Молодой, зрелый, старый

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Молодой, зрелый, старый

За 40 лет, предшествовавших 2010 г., все основные регионы и страны мира, за исключением Японии, улучшили соотношение между количеством работающих и остальной частью населения. Кое-где, например в Африке, улучшение оказалось незначительным и составило всего шесть пунктов (в основном за счет высокой рождаемости и, соответственно, большего количества детей-иждивенцев). В других регионах оно оказалось огромным, например в странах Юго-Восточной Азии и в Северной Африке, где количество иждивенцев упало на 40 %. Даже в «стареющих» Европе и США закончился период, когда меньшинство зависело от работающего большинства.

Франция против Германии

Страх Франции перед ее более экономически мощным восточным соседом стал одним из невысказанных мотивирующих факторов европейской политики последнего столетия. Когда Наполеон разослал свои полки по континенту, Франция являлась самой густонаселенной страной в Европе и была в состоянии призвать в армию больше молодых солдат, чем другие государства. Объединение Германии и сокращение рождаемости во Франции в XIX в. изменили ситуацию, и к 1918 году, времени подписания Версальского договора, премьер-министр Франции Жорж Клемансо уже волновался, что «можно внести любые пункты в договор, можно отнять у Германии все оружие и вообще делать все, что угодно, – Франция все равно проиграет, потому что не будет больше французов». Между 1870 и 1945 гг. Франция сражалась в трех войнах, чтобы ослабить Германию, а после 1945 года создала то, что впоследствии стало Европейским союзом и вобрало в себя гиганта в центре Европы.

Однако в ближайшие полвека баланс изменится, население Франции вырастет. Совсем недавно, в 2000 г., население Германии составляло 82 млн человек, на 23 млн больше, чем во Франции (59 млн). Даже сейчас в Германии проживает на 20 млн человек больше, чем во Франции. Однако во Франции рождаемость растет, а Германии она стагнирует на уровне гораздо ниже уровня воспроизводства. Численность французов «карабкается» вверх, в то время как численность жителей Германии падает, и, согласно прогнозам ООН, вскоре после 2050 г. численность населения этих стран сравняется. К 2060 г. население Германии сократится до 72 млн человек, а количество жителей Франции достигнет 74 млн. К 2100 г. Франция может иметь на 10 млн жителей больше, чем ее соседка.

Как тогда будет выглядеть Евросоюз – остается только гадать, однако если он по-прежнему станет питаться страхом перед одной из самых густонаселенных стран Западной Европы, то на смену франко-германским отношениям придут отношения англо-французские. На это интересно будет посмотреть – в 2050 г. население Великобритании (на короткое время) обгонит население Франции.

Что изменится в 2010–2050 гг.? Страны мира разделятся на три лагеря. Первый – страны-бенефициары дальнейшего демографического улучшения: Индия, Африка к югу от Сахары, Ближний Восток и Северная Африка. Количество иждивенцев в них продолжит падение, средний возраст жителей в 2050 г. составит менее 40 лет и упадет ниже среднемирового уровня. Эти страны приобретут многочисленную дешевую рабочую силу. Ставки Африки и Ближнего Востока повысятся – более молодые работоспособные взрослые станут либо больше производить, либо (если они не найдут работу) создавать больше очагов нестабильности. Африка уже сегодня начинает демонстрировать что-то вроде улучшения демографической ситуации: то, что как раз лежало в основе экономических преобразований в странах Восточной Азии в 1980–1990 гг. Но окажутся ли государственные институты африканских стран такими же компетентными, как в странах Восточной Азии, а их политика такой же открытой – это нам еще предстоит это выяснить.

Ближний Восток медленно оправляется от последствий демографического взрыва, дети, рожденные в периоды с более высокой рождаемостью, постепенно вливаются в рабочую силу. Ранние стадии этого процесса сыграли свою роль в революционной неразберихе «арабской весны» 2011 г. Процесс продолжится в последующие десятилетия и принесет как победителям «весны», так и устоявшим режимам немалые проблемы, ведь всего несколько стран в этом регионе, в основном с обширными доходами от продажи нефти, сумели каким-то образом сформировать большое количество рабочих мест. Однако ближневосточные государства имеют и определенные преимущества, которых не наблюдалось у стран Восточной Азии, когда там начался период экономического взлета. Уровень образования населения в странах Ближнего Востока выше, чем он был у жителей стран Азии; в них уже присутствуют элементы среднего класса, разрыв в уровне образования между мужчинами и женщинами менее значителен. Новые демографические дивиденды создают возможность того – сколь бы маловероятным это ни казалось сегодня, – что на мусульманском Ближнем Востоке в ближайшие десятилетия и до 2050 г. будет наблюдаться быстрый экономический подъем.

Также должен продолжиться экономический рост в Индии. Станет и дальше улучшаться баланс между количеством иждивенцев и работающих людей, что, впрочем, не принесет таких демографических дивидендов, как это произошло в Китае в 1970–2010 гг. (общий показатель доли иждивенцев в Индии сократился на 25 % по сравнению с 39 % в Китае). В то же время в Индии демографическая ситуация в ближайшие четыре десятилетия станет более благоприятной для роста, нежели в Китае: показатель количества иждивенцев в Китае со временем вырастет на 26 %, а в Индии же он упадет еще на 7 %. Это означает, что период использования более дешевой рабочей силы продлится в Индии гораздо дольше. В 2050 г. дети и пожилые люди будут по-прежнему составлять менее половины трудоспособного населения страны, в то время как в Китае они составят уже две трети. Это совсем не означает, что в экономическом плане Индия перегонит Китай. У нее по-прежнему немало недостатков. Это и массовая неграмотность среди взрослого населения (страна находится на пути к тому, чтобы стать первым обществом с равным количеством выпускников вузов и неграмотных людей). Это и непропорционально большое число молодых мужчин – результат традиционного предпочтения, отдаваемого сыновьям, наряду с нежеланием иметь большую семью и легкодоступностью технологий по определению пола будущего ребенка. Существует также крайне неравномерное демографическое распределение между севером и югом страны: бедный, неграмотный и более густонаселенный север и более богатый и предприимчивый юг с рождаемостью ниже уровня воспроизводства. Тем не менее ситуация в Китае обещает быть еще хуже. В многолетней борьбе двух гигантов, стремящихся превзойти друг друга, демография окажется на стороне Индии.

Вторая группа стран под влиянием демографических изменений представит регионы, в которых наметится незначительное ухудшение показателя количества иждивенцев (20 % или меньше), а также с 40 до 48 лет увеличится средний возраст населения. К ним станут относиться США, Латинская Америка и Юго-Восточная Азия. Благодаря относительно высокой рождаемости в 1980–1990 гг. (чему, в частности, поспособствовали иммигранты из Латинской Америки) демографический профиль США уже давно более стабилен, чем демографический профиль Европы. В 1970 г. по количеству иждивенцев США несколько превосходили Европу; в 2010 г. эти показатели по обе стороны Атлантики сравнялись, но если предположить, что рождаемость в США останется относительно высокой, то к 2050 г. показатели Соединенных Штатов почти на 10 % превзойдут европейские.

Больше всех от демографической модели 2010–2050 гг. пострадают Европа, Япония и Китай. Япония уже давно лидирует в мире по количеству пожилых людей, и их становится все больше. Ситуация с иждивенцами в Японии в 2010–2050 гг. ухудшится на целых 40 %. К 2050 г. в стране предполагается почти столько же иждивенцев, сколько работающих взрослых. В такой ситуации никогда прежде не оказывалось ни одно общество. Япония со средним возрастом 52,3 года станет самым старым из известных нам обществ. В Европе количество иждивенцев увеличится не столь значительно, но тем не менее этот показатель окажется вторым по величине, ликвидировав разницу между Западной и Восточной Европой.

Совершенно не ясно, как эти страны отреагируют на создавшуюся ситуацию. Взрослые люди трудоспособного возраста, как правило, берут на себя повышенные бизнес-риски, занимаются инновациями, строят и покупают новое жилье, занимаются накоплениями, участвуют в акционерном капитале компаний. «Старые» же общества менее склонны к риску в бизнесе. И нет никакой уверенности в том, что его члены станут так же активно приобретать собственность (предпочитая, к примеру, акциям частных компаний государственные облигации).

Неясно также, как эти страны будут нести бремя старения. Даже при большом и устойчивом росте рождаемости тенденцию старения не удастся повернуть вспять, по крайней мере в течение двух десятилетий. Решить проблему помогли бы значительные потоки миграции: молодые работники могли бы ухаживать за пенсионерами, увеличив при этом хотя бы на время показатели рождаемости (иммигранты из стран с высокой рождаемостью, как правило, вначале имеют большие семьи; впоследствии их семьи начинают приходить в соответствие с моделью семьи принимающей их страны). Это потребует больших и болезненных изменений уже сложившихся в этих странах социальных установок. Но по крайней мере уровень дохода дает этим обществам определенные возможности для маневра.

Куда меньше возможностей у Китая. Рождаемость в этой стране искусственно подавлялась, и сегодня Китай стареет беспрецедентными темпами. Средний возраст его жителя увеличился с 22 лет в 1980 г. (что характерно для развивающихся стран) до 36 лет в 2010-м (что характерно уже для стран богатых). В 2020 г. Китай станет старше США, а к 2040 г. – старше Европы. Это приведет к окончанию эпохи дешевой китайской рабочей силы. Так что правы те жители Поднебесной, которые беспокоятся, что состарятся прежде, чем успеют разбогатеть.

Жители Китая также сталкиваются с огромной проблемой гендерного дисбаланса. Сочетание политики «одного ребенка», традиционного предпочтения, отдаваемого сыновьям, селективные аборты – все это породило поколение, которое сами китайцы называют «голыми ветвями», – поколение одиноких молодых мужчин. К 2025 г. в Китае будет 97 млн мужчин в возрасте от 20 лет и старше (достигших брачного возраста) и только 80 млн молодых женщин: соотношение худшее, чем даже в Индии. В то же время отказ от политики «одного ребенка» может оказаться неэффективным: социальная поддержка небольших семей и низкая рождаемость уже укоренились в сознании общества. Китай может начать «импорт» молодых женщин в роли невест для своих «голых ветвей» (что уже делают более богатые азиатские страны). Китай огромен, и миграция молодых женщин может быть весьма многочисленной. Это способно привести к негативным последствиям для семейной жизни в других регионах мира – но при этом все равно не заполнит пробел, созданный поколениями гендерного геноцида. Таким образом, наиболее серьезной проблемой, с которой в ближайшие 40 лет придется столкнуться Коммунистической партии Китая, будет проблема демографическая.

Но даже это не самое большое демографическое изменение, с которым столкнутся Китай, Восточная Азия, Ближний Восток и большая часть развивающихся стран. Развивающиеся рынки выиграли от дивидендов, изменивших Европу и Америку несколько поколений назад. Развивающиеся страны в своем развитии скопируют и догонят Запад с точки зрения дохода, размера семьи, уровня образования и формирования среднего класса. Большинство из них утверждают, что они хотели бы сохранить незапятнанными свои традиции сыновней почтительности, семейного уклада, противопоставив все это западным ценностям, нравам и тенденциям, таким как разводы, семьи с одним родителем и ориентация на индивидуальную свободу самовыражения. Но трудно понять, как развивающиеся страны смогут все это предотвратить. В некоторых крупных городах Азии четверть женщин в возрасте 30 лет никогда не выходила замуж – удивительный отказ от традиций в обществе, где подавляющее большинство старшего населения всегда создавало семьи зачастую в очень молодом возрасте. Сотни миллионов молодых азиатов мигрировали в города или за границу, оставив своих детей на воспитание бабушкам и дедушкам, чего не наблюдалось прежде. В будущем подобные тенденции, вероятно, только усилятся.

Если вы посмотрите на изменение численности населения в мире, то общая картина покажет все возрастающую стабильность и возвращение к выравниванию роста численности населения, как это уже было в XVII–XVIII вв. За этой статистической идиллией, однако, нарастает напряжение. Меняются традиции семейной жизни, баланс поколений. Общество в наши дни тасуется, как никогда раньше в старом, более статичном мире. И в течение десятилетий, оставшихся до 2050 г., изменения демографических тенденций, пожалуй, больше, чем что-либо другое, определят перемены во всем мире – перемены политические, экономические и социальные.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.