Глава пятнадцатая Американский гражданин

Глава пятнадцатая

Американский гражданин

Я считаю себя патриотом; меня, однако, нередко критикуют за излишнюю восторженность, свойственную моим речам о свободе, предпринимательстве и любви к своей стране. В первые годы после основания Amway некоторые критиковали нас за название компании и за красно-бело-синий логотип, утверждая, что мы заворачиваем наши продукты в американский флаг. В семидесятые годы, когда я произносил в разных аудиториях свою речь «Торгующая Америка», многие люди считали патриотизм старомодной банальностью. Американцы стали стесняться петь национальный гимн перед спортивными соревнованиями и класть руку на сердце при подъеме государственного флага. Многие люди спрашивали тогда и спрашивают сейчас, почему я такой горячий патриот и яростный защитник наших свобод и системы свободного предпринимательства. Вероятно, эти люди никогда всерьез не задумывались о жертвах, принесенных нашими первыми гражданами на алтарь защиты свобод, которыми мы в Америке пользуемся с тех пор, как отцы-основатели подписали Декларацию независимости (ручаясь за нее жизнями, состоянием и честью), а затем составили конституцию Соединенных Штатов.

Когда я учился в школе, гитлеровские самолеты начали бомбить Англию. Было очевидно, что цель Гитлера – оккупировать Англию, а потом пересечь океан и захватить Америку, чтобы включить ее в состав своей империи. Гитлер считался нашим главным врагом, и когда Япония напала на США в Перл-Харборе, а потом Штаты вступили в войну в Европе, Англия воспрянула духом, потому что отчаянно нуждалась в союзе с Америкой. Днем в школе и вечером за ужином в кругу семьи мы обсуждали возможность того, что Германия и Япония поделят мир между собой. Каждый день в газетах печатали рассказы о завоеванных, потерянных и вновь отвоеванных территориях в Европе и на Тихом океане. Война бушевала все время, пока я учился в школе. Я знал, что, как только мне исполнится восемнадцать, я пойду в армию. Еще школьником я решил пойти добровольцем в ВВС и через три недели после окончания школы получил предписание явиться на сборный пункт. Все здоровые мужчины, достигшие восемнадцатилетнего возраста и не занятые на оборонных предприятиях, должны были идти в армию либо добровольно, либо по призыву.

Я уже писал, что находился на полпути к посадке на корабль, который должен был отвезти нас на Тихоокеанский театр военных действий, когда война закончилась, и я попал на остров Тиньян в Тихом океане к северу от Гуама. Военная база на Тиньяне находилась в двух тысячах километрах от Токио. Бомбардировщик Б?29 был разработан так, чтобы с грузом бомб долететь с Тиньяна до Японии, отбомбиться и вернуться назад. Между Японией и Тиньяном не было ни одного острова, на котором Б?29 могли совершить посадку в случае неисправности или повреждений, так что нередко мы теряли самолеты и экипажи. США планировали вторжение в Японию и на Тиньяне собирались устроить госпиталь для раненых. Но до начала вторжения на Тиньяне снарядили в полет «Энолу Гэй» со смертоносным грузом, и необходимость строительства госпиталя, который мог бы принять сто тысяч раненых, отпала. Меня послали на Тиньян в составе команды, которая должна была ликвидировать военную базу и подготовить к эвакуации ее имущество.

Во время следующей, «холодной» войны между США и Советским Союзом Москва начала расширять границы своего влияния. В 1959 году, когда мы учредили Amway, все сильно беспокоились, особенно после того, как стало известно об установке на Кубе ядерных ракет, способных долететь до территории США. Обеспокоенность вызывало и то, что некоторые американцы начали пророчить скорый конец предпринимательства и гибель американского образа жизни. Мы же видели в коммунистическом движении немалые ограничения, которые оно несет. Отсюда и мой патриотизм – из твердого убеждения, что мы должны отстоять наши свободы. И я начал выступать, я произносил речь «Торгующая Америка», чтобы сограждане поверили в величие нашей страны, чтобы объяснить им ценности и достоинства нашей политической и экономической системы. Возможно, нынешним гражданам эти угрозы не кажутся близкими, но мы, жившие в то время, хорошо знаем, что зло в мире существует до сих пор.

Как патриот Америки я старался участвовать в поддержке политических кандидатов, которые, на мой взгляд, могли лучше других служить интересам страны и отстаивать американский образ жизни. Первым политиком, с которым мне пришлось тесно сотрудничать, оказался Джеральд Форд. Я был хорошо знаком с ним, потому что, как конгрессмен, представлявший наш округ, он посещал практически все мероприятия, связанные с Amway. У нас хранятся фотографии с открытий наших предприятий, где Форд разрезает ленточки. Присутствовал Форд и на открытии завода по производству аэрозолей. Он наблюдал за ростом нашей компании, а мы поддерживали его в политической деятельности. Мы тесно сотрудничали с Ги Вандер Ягтом, конгрессменом, представлявшим округ, расположенный к западу от наших предприятий. Я помогал ему искать деньги, так как Ги был председателем выборного фонда республиканской партии, созданного для выдвижения и поддержки большего числа республиканских кандидатов на выборы в Конгресс. Вместе с другими предпринимателями мы создали фонд, названный СЗРЛК, Советом завоевания республиканцами лидерства в Конгрессе (Republican Congressional Leadership Council), для того чтобы собирать средства в первичных партийных организациях. Мы не рассчитывали на большие суммы, нас больше занимал вопрос популяризации того, происходило в Республиканской партии и в политике вообще. Всем этим мы занимались во время президентства Рейгана. Вице-президент Джордж Буш и миссис Буш часто приходили на наши заседания.

Джей и я поддерживали Рональда Рейгана во время предвыборных гонок (хотя, если честно, в 1980 году я поддерживал кампанию Джорджа Буша). Наша поддержка выражалась не в финансовых пожертвованиях, а в рекламе, размещаемой нами на первых полосах новостных изданий. Как частные лица, мы не участвовали в кампаниях, но всей душой поддерживали отстаиваемые Рейганом принципы предпринимательства. Мы не скрывали от дистрибьюторов своих политических взглядов, и, думаю, наша позиция принесла Рейгану дополнительные голоса. Мы, кроме того, считали, что поддержка республиканцев поможет дистрибьюторам Amway понять важность свободного предпринимательства для успеха их бизнеса.

Мои связи с Ги Вандер Ягтом привели к тому, что президент Рейган назначил меня финансовым председателем Национального комитета Республиканской партии. Теперь я понимаю, что должен был тогда навести более подробные справки о моей будущей деятельности на этом посту. Почти сразу после того, как я ответил «да», мне стало ясно, что я слишком занят делами компании для того, чтобы отвлекаться на новое дело. Это была первая из двух главных совершенных мною тогда ошибок. Во-первых, я не мог быть на работе все положенное время. Во-вторых, приступив к исполнению своих новых обязанностей, я предложил сделать две вещи: устроить платный бар на встречах жертвователей (так как в противном случае выпивку приходилось оплачивать из партийной кассы), а также избавиться от «мертвого груза», находящегося на жаловании (от советников, которые, не выполняя никакой конкретной работы, получали тем не менее зарплату).

Я считал сумасшествием, что мы, занимаясь сбором денег на нужды партии, так бездарно тратим их на прихоти. Я был уверен, что настало время поумнеть, но ни одно мое предложение не прошло. Все люди или компании, жертвовавшие деньги на кампанию республиканцев, были щедры и великодушны, но, получая приглашения на мероприятия, они, как правило, присылали своих представителей, которых очень вдохновляла перспектива даром наесться и напиться. Что же касается «мертвого груза», то он сам считал себя весьма живым и не собирался расставаться с деньгами, не желая, однако, ударить пальцем о палец. Став председателем, я сказал: «Я никогда не просил у правительства никаких льгот и привилегий. Я взялся за эту работу только потому, что верю в то, за что выступает Республиканская партия: в свободу и свободное предпринимательство, в гражданские права всех американцев. Защищать их – моя главная мотивация». В дополнение к сказанному я попросил ознакомить меня с финансовой документацией, чтобы я знал, как расходуются собранные фондом деньги. Мое требование было отклонено.

Много денег мы собрали среди менее именитых жертвователей, и члены СЗРЛК, в том числе и я, хотели устроить прием в их честь, так как они были активными избирателями, влиявшими на выборные успехи партии, и заслуживали признательности. Прием так и не состоялся. Это было интересное время и полезный урок для меня, но, когда противодействие стало перевешивать поддержку, я подал в отставку. Тем не менее я не перестал поддерживать правительство и не отказался от гражданской ответственности. Я обзавелся знакомствами в Вашингтоне и заручился поддержкой правительственных чиновников, разделявших мои взгляды. Когда президент Рейган начал формировать комиссию по борьбе со СПИДом, Ги Вандер Ягт предложил мне стать ее членом. Ему удалось включить меня в список, который утвердил президент. Так я попал в комиссию по СПИДу. Работая в комиссии и занимаясь сбором денег в фонд Республиканской партии, я довольно близко познакомился с Рейганом. С членами комиссии он обычно общался в Восточном кабинете Белого дома. Несколько раз я вел беседы с президентом с глазу на глаз – как правило, перед какими-то встречами, на которых мы оба должны были выступать.

На торжествах по случаю первой годовщины инаугурации Рейгана я председательствовал от имени фонда. Встреча происходила в отеле Hilton Вашингтоне. Перед началом торжеств я находился в Зеленом зале вместе с президентом Рейганом, вице-президентом Бушем и их супругами. Мы сидели там впятером, ожидая момента, когда президенту надо будет выйти на сцену и обратиться к тысячной аудитории. В отель Рейган приехал после встречи с журналистами одного новостного канала, которые просто измотали его. Рейган, выражаясь его словами, чувствовал себя, как выжатый лимон. Он был просто вне себя, но, общаясь с женой Нэнси, вице-президентом, миссис Буш и мной, постепенно успокоился. Это была беседа без камер, в приватной обстановке, где президент мог расслабиться и побыть самим собой. Видеть президента в такой обстановке – привилегия, выпадающая не каждому. Если вы лично знакомитесь с президентами США и проводите какое-то время в неофициальном общении с ними, то скоро убеждаетесь, что это обычные люди с такими же интересами и заботами, как и у вас. Они озабочены сохранением страны и ее свободы и хотят верой и правдой ей служить.

Мы с Хелен решили участвовать в строительстве Национального конституционного центра в Филадельфии. Как написал об этом корреспондент Philadelphia Inquirer, «решение это было патриотическим, а не конъюнктурным». После открытия музея мы сделали еще одно пожертвование и составили план помощи этому учреждению. На мой взгляд, очень важно помочь американцам – особенно молодежи – понять и оценить конституцию. Конституционный центр – это еще одна победа в борьбе за то, чтобы американцы поняли, как возникла их страна, и научились ценить свободы, которыми мы пользуемся. Philadelphia Inquirer был прав: наше участие в создании музея было проявлением любви к стране – нам надо напомнить гражданам и их представителям в правительстве о том, что защищает и провозглашает конституция. Начинать надо с себя, и Amway стала пропагандировать среди дистрибьюторов понимание сути свободного предпринимательства, американских ценностей и принципов государственного управления. Мы даже организовали встречу для самых успешных дистрибьюторов в Маунт-Верноне, на родине Джорджа Вашингтона. Это событие имело грандиозный успех. Многие присутствовавшие больше узнали о роли Джорджа Вашингтона как генерала и политика в основании нашей страны. С самого начала Америка стала страной величайших достижений, и наша гражданская ответственность заключается в том, что мы должны знать, что происходит – и не только как кандидаты, за которых мы голосуем, отстаивают наши местные и региональные права, но и то, как они относятся к происходящему международной арене. Мы должны знать всемирную историю.

Все, с кем я встречался в Конституционном центре, хорошо знают историю США, но слишком многие с ней не знакомы. Мы не знаем, у почему отцов-основателей, написавших конституцию, слова не расходились с делом. Многие, например, не могут понять, почему Джордж Вашингтон, пробыв президентом два срока, вышел в отставку, хотя тогда еще не было поправки, ограничивающей срок пребывания президента у власти. Вашингтон считал, что теперь Америке нужен другой президент, чтобы показать миру, что страна является демократической республикой. Вашингтон не жаждал власти, он послужил родине и ушел на покой. С тех пор страна стала намного больше, правительство стало более многочисленным, а избранные чиновники с удовольствием перебираются в Вашингтон, но не горят желанием возвращаться домой. Перевыборы превратились в азартную игру. Многие конгрессмены избегают занимать принципиальную позицию по ключевым для страны вопросам, которые, однако, могут стоить им голосов избирателей на следующих выборах. Пребывание во власти или около нее настолько сильно их опьяняет, что многие из них держатся за свои кресла до последнего и остаются в столице даже после истечения срока полномочий. Они становятся юристами или лоббистами крупных фирм в Вашингтоне, потому что именно там решаются все вопросы. Труд ради народа превратился для них в набивание карманов и ублажение своего «я», а отказаться от этого очень трудно.

Однажды мы с Джеем обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что единственное решение – это ограничение срока полномочий. Мы организовали комитет и пригласили на пост его председателя Джона Эйзенхауэра, брата покойного президента Дуайта Эйзенхауэра. Работать было нелегко, особенно в национальном масштабе, но нам удалось провести закон об ограничении сроков в нескольких штатах. Но штаты не могут определять срок полномочий конгрессменов или сенаторов в федеральном Конгрессе, для этого потребуется поправка к конституции. Проживание в Вашингтоне в те времена было недешевым удовольствием, таковым и осталось. Когда Джерри Форда назначили вице-президентом (хотя он и был до этого много лет конгрессменом), он первое время сидел без денег, ожидая первой официальной зарплаты, чтобы возобновить выплаты по кредиту и растить четверых детей-старшеклассников. Конечно, вице-президент получал достойную зарплату, но уходить с нее на пенсию было рискованно. После окончания срока президентства Джеральд Форд устроился на работу в советы директоров нескольких госкомпаний. Сегодня работа в Конгрессе США отлично оплачивается, плюс конгрессмены имеют льготы, но карьера зависит от сохранения места, а потому масса энергии, денег и времени тратится на перевыборы. Но я твердо убежден, что ни один чиновник, будь он назначенный или избранный, не должен занимать должность пожизненно.

С тех пор как мы учредили Amway, Конгресс принял такую массу законов, что теперь едва ли можно повторить наш успех. Резко повысились налоги. Оказались урезанными многие наши свободы. Возросла зависимость от государственных субсидий. Политические и личные пристрастия проникли почти во все сферы нашей жизни. Мир перестал видеть в нас «сияющий град на холме». Взглянем за океан: европейские экономики задыхаются от государственных долгов и чрезмерно полагаются на государственные вспомоществования; на Среднем Востоке некоторые люди борются за демократию, но им мешают мощные силы, не желающие преобразований. В странах Африки благодатный климат и богатые залежи полезных ископаемых, богатейшие природные ресурсы и граждане, которые хотят плодотворно работать, но им мешают коррумпированные диктаторы и алчные правительственные чиновники.

А что делаем мы здесь, в Америке, чтобы приспособиться к внутренним и международным условиям, сохранив наши свободы? Легкого решения здесь нет, но мы должны быть бдительными, образованными, хорошо информированными гражданами и избирателями, способными избирать истинных слуг народа, людей, умеющих брать на себя ответственность и ставящих интересы страны выше собственных. Это должны быть честные, представители всех рас и всех политических убеждений, готовые отстаивать ценности, которые еще не одно поколение будут служить нашей стране.