Глава 8 Институты, трансакционные и трансформационные издержки
Глава 8 Институты, трансакционные и трансформационные издержки
Для того чтобы определять права собственности, защищать их и контролировать выполнение соглашений, требуются ресурсы. Институты вместе с применяемыми технологиями определяют размер этих трансакционных издержек. Необходимы ресурсы и для того, чтобы трансформировать ресурсные вложения земли, труда и капитала в товары и услуги. Эта трансформация является функцией не только применяемой технологии, но и институтов. Таким образом, институты имеют ключевое значение для издержек производства.
В предыдущих главах я подробно рассмотрел вопрос о том, почему требуются издержки для совершения трансакций, и исследовал различные формы институциональных ограничений взаимодействия между людьми. Далее, в главе 9, я остановлюсь на вопросе о том, каким образом обучение и организации могут изменить отношения между институтами и повлиять на величину трансакционных издержек (а также трансформационных издержек). Но сначала я просто хочу свести воедино изложенные выше рассуждения.
Иерархическая система правил — конституции, статуты, обычное право (и даже второстепенные правовые нормы) — в совокупности определяет формальную структуру прав в конкретном акте обмена. Более того, когда заключается контракт, его участники в неявном виде принимают во внимание механизмы, обеспечивающие контроль и соблюдение контракта. Из-за наличия издержек оценки большинство контрактов являются неполными; поэтому неформальные ограничения играют важную роль в фактическом исполнении контракта. Эти ограничения включают поддержание репутации, общепринятых стандартов поведения (действенных в той мере, в какой поведение партнера доступно наблюдению) и конвенций (привычных норм поведения), возникающих благодаря повторяющемуся характеру взаимодействия между партнерами. Отношения между правами и ограничениями в процессе обмена можно проиллюстрировать на трех уровнях: во-первых, на уровне непосредственного обмена, во-вторых, на уровне более сложных отношений, возникающих в производственном процессе, и, наконец, на уровне экономики в целом.
I
В качестве примера непосредственного обмена возьмем передачу прав на жилище в современных Соединенных Штатах. Она предполагает передачу пучка прав на материальное имущество в обмен на некоторую сумму денег. В пучок входят юридические права, определяющие, что можно делать с имуществом, и права по отношению к физическим свойствам этого имущества. Денежная сумма — это способность распоряжаться ресурсами. Издержки состоят из ресурсов, необходимых для оценки юридических и физических свойств обмениваемого имущества, из издержек по контролю и обеспечению выполнения соглашения, а также “скидки на неопределенность”, отражающей степень несовершенства оценки и контроля за выполнением условий обмена. Размер “скидки на неопределенность” зависит от таких конкретных факторов, как асимметричность информации о состоянии жилища (эта информация известна продавцу) и финансовое состояние покупателя (оно известно покупателю), от факторов, связанных с состоянием общины или административного района (например уровня преступности), и от факторов общеэкономического значения (например стабильности цен).
Полезность, приобретаемая покупателем, определяется ценами, условиями сделки и надежностью контрактных обязательств, то есть вероятностью того, что продавец будет соблюдать контракт ex post. Стоимость жилища для продавца является функцией не только цен и условий кредита, но и атрибутов, передаваемых при продаже. Некоторые из них, такие, как юридические права и размеры жилища, оценить несложно, а иные, например общие потребительские характеристики жилища, легко установить при непосредственном осмотре. Другие же атрибуты, например стоимость содержания и ремонта жилища или поведение соседей, установить гораздо сложнее. Равным образом обеспеченность права собственности, т. е. защита от обмана при продаже, от экспроприации, от притязаний на имущество со стороны других лиц, от воровства, будет меняться в зависимости от того, в какой мере эти угрозы можно предвидеть заранее и от того, какое значение этим атрибутам придает покупатель.
Традиционная неоклассическая парадигма, предполагающая наличие полной информации (то есть нулевые трансакционные издержки), определяет стоимость передаваемого имущества, исходя не только из полноты информации, но и из полной надежности прав собственности. В этом случае — поскольку продавец и покупатель способны без издержек оценить все атрибуты (и физические свойства имущества, и права собственности) и поскольку отсутствует неопределенность или ненадежность прав собственности — стоимость имущества будет определяться стандартной моделью спроса и предложения на жилище с нулевыми трансакционными издержками. Ввиду того, что вышеуказанные атрибуты влияют на оценку стоимости жилища покупателем и продавцом, чем меньше реальность отличается от идеальной неоклассической модели, тем более совершенным является рынок. Совокупность институтов определяет это различие между реальностью и идеальной моделью, а величина трансакционных издержек, которые несут покупатель и продавец, отражает содержание институциональной системы.
Трансакционные издержки продажи жилища частично являются рыночными издержками — это, например, расходы на юридическое оформление сделки, оплата риэлтерских услуг, нотариального закрепления прав собственности, расходов на поиск наиболее выгодного кредита, а частично отражают затраты времени на сбор информации, поиск жилища и т. д. Получение информации об уровне преступности, работе полиции, охранных системах входят в “издержки поиска” для покупателя. В той мере, в какой покупателю мешают шумные соседи или их домашние животные, он может взять на себя дополнительные издержки по выяснению образа жизни соседей и общих условий жизни в данном районе.
Конкретная институциональная матрица жилищного рынка состоит прежде всего из иерархии юридических правил, опирающихся на положения Конституции США и полномочий, делегированных штатам. Законы штатов, определяющие порядок продажи недвижимости, устанавливающие, какие права могут передаваться, нормы обычного права и статуты, определяющие возможность применения дополнительных юридических условий по выбору сторон,
все это влияет на трансакционные издержки. Все эти правовые нормы также оказывают влияние на риэлтеров, страхование титулов собственности, кредитные и сберегательные учреждения, формирующие залоговый рынок. Эффективность перечисленных организаций зависит от структуры прав собственности и механизмов, обеспечивающих их соблюдение, а также от рынка капитала (включающего как добровольные, так и государственные гарантии, а также субсидии и другие инструменты рынка капитала). Столь же важны неформальные ограничения, которые дополняют и подкрепляют формальные правила. Эти ограничения охватывают широкий спектр — от общепринятых норм поведения по отношению к соседям до этических норм, определяющих степень честности при обмене информации между участниками контрактных отношений.
До сих пор я уделял основное внимание тем институтам, которые снижают трансакционные издержки. Однако некоторые институты — например, правила, которые ограничивают вступление новых конкурентов в отрасль, требуют бесполезных проверок, увеличивают информационные издержки или снижают надежность прав собственности — повышают трансакционные издержки. Такие правила создаются членами сообщества и отражают соотношение сил на политическом рынке между экономическими партнерами, профсоюзами и т. д. Поскольку политический рынок является несовершенным, в институциональной системе всегда смешаны институты, которые снижают трансакционные издержки, и институты, которые повышают их. Жилищный рынок в США — сравнительно эффективный рынок, в котором баланс между институтами разнонаправленного действия все-таки понижает трансакционные издержки.
Возвращаясь к модели, представленной в главе 4, я хочу отметить, что отступление от условий беспрепятственного (frictionless) обмена, предусмотренного экономической теорией, будет тем сильнее, чем больше влияние третьих сил на ценность атрибутов, имеющих значение для покупателя, оказывает институциональная структура. В число этих атрибутов может входить поведение соседей, угроза воровства, возможность внесения местными властями изменений в административные распоряжения, которые могут повлиять на ценность имущества. Чем выше неопределенность, с которой сталкивается покупатель, тем ниже ценность имущества. Аналогичным образом институциональная структура определяет степень риска для продавца относительно выполнения контракта или, в случае невыполнения, выплаты компенсации продавцу. Следует подчеркнуть, что вышеописанные неопределенности в надежности прав представляют собой важнейший критерий различия между сравнительно эффективными рынками в современных странах с высокими доходами и экономическими системами прошлых веков, а также современными экономиками “третьего мира”.
II
От изучения отношений между институтами и трансакционными издержками непосредственно в процессе обмена обратимся к отношениям между ними в процессе производства товаров и услуг. Институциональное поле оказывает влияние и на трансформационные, и на трансакционные издержки: на трансформационные — через применяемую технологию, на трансакционные
ввиду непосредственной связи между этим типом издержек и институтами. Все обычные проблемы оценки и контроля, описанные в предыдущем разделе, сохраняют силу: структура прав собственности, эффективность судов и юридической системы, компле-
*
ментарное развитие добровольных организаций и норм. На уровне конкретной фирмы предприниматель должен иметь возможность достоверно оценивать и измерять ресурсные вложения и продукцию фирмы. В неоклассической модели это не требует издержек, поэтому контраст между гипотетической неоклассической фирмой и реальной фирмой очень велик. У первой есть только производственная функция, и ей не приходится нести издержек организации, надзора, координации, наблюдения и измерения. В реальной жизни фирма должна покупать ресурсы, которые постоянно требуют оценки и измерения, если фирма хочет выпускать продукцию устойчивого качества. При прочих равных условиях изменчивость в показателях качества окажет негативное влияние на спрос на продукцию фирмы: изменчивое качество требует от потребителей (или производителей, если речь идет о промежуточной продукции) расходования дополнительных ресурсов на получение информации о качестве. Поэтому производители, способные гарантировать устойчивое кач1ество, пользуются преимуществами перед другими конкурентами.
Характеризуя то, что мы называем эффективными факторными и товарными рынками, мы молчаливо подразумеваем возможность совершенных {perfect) оценки и контроля за выполнением контрактов. На самом деле существование таких рынков требует сложного набора институтов, которые поощряют мобильность факторов производства, приобретение производственных навыков, отсутствие непредусмотренных перерывов в производственном процессе, быструю и простую передачу информации, изобретение и внедрение новых технологий. В жизни все эти условия в полной мере никогда не выполняются. Подобно вышеописанным институтам, непосредственно участвующим в процессе обмена, и в данном случае институциональное поле обычно представляет собой сочетание институтов, способствующих только что перечисленным характеристикам рынка, и других институтов, которые тормозят вхождение в отрасль, поощряют установление монополистических ограничений и мешают быстрой, с низкими издержками, передаче информации.
Чтобы увидеть, насколько велики последствия недостаточно определенных и/или неэффективных прав собственности, достаточно сравнить организацию производства в странах “третьего мира” и в передовых промышленных государствах. В первом случае существующая институциональная система не только порождает высокие издержки совершения трансакций; кроме того, слабо обеспеченные права собственности ведут к применению технологий с низкой долей основного капитала и мешают заключению долгосрочных соглашений. Фирмы обычно имеют небольшие размеры (кроме тех, которые управляются государством или пользуются его защитой). Более того, некоторые хозяйственные проблемы, такие, как невозможность достать запасные части или двухлетняя очередь на установку телефона, создают организацию производства, отличную от той, которая требуется высокоразвитой стране. Можно решить проблемы быстрого прохождения товара через импортный контроль или установки телефона с помощью взяток; но при этом возникают теневые трансакционные издержки, которые существенным образом влияют на соотношение цен и, следовательно, на применяемые технологии.
Даже при сравнительно надежных правах собственности, существующих в высокодоходных экономиках, возможно — и часто бывает на самом деле, — что технология, предусматривающая дорогостоящий контроль за рабочей силой, оказывается менее эффективной, чем технология, позволяющая выпускать меньше продукции, но предполагающая меньшую изменчивость качества продукции и меньшие издержки по контролю за работниками. Исследования последнего времени по трансакционным издержкам обычно исходят из допущения, что институты определяют только трансакционные издержки, а технологии определяют только трансформационные издержки. Однако ниже приводятся три примера взаимодействия технологии, институтов, трансформационных издержек и трансакционных издержек. Примеры показывают, что отношения между этими параметрами значительно сложнее.
Марксисты утверждают, что в начале XX века имело место намеренное снижение квалификации рабочей силы. Иными словами, работодатели стали использовать капиталоемкие технологии, снижая спрос на высококвалифицированных рабочих и заменяя их рабочими со средней квалификацией или вообще без квалификации. Логика этого обвинения состоит в том, что высококвалифицированные рабочие приобрели такую силу по отношению к предпринимателям, которая давала им стратегическую возможность угрожать предпринимателям остановкой производственного процесса. Поскольку современная техника обеспечивает, по выражению Чендлера, “скоростное производство”, это положение дел требовало от предпринимателей очень больших дополнительных издержек. Предприниматели пришли к выводу, что можно постепенно снизить общие издержки, если вводить такие технологии, которые используют менее квалифицированную силу, неспособную угрожать остановкой производства. Таким образом, новые производственные технологии были введены для снижения трансакционных издержек.
Выделение нефтяного месторождения в отдельную производственную единицу, т. е. создание организации, имеющей полномочия принимать решения по вопросам добычи, повышает трансакционные издержки (поскольку необходимо тратить ресурсы на создание, содержание управленческого аппарата и контроль за ним). В то же время благодаря более эффективному извлечению нефти это снижает трансформационные издержки, причем в той степени, которая более чем компенсирует прирост трансакционных издержек (Лайбкэп и Уиггинс, 1985). В этом случае институциональные изменения приводят к росту трансакционных издержек, который перекрывается экономией на трансформационных издержках.
Андреа Шепард в работе 1987 года описывает компанию по производству полупроводников, которая намеренно бесплатно передает конкурентам лицензию на выпуск чипов нового образца. Это делается для того, чтобы покупатели не опасались возможности резкого повышения цен на новые образцы со стороны этой компании. Тем самым она поддерживает спрос на свою продукцию. Снижение трансакционных издержек благодаря этой политике сопровождается потерями в производственной эффективности, так как компания теряет “экономию от масштаба”, а инновационная рента достается конкурентам. Вообще использование чужих разработок является распространенной практикой.
Неформальные ограничения часто имеют важное значение для количества и качества результатов труда. Хотя марксисты давно установили ключевое различие между количеством трудового вклада и количеством и качеством результата труда, лишь совсем недавно экономисты стали уделять этому достаточное внимание (частично благодаря проявившимся различиям в качестве результатов труда на японских и американских автомобильных заводах). Принятые формы производства, организационные формы, призванные стимулировать рабочих к участию и сотрудничеству, методы отбора работников, склонных к интенсивному труду, — все это в последнее время стало предметом исследования в рамках теории Новой индустриальной организации. Уникальная черта рынка труда состоит в том, что институты этого рынка должны принимать во внимание зависимость количества и качества результатов от отношения к ним со стороны самого производственного фактора, т. е. работников. Поэтому поддержание высокой производственной морали в какой-то мере заменяет расходы на контроль за рабочими.
ш
В предыдущих разделах этой главы мы подчеркивали, что издержки трансакций отражают содержание всего комплекса институтов, формальных и неформальных, которые образуют экономическую систему или, в более общем плане, общество в целом. Эта общая институциональная структура в конечном счете определяет издержки трансакций на уровне индивидуальных контрактов, и когда экономисты говорят об эффективных рынках, они просто принимают за данность развитую систему ограничений. Например, капитальные затраты частично определяются развитой структурой финансовых посредников. Деятельность последних на рынке потребительского кредита, на залоговом и фондовом рынках, на рынках облигаций осуществляется в рамках сложной структуры ограничений, налагаемых правительством и другими регулирующими ведомствами (например, в США это Федеральная резервная система, законодательные органы штатов и иные ведомства, сфера деятельности которых распространяется от надзора за банками в отдельных отраслях экономики до установления “потолка” кредитного процента). Более того, соотношение спроса и предложения на капитал испытывает воздействие и других институтов и организаций, например, компаний, занимающихся страхованием титулов собственности и установлением кредитных рейтингов. Если еще дальше углубиться в институциональную структуру, то мы обнаружим политические институты, которые устанавливают формальные ограничения. Взаимосвязь между политическими и экономическими институтами и организациями наглядно проявляется в работе комитетов Конгресса, регулирующих рынок капитала и связанных с лоббистскими организациями, которые защищают интересы организованных групп на рынке капитала. Тесные связи захватывают и сферу исполнительной власти, включая правительственные ведомства, которые регулируют рынок капитала. Все это, конечно, явилось привлекательным полем для исследований в рамках новой политической экономии, которая пытается сформулировать принципы и аналитические рамки для институциональных структур Конгресса и правительственных ведомств.
Сравнивая издержки трансакций в какой-либо стране “третьего мира” с издержками трансакций в развитых индустриальных государствах, мы увидим, что в первом случае издержки на каждый акт обмена значительно выше — часто обмен даже не состоится именно потому, что издержки слишком велики. Институциональной системе в “третьем мире” недостает формальной структуры (и механизмов поддержания этой структуры), которая необходима для существования эффективных рынков. Однако в странах “третьего мира” часто существуют неформальные сектора экономики (фактически подпольные экономики), что является попыткой создать структуру для обмена. Но такая структура требует высоких издержек, потому что недостаток защищенных прав собственности сковывает процесс персонифицированного обмена, который мог бы обеспе2чить самоподдерживающийся характер контрактных отно- шений [13] . Но дело не только в более высоких трансакционных издержках в странах “третьего мира”, но и в том, что институциональная система, определяющая базисную структуру производства, способствует сохранению низкого уровня развития.
Фирмы создаются для того, чтобы воспользоваться выгодными возможностями, которые зависят от существующего набора ограничений. При наличии слабо защищенных прав собственности, недостаточного претворения законов в жизнь, наличия барьеров для вхождения, монополистических ограничений: фирмы, стремящиеся к максимизации прибыли, склонны избирать краткосрочную стратегию и эксплуатировать небольшой основной капитал, а также сохранять малые размеры. Самыми выгодными занятиями становятся торговля, перераспределение или операции на черном рынке. Крупные фирмы с большим основным капиталом могут существовать только под покровительством правительства, пользуясь субсидиями и тарифной защитой и выплачивая обществу определенную компенсацию. Такое сочетание вряд ли может способствовать эффективности производства.
IV
В заключение этой главы я хочу сделать некоторые выводы из предшествующего анализа.
Институциональные ограничения, которые определяют набор возможностей для индивида, являются сложным сочетанием формальных и неформальных ограничений. Они образуют взаимосвязанную систему и в различных комбинациях формируют набор альтернатив для различных контекстов. Исходя из этого понимания несложно увидеть, почему институты устойчивы и почему они обычно образуют широкий набор альтернатив, среди которых делается выбор.
Устойчивость институтов вытекает из того, что существует множество конкретных ограничений, влияющих на выбор в определенной ситуации. Примером может служить рассмотренная выше продажа жилья. Значительные изменения в этой институциональной системе требуют множества изменений в наборе ограничений, причем не только юридических, но и тех, которые регулируют правила поведения. Хотя институциональные ограничения могут быть не самыми лучшими или не самыми эффективными для определенной группы индивидов, вовлеченных в отдельный акт обмена, и потому в интересах этой группы можно было бы изменить институты, тот же самый набор институтов для другого набора альтернатив может создать условия для наиболее эффективной сделки. Кроме того, большое значение имеет соотношение сил между индивидами или организациями, участвующими в соглашении. Поэтому только тогда, когда в изменении формальных правил заинтересованы достаточно влиятельные группы, возможно существенное изменение формальной институциональной системы.
В то же время комплекс неформальных и формальных ограничений создает возможность для непрерывных периферийных изменений институциональной системы. Эти небольшие изменения формальных правил и неформальных ограничений постепенно меняют институциональную систему таким образом, что в ней складывается совсем иной набор альтернатив, нежели тот, который был вначале. Кратко описанные здесь параметры институциональной стабильности и небольших периферийных изменений будут более подробно рассмотрены во второй части книги.
Комплекс институциональных ограничений порождает различные сочетания формальных и неформальных ограничений, которые, в свою очередь, отражают затратный характер оценки и контроля. Чем выше эти издержки, тем полнее участники контрактных отношений будут использовать неформальные ограничения для выработки условий обмена, хотя в самом крайнем случае вообще никакого обмена не произойдет. Частичное решение этой проблемы дает вертикальная интеграция, причем надо иметь в виду, что хотя издержки оценки в рамках организации отличаются от того же типа издержек на открытом рынке, в рамках организации они не обязательно ниже. В той степени, в которой неформальные ограничения определяют формы обмена, они обычно служат средством предотвращения нарушения контракта другой стороной. Поэтому само- поддерживающиеся контракты, подобные тем, которые описаны в главе 7, являются господствующей формой обмена, хотя отсутствие контроля третьей стороны порождает ограничения в этих контрактах.
Трансакционные издержки — наиболее очевидное свойство институциональной системы, которая выступает основой ограничений для обмена. Они состоят из издержек, которые проявляются в ходе рыночных отношений (Уоллис и Норт, 1986) и потому поддаются измерению, и издержек, которые с трудом поддаются измерению: время на приобретение информации, стояние в очередях, дача взяток и т. д., а также потери от недостаточного надзора и контроля.
Наличие этих неизмеряемых издержек затрудняет точную оценку общей величины трансакционных издержек, порождаемых определенным институтом. Тем не менее насколько мы способны дать такую оценку, настолько мы продвигаемся в измерении эффективности институтов.
Уровень кредитного процента на рынке капитала — это, вероятно, самое явное выражение эффективности институциональной системы. Но в странах “третьего мира” есть другие свидетельства тому, что институциональная система действует неэффективно. Это
неработающие телефоны, трудности в получении запчастей, бесконечные перерывы в производственном процессе, долгие очереди на получение разрешений и непостоянство качества продукции.
Самый важный вывод из этой главы состоит в том, что институциональная система играет важную роль в функционировании экономики. Об этом свидетельствует приведенный выше пример с продажей жилья. Большая совокупность институтов создает основу для работы массового рынка жилья и рынка капитала. Институты, обеспечивающие права собственности, и многочисленные добровольные организации, облегчающие обмен, имеют очень важное значение для существования сравнительно эффективного рынка жилья в США — более эффективного, чем в странах “третьего мира” и даже когда-то в Соединенных Штатах. Однако я настойчиво подчеркиваю, что некоторые институциональные ограничения повышают трансакционные издержки. Поэтому рынок в целом представляет собой смешение институтов: некоторые из них увеличивают эффективность, а некоторые — снижают. Тем не менее, если сравнить институциональную систему в США, Великобритании, Франции, Германии и Японии с институциональной системой в странах “третьего мира” или же в развитых странах, но в прошлом, то мы увидим, что существующая институциональная система имеет критически важное значение для экономического успеха — и в сравнении между развитыми странами и государствами “третьего мира”, и в историческом разрезе. Пути и способы развития институциональных ограничений во времени и их влияние на параметры функционирования экономики — это тема последующих частей и глав данной книги.