Критическое резюме

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Критическое резюме

Хотя работы Хелперина содержат бесценные идеи относительно теории и истории золотого стандарта, аргументацию в пользу желательности последнего существенно ослабляет его точка зрения на происхождение и природу денег и денежных институтов. Одним словом, Хелперин – «монетарный конструктивист», полагающий, что деньги – это, в сущности, инструмент, сознательно созданный для решения задач экономической политики национального правительства. Это резко противоречит Менгеровой, или австрийской, концепции денег как общественного института, возникшего стихийно в ходе экономических процессов на свободном рынке, главной задачей которого является координация разнородных и разнонаправленных планов участников рынка[757].

Этот вопрос поднимается здесь не для того, чтобы как-то принизить значительный вклад Хелперина в науку, а чтобы показать, как элементарная, и в наши дни широко распространенная, ошибка в понимании роли денег в рыночной экономике может иметь серьезные последствия для обоснования экономической политики. Это особенно своевременно, поскольку, как мы увидим, ошибка Хелперина сводит на нет наиболее широко освещавшееся предложение о восстановлении золотого стандарта, а именно «правило цены золота», отстаиваемое Артуром Лаффером, Джудом Ванниски, Робертом Манделлом и др.[758] Наконец, работа Хелперина необычайно хорошо подходит в качестве объекта этой критики как раз потому, что он является бесстрашным логиком, который четко и последовательно развивает линию своих рассуждений, доводя их до логического завершения в рамках экономической политики.

Как я уже упоминал, Хелперин рассматривает деньги как сознательно созданный объект политико-правовой системы. Это очевидно из его определения денежного стандарта: «Денежный стандарт – это товар, цена которого, выраженная в национальных денежных единицах, зафиксирована законом страны и поддерживается на стабильном уровне денежными властями этой страны»[759]. Это означает, что денежная единица страны существует как бесплотное название прежде того, как некий товар был законодательно утвержден в качестве денежного стандарта, и независимо от этого товара; и действительно, Хелперин неоднократно призывает не путать эти два понятия. Так, он пишет: «Тот факт, что деньги (currency) могут быть разменены по первому требованию на некий товар (скажем, золото) по фиксированной цене, не делает эти деньги товаром. Это просто деньги, основанные на товарном стандарте»[760]. В другом месте он заявляет, что «Никогда не будет лишним подчеркнуть, что деньги при золотом стандарте (gold-standard currency) – это бумажные деньги, привязанные к золоту (а иногда и размениваемые на него); это не золотые деньги (gold currency)»[761]. К сожалению, Хелперин делает лишь смутные намеки на исторический процесс, в ходе которого полновесные, выбранные рынком товарные деньги трансформируются в политизированные и дематериализованные деньги классического золотого стандарта[762].

По признанию Хелперина, из этого подхода следует, что исторический золотой стандарт является продуктом просто-напросто государственной схемы фиксирования цен. По его словам, «основной особенностью [золотого стандарта]… является то, что цена золота в национальной денежной единице фиксируется и поддерживается на постоянном уровне центральным банком или казначейством в зависимости от организации денежной системы. Следует обратить внимание на то, что деньги золотого стандарта – это не золотые деньги, а бумажные билеты, управляемые таким образом, чтобы цена золота оставалась постоянной… Мы также заметим, что необходимым свойством системы является конвертируемость, поскольку это именно тот инструмент, посредством которого происходит стабилизация цены золота. И даже более того, обязательства центрального банка покупать и продавать золото по определенной цене – это более фундаментальная особенность системы, чем фиксированный характер этой цены в долгосрочном периоде. Деньги остаются привязанными к золоту до тех пор, пока золото можно продавать и покупать в неограниченных количествах по цене, контролируемой денежными властями, – даже в том случае, если эта цена в дальнейшем будет изменяться компетентными органами»[763].

Хелперин возлагает на классический золотой стандарт ответственность за то, что тот способствовал распространению той идеи, что цена золота, выраженная в национальной валюте, должна постоянно оставаться фиксированной и ни при каких обстоятельствах не использоваться для восстановления равновесия платежного баланса. Так, он осуждает то, что «при золотом стандарте отсутствовал последовательный способ преодоления серьезных нарушений платежного баланса. Даже при том что каждая страна имела право изменять по своему усмотрению золотой паритет своей валюты, этого не делалось, вследствие чего возникало широко распространенное – и ошибочное – впечатление, что страны золотого стандарта брали на себя обязательства по сохранению „золотого содержания“ своей денежной единицы в любых обстоятельствах. В то же время при определенных изменениях экономического положения страны корректировка паритета с целью изменения обменного курса национальной валюты становится весьма уместной»[764].

Как порождение национальных суверенитетов, чьи денежные власти должны управлять системой согласно «правилам игры», золотой стандарт по своей сути является «управляемой денежной системой»[765]. Как пишет Хелперин, «даже довоенный золотой стандарт [до 1914 г.] был до некоторой степени управляемыми деньгами. Следует признать, что диапазон возможностей, доступных центральным банкам, был ограничен, а принципы управления денежной системой были очень простыми и ясными, но факт остается фактом – система была скорее управляемой, нежели автоматической»[766].

Еще одним следствием предположения о том, что золотой стандарт является целенаправленным творением политических властей, является наличие идентифицируемых целей, на достижение которых была направлена система. По мнению Хелперина, главной целью золотого стандарта является обеспечение денежного равновесия в международном масштабе в мире, где «кредитно-денежная политика является прерогативой национальных властей»[767]. Поэтому «следует сказать прямо: задача золотых резервов не в том, чтобы „гарантировать“ „ценность“ банкнот, а в том, чтобы способствовать поддержанию международной валютной стабильности… Главная монетарная функция золота – покрытие дефицитов в международных платежах…»[768]

Другой, хотя и второстепенной, целью размена денег на золото является ограничение потенциала для монетарной инфляции: «Невозможность увеличения денежного обращения сверх некоторого коэффициента к золотым резервам, принадлежащим денежным властям, ограничивает пределы роста цен, что облегчает восстановление равновесия в международных платежах с помощью золотых резервов»[769].

Соответственно, Хелперин утверждает, что для страны, в которой отсутствуют международные экономические отношения, нет абсолютно никакого смысла присоединяться к золотому стандарту: «В изолированном сообществе („закрытой экономике“) нет смысла в установлении золотого стандарта кроме как в качестве переходной системы, ведущей от валюты, обеспеченной золотом, к бумажной валюте, с золотом никак не связанной»[770].

Эти соображения привели Хелперина к той точке зрения, что золотой стандарт с ограниченной конвертируемостью, как, например, рикардианский золотослитковый стандарт, является предпочтительным по сравнению с системой, при которой национальная валюта полностью конвертируема. Он утверждает, что «ограниченная конвертируемость, препятствующая „внутренней утечке“ золота, не создавая помех его движению в международном масштабе, вполне соответствует международному золотому стандарту. Это было сделано после [Первой мировой] войны путем ограничения конвертируемости банкнот в монеты при сохранении обязательства центрального банка покупать и продавать золото в слитках (так называемый „золотослитковый стандарт“)»[771].

Защита Хелперином (с оговорками) Бреттон-Вудского соглашения от критики традиционных сторонников золотого стандарта, таких как Бенджамин Андерсон, Эдвин Кеммерер и Мельхиор Пальи[772], также объясняется его взглядом на золотой стандарт как на творение национальных правительств, имевшее своей главной целью восстановление равновесия платежных балансов при достаточно стабильных обменных курсах. Гладкая работа международного золотого стандарта требует соблюдения правил игры всеми разномастными национальными денежными властями[773]. До 1914 г. благодаря доминировавшему тогда духу либерального интернационализма можно было рассчитывать на соблюдение этих правил в отсутствие четкого международного соглашения[774]. Но после Первой мировой войны золотой стандарт так и не был должным образом восстановлен и в конечном счете рухнул, поскольку взамен самопроизвольного соблюдения неписаных правил либерального, интернационалистского валютного режима так и не появилось никаких формальных соглашений. Поэтому для Хелперина Бреттон-Вудское соглашение было по крайней мере первым маленьким шажком к международному сотрудничеству, требующемуся для обеспечения функционирования золотого стандарта во всемирном масштабе[775].

Так, Хелперин писал: «Бреттон-Вудский план – это ближайшая аппроксимация золотого стандарта, достижимая в сегодняшнем мире, мире, переживающем кризис, смятение, беды, мире агрессивного национализма, мире, где отсутствует международное доверие. Золотой стандарт – это воспоминание из прошлого и, как можно надеяться, возможность для будущего; но по крайней мере на данный момент это не практический план»[776].

Полезно сравнить позицию Хелперина относительно природы и полезности международного золотого стандарта с позицией Мельхиора Пальи, одного из традиционалистов – сторонников золотого стандарта, которому Хелперин оппонировал в дискуссии по поводу Бреттон-Вудса. По мнению Пальи, золотые деньги не были порождением национальных правительств, а являлись органичной частью мировой рыночной экономики: «Классический золотой стандарт был неотъемлемой частью экономического порядка. Он был краеугольным камнем в системе права, общественных обычаев и институтов, называемой „капитализмом“… системе, опирающейся на кажущуюся сегодня неограниченной свободу потребительского выбора, предпринимательства и рынков»[777].

Отсюда следует, что золотой стандарт был инструментом, предназначенным не для использования политическими властями в их собственных целях, инструментом общества для защиты личности, товаров и рынков от политических властей. Пальи утверждает, что золотой стандарт «был важным инструментом экономической свободы. Он защищал индивида от произвольных действий государства, предлагая удобное укрытие от „конфискационного“ налогообложения, а также от обесценения или девальвации валюты. Это был инструмент „мобильности“ в рамках национальных границ и за их пределами. Самое главное, он воздвиг мощный барьер против авторитарного вмешательства в экономические процессы… Всевозможные авторитарные лидеры были вынуждены обуздывать свою склонность к инфляции и воздерживаться от избыточного налогообложения, чтобы предотвратить утрату населением веры в деньги, разрушение стандарта. Общественный кошелек должен был быть туго завязан»[778].

Более того, поскольку золотой стандарт не был «ничьим изобретением»[779], он требовал лишь минимальной кооперации между национальными денежными властями. «Это была международная „игра“, в которой „сотрудничество центральных банков“ было случайным и нерегулярным. Действительно, отдельные центральные банки помогали друг другу лишь в самых чрезвычайных ситуациях, и то лишь в течение короткого времени»[780]. Главное, однако, в том, чтобы каждая страна воздерживалась от монетарной инфляции, и тогда золотой стандарт повсеместно будет работать без сбоев. Таким образом, «ни одна страна не могла бы рассчитывать на иностранную помощь для раскручивания маховика кредитной экспансии на протяжении длительного времени. Все должны были подчиняться финансовой дисциплине и полагаться на долгосрочные рациональные интересы всех участников „игры“, включая закрепленный законом интерес эмиссионных институтов в поддержании своей платежеспособности»[781].

Следовательно, по мнению Пальи, Бреттон-Вудское соглашение не только не было необходимой предпосылкой для восстановления золотого стандарта после войны, а совсем наоборот: это был способ институционализировать девальвациию валют, являющуюся неизбежным следствием разрушения международного золотого стандарта. В отличие от Хелперина, Пальи не считал изменение «цены» золота возможным вариантом политики денежных властей в случае серьезных проблем с платежным балансом. Напротив, он рассматривал девальвацию как инфляционное политическое вмешательство, направленное на уклонение от дисциплины золотого стандарта. Так, он утверждал, что «вероятно, нет более эффективного средства для инфлирования денежной базы, на которую опирается кредитная пирамида, чем порча золотого содержания валюты»[782].

Именно на этих основаниях Пальи непримиримо выступал против международной валютной системы, задуманной в Бреттон-Вудсе, доказывая, что «преднамеренная девальвация стала приемлемой в качестве инструмента кредитно-денежной политики… В 1944 г. этот „новый“ инструмент обмана кредиторов был „легализован“ Бреттон-Вудским соглашением, пусть только для случаев „фундаментального неравновесия“»[783].

Предпринятая выше попытка явным образом проследить связи между базовым представлением автора о деньгах и его рекомендациями в сфере кредитно-денежной политики приводит к двум важным выводам.

Первый состоит в том, что последовательная аргументация в пользу подлинного золотого стандарта, валютной системы с полным и безусловным разменом всех бумажных требований на золото, так что денежная единица фактически является весовой единицей золота[784], должна опираться на идеи Карла Менгера и австрийской школы о том, что институт денег – это «органическое» или стихийное порождение рыночной экономики[785]. Как ясно видно из работ Хелперина, принятие постулата о том, что деньги являются артефактом, созданным государственными чиновниками, логически, хотя и неосознанно, приводит к защите денежных систем, которые в лучшем случае имеют номинальное сходство с классическим золотым стандартом.

Вторым результатом этого обсуждения является то, что оно позволяет обнаружить неявные предпосылки тех из нынешних авторов, связанных с экономикой предложения, которые выступают за создание нового золотого стандарта или даже нового Бреттон-Вудса. Как и Хелперин, эти авторы защищают идею «фиксирования» цены золота центральным банком через его покупку и продажу или даже путем операций на открытом рынке. Как отмечалось выше, такая политика, ограничивающая выпуск неразменных бумажных денег «ценовым правилом», едва ли может считаться золотым стандартом в любом исторически значимом смысле слова. Однако более важно, что те, кто выступает за подобную связь между золотом и долларом, разделяют предпосылку Хелперина о том, что золото не является средством обмена, возникшим для координации разрозненных планов на рынке, а представляет собой полезный политический инструмент, с помощью которого государственные плановые органы могут изменять стихийно сложившиеся на свободном рынке сочетания цены и выпуска для того, чтобы обеспечить достижение заранее сформулированных макростатистических целей. В случае современных сторонников ценового правила их целью является стабильность некого ценового индекса, хорошим приближением которого считается цена на золото.

Эти идеи должны помочь предотвратить путаницу между позициями традиционных сторонников золотого стандарта и теми, кто недавно начал выступать за новый золотой стандарт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.