Инсайдеры серной компании

Инсайдеры серной компании

Не подлежащая огласке информация — будь то о происшедшем в отдалении событии, неблагоприятном повороте дел или даже о состоянии здоровья политического деятеля — всегда очень важна для торговцев ценными бумагами. Настолько, что некоторые комментаторы полагают: фондовая биржа — то место, где подобной информацией торгуют не менее активно, чем акциями. Денежный эквивалент информации на рынке часто виден по изменению цены акций, обусловленной информацией. Информация конвертируется в деньги, как любой другой товар. Действительно, в той мере, в какой информация используется при бартерном обмене между торговцами, она сама и есть деньги. Более того, до недавнего времени использование инсайдерской информации с целью личного обогащения теми, кто ею владел, никак не осуждалось и не преследовалось. Разумное использование Натаном Ротшильдом первых сведений о победе Веллингтона при Ватерлоо стало основой его состояния в Англии, и никто не стал протестовать: ни королевский двор, ни разъяренные граждане. Точно так же на американском берегу Атлантики Джон Джекоб Астор сделал себе состояние, первым узнав о заключении Гентского договора, положившего конец войне 1812 года. После окончания Гражданской войны в США сообщество американских инвесторов покорно мирилось с правом осведомленных людей (инсайдеров) наживаться на привилегированном знании и было счастливо подбирать крошки, которые инсайдер невзначай ронял по дороге (Дэниел Дрю, прожженный инсайдер XIX века, отказывал инвесторам даже в этой малости, рассыпая отравленные крошки, то есть распространяя лживые меморандумы о своих инвестиционных планах). Большинство крупных состояний в Америке XIX века росли (или даже зиждились) на инсайдерской торговле, и о том, каким было бы теперь экономическое и общественное устройство страны, если бы эту торговлю запретили в те времена, можно только гадать. До 1910 года никто всерьез публично не оспаривал нравственность руководства корпораций, директоров и сотрудников, торговавших акциями своих компаний, до конца 1920-х годов никто не считал вопиющим тот факт, что таким людям разрешено играть на бирже, по сути, краплеными картами, и только в 1934 году Конгресс принял законы, имевшие целью восстановление справедливости. Закон о ценных бумагах и биржах требовал от сотрудников корпораций оставлять им всю прибыль, полученную от краткосрочной торговли акциями этих корпораций, и, кроме того, в дополнении, принятом в 1942 году и известном под названием правила 10В-5, было сказано, что ни один торговец акциями не имеет права использовать какие-либо схемы, позволяющие мошенничать либо «делать ложные заявления о существенных фактах или… умалчивать о существенных фактах».

Так как умалчивание о существенных фактах есть суть использования инсайдерской информации, закон — поскольку не запрещает инсайдерам ни покупать свои собственные акции, ни получать с них доход при условии, что купленные акции будут храниться у них в течение полугода, — положил предел, как могло показаться, игре краплеными картами. На практике, однако, к правилу 1942 года относились так, будто его вовсе не существовало. Комиссия по ценным бумагам и биржам, созданная согласно закону о ценных бумагах и биржах, вспоминала о нем лишь в случаях настолько вопиющих, что они подлежали наказанию по обычному уголовному праву. Для подобной небрежности имелись веские основания. Во-первых, очень многие утверждали, что привилегия наживаться на корпоративных секретах — непременный стимул, побуждающий руководство компаний к хорошей работе. А некоторые хладнокровные специалисты заходили так далеко, что заявляли, будто присутствие инсайдеров на рынке, каким бы отталкивающим ни казалось сторонникам честной игры, необходимо для гладкого и упорядоченного хода торгов. Более того, считалось, что большинство всех биржевых игроков — инсайдеры, ибо обладают той или иной внутренней информацией, которую до поры держат при себе, или рассчитывают на такую информацию; поэтому последовательное и регулярное применение правила 10В-5 приведет лишь к хаосу на Уолл-стрит. Таким образом, оставив правило в покое на 20 лет, комиссия по ценным бумагам и биржам сознательно воздерживалась от того, чтобы ударить Уолл-стрит по самому уязвимому месту. Однако со временем, после двух пробных уколов, удар все же был нанесен. Судебный иск предъявили предприятию Texas Gulf Sulfur Company и 13 его директорам и сотрудникам. Процесс проходил без присяжных в окружном суде на Фоли-сквер с 9 мая по 21 июня 1966 года, и председательствовавший на процессе судья Дадли Бонсал мягко заметил по этому поводу: «Думаю, все согласятся, что мы в каком-то смысле пашем целину». Это была не только вспашка, но и посев. Генри Манн в книге «Инсайдерская торговля и фондовый рынок» («Insider Trading and the Stock Market») говорил, что этот случай в почти классическом виде показал всю проблему инсайдерских действий, и высказывал мнение, что решение суда по этому поводу «может определить законодательство в этой области на много лет вперед».

События, приведшие к решительным действиям Комиссии по ценным бумагам и биржам, начались в марте 1959 года, когда Texas Gulf, расположенная в Нью-Йорке компания — ведущий мировой производитель серы, — начала проводить воздушную геофизическую разведку в районе Канадского щита, огромного необжитого пространства на востоке Канады, где в далеком, но незабвенном прошлом нашли большие месторождения золота. Однако летчики и геодезисты компании искали не серу и не золото. Они искали сульфиды — залежи химических соединений серы с другими полезными веществами, например цинком или медью. Компания рассчитывала открыть богатые залежи таких соединений, чтобы Texas Gulf могла диверсифицировать свою деятельность и ослабить зависимость от серы (цена на нее начала в то время неуклонно падать). Время от времени в течение двух лет, пока велась эта разведка, геофизические инструменты на самолетах компании начинали вести себя довольно странно. Стрелки их дрожали, указывая, что под ними расположены участки, в которых присутствовали в больших количествах токопроводящие вещества. Геофизики называют такие участки «аномалиями», и эти аномалии были аккуратно нанесены на карты. Говорили, что обнаружено несколько тысяч таких мест. От аномалии до действующей шахты неблизкий путь, так как, хотя все сульфиды проводят электрический ток, этим свойством обладают и другие вещества: графит, пириты[30] и даже вода. Тем не менее специалисты компании решили уже на земле внимательно приглядеться к нескольким сотням таких электрических аномалий. Одна из них располагалась в месте, обозначенном на картах как участок «Кидд-55» — квадратная миля топкой трясины, заросшая мелким лесом и почти лишенная гор и скал. Это место расположено приблизительно в 24 километрах от Тимминса в провинции Онтарио, городка, где когда-то разрабатывали золотые жилы. Тимминс расположен в 563 километрах от Торонто. Так как «Кидд-55» находился в частном владении, первой проблемой, которую надо было решить, стало приобретение этой земли или того участка, где предполагалось произвести пробное бурение. Весьма щепетильная задача для крупной компании — приобрести участок земли там, где когда-то велись геологические разработки и добывали полезные ископаемые. Только в июне 1963 года Texas Gulf смогла добиться разрешения на бурение в северо-восточном квадрате «Кидд-55». 29 и 30 октября инженер компании Ричард Клейтон провел электромагнитное исследование квадрата и был удовлетворен полученными данными. На место привезли буровую установку, началось бурение.

Несколько следующих дней прошли в тревожном ожидании. Буровыми работами руководил молодой геолог компании Кеннет Дарк, щеголеватый любитель сигар, больше похожий на классического старателя, чем на служащего компании. Бурение продолжалось три дня, доставляя на поверхность цилиндрики пород диаметром 3,175 см. В них содержалась реальная порода, на которой покоился «Кидд-55». Дарк внимательно рассматривал добычу, не прибегая ни к каким инструментам и полагаясь на знание того, как выглядят те или иные геологические отложения. Вечером в воскресенье 10 ноября, когда бур находился на глубине 46 м, Дарк позвонил своему непосредственному начальнику Уолтеру Холику, главному геологу компании, на домашний телефон в Стамфорде (Коннектикут), чтобы доложить о находках (Дарк звонил из Тимминса, так как на участке бурения телефон отсутствовал). Дарк, по словам Холика, был «сильно взволнован». Очевидно, разволновался и Холик, потому что, услышав, что сказал Дарк, он немедленно, как по тревоге, поднял свое руководство. В тот же вечер Холик позвонил начальнику, вице-президенту Texas Gulf Ричарду Моллисону, жившему неподалеку от Холика, а тот, чтобы передать по команде сообщение Дарка, побеспокоил своего босса, Чарльза Фогарти, второго человека в компании, исполнительного вице-президента. На следующий день передача новой информации повторилась по той же цепочке — Дарк, Холик, Моллисон, Фогарти. В результате все трое — Холик, Моллисон и Фогарти — решили лететь на место бурения, чтобы увидеть все своими глазами.

Первым прибыл Холик. Он прилетел в Тимминс 12 ноября, зарегистрировался в мотеле «Хороший воздух» и на вездеходе и тракторе добрался до «Кидд-55» как раз в тот момент, когда бурение окончилось. Холик помог Дарку визуально оценить находку и описать ее в журнале экспедиции. В это время резко испортилась погода, до сих пор вполне сносная для местного ноября. Климат там «достаточно суровый», вспоминал Холик, 40-летний канадец, доктор геологии из Массачусетского технологического института. «Было холодно, ветрено, с неба сыпался не то снег, не то дождь, и мы были больше озабочены личным комфортом, чем содержанием добытых кернов. Кен Дарк писал, а я разглядывал керны, пытаясь оценить их состав». Мало того что работать на улице, мягко говоря, неуютно, так еще и образцы пород поступали из скважины, покрытые грязью и машинным маслом. Породу приходилось отмывать бензином и только после этого визуально анализировать. Несмотря на трудности, Холику удалось оценить состав породы, и он оказался поистине потрясающим. В 183 м керна содержание меди составляло в среднем 1,15 %, а среднее содержание цинка — 8,64 %. Один канадский биржевой брокер с геологическим образованием позднее говорил: керн, содержащий на такую длину столько меди и цинка, «просто поражает воображение».

Тем не менее надежным месторождением Texas Gulf пока не располагала. Всегда оставалась вероятность, что открытая жила окажется узкой и длинной, бесперспективной в коммерческом отношении. Можно было предположить, что по фантастическому стечению обстоятельств бур вошел в эту жилу, как меч в ножны. Надо было произвести дополнительное бурение под разными углами, чтобы оценить конфигурацию залежей богатой медью и цинком породы. Сделать это можно было только после получения компанией разрешения на работы в остальных трех квадратах «Кидд-55». Было понятно, что получать разрешение придется долго и, возможно, без успеха, но несколько шагов компания могла сделать и сделала. Буровую установку отвели от пробной скважины. Вокруг шурфа посадили на место выкорчеванные деревца, чтобы придать месту первоначальный вид. Одновременно пробурили второй шурф на расстоянии от первого — без всякой маскировки, в расчете наткнуться на пустую породу. Действительно, меди и цинка в новых образцах не нашли. Маскировка, к которой обычно прибегают горняки, подозревающие, что открыли богатое месторождение, дополнялась распоряжением президента Texas Gulf Клода Стивенса, чтобы никому, кроме причастных лиц, не сообщали об открытии. В конце ноября образцы породы по частям были отправлены в федеральную пробирную палату Солт-Лейк-Сити для полноценного анализа. Одновременно компания принялась тайно зондировать возможность приобрести территорию «Кидд-55».

В то же время проводились и другие мероприятия, возможно, имевшие отношение к событиям севернее Тимминса. 12 ноября Фогарти купил 300 акций Texas Gulf; 15 ноября — еще 700, 19 ноября — 500, а 26 ноября — 200. Холик купил 50 акций 29-го числа, и еще 100 — 10 декабря. Однако эти приобретения, как выяснилось потом, лишь предвещали поистине грандиозную вспышку любви к акциям Texas Gulf среди ее руководителей и сотрудников и даже среди их друзей. В середине декабря из Солт-Лейк-Сити поступили результаты анализа породы. Оценки содержания меди и цинка, сделанные Холиком, оказались на удивление точны. В качестве бонуса лаборатория сообщила: в тонне породы, кроме того, содержались 110 г серебра. В конце декабря Дарк совершил поездку в Вашингтон и его окрестности, где рекомендовал купить акции Texas Gulf знакомой девушке и ее матери; позже обе они фигурировали на суде как невольные соучастники. Мать и дочь рекомендовали еще двум лицам купить акции, и, следовательно, те двое стали на суде невольными соучастниками второй очереди. Между 30 декабря и 17 февраля следующего года эти люди приобрели 2100 акций и оставили 1500 «требований», как выражаются брокеры. Требование — это возможность купить оговоренное число определенных акций по фиксированной цене, обычно близкой к текущей рыночной, в любой момент оговоренного периода. Акции по требованию всегда находятся в продаже и продаются дилерами, специализирующимися на этом виде продаж. Покупатель платит за опцион весьма скромную сумму. Если акции поднимаются в цене, то повышение превращается в почти чистый доход покупателя; если же они стоят на месте или идут вниз, то покупатель просто рвет требование, как завсегдатай скачек проигрышный билет, и теряет только стоимость требования. Таким образом, оформление требований — самый дешевый способ обогатиться на биржевых играх, а также самый удобный способ превратить инсайдерскую информацию в наличные деньги.

Вернувшись в Тимминс, Дарк временно перестал исполнять обязанности геолога из-за зимних холодов и проблем с правами собственности на участок «Кидд-55». Однако времени не терял. В январе он вступил в тайный сговор с одним жителем Тимминса, не сотрудником Texas Gulf, и уговорил его захватить участок коронной земли вокруг Тимминса для своих личных нужд. В феврале он рассказал Холику о сговоре с сообщником, состоявшемся в баре в холодный зимний вечер. Новый знакомый сказал: до него дошли слухи, что Texas Gulf роет землю поблизости, и он хочет сделать заявку от своего имени. Как вспоминал впоследствии Холик, он пришел в ужас от этого известия, приказал Дарку изменить политику, «вернуться и делать заявки от нашего имени», а также как можно скорее «избавиться от знакомого. Покатай его на вертолете, делай, что хочешь, но убери его с дороги». Дарк, надо полагать, выполнил распоряжение начальника. Более того, за первые три месяца 1964 года он купил 300 акций Texas Gulf, оформил требование еще на 3000 акций и, помимо этого, расширил список невольных соучастников. Холик и Клейтон в это время проявляли несколько меньшую финансовую активность, но тоже значительно увеличили свою долю акций компании — Холик и его жена, например, воспользовались требованиями, о которых они оба, скорее всего, до этого даже не слышали. Вообще оформление требований распространялось среди сотрудников Texas Gulf как лесной пожар.

Наступила весна. Компания могла торжествовать. Ей удалось заключить договор о приобретении вожделенного куска земли. 27 марта Texas Gulf получила то, чего добивалась, — право на владение и разработку полезных ископаемых в остальных трех секторах «Кидд-55». В двух секторах, правда, пришлось сделать уступку в виде 10 %-ной концессии в пользу упрямого собственника — издательского дома «Кертис». После последней вспышки приобретений Дарка его подопечными и подопечными подопечных, имевшей место 30 и 31 марта (было куплено 600 акций и оформлено требований еще на 5100 акций), на замерзших болотах возобновили бурение. На этот раз на «Кидд-55» присутствовали и Холик, и Дарк. Новый шурф — третий по счету, но лишь второй нужный для разведки (ибо ноябрьское бурение было лишь отвлекающим маневром) — начали бурить на некотором расстоянии от первого и под углом, чтобы очертить конфигурацию месторождения. Оценивая результаты и записывая их в дневник, Холик едва удерживал озябшими пальцами карандаш, но его наверняка согревало то, что начало появляться на глубине 30 м. 1 апреля Холик доложил Фогарти о ходе работ. В Тимминсе и на «Кидд-55» установили жесткий изматывающий распорядок дня. Буровики все время находились на месте, а геологи, чтобы непрерывно держать в курсе нью-йоркское начальство, ежедневно совершали поездки в Тимминс, к телефонам. Поездки до городка, расположенного в 15 милях от месторождения, из-за двухметрового снежного покрова отнимали три с половиной — четыре часа. Один за другим появлялись новые шурфы, вгрызавшиеся в землю в разных местах и под разными углами к поверхности, очерчивая аномалию. Вначале приходилось пользоваться только одной буровой установкой, так как не хватало воды, необходимой для бурения. Грунт замерз, был тверд как камень и к тому же покрыт слоем глубокого снега. Воду приходилось откачивать из-подо льда и отводить в пруд, расположенный в полумиле от «Кидд-55». Третий шурф был готов 7 апреля, и сразу же началось бурение четвертого тем же буром. На следующий день, когда положение с водой стало лучше, начали бурить пятый шурф с помощью еще одной установки. Через два дня, 10 апреля, на место прибыла третья установка, и началось бурение еще одного шурфа. В первые дни апреля хозяева и высшее руководство были очень заняты; во всяком случае, покупать требования на акции в это время практически прекратили.

Мало-помалу бурение очерчивало область огромного рудного месторождения. После третьего шурфа стало ясно: первый шурф не случайно зацепил богатую породу, чего опасались геологи. Четвертый шурф показал, что месторождение залегает на удовлетворительной глубине. В какой-то момент — можно спорить, когда именно, — руководство Texas Gulf поняло: компания получила пригодный для разработки рудник значительных размеров. Тогда оно переключило свое внимание с буровиков и геологов на штатных сотрудников компании и финансистов, которые впоследствии стали главными объектами недовольства комиссии по ценным бумагам и биржам. 8 и большую часть дня 9 апреля в Тимминсе был такой сильный снегопад, что даже геологам не удалось попасть из города на «Кидд-55». Однако вечером 9 апреля после жуткой поездки продолжительностью семь с половиной часов они привезли на «Кидд-55» не кого-нибудь, а самого вице-президента Моллисона, прилетевшего в Тимминс накануне. Моллисон провел на будущем месторождении ночь и уехал в полдень следующего дня — для того, объяснял он впоследствии, чтобы избежать походного обеда на «Кидд-55», слишком грубого и обильного для такого кабинетного работника, как он. Но перед отбытием распорядился пробурить пробную производственную скважину, чтобы удостовериться, что содержание руды в породе достаточно для промышленной разработки месторождения. Обычно пробное бурение выполняют в тех случаях, когда есть уверенность в рентабельности месторождения. Видимо, так было и в этом случае. Двое экспертов по горнорудной промышленности, привлеченных к работе в комиссии по ценным бумагам и биржам, позже возражали экспертам защиты, что к тому времени, когда Моллисон отдал это распоряжение, Texas Gulf имела информацию, на основании которой запасы руды на «Кидд-55» оценивались по меньшей мере в 200 млн долл.

Знаменитый канадский горнорудный улей гудел, полнясь слухами, и теперь, оглядываясь назад, можно лишь удивляться, что он так долго вел себя очень тихо (один брокер из Торонто заметил во время процесса: «Я видел буровых мастеров, которые бросали свои буровые установки и с быстротой молнии меняли их на брокерские конторы… или просто поднимали телефонную трубку и звонили в Торонто». После такого звонка, продолжал брокер, статус любой мелкой сошки с Бэй-стрит[31] зависел от того, насколько близкое знакомство она сможет завести с позвонившим на биржу бурильщиком, как статус «жучка» на ипподроме[32] зависит от его связей с жокеями и знания лошадей). «Сарафанное радио сообщает: Texas Gulf что-то делает в поселке Кидд. Говорят, там работает целая батарея буровых установок», — писала газета The Northern Miner, торонтский еженедельник, влиятельный в кругах горнорудных промышленников, 9 апреля. В тот же день торонтская газета Daily Star объявила: в Тимминсе среди местных жителей царит настоящий ажиотаж, а во всех парикмахерских и на каждом углу все говорят о Texas Gulf. Телефоны в нью-йоркской штаб-квартире компании звонили не переставая, но сотрудники очень холодно и скупо отвечали на вопросы. 10 апреля президент компании Стивенс, обеспокоенный слухами, решил побеседовать с одним из самых доверенных сотрудников — Томасом Ламонтом, членом совета директоров Texas Gulf, младшим партнером Моргана, занимавшим высокие посты в банке Morgan Guaranty Trust Company. Имя этого человека с большим почтением произносили на Уолл-стрит. Стивенс рассказал Ламонту, что происходит к северу от Тимминса (в тот раз Ламонт впервые услышал это название), дал понять собеседнику, что пока не видит оснований для ажиотажа, и спросил, что, по мнению Ламонта, можно сделать, чтобы притушить пожар. Если верить канадской прессе, Ламонт ответил: «Думаю, вам придется примириться». Однако, добавил он, если сведения проникнут в американские газеты, то редакторам надо дать понять: не стоит поддаваться слухам и провоцировать волнения на фондовой бирже.

На следующий день, в субботу 11 апреля, слухи заполнили страницы американских газет. Times и Herald Tribune одновременно сообщили об открытии, сделанном компанией Texas Gulf, причем Herald Tribune, поместив этот материал на первой полосе, писала о «самом большом рудном месторождении, обнаруженном после открытия золота в Канаде более 60 лет назад». Прочитав статьи, Стивенс, видимо, тоже округлил глаза, позвонил Фогарти и сказал: пресс-релиз должен быть направлен в газеты к понедельнику. Фогарти подготовил пресс-релиз за выходные дни вместе с несколькими помощниками из числа сотрудников. Тем временем события не стояли на месте и на «Кидд-55». Чем больше породы добывали из пробного шурфа и чем больше обнаруживали в ней меди и цинка, тем быстрее — буквально по часам — росла расчетная стоимость будущей шахты. Тем не менее Фогарти не связывался с Тимминсом после вечера пятницы, и поэтому заявление, которое он с помощниками подготовил для прессы, не основывалось на самой свежей информации. Из-за этого или по каким-то иным причинам опровергались слухи, что Texas Gulf открыла новый рудный Клондайк. Опубликованные статьи характеризовались как содержащие безосновательные преувеличения. В заявлении признавалось, что действительно «было произведено бурение на одном участке близ Тимминса», но удалось получить только предварительные данные, указывающие, что требуется дополнительное бурение для оценки возможных перспектив потенциального месторождения. Проведенные работы не дают однозначных результатов, говорилось далее. Затем было добавлено еще одно предложение, где другими словами была еще раз повторена та же мысль: «Проделанная работа недостаточна для окончательного заключения».

Заявление все же возымело действие, в понедельник утром появившись в газетах. Акции Texas Gulf не взлетели до небес, как можно было ожидать, если бы не последовала отповедь восторженным статьям в Times и Herald Tribune. Акции, в ноябре продававшиеся по 17 и 18 долл., за прошедшие с тех пор месяцы доползли до отметки 30. В понедельник на открытии торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже акции компании продавались за 32 долл. Цена поднялась на два пункта по сравнению с моментом закрытия пятничных торгов. Но в течение дня тренд сменил направление, и цена акции упала до 30 7/8 к обеду, в течение следующих двух дней продолжала снижаться и к среде составила 28 7/8. Видимо, воскресное настроение Texas Gulf подействовало на инвесторов и продавцов. Однако в те же три дня люди из Texas Gulf как в Канаде, так и в Нью-Йорке пребывали в совершенно ином расположении духа. На «Кидд-55» в понедельник 13 апреля, в тот самый день, когда был опубликован отрезвляющий пресс-релиз, завершили пробное бурение. Оно продолжалось на других шурфах. Одинокий корреспондент The Northern Miner бродил по окрестностям и слушал, что ему рассказывали Моллисон, Холик и Дарк. Из рассказов репортер узнал, что, независимо от мнения авторов воскресного пресс-релиза, на «Кидд-55» уже в понедельник знали, что открыли настоящее месторождение, причем крупное. Мир узнал об этом в четверг, когда следующий номер газеты The Northern Miner появился в почтовых ящиках подписчиков и в газетных киосках.

Вечером во вторник Моллисон и Холик полетели в Монреаль, где планировали посетить ежегодную конференцию Канадского горно-металлургического института. Туда должны были съехаться до 700 ведущих специалистов горнорудной промышленности и инвесторов. Прибыв в отель «Королева Елизавета», где уже началась конференция, Моллисон и Холик с удивлением обнаружили, что их встречают как кинозвезд. Вероятно, конференция гудела от слухов об открытии, сделанном Texas Gulf, и теперь каждый хотел получить достоверную информацию из первых рук. В вестибюле даже установили телекамеры, чтобы не упустить то, что, возможно, захотят сказать эмиссары удачливой компании. Но Моллисон и Холик не были уполномочены делать никаких заявлений. Они резко развернулись и бежали из гостиницы, а ночлег нашли в мотеле монреальского аэропорта. На следующий день, в среду 15 апреля, они уже летели из Монреаля в Торонто вместе с министром шахт провинции Онтарио и его заместителем. По дороге они вкратце сообщили министру о ситуации на «Кидд-55», и тот ответил, что желает разрядить ситуацию, сделав как можно скорее официальное заявление по существу дела. Тут же, в самолете, он с помощью Моллисона составил текст заявления. Согласно копии, сделанной и сохраненной Моллисоном, в заявлении, в частности, говорилось: «имеющаяся в настоящее время информация… внушает определенную уверенность и позволяет мне заявить, что компания Texas Gulf Sulfur обнаружила богатое месторождение цинка, меди и серебра и собирается в ближайшее время приступить к разработке». Моллисона и Холика уверили, что министр выступит с этим заявлением в 23:00 в Торонто по местному радио и телевидению. Таким образом, хорошие новости от Texas Gulf станут достоянием гласности за несколько часов до того, как выйдет из печати утренний номер The Northern Miner. Однако по не известной до сих пор причине министр в тот вечер так и не выступил с подготовленным заявлением.

В штаб-квартире компании, на Парк-авеню, 200, царила гнетущая атмосфера надвигающегося кризиса. На утро четверга запланировали очередную регулярную встречу членов совета директоров, и в понедельник Фрэнсис Коутс, один из членов совета, живший в Хьюстоне и ничего не знавший о находке на «Кидд-55», позвонил Стивенсу и спросил, надо ли приехать. Стивенс сказал, что надо, но не объяснил почему. Новости с месторождения поступали теперь одна другой краше, и в среду руководители Texas Gulf решили: настало время обнародовать новый пресс-релиз и озвучить его на пресс-конференции, которую предполагали провести после совещания совета директоров в четверг. Во второй половине дня в среду Стивенс, Фогарти и секретарь совета Дэвид Кроуфорд составили релиз. На этот раз в нем не было ни повторений, ни двусмысленностей. В документе, в частности, говорилось: «Компания Texas Gulf Sulfur открыла крупное месторождение цинка, меди и серебра в районе Тимминса… Семь пробуренных скважин показывают, что речь идет о месторождении с рудным телом длиной не меньше 244 м, длиной 91 м и высотой более 244 м. Это очень важное открытие. Предварительные исследования показывают, что запасы руды в этом месторождении составляют более 25 000 000 тонн». Чтобы объяснить разницу в содержании двух пресс-релизов, авторы писали: «В промежутке между ними были накоплены новые данные». Этого никто не мог отрицать; запасы размером более 25 000 000 тонн означали, что стоимость найденной руды составляла не 200 млн долл., как писали раньше, а во много раз больше.

В тот же день в Нью-Йорке инженер Клейтон и секретарь Кроуфорд, несмотря на невероятную занятость, нашли время позвонить своим брокерам и заказать себе акции компании: Клейтон поручил купить 200 акций, Кроуфорд — 300. Кроуфорд вскоре решил, что этого мало, и в восемь утра на следующий день, после бессонной ночи, разбудил брокера поручением удвоить объем покупки.

Первые тревожные новости о находке в Тимминсе поступили утром в четверг и начали распространяться в сообществе североамериканских инвесторов — быстро, но беспорядочно. Между семью и восемью часами почтальоны и газетные киоски в Торонто начали распространять номер The Northern Miner с репортажем из «Кидд-55». Корреспондент описывал находку, неумеренно пользуясь геологическим и горнорудным жаргоном, но не забыл — на вполне понятном профанам языке — назвать ее «блистательным успехом» и «перспективным богатым месторождением цинка, меди и серебра». В это же самое время Miner находился на пути к подписчикам на юге, в Детройте и Буффало, а несколько сотен экземпляров между девятью и десятью часами появились в газетных киосках Нью-Йорка. Появлению газеты в Нью-Йорке предшествовали телефонные звонки из Торонто с описанием содержания репортажа с рудника. Можно с уверенностью сказать, что в 9:15 новость об открытии нового крупного месторождения стала главной темой разговоров в брокерских конторах Нью-Йорка. Представитель одного из клиентов фирмы E. F. Hutton&Company жаловался впоследствии, что закадычные друзья его брокера так хотели поговорить с ним по телефону об успехе Texas Gulf, что сам представитель с трудом смог до него дозвониться. Брокеру было просто некогда общаться с клиентами. Тем не менее он ухитрился позвонить двоим, мужу и жене, которым смог предложить быстрый выигрыш на акциях компании — если быть точным, доход мог составить 10 500 долл. меньше чем за один час («Стало ясно, что в этом деле что-то нечисто», — прокомментировал судья Бонсал, узнав об этом; или, как сказал по другому поводу и в другом контексте покойный Виланд Вагнер: «Буду с вами вполне откровенен: Валгалла — это Уолл-стрит»). На самой фондовой бирже трейдеры, собравшиеся для завтрака в обеденном зале до десятичасового открытия торгов, оживленно обсуждали новость о положении с Texas Gulf, закусывая ее тостами и яичницей.

Собрание совета директоров началось ровно в девять. Директорам показали новое заявление для прессы, а затем Стивенс, Фогарти, Холик и Моллисон как представители изыскателей прокомментировали открытие в Тимминсе. Стивенс также сказал, что министр шахт провинции Онтарио публично зачитал заявление в Торонто накануне вечером (неправда, но непредумышленная; на самом деле министр зачитал заявление корреспондентам в парламенте Онтарио практически одновременно с выступлением Стивенса). Совещание совета директоров закончилось около десяти часов, после чего большая группа репортеров — 22 человека, представлявших главные американские газеты и журналы, общие и финансовые, — собрались в зале заседаний совета на пресс-конференцию, на которой присутствовали все директора Texas Gulf. Стивенс раздал копии пресс-релиза корреспондентам, а затем, выполняя ритуал, обычный для таких мероприятий, зачитал его вслух. Пока Стивенс декламировал пресс-релиз, некоторые корреспонденты покинули зал («они утекали из помещения», — высказался позднее Ламонт), чтобы по телефону сообщить в свои редакции сенсационную новость. Еще больше репортеров бежало с пресс-конференции, когда начался показ безобидных цветных слайдов, запечатлевших суровую северную природу Тимминса, и демонстрация образцов породы с комментариями Холика. К моменту окончания пресс-конференции — в 10:15 — в зале осталась лишь горстка корреспондентов. Это отнюдь не означает провала пресс-конференции. Наоборот, пресс-конференция — единственное шоу, успех которого прямо пропорционален бегству публики.

Действия двух директоров Texas Gulf, Коутса и Ламонта, в течение следующего получаса стали причиной самой шаткой части обвинения комиссии по ценным бумагам и биржам. Поскольку противоречивость заложена в законе, постольку действия вышеозначенных директоров могли послужить учебным пособием для будущих поколений — как воспользоваться инсайдерской информацией и при этом уцелеть или, по меньшей мере, избежать обвинительного приговора. Слабым местом оказался временной ход действий Коутса и Ламонта, момент действий по отношению к тому часу, когда новость о Texas Gulf распространилась новостной службой Доу-Джонса (служба горячих новостей, известная всем инвесторам). Очень немногие инвестиционные фирмы обходились без услуг этой службы, а о ее престиже свидетельствовало то, что в некоторых кругах инвесторов моментом, с которого новость считалась достоверной, становился момент ее появления на широкой ленте. Что касается утра 16 апреля 1964 года, корреспондент службы Доу-Джонса не только побывал на пресс-конференции в Texas Gulf, но и находился в числе репортеров, покинувших ее ради того, чтобы по телефону сообщить новость в редакцию. Как вспоминает репортер, он позвонил в контору между 10:10 и 10:15. Обычно в Америке сообщение такой важности начинают печатать на телетайпе от побережья до побережья через несколько минут после получения. Но в данном случае по совершенно необъяснимой причине сюжет о Texas Gulf появился на ленте только в 10:54, то есть по меньшей мере с 40-минутным опозданием. Тайна, почему опоздала широкая лента, как и загадка задержки с выступлением министра шахт, не рассматривалась на суде как несущественная деталь. Захватывающий процесс выбора доказательств судом — то, что основания выбора часто отдаются на волю воображения.

Техасец Коутс первым из директоров совершил поступок, вошедший в историю, о чем сам Коутс едва ли мог подозревать. Либо перед самым концом, либо сразу после окончания пресс-конференции он вышел в кабинет, примыкавший к залу заседаний, и позвонил по телефону своему зятю, Фреду Хэмизеггеру, биржевому брокеру в Хьюстоне. Коутс, как он показал впоследствии, рассказал Хэмизеггеру об открытии Texas Gulf и добавил, что ждал «публичного объявления», так как он «слишком стар для того, чтобы впутываться в неприятности с комиссией по ценным бумагам и биржам». После этого он распорядился купить 2000 акций для четырех трестов, в которых был доверительным собственником, хотя и не бенефициарие[33]. Акции компании непосредственно после открытия торгов продавались по 30 с небольшим в ходе довольно активных, но не лихорадочных продаж, но затем резво пошли в гору. Однако Хэмизеггер действовал быстро и смог купить для Коутса акции по цене между 31 и 31 5/8, передав распоряжение брокеру в зале до того, как запоздавшая новость стала появляться на широкой ленте.

Ламонт, воспитанный в традициях Уолл-стрит, а не Техаса и имевший больший опыт в делах такого рода, выполнил задачу с изящной, почти томной неторопливостью. Он не покинул зал заседаний по окончании пресс-конференции, а пробыл там примерно 20 минут, ничего не предпринимая. «Я походил по залу… послушал, о чем говорят люди, даже похлопал кого-то по спине», — вспоминал он позже. Потом Ламонт прошел в расположенный рядом с залом кабинет и позвонил своему коллеге и другу по банку Моргана Лонгстриту Хинтону, исполнительному вице-президенту банка и главе отдела доверительного управления. Несколько раньше, на той же неделе, Хинтон спросил Ламонта, не может ли он как один из директоров Texas Gulf пролить свет на просочившиеся в прессу слухи об открытии богатого рудного месторождения. Ламонт ответил, что не может. Теперь он сказал Хинтону: «Есть новость, которая уже появилась или скоро появится на ленте биржевых новостей. Это касается компании Texas Gulf Sulfur». «Хорошая новость?» — спросил Хинтон, и Ламонт ответил то ли «довольно хорошая», то ли «очень хорошая» (ни один из них не помнил точной формулировки, но это не имеет никакого значения, ибо на их языке «довольно хорошая» означает «очень хорошая»). Как бы то ни было, Хинтон не последовал совету посмотреть на тиккер Доу-Джонса, хотя телетайп работал в 30 м от его кабинета. Вместо этого Хинтон немедленно позвонил в торговый отдел банка и спросил о рыночных котировках акций Texas Gulf. Получив нужные сведения, он распорядился купить 3000 акций на счет госпиталя Нассау, казначеем которого являлся. С момента, когда Ламонт покинул конференц-зал, прошло не более двух минут.

Требование было передано из банка на фондовую биржу и немедленно исполнено. Госпиталь получил свои акции до того, как Хинтон мог увидеть котировки на широкой ленте, если бы удосужился на нее взглянуть. Но он не удосужился, ибо занимался совершенно другими делами. Отправив требование от имени госпиталя, он отправился в кабинет сотрудника Morgan Guaranty, отвечавшего за пенсионный траст, и предложил ему купить для траста некоторое количество акций Texas Gulf. В течение следующего получаса банк купил 7000 акций для своего пенсионного фонда и для счетов сотрудников, участвующих в прибылях банка. 2000 акций были куплены до того, как сообщение появилось на широкой ленте, а остальные во время печати или через несколько минут. Приблизительно через час — в 12:33 — Ламонт купил 3000 акций для себя и членов своей семьи, при этом ему пришлось заплатить уже по 34? за акцию, так как к этому моменту акции компании подорожали. Они продолжали дорожать все следующие дни, месяцы и годы.

К моменту окончания торгов цена акции составила 36 3/8, к концу месяца акция стоила уже 58 3/8, а к концу 1966 года, когда началась промышленная разработка месторождения и было обнаружено еще одно, огромное и перспективное, где годовая добыча могла составить одну десятую годовой добычи меди и одну четверть годовой добычи цинка в Канаде, акции продавались уже по 100 долл. Всякий, кто купил акции Texas Gulf с 12 ноября 1963 года до утра (и даже до обеда) 16 апреля 1964 года, утроил первоначальный капитал.

Вероятно, наиболее захватывающими в судебном процессе в связи с делом Texas Gulf — не говоря уже о том, что он вообще состоялся, — были пестрота и разнообразие обвиняемых, представших перед судьей Бонсалом. Начиная с изыскателя Клейтона (истинного валлийца, выпускника горного факультета Кардиффского университета), энергичных и торопливых корпоративных набобов Фогарти и Стивенса — и заканчивая такими техасскими махинаторами, как Коутс и рафинированный аристократ от финансов Ламонт.

Дарк, уволившийся из компании вскоре после апреля 1964 года и ставший частным инвестором, почувствовав себя человеком, живущим на независимо полученные средства, отклонил вызов в суд на том основании, что он канадский гражданин, а это избавляет его от юрисдикции американского суда. Представители комиссии по ценным бумагам и биржам громко сожалели по поводу его отказа. Представители защиты, однако, презрительно скривив губы, настаивали, что комиссия на самом деле в восторге от отсутствия Дарка, каковое позволило истцам представить его волком, рядившимся в овечью шкуру. Сама комиссия, после того как ее советник Фрэнк Кеннамер-младший объявил о намерении «вытащить на свет и пригвоздить к позорному столбу беззаконные деяния обвиняемых», попросила суд вынести бессрочное определение, запрещающее Фогарти, Моллисону, Клейтону, Холику, Дарку, Кроуфорду и еще нескольким инсайдерам, купившим акции или оставившим требования между 8 ноября 1963 года и 15 апреля 1964 года, «заниматься действиями… которые могут послужить сейчас или в будущем средством обмана любого человека в связи с приобретениями или продажами ценных бумаг». Далее — сенсационная новость — комиссия умоляла суд заставить обвиняемых возместить упущенную выгоду людям, которых те обманули, купив или заказав акции, пользуясь внутренней информацией. Комиссия также определила, что пессимистический пресс-релиз 12 апреля был злонамеренным обманом, и потребовала ответа на вопрос, «не послужило ли заявление фактическим предписанием компании делать ложные высказывания о сведениях по существу или утаивать сведения по существу». Не говоря о потере корпоративной чести, суть дела в том, что такое решение суда, если бы оно было принято, могло дать право любому держателю акций компании, продавшему их кому бы то ни было в период между публикацией первого и второго пресс-релизов, потребовать компенсации упущенной выгоды, а поскольку число таких акций исчислялось миллионами, то требование было поистине серьезным.

Помимо процедурных юридических тонкостей, адвокаты обвиняемых строили защиту первых инсайдеров на том аргументе, что информация, полученная по результатам первого бурения в ноябре, не гарантировала промышленных перспектив месторождения — это было всего лишь рискованное предположение. Чтобы подкрепить этот аргумент, адвокаты вызвали в суд множество экспертов горного дела, которые в один голос говорили об известной ненадежности данных, полученных в результате первого бурения. Некоторые специалисты договаривались до того, что утверждали, будто бурение шурфов могло стать не приобретением, а обузой для Texas Gulf. Люди, купившие или заказавшие акции компании зимой, настаивали, что результаты анализа породы не имели никакого отношения к их решениям. Настоящей мотивацией было ощущение того, что покупка акций Texas Gulf вообще хорошее вложение. Клейтон утверждал: его внезапное решение купить акции компании продиктовано тем, что он как раз в тот момент женился и жена его финансово состоятельна. Комиссия ответила вызовом в суд отряда экспертов. По их мнению, содержание металлов в породе, полученной из первой же скважины, с большой долей вероятности свидетельствовало о наличии в этом месте богатого месторождения, и поэтому те, кто обладал знанием, обладал и преимуществом. Как язвительно заметил после суда один представитель комиссии, «аргумент обвиняемых, что они были вольны покупать акции до тех пор, пока шахта не начала работать, то же самое, как если бы не было ничего нечестного в том, чтобы поставить на лошадь, зная, что она получила нелегальный допинг, потому что на финише такая лошадь могла бы издохнуть». Сторона защиты воздержалась от участия в лошадиной дискуссии. Что же касается пессимистического пресс-релиза от 12 апреля, то комиссия по ценным бумагам и биржам обратила особое внимание, что Фогарти, основной автор релиза, составлял его на основании двухсуточной информации, хотя связь между «Кидд-55», Тимминсом и Нью-Йорком была в то время относительно устойчивой и бесперебойной. Комиссия также заявила: «Объяснение его странного поведения в том, что доктору Фогарти просто не было дела до держателей акций Texas Gulf и всех остальных людей, которым он выдал заведомо устаревшую информацию». Отметая вопрос об устаревшей информации, защита утверждала: пресс-релиз «адекватно отражал положение вещей с результатами бурения, по мнению Стивенса, Фогарти, Моллисона, Холика и Клейтона», и что в данном случае это не злой умысел, а ошибочное суждение. Защита далее утверждала, что компании было чрезвычайно трудно сделать выбор, потому что если бы релиз звучал оптимистически, а на деле месторождение оказалось бы бесперспективным, то руководство могло бы точно так же ожидать обвинений в обмане и мошенничестве.

Взвесив решающий вопрос, «существенна» ли информация, полученная на основании результатов первого бурения, судья Бонсал заключил: определение существенности в таких случаях должно быть консервативным. В данном случае, подчеркнул судья, это вопрос политический: «В условиях нашей системы свободного предпринимательства очень важно, чтобы инсайдеры, включая директоров, руководителей среднего звена и сотрудников, имели мотивы к приобретению ценных бумаг своих компаний. Стимулы, возникающие от владения такими акциями, полезны как для компании, так и для держателей акций». Придерживаясь консервативного определения, судья решил, что до 9 апреля, когда направленные навстречу друг другу скважины позволили точно установить трехмерную конфигурацию залежей руды, существенной материальной информации о них не было, и решения инсайдеров о покупке акций Texas Gulf, принятые до этой даты, даже если и основанные на результатах, были не более чем предположительными и законными «научно обоснованными догадками». Обозреватель одной газеты, не согласный с решением суда, заметил: догадка была настолько научно обоснованной, что за такие выводы инсайдерам следовало бы вручить похвальную грамоту за успеваемость. В случае Дарка судья нашел, что приобретение акций его невольными соучастниками спровоцировано его же заявлением о скором возобновлении буровых работ. Но даже и в этом случае, следуя логике судьи Бонсала, материальной информации не было и, следовательно, ему просто нечем было делиться с другими, побуждая их к покупке акций.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.