Россия и МВФ – по-прежнему друзья

Россия и МВФ – по-прежнему друзья

Парадигма менялась, а вместе с ней и представления мирового сообщества о происходящем. Началась переоценка взглядов в отношении путинской России и попытка разобраться в том, что она из себя представляет теперь, после девяти лет не вполне удачных постсоветских реформ. Стало ясно, что в стране происходят реальные позитивные сдвиги. В МВФ, возможно, предпочли бы несколько иную расстановку приоритетов, но в целом Россия все-таки двигалась в правильном направлении.

В конце ноября в Москве побывала очередная миссия фонда. Она столкнулась с тем, что российские власти посылали довольно противоречивые сигналы. Касьянов прямо сказал мне и косвенно дал понять миссии, что в новой договоренности с МВФ нет необходимости. Помощи от Парижского клуба уже не ожидалось, и потому пропадал этот прикладной смысл в заключении договоренности с фондом; в определенном смысле России даже было выгодно показать всему миру, что она отныне может обходиться и без помощи МВФ. Любая поддержанная МВФ программа, если необходимости в ее финансировании со стороны фонда не имелось, получала статус «кредита предосторожности». Для фонда это означает, что деньги не выделяются, кроме как в случае серьезного ухудшения обстоятельств, на которые правительство заведомо не может повлиять. Однако, поскольку руководил сотрудничеством с МВФ Кудрин, Касьянов не стал дезавуировать его действия открыто перед членами миссии, ограничившись намеками. Кудрину же он сказал, что заключать договоренность с МВФ стоит только в том случае, если она не будет увязана ни с какими реальными обязательствами. Иными словами, ничего сверх того, что правительство и так уже наметило в рамках собственной программы, в договоренности с фондом не должно было быть.

Кудрин попытался согласовать с фондом именно такую программу, и МВФ пошел ему навстречу в ее разработке. Переговоры продолжались еще какое-то время, пока не было наконец решено, что никакой программы не будет. Все это получилось довольно путано, поскольку сам Кудрин по каким-то своим соображениям явно хотел принятия программы, и точно так же хотели этого и задействованные в работе с ним сотрудники фонда. Они даже представили Совету директоров доклад о результатах переговоров с Кудриным, сообщив, что работа над проектом программы близка к завершению и вскоре он будет представлен на рассмотрение Совета. И только когда Кудрин попытался утвердить в правительстве подготовленный проект, из негативной реакции Касьянова стало понятно, что идея новой договоренности с фондом была обречена на провал с самого начала [254] .

Касьянов был прав. В программах фонда Россия больше не нуждалась, отныне ей достаточно было отношений дружбы и сотрудничества с МВФ. Предстояло выстроить отношения по-новому, и никаких обязательных для исполнения согласованных рамок уже быть не могло. Фонд превращался в доверительного советника и помощника, а Россия теперь сама решала судьбу своей экономики. Впервые за всю постсоветскую историю страны появилось понимание, что Россия больше не нуждается в финансовой помощи со стороны, что она ни от кого не зависит. Поэтому советы иностранцев, да и быстро набиравших силу отечественных экспертов, власти могли отныне воспринимать разве что с доброжелательным интересом.

Эта перемена произошла настолько быстро и незаметно, что сотрудники МВФ еще довольно долго продолжали работать с прежним, «программным», отношением к делу. В январе 2001 года к команде МВФ, занимавшейся Россией, присоединился опытный сотрудник фонда Сиддхартх Тивари. В середине 1990-х гг. он представлял МВФ в России, и именно он начал работу по переориентации с обычных программ помощи на углубленные исследования и выработку рекомендаций. На этой основе в Москве продолжил работать пришедший мне на смену Пол Томсен.

В остальном в течение года сохранялись благоприятные условия, экономический рост продолжался, а отношения между правительством и частным сектором начали становиться более прозрачными. Несмотря на резонанс дел Гусинского и Березовского, экономическую ситуацию в России воспринимали уже как гораздо более нормальную. Внутренние финансовые рынки снова заработали, фондовый рынок резко пошел в гору, а золотовалютные резервы росли как на дрожжах.