XXXV. ПРИНЦИП БЛАГОСОСТОЯНИЯ VERSUS ПРИНЦИПА РЫНКА

XXXV. ПРИНЦИП БЛАГОСОСТОЯНИЯ VERSUS ПРИНЦИПА РЫНКА

1. Аргументы против рыночной экономики

Возражения, которые разнообразные школы Sozialpolitik выдвигают против рыночной экономики, основаны на очень плохой экономической теории. Они снова и снова повторяют ошибки, давным-давно вскрытые экономистами. Эти школы выставляют рыночной экономике счет за последствия той самой антикапиталистической политики, которую они сами отстаивают как необходимые и полезные реформы. Они возлагают на рыночную экономику ответственность за неизбежный крах интервенционизма.

Эти пропагандисты должны в конце концов признать, что рыночная экономика не так уж и плоха, как рисуют ее их неортодоксальные доктрины. Она поставляет товары. День ото дня она увеличивает количество и улучшает качество продукции. Рыночная экономика создала беспрецедентное богатство. Однако, возражает поборник интервенционизма, она несовершенна, как он это называет, с социальной точки зрения. Рыночная экономика не ликвидирует лишения и нищету. Она представляет собой систему, которая предоставляет привилегии меньшинству, тонкой прослойке богачей, за счет подавляющего большинства. Рыночная экономика является несправедливой системой. Принцип прибыли следует заменить принципом благосостояния.

Мы можем попытаться ради поддержания дискуссии интерпретировать концепцию благосостояния таким образом, чтобы стало возможным ее принятие всеми людьми, не являющимися аскетами. Чем больше нам это удается, тем больше мы лишаем идею благосостояния какого-либо конкретного значения и содержания. Она превращается в бледный пересказ фундаментальной категории человеческой деятельности, а именно стремления к устранению беспокойства насколько это возможно. Так как убеждение, что этой цели можно легко достичь посредством общественного разделения труда, разделяется всеми, люди сотрудничают в системе общественных связей. Общественный человек в отличие от автаркичного человека неизбежно должен смягчить свое изначальное биологическое безразличие к благополучию людей, не входящих в круг членов его семьи. Он должен приспособить свое поведение к требованиям общественного сотрудничества и смотреть на успех окружающих его людей как на необходимое условие собственного успеха. С этой точки зрения цель общественного сотрудничества можно описать как обеспечение наибольшего счастья наивозможно большему числу людей. Вряд ли кто-нибудь рискнет возразить против этого определения наиболее желательного положения дел и настаивать на том, что видеть максимальное количество людей, насколько это возможно, счастливыми, не является благом. Все нападки на формулу Бентама вращались вокруг неопределенности и неправильного трактования понятия счастья; они не затрагивали постулата о том, что благо, что бы оно собой ни представляло, следует разделить среди максимального числа людей.

Однако если мы подобным образом интерпретируем благосостояние, то эта концепция лишится какого-либо определенного значения. Ее можно будет применять для оправдания любой разновидности общественной организации. Когда-то защитники рабства негров настаивали на том, что рабство является наилучшим средством сделать негров счастливыми, а сегодня на Юге многие белые искренне верят в то, жесткая сегрегация полезна цветному не меньше, чем она якобы полезна белому человеку. Главный тезис расизма Гобино и нацистов заключается в том, что господство высших рас соответствует истинным интересам даже неполноценных рас. Принцип достаточно широкий, чтобы распространяться на все доктрины, даже конфликтующие друг с другом, является совершенно бесполезным.

Но в устах пропагандистов благосостояния понятие благосостояние имеет вполне определенный смысл. Они намеренно пользуются термином, всеми признанное значение которого устраняет любую оппозицию. Ни один здравомыслящий человек не рискнет возражать против достижения благосостояния. Присваивая себе исключительное право называть свою собственную программу программой благосостояния, пропагандисты благосостояния хотят добиться успеха с помощью дешевого логического трюка. Присвоив своим идеям имя, нежно любимое всеми, они хотят оградить их от критики. Их терминология уже подразумевает, что все оппоненты являются злонамеренными негодяями, преследующими свои собственные эгоистические интересы во вред большинству хороших людей.

Проблема западной цивилизации состоит именно в том, что серьезные люди могут прибегать к таким силлогистическим уловкам, не встречая резкого отпора. Здесь возможны только два объяснения. Либо эти самозваные экономисты благосостояния сами не осознают логической недопустимости своей операции и в этом случае им не хватает необходимой способности рассуждать; либо они выбрали этот способ аргументации намеренно с целью спрятать свои софизмы за словом, заранее предназначенным разоружать оппонентов. В обоих случаях их выдает собственное поведение.

Нет нужды что-либо добавлять к изысканиям предыдущих глав, касающихся последствий всех разновидностей интервенционизма. Увесистые тома теоретиков благосостояния не выдвинули никаких аргументов, которые могли бы доказать несостоятельность наших выводов. У нас осталась лишь одна задача: исследовать критическую часть работ пропагандистов благосостояния, их обвинительное заключение по делу рыночной экономики.

Все страстные речи школы благосостояния в конечном счете сводятся к трем пунктам. Они говорят, что капитализм плох, потому что существуют нищета, неравенство доходов и богатства и незащищенность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.