КАК МЫ РАСТИЛИ ДЕТЕЙ

КАК МЫ РАСТИЛИ ДЕТЕЙ

«В детстве все мы, так или иначе, работали на нашу компанию. Я с пяти лет стояла за прилавком со сладостями или торговала попкорном. Бизнес был частью жизни, и о нем всегда велись разговоры за обеденным столом. Мы многое слышали о долгах в связи с открытием новых магазинов, и я переживала из-за них. Помню, как-то я с плачем делилась со своей подружкой: «Не знаю, что мы будем делать? У моего папы уже столько денег, а он все открывает и открывает новые магазины!».

ЭЛИС УОЛТОН

Мне кажется, что до того как был создан «Уол-Март», наша семья почти ничем не отличалась от всех прочих семей той эпохи. У нас с Хелен были очень продуманные планы на будущее: нам хотелось иметь четверых детей, а Хелен сказала, что хочет родить их до тридцати лет, чтобы вдоволь нарадоваться общению со своими взрослыми детьми и внуками. Действительно, к тому времени как мы покинули Ньюпорт, у нас было четверо детей: три мальчика - Боб, Джон и Джим и крохотная девчушка Элис.

Я уверен в том, что одна из причин, по которым Хелен все время настаивала на том, чтобы мы жили в небольшом городке, состояла в том, чтобы воспитать детей на той же системе ценностей, на которой воспитывались и мы с ней. Так оно и случилось, за исключением того, что времена Великой Депрессии давно минули, и нам не приходилось беспокоиться о хлебе насущном. Еще одна наша цель заключалась в том, чтобы наша семья стала такой же дружной, как семья, в которой выросла Хелен. Я уже рассказывал Вам о том, какое огромное влияние оказали Робсоны на нас с Хелен в организации наших финансов. Хочу еще добавить, что их счастливая, дружная, состоятельная семья была воплощением всего, что мне, молодому тогда человеку, хотелось бы видеть в собственной семье. Ну и, разумеется, Хелен не мыслила себе семьи иного типа, чем семья ее родителей.

Я люблю вспоминать собственное детство, хотя есть кое-что, о чем мне больно говорить. Однако Хелен считает, что именно это оказало на меня очень сильное влияние, так что я все же коснусь этого вопроса. Истина же состоит в том, что мои мать и отец постоянно ссорились между собой. Я горячо любил их обоих, и они были замечательными людьми, но друг с другом никогда не ладили, а продолжали жить вместе только из-за нас с Бадом. Когда мы с ним выросли, родители даже некоторое время жили раздельно. Например, во время войны моя мать уехала в Калифорнию, чтобы работать там на оборонном заводе. А поскольку я был старшим ребенком в семье, то мне показалось, что мне пришлось хуже, чем брату из-за этого семейного разлада. Я не совсем уверен, каким образом ситуация в семье повлияла на мой характер, если только не считать, что именно она частично объясняет мое постоянное стремление как можно больше загружать себя работой и учебой. Однако я очень рано дал себе слово, что если я когда-нибудь создам семью, то там ни в коем случае не будет места ссорам и перебранкам.

И мы с Хелен делали все, что могли, ради того, чтобы наша семья была дружной и жила общими интересами. Мы делали все, чтобы наши дети участвовали в тех же организациях и мероприятиях, в каких в детстве участвовали и мы сами. Когда они вступили в ряды скаутов, я одно время был даже вожатым. Все наши мальчики неплохо играли в футбол. В пятничные вечера я всегда старался быть дома, так что не пропустил почти ни одного матча, где играли мои дети. Они разносили газеты: Вы ведь знаете, я придаю этому очень большое значение, это хорошая жизненная школа. Элис с самого раннего детства участвовала в показательных выступлениях конников. Ну и, разумеется, все мы посещали церковь и воскресную школу, где я некоторое время даже преподавал.

Благодаря нашим с Хелен совместным усилиям дети получали добротное провинциальное ежедневное воспитание, в основу которого легли старые добрые нерушимые ценности: вера в честный, тяжкий труд, порядочность, умение жить в ладу с соседями и бережливость. Большая часть груза по воспитанию детей ложилась на Хелен, я же работал с утра до ночи, по крайней мере, шесть дней в неделю. По субботам у нас в магазине были тяжелые деньки, и мне приходилось трудиться не только весь субботний день, но и весь вечер тоже. Насколько я понимаю, система ценностей, которую мы старались привить своим детям, принесла свои плоды. Единственное, что, быть может, отличало нашу семью от прочих, заключалось в том, что, как уже говорила Элис, все ее члены без исключения были заняты работой в наших магазинах.

РОБ УОЛТОН:

«Мы всегда работали в магазинах. Я подметал полы и таскал ящики после уроков. Еще больше я работал во время летних каникул. Помню, как, едва получив водительские права, я по ночам водил грузовики с товаром в магазин «Бен Френклин» в Сент-Роберте, который все мы считали лучшим из магазинов этой сети в мире. В те времена мы еще получали карманные деньги, и сумма была меньше, чем та, которую давали некоторым нашим друзьям. Не помню, чтобы мы чувствовали себя в чем-то обделенными, но больших денег у нас не водилось. Папа был всегда… да, пожалуй, здесь подойдет слово «экономный». Однако он всегда позволял нам вкладывать свои деньги в наши магазины. В частности, лично я вложил их в магазин в Сент-Роберте и не пожалел об этом. Я смог купить собственный дом. Хватило и на самые разнообразные, как назвал бы их папа, причуды».

Думаю, что мои дети в те времена считали себя кем-то вроде рабов, однако мы никогда не заставляли их трудиться слишком тяжело. Мы просто учили их ценить труд. Кроме того, я нуждался в помощи -и в магазине, и дома. Мне было некогда косить газон, да и с какой стати, если у меня было три рослых сына и здоровая дочь, которым вполне можно было давать всяческие поручения. Но и не вся жизнь нашей семьи состояла исключительно из труда: мы с Хелен придавали очень большое значение поездкам всей семьей на природу, совместным путешествиям по стране. Иногда эти поездки казались нашим детям утомительными марш-бросками, однако я считаю, что проведенное вместе с детьми время имеет самое прямое отношение к той сплоченности, какая существует в нашей семье сегодня. У нас много общих прекрасных воспоминаний о путешествиях по всей стране, особенно же тех, в которые мы отправлялись в своей замечательной старой многоместной легковушке «Де Сото».

ДЖИМ УОЛТОН:

«Папа всегда говорил, что везде следует проявлять гибкость. Не было ни одной поездки, будь то путешествие всей семьей на отдых или же деловая поездка, план которой не был бы изменен хотя бы один раз уже после того, как мы были в пути. Годы спустя все мы посмеивались над некоторыми писаками, изображавшими папу как великого стратега, интуитивно развивающего сложнейшие планы и воплощающего их в жизнь с небывалой точностью. Папа преуспел благодаря своей способности перестраиваться и вводить изменения, и ни одно его решение никогда не рассматривалось как нечто священное и нерушимое».

ХЕЛЕН УОЛТОН:

«До того как была создана «Уол-Март», у Сэма в течение года все же бывали передышки. Во времена «Бена Френклина» мы каждый год отдыхали по целому месяцу. Помню, как в пятьдесят шестом мы объездили весь Арканзас: посещали парки, жили на природе и, узнав этот штат как следует, влюбились в него. Это было чудесное, незабываемое время. А еще мы как-то раз отправились в Йелоустон, еще один отпуск провели в Меса Верде и посетили Большой Каньон, другой - на Восточном побережье. У нас была полная машина детей, а везде, где только можно, приторочено наше туристическое оборудование. И я обожала эти поездки. Поездки на природу играли в нашей жизни очень большую роль. Разумеется, нам всегда приходилось по пути то и дело делать остановки, чтобы взглянуть на магазины, какими бы они ни были. Знаете, проезжаем мы, к примеру, какой-нибудь приятный городок, а Сэм наслышан о каком-нибудь местном магазине. И мы с детьми сидели в машине, а он шел туда. Дети, конечно же, говорили: «Ну, папа, только не очередной магазин…» Нам просто пришлось привыкнуть к этому. Позже Сэм никогда не проходил мимо магазина «Кмарт» без того, чтобы не остановиться и не взглянуть на него».

ЭЛИС УОЛТОН:

«Это было здорово! Мы все садились в машину - четверо сорванцов и собака -привязывали на крышу каноэ, а сзади прицепляли жилой прицеп, после чего отправлялись куда глаза глядят. Каждое лето мы ездили в другую часть страны. Отец всегда посещал все достойные внимания магазины в городках, которые попадались нам по пути. Он просто не мог иначе».

Ну, конечно же, они правы: я все время посещал другие магазины, да и сейчас не расстался с этой привычкой. Путешествуя по всему миру, мы всегда заходили в тамошние магазины, и таким образом обогащались замечательными идеями. Однако были среди них и такие, которые, пожалуй, перенимать не стоило. И если Вы намерены добиться успеха в розничной торговле, то Вам не обойтись без посещения магазинов других фирм так же, как и без работы по уик-эндам. Я рад, что мои дети помнят хорошее и, кажется, не слишком винят меня за то, что в течение всех этих лет я не мог посвящать им столько времени, сколько полагается. Мне кажется, что одна из причин такого отношения заключается в том, что мы с Хелен всегда вводили их в дело и с самого начала держали их в курсе событий. Им могли не нравиться все эти хождения по другим магазинам в то время, когда нам полагалось отдыхать, однако они понимали, почему я так поступаю. Они ведь и сами работали в магазинах, вкладывали в них деньги и делали там покупки.

ХЕЛЕН УОЛТОН:

«В нашем первом Бентонвилльском магазине я была частью убытков, которые обычно возникали в результате краж. Когда мне было что-то нужно, я просто шла в магазин и брала это домой. Мне даже в голову не приходило заплатить за то, что я взяла. Это было совершенно неправильно, потому что люди, видя, как я беру все, что мне нужно, вероятно думали: «Ну что ж, значит, и я тоже что-нибудь себе возьму». Помню, что мне было трудно привыкнуть к тому, что нужно платить за свои покупки в собственном магазине, когда мы начали создавать сеть «Уол-Март». Я испытала от этого настоящее потрясение».

Одного я не делал никогда, и очень горжусь этим: я никогда не подавлял никого из своих детей. Я никогда не был слишком строг с ними. Зная о том, что сам отличаюсь сверхактивностью, я никогда не требовал, чтобы они были такими же, как я. Они знали, что я буду только рад, если и они войдут в семейное дело, однако знали также и то, что им придется трудиться с такой же самоотдачей, как это делал я. Роб выучился на юриста и стал первым юрисконсультом нашей компании. Именно он проделал большую часть работы по нашему акционированию и продаже наших акций и с самого начала принимал участие в управлении компанией на высшем уровне в качестве члена совета директоров и управляющего высшего звена.

Джим научился многому в сфере недвижимости и искусства вести переговоры от своего дяди Бада. После того как Бад, можно сказать, отошел от поиска и покупки помещений для магазинов, Джим стал его преемником. Он достиг успеха на этом поприще: до сих пор рассказывают, как он, прилетев в какой-нибудь городок, садился на свой велосипед и объезжал на нем все окрестности в поисках хороших мест под магазины. Он никогда не афишировал свою фамилию и заключил достаточное количество очень выгодных сделок. Сейчас он управляет «Уолтон Энтерпрайсиз», семейным товариществом, и, как мне кажется, так же бережно относится к деньгам, как и я сам.

Кроме всего прочего, в собственности «Уолтон Энтерпрайсиз» находится банковская сеть в ряде окрестных городов. Джим на паях со своим партнером владеет местной газетой «Дейли Рекорд». История приобретения этой газеты является примером того, насколько далеко мы ушли от тех времен, когда Хелен могла пройтись по магазину, взглянуть на витрины и взять то, что ей хотелось. Кстати говоря, я никогда не одобрял эту привычку. Задолго до того как мы стали продавать акции «Уол-Март», я купил газету, так как понимал, что так нам будет дешевле размещать свою рекламу. Кажется, я заплатил за нее всего 65 000 долларов. А когда мы выбросили на рынок свои акции, нью-йоркские юристы сказали, что нам придется продать эту газету «Уол-Марту», так как иначе у нас будет преимущество перед компанией, являющейся общественной собственностью, если мы и впредь продолжим выпуск рекламы на страницах своей газеты. И мы продали ее «Уол-Марту» примерно за 110 000 долларов. Что ж, прошли годы, и Джим решил сам купить эту газету. Так что нам пришлось вызывать независимого консультанта, чтобы он оценил стоимость газеты на тот момент. Джим со своим партнером заплатили за этот чертов листок 1,1 миллиона. Она, в лучшем случае, давала мизерную прибыль, а реклама «Уол-Марта» не печаталась там уже много лет. Я к чему я все это говорю? Да к тому, что мы, наша семья, отодвинулись на задний план, чтобы не лишать «Уол-Март» преимущества не использовать свое положение собственников нечестным образом, и все в компании об этом знают.

Элис и Джон тоже немного поработали в «Уол-Марте», однако затем оба обосновали собственные независимые дела. Элис испытала себя на поприще закупщика, однако ей это дело не очень нравилось, а сейчас она - хозяйка собственной инвестиционной компании, «Ллама Компани», в Файеттвилле. Я некоторым образом убежден в том, что моя дочь - в точности такое же перекати-поле, как я, вот только непостоянства в ней еще больше, чем во мне. Джон, который был врачом «зеленых беретов» во Вьетнаме, стал в нашей компании вторым пилотом: первым был я сам. Он - самый независимый из всей нашей семейки и единственный, кто не живет в Арканзасе. И вообще, Джон - потрясающая личность. Он вместе со своей семьей осел на Западе и занимается проектированием и строительством парусных шлюпок. А еще он управляет крупной фирмой по опылению посевов, собственностью «Уолтон Эн-терпрайсиз». Мы все водим самолет, так что в случае необходимости можем срочно собраться все в одном месте.

ХЕЛЕН УОЛТОН:

«Лишь в одном Сэм коренным образом отличается от моего отца: тот всегда говорил мне, как мне надо жить, как мне следует работать, и постоянно давал мне задания. Не помню, чтобы Сэм слишком часто поступал так же с нашими детьми. Вероятно, я сама обращалась с ними именно таким образом, и они от меня достаточно натерпелись. Наверное, он это видел, и свой рот держал на замке».

ЭЛИС УОЛТОН:

«Когда мы росли, папа был очень снисходителен к нам. Когда мы играли в «А и Б», это мама давила на нас: «Я уже составила все «А» и знаю, что вы тоже сумеете это сделать». - Папа выражался помягче: «Вот, что я сделал. «А и Б» -отличная игра».

ДЖОН УОЛТОН:

«Помню, как я просил у папы позволения взобраться на обрыв, с которого открывался вид на реку Буффало. Он сказал: «Делай все, для чего ты уже достаточно большой». Какой воодушевляющий пример справедливой поддержки и доверительного отношения для меня, двенадцатилетнего тогда мальчишки. Годы спустя, когда я, уже будучи взрослым, искал собственный жизненный путь, отец пригласил меня присоединиться к команде «Уол-МарталАднако никогда не давил на меня. Он давал нам прекрасную возможность становиться взрослыми».

Одна из главных причин того, что я влюбился в Хелен - в ее самостоятельности. Например, в своей компании я известен, в частности, тем, что категорически настаиваю на посещении ежесубботних собраний в Бентонвилльском офисе всеми нашими руководителями и директорами магазинов. Одна из причин заключается в том, что все сотрудники наших магазинов по субботам работают. И я считаю, что те из нас, кто трудится в главном офисе, тоже обязательно должен посещать эти собрания. Кроме того, как я уже говорил, если Вы не желаете работать по выходным, Вам нечего делать в розничной торговле.

А вот Хелен говорит всем, кто бы ни спросил ее мнения, вот что.

ХЕЛЕН УОЛТОН:

«Я считаю, что это стыд и позор: большинство отцов и матерей, дети которых занимаются в спортивных секциях, не имеют возможности посещать соревнования, чтобы поддержать своих отпрысков, потому что вынуждены в субботнее утро идти на собрание. И я совершенно не виню людей за то, что им это не нравится».

Будучи торговцем, я всегда пытаюсь сохранить политический нейтралитет на людях, даже если у меня и есть какое-то мнение по некоторым вопросам. Но именно Хелен в резкой и прямой форме высказывает собственное мнение, если ее спрашивают. Она, честно говоря, слегка феминистка, думаю, что в чем-то она немного похожа на мою мать. Иногда у нас по этой причине бывают легкие недоразумения. Однако вот что я Вам скажу: она не спрашивает у меня, что ей следует думать по тому или иному вопросу, и я буду последним человеком на Земле, который станет пытаться навязывать ей свои убеждения. Единственная крупная ссора за всю нашу совместную жизнь произошла очень давно, на почве покупки автомобиля. Я был убежденным сторонником «шевроле», тогда как она выросла в семье, где не мыслили себе иной машины, как только «форд». В тот раз не победил никто, но мы поняли, что можем проявлять неописуемое упрямство, так что с тех пор и не ссорились по-крупному больше никогда. Мы были счастливы друг с другом, но вместе с тем оставались независимыми в том, что касалось наших личных пристрастий.

Очень напряженная ситуация создалась в нашей семье из-за всей этой шумихи насчет «самого богатого человека Америки». Не знаю, простит ли мне когда-нибудь Хелен то, что я поставил нас в положение, позволившее втянуть нас в эту историю.

ХЕЛЕН УОЛТОН:

«Я ненавижу становиться объектом любопытства. Людям до всего есть дело, мы стали притчей во языцех. Я до сих пор прихожу в бешенство, стоит мне лишь подумать об этом. Ненавижу - и все тут».

Признаться, меня иногда тревожит судьба будущих поколений Уол-тонов. Я понимаю: нереально было бы ожидать, что все они будут с утра пораньше разносить газеты, и знаю, что на это я не смогу оказать никакого влияния. Однако мне противно было бы знать о том, что кто-то из моих потомков скатится до той категории людей, которых я зову «праздными богачами», тех, которых я всегда считал лишними. Я очень надеюсь на то, что ценности, в атмосфере которых воспитывались и мы с Хелен, и наши дети, сохранятся и будут передаваться будущим поколениям нашей семьи. И даже если в будущем дети Уолтонов не сочтут необходимым трудиться с рассвета до поздней ночи, чтобы сколачивать себе состояние, я надеюсь на то, что они почувствуют влечение к какой-нибудь полезной деятельности, и что жизнь их не пройдет впустую. Быть может, наступило время кому-нибудь из Уолтонов подумать о том, чтобы заняться медицинскими исследованиями и поработать над лекарством от рака, или придумать новые пути распространения культуры и образования среди угнетенных слоев населения, или же стать на добровольных началах миссионерами в странах Третьего Мира. А может быть, и это как раз то, чего бы мне очень хотелось, кто-то из наших потомков ощутит в себе талант торговца.