Цены на нефть падают

Цены на нефть падают

Перспективы 1998 года зависели в том числе и от динамики цен на нефть, а с ними в начале года ясности не было. Последний раз их резкое падение, случившееся в середине 80-х гг., имело для СССР катастрофические последствия [156] . Когда они снова резко подскочили во время войны в Персидском заливе в 1990 – 1991 гг., российский нефтяной сектор вступил в полосу благополучия, обеспеченного достаточно стабильным развитием глобальной экономики: спрос превышал предложение, и цены держались на уровне 20 долларов за баррель. Однако в результате азиатского кризиса 1997 года спрос резко сократился, и цены упали на 40% [157] .

Звучали опасения, что прибыли российских нефтяных компаний могли в начавшемся году сократиться вдвое. Нефтяники жаловались, что при слабости спроса на экспортном рынке им крайне трудно нести налоговое бремя, тем более что на внутреннем рынке покупатели отказывались расплачиваться с ними за поставки «живыми» деньгами. Поскольку нефтяной сектор являлся крупнейшим в национальной экономике (нефть и нефтепродукты составляли 25% экспорта, а поступления от нефтяного сектора обеспечивали 25% всех налоговых сборов федерального правительства), начал сказываться эффект домино. Первыми столкнулись с трудностями отрасли, обслуживавшие нефтяную промышленность, а затем последствия снижения цен на нефть распространились на всю экономику страны.

В 1997 году баррель нефти марки Brent North Sea стоил в среднем 19,3 доллара, а к февралю 1998 года его цена упала примерно на 37%. Российская нефть продавалась по цене примерно на 5% ниже. И члены ОПЕК, и некоторые другие экспортеры были вынуждены пойти на сокращение производства.

На динамику цен влияли и другие факторы. Спрос в Азии по-прежнему сокращался, а в то же время Мексика, Вьетнам, разработчики нефтяных полей в Каспийском море и некоторые другие не члены ОПЕК стремились увеличить производство. Избыток предложения вырос еще больше после того, как ООН разрешила Ираку удвоить его продажи в рамках гуманитарной программы «Нефть в обмен на продовольствие».

Российским нефтяникам грозили большие убытки. Мнения аналитиков в чем-то расходились, но никто не обещал ничего хорошего. Себестоимость добычи нефти в России не самая низкая, плюс высокие расходы на транспортировку – в итоге для окупаемости российским нефтяным компаниям необходим экспорт по хорошим ценам. А в новых условиях продажи осуществлялись по ценам, не дававшим практически никакой прибыли, а то и вовсе убыточным. Себестоимость одного барреля поступающей на мировой рынок российской нефти составляла примерно 13,5 доллара и складывалась из следующих расходов: 7 – 8 долларов на добычу, 4,9 доллара – плата «Транснефти» за использование трубопровода и еще 1,3 доллара – фиксированный акциз на добычу.

В январе-феврале 1998 года цена на российскую нефть опустилась в среднем до 13,22 доллара за баррель. А в начале марта министр экономики Яков Уринсон сообщил, что за эти два месяца российские экспортеры потеряли в целом 500 млн долларов. По всему получалось, что нефтяникам стало жизненно необходимо сократить производственные издержки и налоговые платежи. Правда, реальное положение дел у компаний было разным. Руководитель группы «Альфа» (Тюменская нефтяная компания) Михаил Фридман в интервью газете «Коммерсантъ» 21 марта сказал, что «большинство российских компаний перейдут в разряд убыточных» при падении цен до 10 долларов за баррель.

Нефтяные компании хотели решить проблему разом и настаивали на резком сокращении налогов. Они утверждали, что все применяемые налоги в сумме равнялись половине их выручки, причем многие рассчитывались не исходя из полученной прибыли, а в зависимости от объема продаж, и именно поэтому снижение цен для них столь болезненно. Руководители семи крупнейших российских нефтяных компаний 19 января направили премьер-министру Черномырдину письмо с предложением сократить вдвое акциз и снизить тарифы за прокачку нефти по трубопроводам.

В письме указывалось, что общий объем их налоговых обязательств в 1998 году превысит их возможности расплатиться с государством на 20%, или на 16,8 млрд рублей (2,6 млрд долларов). В нем также говорилось, что при дальнейшем снижении цен и действующих налогах убытки отрасли за 1998 год могут составить 27 млрд рублей (4,5 млрд долларов). Авторы письма предупреждали, что в случае резкого увеличения этого дефицита нефтяные компании будут вынуждены сократить согласованные объемы добычи и даже сократить персонал. В МВФ по этому поводу придерживались более взвешенного мнения. Во-первых, в Обзоре мировой экономики на 1998 год прогнозировалось снижение цен только на 14%, а во-вторых, все данные об экспортной выручке нефтяных компаний и даже об их добыче были абсолютно непрозрачными.

Налогообложение в нефтяном секторе оставалось в центре внимания и после отставки Черномырдина и назначения на его место Кириенко. С точки зрения МВФ и внимательно следивших за развитием событий финансовых рынков, решения правительства по этому вопросу должны были показать, насколько оно реально готово бороться за устранение проблем в налогово-бюджетной области. Будучи еще только и. о. премьер-министра, Кириенко 30 марта распорядился срочно подготовить указ об уменьшении акциза на нефть. С тем, что нефтяные компании нуждаются в помощи, соглашался и Немцов. Он говорил, что, поскольку цены на нефть упали на 50%, нефтяным компаниям просто «нечем платить» налоги. Из всех налогов больше всего нареканий было по поводу акциза, так как он начислялся на каждую вывезенную из страны тонну нефти независимо от ее продажной цены. Дорогими получались и платежи за прокачку, особенно у тех компаний, чьи регионы добычи были сильно удалены от рынков.

При этом, хотя прибыли нефтяных компаний из-за падения цен, несомненно, сократились, ни они сами, ни их сторонники в правительстве убедительных и точных данных в поддержку своих требований не предоставляли, и было, к тому же, очевидно, что положение дел в каждой компании и даже на отдельных месторождениях разное. Не проясняли как следует ситуацию и аналитики. К тому же, оставался без ответа вопрос, почему при таких низких ценах добыча компаний поддерживалась на высоком уровне. (Можно было, правда, предположить, что некоторые из них стремились воспользоваться решением ОПЕК о сокращении добычи и захватить дополнительную долю рынка.) В то же время нефтяные компании и «Газпром» были единственными крупными источниками наличных налоговых поступлений в бюджет, и потому в условиях фискального кризиса их платежи становились последним средством защиты в распоряжении правительства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.