Глава 6. «ВЕРТИКАЛИЗАЦИЯ» ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ СТРАНЫ. ВСЯ ВЛАСТЬ — ТОО!

Глава 6. «ВЕРТИКАЛИЗАЦИЯ» ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ СТРАНЫ. ВСЯ ВЛАСТЬ — ТОО!

Итак, открываем вновь принятый Федеральный закон от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Что изменилось?

Вопрос о том, является ли ЦБ органом власти или же как и в исходном варианте (еще от 1995 года) неким «учреждением с особым статусом», остается открытым.

И невнятность по этому ключевому вопросу по-прежнему влечет за собой серьезные последствия.

Статья 2 нового закона, как и раньше, хотя и устанавливает, что уставный капитал и иное имущество Банка являются федеральной собственностью, но, тем не менее, затем передает все полномочия собственника (владение, пользование и распоряжение) Центробанку. При этом если передача Центробанку полномочий по пользованию и частичному распоряжению этим госимуществом обоснованна, то передача полномочия по владению — полнейший абсурд.

И далее — вся порождаемая этим абсурдом логика. Та же статья 2 закона как и прежде устанавливает, что государство не отвечает по обязательствам Банка России, если иное не предусмотрено федеральным законом, а Банк России не отвечает по обязательствам государства, если он не принял на себя таких обязательств.

При этом пределы ответственности Центробанка, как у любого заурядного ТОО, определяются размерами его уставного капитала, который, в соответствии со статьей 10 закона, составляет всего лишь 3 миллиарда рублей. Весь предшествующий период, в том числе и После деноминации 1997 года, он составлял сумму буквально смехотворную — три миллиона рублей... Но даже и три миллиарда рублей, то есть менее ста миллионов долларов, для ключевого органа финансовой власти самой большой в мире страны — разве не цирк? При том, что одних золотовалютных резервов государства в распоряжении Центробанка — на многие десятки миллиардов долларов...

Вся дальнейшая логика нового закона вполне естественна. И было бы странно, если бы далее она была иной. Произвол всегда тесно связан с бесконтрольностью и безнаказанностью: вытекает из них, но и, в свою очередь, требует их. Соответственно, стоит ли удивляться тому, что подотчетность Центробанка Думе (даже такой ручной у исполнительной власти, каковой она является сейчас) новым законом не усилена, а напротив — еще более выхолощена?

НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫХ ПРОВЕРОК БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

Как и прежде, Государственная Дума и законодатель в целом (Дума, Совет Федерации и Президент) не определяют ни систему бухгалтерского учета и отчетности для Центрального банка страны, ни структуру его официально публикуемого баланса, ни общий объем (и, тем более, смету) расходов Центробанка на свою деятельность. И так же остается совершенно неясно, что за «решение» принимает Дума по результатам рассмотрения годового отчета Центробанка — какие юридические последствия и для кого оно может иметь? Точнее, ясно, что право принимать «решение» — лишь для проформы и никаких юридических последствий такое «решение» иметь не может, так как годовой отчет вносится в Думу уже после утверждения годовой финансовой отчетности Банка его Советом директоров и новым органом — Национальным банковским советом.

Более того, часть прежних полномочий передана теперь от конституционного органа представительной власти Государственной Думы — некому другому органу — Национальному банковскому совету. Причем это касается таких важнейших полномочий, как определение компании — внешнего аудитора Центробанка.

Но даже и это не все. В деле обеспечения недопустимости независимого контроля за деятельностью Центробанка пошли и дальше. Теперь решение о проверке финансово-хозяйственной деятельности Центробанка или его подразделений и даже учреждений может быть принято Государственной Думой только на основании предложения Национального банковского совета (ст.5 закона). А уж о праве меньшинства в двадцать процентов депутатов Думы или членов Совета Федерации самостоятельно дать поручение о проверке Счетной палате (обязательное к исполнению) — это право распространялось раньше на все без исключения сферы компетенции Счетной палаты — теперь просто смешно говорить. Статьей 98 этого же закона внесли специальное уточнение в закон «О Счетной палате Российской Федерации» — ограничили и ее полномочия, и право меньшинства депутатов дать поручение, обязательное к исполнению ...

Зачем такая перестраховка — даже медицинские учреждения и дома отдыха Центробанка теперь могут быть проверены не иначе как с санкции этого всемогущего Национального банковского совета? Следует ли из этого, что опасность несанкционированной проверки финансово-хозяйственной деятельности империи под названием Центральный банк Российской Федерации Счетной палатой (или кем бы то ни было еще, кто, пусть не сегодня — в условиях абсолютного торжества «вертикали», — но хотя бы завтра может оказаться независимым от исполнительной власти и руководства Центробанка) — главная опасность для государства и его финансовой системы?

И дальше все — по той же схеме. Так, правила бухгалтерского учета для Центробанка устанавливает теперь этот вездесущий Национальный банковский совет. Что ж, это, казалось бы, лучше, чем если эти правила для себя устанавливает сам Центробанк? Но сразу обращает на себя внимание одна милая оговорка: эти правила, в соответствии со статьей 7 закона, почему-то не подлежат регистрации в Минюсте России. Зачем такое исключение? Не для того ли, чтобы правил бухучета в ЦБ никто, включая проверяющих, не мог знать заранее? И более того, чтобы их в любой момент, даже и в ходе проверки, можно было произвольно изменять?

КТО ВЫ — НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНКОВСКИЙ СОВЕТ?

В этой новой ситуации ключевым становится вопрос о том, что же такое этот Национальный банковский совет? Кто в него входит и решает важнейшие для обеспечения надлежащего контроля за деятельностью Центробанка страны вопросы? Кто устанавливает правила бухгалтерского учета и отчетности для ЦБ и затем не только выбирает для ЦБ аудитора, но даже и дает ему «рекомендации», обязательные к исполнению? Кто получил исключительное право инициировать проверку, а значит, и право не допустить какой-либо проверки финансово-хозяйственной деятельности Банка? В чьих руках контроль за ЦБ: в руках Парламента, аналогично тому, как, например, такое безусловное право в США по отношению к Федеральной резервной системе имеет Конгресс, или в руках, зависимых от исполнительной власти и самого Центробанка?

Судите сами. В Национальный банковский совет входит двенадцать человек. Кто из них хотя бы теоретически может быть независим от исполнительной власти и руководства Центробанка? От Думы из двенадцати — только трое. Со всеми натяжками предполагая, что региональная исполнительная власть (в условиях «вертикали» или даже ее отсутствия) может быть независимой от федеральной, добавим двоих от Совета Федерации. Итого, максимум — пятеро. С другой стороны: трое — от Президента, трое — от Правительства и плюс еще один — главный подотчетный — сам Председатель Центробанка. Можно сгруппировать и пересчитать иначе, но в любом случае очевидно: контрольный пакет — в руках Президента и фактически возглавляемой им исполнительной власти.

Кого-то, свято верящего в «вертикаль», это, может быть, даже и обрадует. Но обратите внимание: ни о каком независимом контроле общества и его представителей за работой важнейшего органа финансовой власти страны речь уже не идет. Так же, впрочем, как не стоит в этих условиях даже заикаться о какой-либо независимости Центробанка от исполнительной власти, за что, якобы, изначально боролись сторонники такого закона о Центробанке...

Значит, сохраняется и усугубляется прежняя, уже хорошо известная порочная практика: тот, кому Центробанк юридически подотчетен (представительная власть), не имеет ни доступа к информации, ни рычагов воздействия. Фактически же управляет тот, кто управляет из-за кулис и ни за что не отвечает.

ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В СБЕРЕГАТЕЛЬНОМ БАНКЕ...

А любителей хранить деньги в нашем Сбербанке, в котором сохранность вкладов якобы гарантируется государством, несомненно «порадует» нововведение о практически неограниченной возможности частичной приватизации Сбербанка. Причем без каких-либо публичных дискуссий или хотя бы предупреждений. И без какой-либо специально утверждаемой законом программы приватизации. Статья 8 нового закона позволяет Центробанку осуществлять уменьшение или отчуждение долей участия Банка России в уставных капиталах Сбербанка до уровня сохранения за Центробанком 50 процентов плюс одной акции просто по согласованию с исполнительной властью...

Приватизация же бывших совзагранбанков может теперь осуществляться (также по согласованию с исполнительной властью) полностью — без каких-либо ограничений. Плохо ли, если вспомнить, какие миллиарды долларов наших с вами государственных средств без какого-либо рационального обоснования были в них совсем недавно закачаны Центробанком и Внешэкономбанком? Теперь понятно: это, надо полагать, была предпродажная подготовка?

ЧТО НЕ ВОЙДЕТ В ФИНАНСОВУЮ ОТЧЕТНОСТЬ

Есть и еще кое-что интересное. Как мы уже заметили, Национальный банковский совет, фактически контролируемый исполнительной властью, получил весьма серьезные полномочия. Среди прочего, он утверждает:

— общий объем расходов на содержание служащих Банка России;

— общий объем расходов на пенсионное обеспечение, страхование жизни и медицинское страхование служащих Банка России;

— общий объем капитальных вложений;

— общий объем прочих административно-хозяйственных расходов;

— отчет Банка о расходах на содержание служащих Банка, пенсионное обеспечение, страхование жизни, медстрахование, капитальные вложения и прочие административно-хозяйственные нужды.

Что ж, сам факт появления какого-то планирования собственных расходов Центробанка внешним органом стоит поприветствовать. Но вправе ли и общество что-то узнать о масштабах запланированных расходов? На это закон сразу же оговаривает возможность утверждения и «дополнительных» соответствующих расходов. Обратите внимание: в отличие от закладываемых в закон о федеральном бюджете всех остальных расходов (в том числе на врачей, учителей, правоохранительную сферу, армию и т.п.), здесь о какой-либо возможности секвестирования (сокращения) расходов речь не идет даже и теоретически — только о дополнительных расходах сверх изначально запланированных. И вряд ли об этих «дополнительных» расходах общество проинформируют...

Существенно еще и сопоставить: с одной стороны — какие статьи расходов нашего Центробанка утверждает Национальный банковский совет; с другой стороны — что затем входит в финансовую отчетность в составе Годового отчета Центробанка, представляемого Государственной Думе и, соответственно, обществу. Казалось бы, здесь должно быть либо полное совпадение, либо расширенный перечень данных для отчетности. Но это было бы не по нашему — разве для того мы избираем «профессионалов» в парламент, чтобы они позволили обществу что-то всерьез контролировать? В итоге по тексту закона нетрудно заметить, что утверждаемые Национальным банковским советом расходы на пенсионное обеспечение, страхование жизни и медицинское страхование персонала, а также «прочие административно-хозяйственные расходы» — вовсе не входят в состав финансовой отчетности Банка. И если расходы на пенсионное обеспечение в соответствии со статьей 89 при желании можно включить в «отчет о формировании и об использовании резервов и фондов Банка России» (ст.25), то иные вышеуказанные расходы в финансовую отчетность Банка явно не попадают вообще. Что это — случайность? Надо ли напоминать, что, например, страхование бывает в том числе и накопительным и в нашей стране зачастую является одной из форм завуалирования крупных выплат служащим, прежде всего руководителям?

Кстати, вопрос собственно о смете расходов Центробанка (что применительно ко всему прочему государственному — прерогатива законодателя), в том числе об уровне расходов на зарплаты руководителей Центробанка и их абсолютных величинах, не доверили даже, казалось бы, всемогущему Национальному банковскому совету — оставили за Советом директоров Центробанка. Понятно: разве можно столь тонкие и деликатные вопросы (ради незаконного засекречивания которых прежнее руководство Центробанка на что только не шло) доверять каким-то «общественникам» — а вдруг допустят утечку информации?

МАЛЕНЬКАЯ ОШИБОЧКА С СЕРЬЕЗНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

И окончательно во славу торжества фиктивности подотчетности Центробанка Думе решен в новом законе вопрос о структуре бухгалтерского баланса Центробанка. Ранее (до изменений, внесенных летом 2002 года) в статье 18 (функции Совета директоров) два пункта странным образом дублировали друг друга. В соответствии с п.6 Совет директоров определял структуру Банка России. И в соответствии с п.12 Совет директоров опять делал то же самое, но только в иной формулировке: «утверждает внутреннюю структуру Банка России...» Ошибка эта была не столь невинна, как могло бы показаться, если не знать ее предысторию.

Дело в том, что в исходных вариантах закона, принятого Думой еще весной 1995 года и дважды тогда отклонявшегося Советом Федерации, в первом случае (п.6 ст. 18) речь шла вообще о другом: не о структуре Банка, а о структуре БАЛАНСА Банка — того самого баланса, который ежегодно публикуется Банком России и входит в состав его годовой финансовой отчетности. Структура баланса, степень ее подробности — весьма важна для обеспечения прозрачности финансовой отчетности Банка. И мы в Совете Федерации при принятии закона о Центробанке в 1995 году обоснованно не соглашались с тем, что такой важный вопрос, как структура баланса Банка (так же, как и установление правил бухгалтерского учета и отчетности для Банка и т п.), не определяется органом, внешним по отношению к Банку России — Парламентом, а отдается на откуп самому Банку.

В какой момент и кем слово «баланс» было исключено из текста действовавшего до июля 2002 года закона — мне неизвестно. Во всяком случае, в электронных базах данных законодательства в законе о Центробанке это дублирование двух пунктов одной статьи закона на протяжение ряда лет нетрудно было обнаружить. Вопрос же о том, кто и как устанавливает структуру БАЛАНСА Банка России, таким образом, был просто и незаметно исключен из предметов регулирования закона и, тем самым, по умолчанию отдан на откуп самому Центробанку.

В новом законе этот успех закрепили, устранив торчавшие из закона «уши» — дублирование двух пунктов статьи о полномочиях совета директоров. О том, кто же определяет структуру баланса Центрального банка страны, в законе, разумеется — ни слова...

Таким образом, годовая финансовая отчетность, представляемая Банком России Государственной Думе и обществу, как и прежде, не будет содержать важнейшую информацию, необходимую для полной оценки не то чтобы всей работы Банка, но даже и хотя бы его финансово-хозяйственной деятельности.

ОБНОВЛЕНИЕ БИНАРНОГО ОРУЖИЯ

Кстати, отнюдь не случайно по-прежнему не попадет в финансовую отчетность Центробанка и информация о кредитах, выданных из государственных ресурсов служащим Центробанка, включая его руководителей. Хотя, на первый взгляд, с самокредитованием, о котором мы уже говорили выше, появляются некоторые сложности.

Сама норма о праве на самокредитование служащих Центробанка государственными ресурсами изменена несущественно (ст.91). Однако, в соответствии со статьей 18 закона, Совет директоров принимает решение не о процентных ставках по различного вида операциям, а «об изменении процентных ставок Банка России». И, что важно: эти решения подлежат обязательному опубликованию в Вестнике Банка России. Неужели канал сверхнизкопроцентного кредитования себя государственными ресурсами пусть не перекрыт, но становится прозрачным? Ведь решения об изменениях ставок надо публиковать?

Или эти требования можно обойти? В частности, подлежат ли опубликованию ранее принятые решения? Например, вышеупомянутое «Положение об условиях оплаты труда и социальных льготах работников системы Центрального банка Российской Федерации» от 11.04 97 № 434, утвержденное Советом Директоров Центрального банка (протокол № 10 от 404.97), которым установлены льготная процентная ставка целевых льготных кредитов в размере 3% годовых и льготная процентная ставка целевых займов в размере 2% годовых. Действует ли это решение до сих пор, или же у нового руководства свое понимание социальной справедливости и ставки решительно увеличены, например, до 3,5 и 2,5 процентов соответственно?

Таким образом, вопрос о том, как будут соотноситься ставки самокредитования с рыночными кредитными ставками, остается, мягко говоря, открытым И в условиях зависимости самой возможности внешней проверки от вышеупомянутого Национального банковского совета, да и вообще в условиях «вертикали», распростершей свои крылья в том числе и на независимую Счетную палату, вряд ли нам об этом сообщат..

Кстати, предусмотрена законом и другая лазейка. Статья 37 закона устанавливает, что Банк России может устанавливать одну или несколько процентных ставок по различным видам операций или проводить процентную политику без фиксации процентной ставки. Если «без фиксации процентной ставки», то не означает ли это, что и без необходимости опубликования условий?

Так по каким же ставкам получают и будут получать кредиты руководители и особо приближенные сотрудники Центробанка? И каковы максимальные размеры таких кредитов и сроки их погашения? И каковы возможности погашения процентов или даже основной суммы кредита за счет наших с вами государственных средств, например, за счет средств страхования? Как мы помним, никакие данные об этом в отчетность Банка также не попадут...

Повторю: все это не вопросы их личного благосостоянии — дай Бог и вам, уважаемый читатель, преуспевания и благополучия (желательно, конечно, не за счет ограбления ближних и уничтожения своей страны). Все это — вопросы реальной мотивации деятельности руководителей Центрального банка страны и, соответственно, работы всей нашей финансовой системы.

ГЛАВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: УЗАКОНИТЬ БЕЗЗАКОНИЕ

Но если вы, уважаемый читатель, думаете, что лазейки, позволяющие руководству Центробанка абсолютно законно присваивать себе государственные ресурсы в практически неограниченных масштабах, тем исчерпаны, то вы плохо думаете о наших профессионалах в области законодательства. Конечно, я не могу претендовать на то, что мною выявлены все лазейки — только самые очевидные. Но и их количество и открываемые масштабы деятельности — не могут не впечатлять.

Так, статья 26 нового закона устанавливает, что Банк России перечисляет 50 процентов прибыли в федеральный бюджет после утверждения его финансовой отчетности. Почему не все сто, как в США, и почему после утверждения отчетности, а не авансированием равномерно в течение отчетного года (опять же, как в США) — отдельный интересный вопрос. Но важнее другое. Эта же статья 26 содержит еще одну замечательную формулировочку в отношении других пятидесяти процентов прибыли: «Оставшаяся прибыль направляется Советом директоров в резервы и фонды различного назначения». Обратите внимание: не сказано, что в резервы и фонды, указанные выше в каких-либо статьях данного закона. Не сказано, что в резервы и фонды Центробанка. Нет никаких указаний и на то, что это должны быть вообще государственные резервы и фонды. Отчего же такая неконкретность?

Строго юридически эта «оплошность» означает, что половину прибыли Центробанка или, как минимум, какую-то ее часть вполне законно можно направить куда угодно. Например, в какой-нибудь Фонд дальнейшего разрушения экономики России или в Фонд поддержки околпачивания населения... Называться он, конечно, будет как-то иначе. Если при нашем Правительстве действовали фонды и центры «приватизации», «экономических реформ», «проектного финансирования» и т.п., то здесь уместно что-нибудь типа «поддержки финансовой стабилизации», «макроэкономического прогноза», «проникновения в суть проблем переходного периода» и т.п. — чтобы не стыдно было потом привести названия этих фондов в годовой финансовой отчетности (в финансовой отчетности требуется указать распределение прибыли, то есть суммы и адресаты, но — не более того). Главное же — чтобы эти фонды юридически не были собственными фондами Центробанка (иначе хотя бы теоретически может возникнуть необходимость расписывать расходы подробно и за них отчитываться). Собственными фондами его руководителей или друзей — пожалуйсга.

А что делать, если депутаты или какие-нибудь обеспокоенные общественники спросят, зачем наши деньги отправили в эти фонды и что с этими деньгами случилось дальше? Не беспокойтесь: делать ничего не надо, так как на подобные вопросы отвечать у нас, строго говоря, вообще никто не обязан — ведь подотчетны Парламенту по этому закону только собственные резервы и фонды Центробанка...

Кто-то, может быть, сочтет, что это я уж слишком... Но разве опыт не убеждает нас в том, что подобные «оплошности» закладываются в наши законы очень и очень не зря?

Ниже мы будем говорить о некоторых выявленных аферах нашей власти с бюджетными средствами и иными государственными ресурсами. Что объединяет эти очевидно криминальные истории? То, что все основные их организаторы и участники (может быть, кроме убитого исполнителя одного этапа аферы с «Центром российско-американского партнерства» — перевода украденных денег за рубеж), живут, здравствуют и не привлекаются ни к какого рода ответственности. При том, что ущерб стране наносился прямым и явным нарушением закона Президентом и Правительством. Если же теперь Совет директоров Центробанка направит миллиарды долларов в очередной «фонд различного назначения», то даже говорить о привлечении кого-либо к ответственности за нанесенный стране ущерб станет бессмысленно — деньги будут украдены и ущерб будет нанесен строго в соответствии с законом.

Это, похоже, теперь у нас главное направление совершенствования законодательства: воровать по-крупному теперь разрешается (разумеется, не всем, а лишь избранным) строго в соответствии с нашим российским законом...

Ау-у-у, где ты — «Национальный антикоррупционный комитет»? Тот самый, что регулярно призывает провести (или даже уже проводит?) антикоррупционную экспертизу нашего законодательства. И одновременно на весьма неслабые деньги рекламирует себя с помощью растяжек над главными автомагистралями Москвы: «Национальный антикоррупционный комитет предупреждает: взятка опасна для вашего здоровья». Или «национальный», то есть «сражающийся в общенациональных масштабах», у нас означает — доходящий с разъяснениями о вредности взятки буквально до каждого муниципального чиновника где-нибудь в Забубеновске? Тогда, понятно, не до таких пустяков, как половина прибыли Центробанка страны, как железобетонные заборы, воздвигаемые вокруг финансово-хозяйственной деятельности ЦБ, включая чрезвычайное усложение процедуры принятия решения о проверке этой деятельности. Вообще — не до таких мелочей, как деятельность главного финансового органа страны и трогательная забота законодателя о гарантировании ее абсолютной бесконтрольности и безнаказанности руководителей...

Но повторю: похоже, нас с вами, уважаемый читатель, никто особенно волновать не собирается. Что бы там в Центробанке ни происходило — мы с вами, скорее всего, ни о чем не узнаем. Сколько там на самом деле осталось золотовалютного резерва: на сорок восемь миллиардов долларов, как нам рассказывают, или же только, например, на восемнадцать? Миллиардов тридцать — почему бы не перебросить на счет какой-нибудь очередной оффшорной «Фимако»? И чтобы не придирались внешние аудиторы, предварительно ввести в собственную систему бухучета положение о том, что это — «внутренняя» операция, которую даже не обязательно отражать в отчетных документах... Скажете, такое невозможно? Напротив — вполне возможно. И если будет осуществлено — абсолютно ненаказуемо.

А то, что экономика и, в частности, финансово-кредитная система крайне неэффективны, так это же потому, что у нас период переходный... И случись очередной дефолт или что-нибудь придумают новенькое — кто же будет докапываться до истинных причин?...

* * *

Теперь, уважаемый читатель, предположим, что мы по тем или иным причинам заканчиваем на этом книгу. Зададимся парой вопросов.

Вопрос первый: достаточно ли хорошо организованной финансовой системы для того, чтобы экономика заработала эффективно? Ответ известен — недостаточно.

Поставим вопрос наоборот: достаточно ли только того, чтобы финансовая система была организована так, как у нас, чтобы экономика, несмотря ни на какие прочие благоприятные условия, тем не менее, всерьез развернуться и начать интенсивно развиваться не могла? На этот вопрос ответ также известен, и он противоположен ответу на вопрос предыдущий — вполне достаточно.

С нашей экономикой и финансовой системой — это как с бочкой меда и ложкой дегтя: отсутствия дегтя в меде еще недостаточно для того, чтобы мед был хорошим. Но присутствия — достаточно, чтобы мед точно был плохим.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.