Цели и средства

Цели и средства

В 1976 году Милтон Фридман – экс-президент Американской экономической ассоциации, почетный доктор многих университетов США, Японии, Израиля и Гватемалы – был удостоен Нобелевской премии по экономике. Точнее, Мемориальной премии имени Альфреда Нобеля в области экономических наук – таково официальное наименование награды, учрежденной в 1968 году Шведским государственным банком в ознаменование своего 300-летия. Однако торжественная церемония награждения в Стокгольме была омрачена скандалом: лауреатов «приветствовали» демонстранты, протестовавшие против присуждения премии «приспешнику кровавого диктатора Пиночета». И хотя Фридман позже откровенно и обстоятельно высказался о своем отношении к чилийским событиям 1970-х годов, этот ярлык прилип к нему надолго.

Сколь бы разными ни были взгляды на экономику социалиста Альенде и идеолога свободного рынка Фридмана, симпатии последнего – ученого, либерала, защитника свободы – к диктатору Пиночету действительно трудно объяснить. Однако, как это часто бывает, многие критики Фридмана из числа американских и европейских либералов (не экономических, а политических, что совсем не одно и то же) поторопились с обвинениями, не выслушав самого обвиняемого. В то же время сторонников монетаризма мало занимал общественный резонанс, когда они выдавали своего рода моральную индульгенцию «известному рыночнику» Пиночету.

В своем пространном интервью телеканалу PBS Фридман указал, что в 1973 году, когда военная хунта свергла правительство Альенде и установила в Чили диктатуру, в стране практически не осталось грамотных экономистов-немарксистов, за исключением трех десятков молодых специалистов, в свое время учившихся у Фридмана в Чикаго. Именно эти «чикагские мальчики», а не хунта пригласили его в Чили выступить с циклом лекций о способах восстановления рыночной экономики (главным образом их волновал рост инфляции). Фридман пробыл в Сантьяго пять дней, прочитал несколько лекций («потом я читал точно такие же ив Югославии, и в Китае»), а с хунтой, по его словам, никаких официальных контактов не имел.

Что касается чилийского «ренессанса», то полемика вокруг него не утихает по сей день. Для сторонников монетаризма этот эксперимент – блестящий пример того, как свободный рынок реанимировал почти «загнувшуюся» экономику. При этом щекотливый вопрос об особых, почти стерильных условиях проведения эксперимента (политическая оппозиция, профсоюзы и прочие недовольные были устранены Пиночетом) старательно обходится стороной. Как и роль внешних помощников, прежде всего США, в финансовой подпитке «экономического чуда».

Между тем на последнее обстоятельство особенно напирают оппоненты монетаристов. Они же не устают напоминать о «долгосрочных» результатах чилийского эксперимента: когда в 1982 году западную экономику поразил очередной масштабный кризис, «чилийское чудо» немедленно приказало долго жить. Инвестиции испарились без следа, внешний долг вырос до астрономических размеров, а безработица достигла почти 40 %. К 1989 году 41 % населения страны относился к категории «бедное», а треть этой части пребывала за гранью нищеты.

И конечно, главные копья ломаются вокруг древней проблемы цели и средств: возможна ли «чистая победа» монетаризма в одной отдельно взятой стране – в отсутствие давления извне и подавления меньшинством (реформаторами) большинства?

О чилийском диктаторе и его методах Фридман высказался определенно: «Ничего хорошего о политическом режиме Пиночета я сказать не могу. Это были ужасные годы. Базовые принципы военной организации прямо противоположны принципам свободного рынка и свободного общества. Это крайняя форма централизованного управления». После чего сделал необходимое пояснение: «Настоящее чилийское чудо состояло не в экономических успехах страны, а в том, что хунта пошла против своих принципов и поддержала рыночные преобразования».

Эти заявления, разумеется, не успокоили политических либералов, которым их оппоненты – либералы экономические – обязаны шлейфом подозрения в цинизме и общественной безнравственности, тянущемся за ними с середины 1970-х годов.

По мнению политических либералов, монетаризм настолько фетишизирует свободный рынок, что готов закрыть глаза на те средства (вплоть до массовых репрессий и политической диктатуры), с помощью которых этот рынок устанавливается и функционирует.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.