Роль государства-предпринимателя

Роль государства-предпринимателя

Для стран Западной Европы, и прежде всего тех, которые составляют «ядро» Евросоюза, издавна характерна высокая степень экономической активности государства. В итоге длительного исторического развития в них сложилась совокупность таких факторов, как значительное развитие государственной собственности; высокий удельный вес государства в общих капиталовложениях и финансировании НИОКР; большой объем государственных закупок, включая военные; государственное финансирование социальных расходов; широкие масштабы государственного регулирования экономики; участие государства в экспорте капитала и в других формах международных экономических отношений.

Эту совокупность факторов трудно выразить в едином показателе. Тем не менее изменения удельного веса той части ВВП, которая распределяется (или перераспределяется) государством, позволяют составить представление о динамике влияния государства на развитие экономики.

Эволюция этого процесса в 1961–1980 гг. показала, что в странах Западной Европы государство превратилось в самого богатого банкира, крупнейшего промышленного предпринимателя, собственника транспортных средств, организатора научных исследований, координатора экономической деятельности. По оценкам базельского Банка международных расчетов, в эти годы доля государственных расходов в ВВП в странах мира выросла весьма значительно.

В период так называемой неолиберальной революции доля государственного сектора в экономике несколько сокращается, а доля частного сектора – увеличивается. Но речь идет в основном о сокращении государственной предпринимательской деятельности. А общая экономическая активность государства сохраняется на высоком уровне и в ряде стран даже возрастает. Так, по расчетам Института экономики в Кельне, в конце 90-х годов XX в доля государственных расходов в ВВП Германии составляла 49,7 %, Италии – 50,1 %, Франции – 54,8 %, Бельгии – 55,0 %.

Высокая степень «огосударствления» экономики западноевропейских стран издавна привлекала к себе внимание исследователей. В ряде аналитических работ этот вопрос связывался с моделями смешанной экономики, сформировавшимися в мире в последние десятилетия. Основными считаются три американская, западноевропейская (скорее, континентально-европейская, или «рейнская») и японская. Они различаются степенью экономической активности государства и формами этой деятельности.

Хотя американская модель в какой-то степени является родоначальницей смешанной экономики (ср «новый курс» Ф. Рузвельта в период Великой депрессии), государство в США значительно меньше (примерно в 3–4 раза), чем в Европе, занимается предпринимательством. Правительство регулирует экономику на макро– и микроуровне через законодательство, налоговую и денежно-кредитную политику в целях развития конкуренции, ограничения власти крупных корпораций, смягчения «падений» рынка и защиты интересов отдельных социальных групп населения.

А основой европейской модели считают социальную рыночную экономику. Главным создателем этой доктрины в середине XX в. стал профессор Мюнхенского университета Л. Эрхард. Рычагами экономического возрождения страны он считал свободную частную инициативу и конкуренцию в сочетании с активной ролью государства в экономической жизни. Государство, по словам Эрхарда, – это «конституирующая и регулирующая сила», способная «формировать общество».[4]

По мнению экономиста М Альбера, бывшего руководителя Комиссариата плана Франции, в конце XX в. соревнование между странами Западной Европы и США в экономике, технологии, науке управления вышло за рамки конкурентной борьбы. В своей книге «Le capitalisme contre le capitalisme» («Капитализм против капитализма») он выдвинул тезис о качественном различии между «англосаксонским» и «рейнским» (континентально-европейским) типами постиндустриального общества. Согласно теории Альбера, эти типы разделяют не только разные экономические доктрины – ультралиберальный монетаризм и неокейнсианство, – но и поведенческие мотивы хозяйственной деятельности. Если «рейнский» предприниматель мыслит категориями долгосрочной производственно-инвестиционной стратегии при значительной регулирующей роли государства, то «англосаксонский» – решает прежде всего задачу немедленного получения наибольшей финансовой отдачи от свободной игры частных экономических агентов.[5]

Страны Западной Европы различаются, в частности, и по размерам государственной собственности Страной классической национализации называют Францию. Здесь государство всегда играло важную роль в экономике, хотя доля его участия постоянно менялась.

В 1913 г. все виды госсобственности, включая муниципальную, составляли 10 % национального достояния Франции. В дальнейшем, и особенно в десятилетие, последовавшее за окончанием Второй мировой войны, госсектор значительно расширился. Этому содействовала, в частности, необходимость укрепления позиций французских предпринимателей в условиях обострившейся международной конкурентной борьбы (например, путем создания развитой топливно-энергетической и транспортной сфер промышленности). В 1954 г. стоимость государственного имущества составляла уже 36 % ВВП страны. Но максимальный объем собственности госсектор получил в итоге национализации, осуществленной в начале 80-х годов XX в.: в период правления президента-социалиста Ф. Миттерана удельный вес государственного сектора экономики в ВВП страны превышал 40 %.

Правда, теперь наблюдается обратная тенденция – Франция вступила на путь неолиберальной революции. Через сокращение государственного сектора правительство стремится повысить экономическую эффективность предприятий, уменьшить бюрократизацию экономики, найти возможности для пополнения государственных финансов. Предпринимательская деятельность государства сокращается и под воздействием процессов экономической интеграции.

В 1986 г. французы начали осуществлять первую программу приватизации, в 1993 г. – вторую. Передача крупных секторов экономики в частные руки ускорилась в 1994–1998 гг., когда были приняты акты о денационализации крупного банка Banque Nationale de Paris, химической компании «Rhone-Poulenc» и др. Летом 2003 г. была утверждена третья крупная программа приватизации. Но в условиях растущих экономических затруднений последнего времени ее реализация затормозилась, и были даже осуществлены некоторые меры по увеличению государственной собственности для оказания помощи частным предприятиям.

За последние 25 лет государственный сектор французской экономики существенно сократился, хотя и сегодня его размеры весьма значительны. Государство долго оставалось собственником электроэнергетики, в частности атомных электростанций, а также железнодорожного транспорта, ряда крупных финансовых предприятий. Но в 2004–2005 гг. началась частичная приватизация предприятий энергетики, а также реформа управления железными дорогами. К середине 80-х годов XX в. общий объем капиталов государственных банков достиг 90 % всех ресурсов банковско-кредитных учреждений. Финансовая приватизация уменьшила долю государства не менее чем в 3–4 раза, хотя и в настоящее время оно продолжает активно участвовать в банковско-кредитной деятельности.

В военной сфере на долю государства приходится примерно половина оборонных предприятий Франции. По размерам военных расходов Франция, существенно уступая США, превосходит на 16–17 % Германию и Великобританию, в 2 раза – Италию и более чем в 2,5 раза – Россию. В подчинении Генеральной дирекции по вооружениям (управление, которое входит в состав Министерства обороны) находятся 60 предприятий (на них занято 70 тыс. человек), в том числе 10 заводов, поставляющих вооружение для сухопутных родов войск, ряд судостроительных компаний, производства бронетанковой техники, орудий. В этих сферах государству принадлежит монополия на обеспечение потребностей французских вооруженных сил.

Особенно велика роль государства в финансировании военных научных исследований. Заказы для вооруженных сил составляют до трети общих государственных расходов на НИОКР.

В целом на долю государственного сектора сегодня приходится до 20 % национального достояния страны. Французская система смешанной экономики представляет собой дозированное соединение рыночного и государственного секторов.

Приватизационные реформы последних лет осуществлялись, как правило, путем продажи акций предприятий на фондовом рынке. Большое значение при этом имело «правило твердого ядра» – установление предела в 20–25 % «чужого» капитала в качестве барьера против преобладания в экономике иностранных компаний.

В Германии исторически сложилась ситуация, когда множество хозяйственных объектов находится в полной или частичной собственности государства. В отличие от Франции, в ФРГ никогда не проводилась национализация отдельных отраслей промышленности. В различные периоды своего существования германское государство строило или выкупало у частного предпринимателя железные и автомобильные дороги, радиостанции, почту, телеграф и телефон, аэродромы, каналы и портовые сооружения, электростанции, военные объекты и большое число промышленных предприятий, главным образом в отраслях добывающей и тяжелой промышленности. В собственности государства оказались также значительные земельные угодья, денежные средства, золотовалютные резервы, имущество за рубежом.

Государственные хозяйственные объекты находятся в руках федерального правительства, правительств земель и местных властей. Иногда часть акций какого-либо предприятия принадлежит федеральному правительству, часть – земельному, а оставшаяся доля – муниципалитету или общине.

Из всей государственной собственности наибольшую роль в экономике ФРГ играют два отраслевых комплекса: объекты инфраструктуры, обеспечивающие условия для расширенного воспроизводства, а также промышленные и энергетические предприятия, большинство из которых объединено в государственные концерны.

В собственности государства находится примерно 99 % сооружений железнодорожной сети и предприятий водоснабжения, около 95 % портовых сооружений, оборудования водных путей, городского транспорта и почти 80 % автомобильных дорог.

На долю государства приходится почти вся добыча бурого угля, производство электроэнергии на атомных электростанциях, 75 % выплавки алюминия, около 50 % добычи железной руды, свинца, цинка и производства легковых автомобилей, более 30 % предприятий судостроительной промышленности.

В последние десятилетия в Германии, как и в других европейских странах, предпринимательские функции государства уменьшаются. Переход к новым формам регулирования экономики сопровождается определенным сокращением госсектора – через продажу акций на фондовых рынках. Но и сегодня удельный вес госсектора в германской экономике довольно высокий. К тому же для ФРГ характерна частичная приватизация госпредприятий, т. е. превращение их в смешанные компании.

Подобные процессы развиваются и в Италии. Здесь мощный государственный сектор сформировался еще до начала Второй мировой войны, но особенно заметно он вырос в первые послевоенные годы. В это время возникли крупные государственные объединения в нефтегазовой и химической промышленности, в электроэнергетике, расширилась деятельность крупнейшего государственного холдинга – Института реконструкции индустрии.

Неолиберальная революция в Италии сопровождается возникновением смешанной экономики, когда определенная доля капитала государственных предприятий передается частным собственникам. Приватизации подверглось более 30 крупных предприятий государственного сектора, в том числе «Telecom», ряд энергетических групп и др. Акционирована и выведена за рамки госсектора национальная сеть железных дорог. Но государство продолжает активно участвовать в экономической жизни, предоставляя различные льготы и кредиты частным компаниям, ведет разнообразную социально-экономическую деятельность.

Великобританию многие экономисты относят к группе стран «англосаксонского» капитализма. Кризис, а затем и крах колониальной империи, расстройство внешнеэкономических связей, упадок промышленности в результате Второй мировой войны вынудили английские власти в большем масштабе, чем до начала войны, заняться экономикой. Впоследствии существование большого государственного сектора усилило тенденцию к бюрократизации хозяйственной жизни. Именно Великобритания выступила инициатором проведения так называемой неолиберальной революции. В результате приватизации, которая проводилась с конца 70-х годов XX в. в течение 10 лет, доля государственного сектора в британской экономике сократилась примерно вдвое. Но и на современном этапе государство играет важную роль в финансировании капиталовложений, стимулировании развития науки и новейших отраслей производства, осуществлении социальной политики.

Как и для других стран Евросоюза, для Великобритании характерна практика государственно-частного партнерства. В 90-е годы XX в. в Великобритании было реализовано проектов такого партнерства на 40 млрд долл. (строительство тоннеля под Ла-Маншем, прокладка веток лондонского метро и др.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.