Запоздалое принятие экономической программы 1997 года

Запоздалое принятие экономической программы 1997 года

Новая правительственная команда хотела как можно скорее продемонстрировать свою способность улучшить финансовую ситуацию. В не меньшей, а может быть, и в большей степени она хотела также показать, что пользуется доверием международного экономического и политического сообществ. А для них принципиально важным моментом было наличие согласованной программы с МВФ. Поэтому российские руководители заверяли сотрудников фонда, что обеспечить доходы бюджета в оговоренном на 1997 год объеме можно будет без особых проблем, хотя отчасти это будет зависеть от того, как скоро МВФ потребует полного прекращения налоговых платежей в неденежной форме. Они признавали, что неденежные схемы только способствуют росту задолженностей и неплатежей. Но в то же время их заботило то, что для ликвидации бюджетных задолженностей потребуются большие займы и что на рынке ГКО собрать их в таких объемах без резкого увеличения доходности облигаций вряд ли получится.

Хоригучи и его команда вновь приехали в Москву в конце апреля. На этот раз в их задачу входило доработать с властями Заявление об экономической политике. В нем должны были быть изложены политические решения, которые правительство и Центральный банк намеревались осуществлять для достижения целей, согласованных с МВФ на 1997 год. В процедурном плане Заявление служило основанием для заявки правительства, адресованной совету директоров МВФ с целью утверждения программы на год и продолжения ее финансирования.

Правительство в тот момент уже испытывало серьезные проблемы в финансовой сфере. В июне планировалось размещение крупного выпуска еврооблигаций, и начали распространяться слухи, что Минфин обратился к организаторам размещения – банкам SBC Warburg и JP Morgan – с просьбой о промежуточном финансировании [123] . В беседе с Касьяновым, отвечавшим как замминистра финансов за этот выпуск облигаций, я обратил его внимание на то, что аналогичное использование промежуточного финансирования, предоставленного в конфиденциальном порядке Deutsche bank при размещении еврооблигаций, номинированных в немецких марках, негативно сказалось на условиях тогдашнего выпуска и что повторение ситуации может точно так же привести к ужесточению условий для предстоявшего выпуска долларовых еврооблигаций. Касьянов ответил мне, что проблема была бы решаемой, если бы был выделен апрельский транш кредита МВФ, и что в противном случае правительству придется выбирать между негативными последствиями, о которых говорил я, и возможным эффектом промежуточного финансирования за счет дополнительного выпуска ГКО.

Программу политики на 1997 год Хоригучи и Чубайс наконец-то доработали. В ней предусматривался реальный рост ВВП на 3% и снижение годовой инфляции до 14%. Чубайс настоял на резко выгнутой кривой графика поступления доходов в течение года. Он утверждал, что ощутимо поправить результаты второго квартала было уже практически невозможно и что поэтому серьезное улучшение показателей реально планировать начиная только с третьего квартала. Аналогичным образом он видел и план проведения структурных реформ. Был согласован также перечень предварительных мер, после осуществления которых совет директоров мог бы приступить к рассмотрению российской заявки. Предполагалось, что совет соберется с этой целью 16 мая.

Сегодня можно спорить, не слишком ли наивно было соглашаться с аргументами Чубайса в пользу «выгнутого» графика. Но в тот момент в МВФ преобладало мнение, что в предыдущий период удовлетворительных результатов в рамках программы EFF не было в первую очередь из-за отсутствия политической воли, а отныне она, судя по всему, будет присутствовать. Ведь в правительство пришла «команда мечты», и она-то сможет, преодолев пресловутую политическую сезонность, заложить основы для более эффективного исполнения согласованных программ.

На заседании совета директора выразили серьезную озабоченность в связи с ухудшением в налоговой сфере, низкими темпами структурных реформ и частыми сбоями в обеих этих областях. Они указали, что если сбои будут продолжаться и дальше, то это может подорвать доверие и к России, и к МВФ. В то же время они согласились, что предложенная программа наметила реалистичные меры для закрепления уже сделанного и для ускорения перехода России к рыночной экономике. Главной причиной неудач в фискальной области они посчитали несовершенство фундаментальных структурных и институциональных элементов, сделав при этом особый упор на продолжающихся недоборах доходной части бюджета. Сократить планируемые на 1997 год доходы большинство директоров нехотя согласились, но подчеркнули, что сборы необходимо срочно увеличивать. Они указали, что, если из-за неудовлетворительных сборов финансирование расходов за счет собственных средств бюджета будет и дальше сокращаться, ситуация очень скоро выйдет из-под контроля.

Очередной транш в размере 640 млн долларов был выделен России 21 мая. Средства были зачислены на счета Минфина в ЦБ РФ.

Новый глава российской миссии фонда аргентинец Хорхе Маркес-Руарте, чтобы лучше вникнуть в ситуацию, встретился с группой ведущих не входивших в правительство российских экономистов (среди них были Андрей Илларионов, Леонид Григорьев, Евгений Гавриленков) [124] . Они обратили его внимание на то, что, невзирая на оптимизм инвесторов-нерезидентов, позиция российских инвесторов в целом не изменилась. Особой веры в стабильность рубля и банковской системы у них по-прежнему не было. Российские граждане по-прежнему требовали зарплату наличными, отказывались хранить сбережения в банках, а отложенные деньги неизменно переводили в доллары.

Имея диплом экономиста Чикагского университета и будучи гражданином Аргентины, Маркес-Руарте сразу понял, что это значит, и начал внимательно следить, меняются ли настроения резидентов, пусть даже незначительно. Вскоре он стал весьма скептически относиться к тому, в каком масштабе и, особенно, в какие сроки можно реально трансформировать российскую экономику. Однако он все-таки был теперь главным переговорщиком от МВФ и потому, невзирая на свои подозрения, искренне старался оказывать посильную помощь российским властям в решении их колоссальных задач.

По состоянию на 1 июня экономическое положение улучшилось: инфляция снижалась, появились признаки роста, в фискальной области дела шли по плану, золотовалютные резервы быстро увеличивались [125] . Согласованная с МВФ экономическая программа на сей раз даже была оформлена постановлением правительства (№ 597 от 17 мая).

Однако, как того и опасался Камдессю, Дума отклонила изменения в бюджет 1997 года, ставившие расходы в прямую зависимость от полученных доходов. Желая сохранить расходы на прежнем уровне, депутаты настаивали на более высоких показателях доходной части. Чубайс и другие официальные лица заверили сотрудников МВФ, что, независимо от позиции Думы, расходы будут сохранены в рамках предложенного секвестрированного бюджета. Вьюгин подтвердил, что расходы ограничат именно этим уровнем, а переговоры с Думой будут тем временем продолжены.

В результате притока денег рыночные процентные ставки продолжали снижаться. В середине июня межбанковская ставка кредита составляла в среднем 10 – 15%, ставка рефинансирования ЦБ 16 июня снизилась с 36 до 24%, налогооблагаемый процентный доход ГКО установился в районе 20%. Снижение курса рубля в пределах коридора существенно замедлилось, и, судя по ставкам форвардных контрактов, эта тенденция должна была сохраниться; то есть введение коридора на тот момент можно было считать мерой вполне эффективной.

При таком резком снижении ставок и быстром росте объема денежной наличности даже появилось опасение, что рынок начинает перегреваться. У МВФ денежная наличность в таких количествах вызывала некоторые опасения, но к его доводам не прислушались. Положительным фактором при этом было увеличение валютных резервов. Правда, хотя они и увеличивались значительно быстрее, чем предусматривалось в программе, в абсолютном выражении (20 млрд долларов по состоянию на 1 июля 1997 года) по мировым стандартам они оставались на относительно низком уровне; этого объема едва хватало на покрытие платежей по импорту в течение всего 3 месяцев [126] . Так что вероятность кризиса платежного баланса оставалась все еще вполне реальной, тем более, что правила валютного контроля были незадолго до того смягчены.