Целый новый мир за вашей дверью
Целый новый мир за вашей дверью
Как мы уже увидели, мобильные технологии сильно изменили модель поведения человека за пределами его дома, начиная с того, что мы имеем теперь при себе меньше вещей и меньше вещей держим в памяти, и заканчивая тем, что и владеем-то мы меньшим количеством вещей. Возможности перед нами открываются самые разнообразные. Так, в Лос-Анджелесе воспринимается как прогресс наличие цифровой карты взамен ее бумажного аналога. А, например, в Уганде качественным скачком можно считать возможность для матери с заболевшим ребенком посмотреть на своем телефоне, как найти врача, и не волноваться по поводу того, что, возможно, придется нести ребенка несколько миль до ближайшего города лишь затем, чтобы обнаружить, что врача в этом городе нет.
Разумеется, не бывает эволюции без сопутствующих рисков – от риска испытать разочарование, потеряв свой телефон, до риска массовых бедствий, вызванных отказом основных систем или же нарушением системы безопасности. Мы все только учимся тому, что это значит – находиться во власти сети. Судя по моему опыту, отключение от сети может привести к чему угодно – от появления легкого раздражения, которое испытываешь, потеряв сигнал в каменном ущелье Манхэттена, до застревания в лифте отеля в Танзании с неработающей кредитной картой и без всякой другой возможности расплатиться.
И хотя мы не можем полностью доверяться сетям, мы все еще возлагаем на них большие надежды. Потому что они могут делать для нас то, чего мы сами делать не можем, или по крайней мере то, о чем не можем помнить всегда. И в дальнейшем подобного будет все больше и больше. В ближайшие несколько лет мы, скорее всего, увидим еще больше соединенных друг с другом устройств, в конструкции которых будет учитываться точка размышления. В Токио уже сейчас вы можете подойти к торговому аппарату и, прежде чем потратить последние несколько сотен иен, поднести бумажник к сенсорному устройству, чтобы машина считала вашу карту Suica и сообщила, достаточно ли у вас денег на проезд до дома или на содовую, а может, и на то, и на другое.
По мере того как сети и инфраструктура становятся умнее и быстрее, меняется и наше понятие об удобстве. Вместо того чтобы платить за то удобство, которое обеспечивается нахождением в нужном месте и в нужное время нужных атомов и молекул, теперь мы платим за нужные байты и биты там и тогда, когда испытываем в них потребность. Это означает большее количество информационных порталов в большем количестве мест, но это означает также и большее количество повседневных предметов, с которыми мы можем взаимодействовать и которые способны нас понимать и взаимодействовать с нами в ответ. Возможно, все эти предметы будут подсоединены к публичной сетевой инфраструктуре, в которую каждый сможет войти в любом из ее узлов, быть ею опознанным и в течение нескольких секунд получить к ней подтвержденный доступ. Что потребуется для того, чтобы создать нечто подобное? Это вообще осуществимо? Я не могу сказать, однако это возможность, которую нужно принимать во внимание, размышляя над будущим того, как люди будут переносить и использовать разные вещи за пределами своих домов.
В некотором смысле мы уже находимся в этом будущем, хотя иногда очень просто недооценивать истинный смысл того, что такое иметь доступ к сети, находясь вне дома. Иногда лучший способ понять свое сетевое воплощение – посмотреть, что случится, если вдруг мы окажемся от него отрезанными.
Во время Арабской весны 2011 года у меня была возможность провести исследование в Египте. Во многих новостных репортажах, приходящих из Каира в течение той напряженной недели, усиленный акцент делался на том, что протестующие пользовались социальными сетями. И хотя я скептически относился к тому размеру их влияния, каковым он описывался за пределами страны, все же было очевидно, что доступ к мобильным технологиям и сетевая активность изменили естественную конфигурацию процессов выживания и общения в период этого конфликта.
Для меня, как для исследователя, при выполнении работы всегда критически важен доступ к сети. И мне хотелось выяснить, как бы выглядела ситуация, в которой утрачивался привычный мне рабочий ресурс. В то время в Ливии все еще бушевала гражданская война, и многие каналы связи были перерезаны. Мой коллега и я хотели слегка прояснить для себя сложившееся там положение – «боевики» взломали государственную телекоммуникационную систему и перепрограммировали ее, что создавало интересную с технической точки зрения ситуацию. Поэтому мы договорились с водителем такси в Каире о том, что он перевезет нас в эту страну. Через восемь часов мы были готовы пересечь границу.
Сразу же после пересечения границы Ливии на наших мобильных телефонах пропала связь, что означало потерю всего комплекса средств обеспечения – карт, почты, телефона, доступа в интернет, а вместе с этим и возможности позвонить с просьбой о помощи, установить свое местоположение и местоположение ближайшего города, общаться без переводчика. Потеря жизненно важной коммуникации заставила нас почувствовать себя голыми, беззащитными перед опасностями, которые ассоциировались с пребыванием в приграничном городе во время вооруженного конфликта. Однако утрата эта вынуждала нас повышать собственную информированность о том, где мы находились в каждый конкретный момент, откуда мы выехали и как нам вернуться обратно.
Нам очень повезло жить в мире, где мы можем отправиться куда угодно, имея при себе чрезвычайно мощные средства коммуникации и получения информации, которые помещаются в сумке или в кармане. Это инструменты нашего выживания, однако важно помнить, что и эти средства, и наше представление о том, что есть выживание, постоянно эволюционируют. И чем лучше мы будем это понимать, тем надежнее подготовимся к тому, чтобы использовать наши технологии и создавать инструменты, которые действительно имеют значение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.