людей и фирм и действительно необходимые для возврата экономики в нормальное состояние, тем не менее увеличивают ее бедствия в целом.

Джанет Йеллен, заместитель председателя ФРС. Из речи «Катастрофа Мински: уроки для центробанков» («A Minksy Meltdown: Lessons for Central Bankers»), 16 апреля 2009 года

В апреле 2011 года Институт нового экономического мышления — организация, созданная после финансового кризиса 2008 года для пропаганды этого самого нового экономического мышления, — проводил конференцию в Бреттон-Вудсе (штат Нью-Гемпшир), месте знаменитого совещания 1944 года, заложившего основы послевоенной мировой монетаристской системы. Один из участников конференции, Марк Тома из Орегонского университета, автор влиятельного блога «Economist’s View», после прослушивания нескольких экспертных групп пошутил, что новое экономическое мышление заключается в чтении старых книг.

Остальные не замедлили признать его правоту, однако у того факта, что старые книги снова оказались востребованы, есть веская причина. Конечно, после финансового кризиса экономисты предложили некоторые новые идеи, но, похоже, самым важным изменением в мышлении, по крайней мере среди тех специалистов, которые вообще стремятся пересмотреть свои взгляды в свете продолжающегося бедствия, — меньшей по численности группы, чем можно было надеяться, стало возвращение к идеям, высказанным в прошлом. Один из них, разумеется, Джон Мейнард Кейнс: мы явно живем в мире, описанном этим человеком. Вспоминаем мы и о двух других экономистах прошлого, идеи которых снова, причем вполне заслуженно, стали популярны. Это современник Кейнса Ирвинг Фишер и недавно ушедший от нас Хайман Мински. В новой волне интереса к идеям Мински примечателен тот факт, что при его жизни они находились вне основного русла экономической мысли. Почему же столь много экономистов, включая, как следует из цитаты, предваряющей эту главу, руководителей Федеральной резервной системы, сейчас вспоминают его имя?