7.2. Анализ перспективных концепций российских ученых о развитии страны в контексте изменений в мировой экономике

7.2. Анализ перспективных концепций российских ученых о развитии страны в контексте изменений в мировой экономике

Общественники ведут себя по-разному в зависимости от ситуации. Чаще они подстраиваются к ситуации, а затем меняют ее в своих интересах. Это характерно и для российского правительства в начале второго десятилетия XXI века.

Вместо решений вопросов — их бурное обсуждение, которое заканчивается порой ничем. Борьба с наводнением в Приморье и некоторые другие моменты — приятное исключение. Но в стратегическом плане что хотят российские власти до последнего времени было не понятно никому, по-видимому, даже самой власти. И смысл многих решений, изменений — борьба за власть. А это высшая ценность, высшие страсти для общественников. Вместо решений вопросов — внутричиновничьи разборки. И бизнес не строит иллюзий. Крупный бизнес, владельцы которого давно купили себе место под солнцем в относительно спокойных и в климатически комфортных странах, теперь выводит собственность из юрисдикции России. Средний — готовит место для переселения за рамками России, то есть повторяет путь крупного бизнеса. Мелкий разоряется. В возможности бизнеса верит все меньшее и меньшее количество людей. Вся надежда на капитальные вложения со стороны государства. Но главное понимание куда их вкладывать и кого поставить во главе этих бизнес-процессов. С кадрами у власти не просто плохо, а очень плохо. Хотя отдельные люди появляются. Чаще при наводнениях, катастрофах, при кризисе вперед выдвигают тех, кто до этого был в тени. Это потенциальные предметники. Они даже стоят перед камерой иначе, чем типичные говоруны.

Наряду с тенденцией типичной для власти общественников, есть и иная. Есть люди, кто трудится, кто напрягается изо всех сил, и как ни странно, получает положительные результаты. Есть, кто готов трудиться, напрягаться, есть даже те, кто обладает профессиональными компетенциями для этого. Но общественное мнение пока идет не за ними. Как всегда в истории, воспроизводится культура элиты. Только изменив элиту, можно изменить общество.

Общественники при громких и возбуждающих рассуждениях, при эффектном многословии рождают себе подобных. Отдельные исключения не делают погоды. Власть занята вечным — борьбой за власть. Принципиальные вопросы экономического развития, драйверы такого развития мало кто обсуждает. Приватизируются остатки власти у тех, кто не стал в строй или может в случае кризиса начать лягаться. Власть игнорирует реальность. Иррациональность власти уже не удивляет. Удивляет то, что иногда бывают рациональные решения.

Экономические драйверы развития не анализируются в силу разных причин, в том числе и по причине не беспристрастности оценки экономических школ, экономистов.

Либеральные экономисты дороги власти не только в силу системы межличностных отношений. В России не принято рвать просто так те отношения, которые сложились в нелегкие времена. Либеральные экономисты дороги своей идеей, что рынок все расставит по своим местам. С такой идеей и делать можно совсем не много, но можно работать с «чистой совестью», можно бороться за власть. И это состояние, близкое к иллюзорному, иррациональному, в той или иной степени присуще некоторым представителям российского правительства. И если какие факторы реально движут российскую реальность, так это цена на нефть. Будет расти цена на нефть — продержимся. Не будет расти — спишем все на падение цены. А что еще? Если правительство не принимает конкретных мер (кроме обсуждения этих самых мер), если принятые меры не доводятся до конца и степень исполнения принятых задач минимальна.

Ясного понимания что и как делать нет. Но надо отдать должное — такого понимания нет и у правительств тех стран, которые недавно находились под тотальным влиянием либеральных экономистов. В развитых странах тоже нет ясного и четкого понимания ни на уровне правительств, ни на уровне экономистов что и как надо делать в самое ближайшее время.

У предметников все несколько по-иному. Говорят меньше, восхваляют себя меньше. Часто становятся объектом критики умных и умело говорящих политиков. Но проходят годы, а рядом появляются знающие, умеющие люди, растут кадры. И дело движется. Но в период господства общественников внутри этой группы лиц, в рамках разоряющегося но не сдающегося бизнеса, внутри госслужбы есть немало толковых, думающих людей. Есть на кого сделать ставку. Таковые всегда есть в российском народе. Это показывает история.

В России есть и немало творчески мыслящих экономистов идеи которых заслуживают обсуждения по крайней мере.

Концептуальные взгляды А. Ю. Михайлова.

Один из них Алексей Михайлов [6]. Он констатирует наличие различных трендов в развитии богатых, бедных и развивающихся стран. При этом тренд снижения темпов развития у богатых стран является по его мнению долговременным. А кризис просто закрепил этот тренд. Причины такого состояния он видит в 1) сокращении инвестиций в ВВП и 2) в завышении курса своих валют. Соответственно, причины высоких темпов развития в некоторых странах он видит в увеличении инвестиций в ВВП и в занижении курса своих валют. Это проявляется в положительном торговом балансе, росте валютных резервов и др.

Можно ли изменить ситуацию в этих группах стран быстро и безболезненно? Скорее всего, нельзя. Так снижение курса валюты в США привело бы к снижению уровня жизни населения. Ведь большая часть дешевых товаров покупается в Китае и других странах с низким уровнем заработной платы населения, с высокой производительностью труда и низкой стоимостью производимой продукции. Для политики импортозамещения необходимо время воссоздания промышленности, которая постепенно ушла из США в страны с более благоприятными условиями для производства. Да и кто вернет предприятия в страну с самым большим налогом на продукцию успешно работающих предприятий и не занимающиеся махинациями, которые общественники грамотно называют политикой по оптимизации налогообложения. Здесь нужны радикальные меры, которые резко снизят комфортность существования практически всех профессиональных, социальных, возрастных групп. Ни одна администрация США на это не пойдет. Надо ждать углубления кризиса. Но меры выхода из него следует искать уже сейчас.

В этой связи экономические причины первого уровня, первого порядка названы правильно. Но тут же возникает иной вопрос: а что нужно сделать, чтобы начались вложения в ВВП, чтобы произошло снижение курса национальных валют, то есть чтобы люди стали меньше потреблять, но больше работать?

Вложения в ВВП.

Вложения в ВВП всецело зависят от политики тех лиц, субъектов экономической активности, у которых есть деньги. Все государства в долгах. Счет этих долгов идет уже в количестве ВВП, производимой этими странами. Нет денег у государства. У работающих предприятий денег нет. Они в долгах так же. У домохозяйств денег нет. Они в долгах до такой степени, что уже экономически не выгодно им давать кредиты — не отдадут. Деньги только у тех, кому все должны. Но это люди степенные. Они за свою жизнь, профессиональную деятельность привыкли строить различные финансовые схемы по получению денег, по организации кредитов за определенное вознаграждение, по присвоению части денег, которые выпускает ФРС. И они все в поту и интеллектуальном напряжении. Ведь идет острая борьба за деньги ФРС. Их уже не хватает для всех банков. Их уже не хватает даже для учредителей ФРС. Общество начинает контролировать процесс печатанья ничем не обеспеченных денег. Разве в этой ситуации может идти речь о том, что нужны вложения в ВВП, что нужно развивать реальное производство? Они не знают что это такое, и они не будут вкладывать деньги в производство. Деньги оказались не у тех, кто может их вложить в ВВП. Но главное даже не в этом. Не ясно под какую идею вкладывать деньги. Раньше такой идеей были строительство железных дорог, строительство новой страны, развитие промышленности и т. д. Нет сейчас людей с подобными идеями, которые бы подхватил весь народ, и соответствующими деньгами. У кого есть деньги думают не об этом, а о том как их увеличить. Это общественники. Этот психоэкономический кризис в значительной степени связан и с духовной ограниченностью, ограниченностью идей — что надо делать для человечества. То что нужны деньги, эта идея стала понятной. А что дальше? Ведь многие накопили и не мало, а счастья нет…

Снижение курса своих валют.

Это значит снизить уровень своего дохода, когда все в кредитах, когда денег не хватает на самое необходимое. И это снижение дохода для большинства населения. Лишь небольшая часть наиболее богатых это сможет перенести без особых проблем. Для основной массы населения — это проблемы, лишения.

Значит нужно, чтобы деньги были у людей, которые обладают идеей куда вкладывать эти деньги, чтобы восстановились былые темпы роста ВВП. Значит нужно сбалансировать спрос и предложение на всех уровнях социально-экономической системы. Но спрос зависит от самих людей, от наших потребностей. Следовательно необходимо управление спросом, потребностями людей. Но изменение потребностей людей это изменение самих людей. Необходимо изменить людей? Да. Нужны люди, которые бы привыкли работать, а не веселиться, которые бы привыкли потреблять меньше, чем зарабатывают, так как еще необходимо накопление для будущего. И в первую очередь надо менять когорту общественников. Их стало слишком много. Именно они определяют важнейшие тенденции развития общества в настоящее время.

Или надо менять всю социально-экономическую систему. Но на какую? Капитализм, социализм уже попробовали… Значит нужна идея новых социальных, экономических отношений людей. Пока ее нет даже в головах. Но все в обществе меняется под определенную идею. Раньше такой идеей, ценностью, потребностью было обеспечение выживания своего потомства, детей, внуков. Семьи были многодетные. Труд был низкого уровня квалификации. Питания, важнейшей продукции для выживания было минимальное количество. Пенсий почти не было. Жизнь в старости напрямую зависела от детей. Но детей родить, воспитать, сохранить было не просто. Отсюда и многодетность семей. Больше детей — выше вероятность счастливой старости. Идея семьи, продолжения рода, воспитания детей воспринималась всеми как правильная. Сейчас есть пенсии, отношения детей и родителей ослабли. Дети часто уезжают на далекие расстояния от родительского дома. Дома для престарелых стали типичным явлением в США и некоторых других странах. Зачем заботиться о детях, зачем терзать себя многодетностью, если в старости окажешься в доме для престарелых?

Нужен смысл, идея, которая бы была по своей силе не менее значима чем идея продолжения рода. Без такой идеи просто сложно мобилизовать людей на достижение дальних целей. Идея же богатства ведет к тому, что некоторая часть людей действительно становится богатыми, но большая часть — нет. Более того, расслоение между богатыми и бедными растет. А люди достаточно рациональны. Для них важными, мотивирующими становятся только те цели, которые реально достижимы.

Более сильной идеей является идея вечной жизни, Мирового Разума, Бога… Это один из векторов изменения людей. Но история учит, что самые правильные люди с богом в голове и в сердце оказываются убитыми, повешенными, растерзанными, замученными, если у них нет силы. И все это сделают общественники. Без победы над ними построить новую систему социально-экономических отношений просто невозможно. И эта победа не требует крови, физического уничтожения. Общественники быстро и естественно понимают где сила, где будущее и не только присоединяются к такому движению, но и стремятся его возглавить. Сейчас они у власти, они с деньгами… Но одновременно они в борьбе. Если раньше они боролись и подчиняли себе предметников, то в настоящее время началась борьба между самими общественниками, между группами общественников. И эта борьба идет на самом высоком уровне.

Не в этом ли глубинный смысл нынешнего мирового экономического кризиса?

Да, развитые страны потеряли динамику роста во имя потребления. И происходило это постепенно. По мере ухода поколения, которое вкладывало средства в развитие, экономя на еде, одежде, не позволяя себе излишеств, пришло поколение с иными ценностями. При этом внешне, на уровне слов это поколение согласно работать и хорошо зарабатывать. Но вот на уровне реального поведения у большинства начинают преобладать иные ценности, иные привычки, иные динамические стереотипы. Опять истинные причины в людях, в нашей сущности.

Абсолютизация потребления, нежелание снизить потребление ради роста, развития страны, человечества характерна для всех слоев общества. А те личности, которые имеют для этого развития силы и желание, — не имеют объективных возможностей. Общественники заняли все позиции, которые не дают возможностей большинству предметников выдвинуться в элитную часть общества и изменить в ней культуру — от культуры потребления к культуре созидания, производства.

Культура развитых стран максимизирует нынешний уровень потребления, и она не предполагает на уровне каторжных усилий элиты и экономически активного населения рывка в развитии. Ценностный выбор западной элитой, экономически активным населением сделан. Сформировалось поколение людей, которое отличается от предыдущих поколений. И его словами, убеждениями не изменить, так как отличие касается динамических стереотипов, привычек, сущности людей.

И как вывод. Накопление — производная от характера, психотипа людей, от сформировавшейся культуры, от мировоззрения людей. Увеличение доли накопления невозможно без изменения сути элиты, экономически активного населения.

Девальвация валюты это готовность более отдавать, чем получать. При этом данная готовность должна быть в условиях высокого риска, что долг просто не отдадут — нет сил для этого у стран-должников, у домохозяйств — должников, у отдельных лиц — должников. И суть должников в настоящее время не в том, чтобы отдать, а в том, чтобы все больше и больше иметь преференций. Нельзя не согласиться с А. Михайловым о мерах выхода из кризиса. Но предлагаемые меры зависят от изменения людей — элиты, экономически активного населения. А как менять их?

Концепция М. Л. Хазина, А. Б. Кобякова объясняет часть причин возникновения сложной социально-экономической ситуации [12, 13]. Эти причины они связывают с ограниченностью мирового разделения труда размером рынка.

М. Хазин и его соратники предложили новую методологию анализа социально-экономических процессов, а именно неоэкономику. Ее основные положения вызывают уважение. Действительно авторами найден фактор, который до этого просто не учитывался либеральными экономистами. В соответствии с данной наукой (есть все признаки наличия таковой — свой предмет, свои закономерности, принципы, слабее дело с методами исследования) современная экономика это экономика разделения труда. Углубление разделения труда связано с научно-техническим прогрессом, оно предопределяет в решающей степени особенности развития человеческого общества на современном этапе.

С ростом общественного разделения труда возрастают и риски товаропроизводителей (наряду с ростом и дохода). Эти риски стали таковыми, что надо было или остановить НТП на основе инноваций и общественного разделения труда, или искать механизм снижения, разделения этих рисков до уровня, когда развитие производства на основе общественного разделения труда можно будет продолжить. Проявились три механизма снижения таких рисков: кредитование предприятий банками, кредитование потребителей, расширение рынков. Кредитование производят банки, то есть они разделили риск с товаропроизводителями, с теми, кто вкладывает деньги в инновации, научно-технический процесс. При этом кредитование должно опережать НТП, так как рынки ограничены Землей. Невозможность расширения рынка в силу такой ограниченности рано или поздно приводит к кризису в развитии. Что получило в теории экономики название кризиса падения эффективности капитала.

Авторами разработана концепция технологических зон, проанализированы особенности взаимодействия между различными зонами. Американская технологическая зона выросла до колоссальных размеров, стала самодовлеющей в мире. В результате того, что в момент падения эффективности капитала в США стали искусственно увеличивать кредитование предприятий и домохозяйств (политика рейганомики), в настоящее время долг стал таковым, что кризис будет продолжаться до тех пор, пока расходы и доходы всех субъектов экономической активности в США не придут в соответствие друг с другом. А это невозможно без структурной перестройки всей экономики.

Неоэкономика обладает и прогностической функцией. Она предсказывает распад технологических зон, их оптимальную численность. Из этого вытекает и оптимальная экономическая политика в нашей стране. Она предсказывает падение убыточности мировой финансовой системы, не полное соответствие валютных и технологических зон.

Выводы неоэкономики соответствуют выводам, которые вытекают из анализа экономического развития, в том числе и кризисного, как смены технологических укладов (С. Глазьев). При этом просто не понятно почему авторы отвергают циклы Н. Кондратьева, которые как бы ложатся на этапы роста общественного разделения труда, этапы НТП. Но в любом случае это явное теоретическое достижение российской экономической науки, имеющее, как любая хорошая теория, и практическое применение. Во всяком случае принимать решения о стратегических направлениях развития России в настоящее время без учета выводов неоэкономики просто нельзя.

Описанные процессы (рост разделения труда, рост рисков на этапе сужения возможности НТП за счет роста рынков сбыта, навязанный сверху рост кредитования и др.) имеют прямое отношение к изменению психотипов людей. Так, навязывание кредитов рождает в массовом масштабе особые психологические черты у людей. Перекредитование объективно снижает требования к руководителям по прогнозированию развития хотя бы на момент выплаты ранее взятых кредитов и т. д. Таким образом, цикличное изменение психотипов не противоречит выводам неоэкономики.

Рынок в настоящее время стал глобальным и его расширение за рамки Земли просто не возможно. Это достаточно глубокое рассуждение. Падение эффективности производства, падение эффективности капитала связано с замедлением роста международного разделения труда. Это бесспорно. Но возможно ограниченность рынка не есть основной фактор падения эффективности капитала?

Ведь при одном и том же мировом рынке, при одном и том же региональном рынке разные страны развиваются разными темпами. Темпы роста ВВП колебательно меняются в различных странах, которые находятся в относительно одинаковых рыночных условиях, во всяком случае относятся к одной технологической зоне.

И в условиях мирового рынка, ВТО темпы развития разных стран разные…

Если бы ограниченность рынка был основным фактором падения эффективности капитала, то темпы роста экономик разных стран, находящихся в одной технологической зоне, менялись бы относительно одинаковыми темпами. И раз рынок ограничен Землей, то это касалось бы и развитых, и развивающихся стран. Мир для всех один, рынок один, глобализация затронула всех.

Но рынки растут, меняются не только разными темпами, но порой имеют и противоположные тенденции своего изменения. Это можно объяснить наличием факта неравномерного разделения труда внутри каждой зоны между разными странами. Это так. Но в этом случае главные причины кризиса несколько иные, чем потолок в росте общественного разделения труда в масштабе мира. Хотя этот фактор усиливает причины кризиса.

С таким же успехом можно сказать, что падение эффективности капитала связано с качеством интеллекта экономически активного населения. С ростом IQ (коэффициента интеллектуальности населения) растет и ВВП стран, с окончанием роста IQ — прирост ВВП приостанавливается. С падением IQ — ВВП начинает так же падать.

IQ изменяется неравномерно в разных странах — в одних растет, в других падает. ВВП в одних странах растет, в других падает.

Есть и иные факторы, влияющие на рост ВВП. Это доля ВВП, идущая на накопления, на вложения в научные разработки, в НИОКР и т. д. Наличие квалифицированного населения и др.

Поэтому нужны данные о том, какой из этих факторов и как влияет на падение эффективности капитала, на изменение темпов роста ВВП. И какое место среди этих факторов занимает такой важный как ограниченность рынков.

Такой подход позволяет «взвесить» факторы падения эффективности капитала, возникновения проблем в росте производительности труда по этой причине…

Ведь рост производительности труда может блокироваться по причине ограниченности рынка, но повышаться за счет иных факторов, допустим за счет роста образовательного уровня экономически активного населения, за счет снижения издержек, за счет получения более дешевой энергии, снижения энергоемкости продукции и т. д. Все эти факторы, влияющие на падение эффективности капитала, не умолкают одновременно с наступлением эффекта ограниченности рынка… Может быть причина причин является то, что падает платежеспособный спрос? Это достаточно важный вывод в концепции М. Хазина.

Спад спроса — реальность наших дней, это фундаментальная характеристика экономического развития. Но нередко этот спад сводят к платежеспособному потребительскому спросу. Для нас важнее спрос базовый, инвестиционный. Потребительский спрос — это косвенное отражение спроса инвестиционного. Если нет инвестиций в развитие — нет групп лиц, которые верят в будущее, которые предопределяют тренды такого развития, то спад инвестиций это предвестник спада заработной платы у работников производственной сферы, это предвестник в силу этого и спада потребительского спроса. Инвестиции падают, когда инвесторы не видят путей получения прибыли через создание новых заводов, фабрик, новых проектов. Чаще в таких случаях деньги уходят в финансовый сектор. И если уровень прибыли в финансовом секторе выше, чем в производственном, а последние десятилетия это так и было в большинстве случаев, то деньги на финансовых рынках и остаются. И последние десятилетия их рост в США в три раза обгонял рост реальной экономики. Деньги не превращаются в новые стройки, объекты, товары, услуги… Потребность в работниках материальной сферы снижается. Их зарплата уменьшается, уже хотя бы потому, что на рынке увеличивается число таких работников (ведь оставшиеся промышленные предприятия конкурируют между собой, экономят на заработке и численности персонала). Динамика инвестиционного спроса предвестник динамики спроса потребительского. И это подтверждается соотношением динамики доли инвестиций в мировом ВВП и динамики изменения реальной заработной платы. Приведем это для США за последние десятилетия. http://ruspropaganda.ru/archives/660

На первом графике представлена доля валовых инвестиций в ВВП США в процентах от ВВП и медианная зарплата с поправкой на инфляцию. На втором графике доля валовых инвестиций в ВВП и федеральный минимум заработной платы, выраженный в цене золота.

http://be5.biz/makroekonomika/capital_formation/capital_formation_usa.html#p1_1

Динамика изменения потребительского спроса это не есть динамика изменения заработной платы по многим причинам. С заработной платы отдают за кредиты. Заработную плату деформирует инфляция и др. Часть заработной платы идет на накопление, на финансовые рынки, то есть в инвестиции, и др. Другое дело, когда речь идет о минимальной заработной плате, которая выражена в золоте. В этом случае факторы, определяющие соотношение потребительского и инвестиционного спроса, более сбалансированы. По отношению к золоту имеют более устойчивую динамику цена нефти, цена продуктов, цена машин… Кроме того, минимальная заработная плата практически вся уходит на потребление. С нее особо не будешь платить ни налоги, ни за кредит.

Так вот, процент от ВВП, который идет в США на инвестиции, на накопления в последние десятилетия коррелирует с минимальной заработной платой в стране, выраженной в золоте, на уровне 0.6. При этом минимальная заработная плата, выраженная в золоте, должна по идее «идти» за инвестициями. Поэтому, если мы сместим цифры на 1 год, то корреляция становится выше.

Коэффициент корреляции между инвестиционными вложениями и средней заработной платой равен около 0.2. На графике видно, что вначале падают инвестиционные вложения, а затем падает заработная плата. Она более инертна при падении инвестиций, чем при их росте. А вот рост их идет одновременный. Но ведь инвестиции делают определенные люди. Возникает вопрос: что первично — вложения, инвестиции, а затем рост потребительского спроса, заработной платы или рост заработной платы, а за ней рост потребления, за ростом потребления растут инвестиции в то, что потребляется?

Может быть и так, и так. Все зависит от того, что в голове у лиц, которые занимаются инвестициями. Если это когорта прогрессивно мыслящих людей, думающих о будущем мира, если это резонаторы — инвестиции будут первичными. Если эти лица думают только о деньгах — инвестиции будут вторичными. У них на первом месте будут стоять деньги. И вместо строительства заводов, космических кораблей они будут вкладывать деньги на финансовые рынки пока там прибыль выше, чем в производственной сфере. И это касается группы лиц, всей экономической элиты, так как один или даже несколько человек эту тенденцию — а она становится со временем культурой элиты — не переломят. И данная тенденция, данная культура формируются через сложные механизмы подражания, внушения, а не только через принятие рациональных решений.

Не только экономика влияет на психологические, духовные качества людей, элиты, но и наоборот. А дух элиты, состояние общественного сознания зависит как от процессов, протекающих на Земле, так и от процессов, которые протекают в Космосе.

Растут инвестиции — растет через некоторое время и заработные платы у работников, растет с ними и потребительский спрос. Естественно, этот процесс по времени несколько опаздывает от процесса роста инвестиций. Причина, инвестиции, рождает следствие — рост общественного разделения труда, рост заработных плат, рост потребления тех, кто стал получать более высокие заработные платы, изменение спроса людей под влиянием этих факторов. Поэтому в управлении спросом большее внимание должно быть уделено инвестиционному спросу. А это в первую очередь качество тех предпринимателей, людей, кто имеет деньги для инвестиций. Но именно эти участники рынка стали в настоящее время иными, принципиально иными.

У кого деньги в наше время? У банкиров… А они крайне редко не то что строят заводы и фабрики, выдвигают глобальные проекты — они редко забирают себе те производственные мощности, которые оказались у них за долги… Они не умеют управлять даже уже существующими промышленными активами, а не то что строить новые. У них такой психотип. То есть деньги оказались не у тех, кто склонен их инвестировать в глобальные проекты. Не у тех деньги. Но и отдать их для инвестирования не банкирам — риск не меньший. Они с высокой вероятностью попадут в руки общественников, которые рядом с банкирами.

Пока деньги не будут в руках предметников с выраженной метапрограммой «будущее» — спад продолжится. Если дело начинают нужные предметники-резонаторы, то они и привлекают себе подобных для реализации проекта, платят им достойную заработную плату. Они вкладывают в развитие больше, чем в потребление. Отсюда потребительский спрос собственников-инициаторов развития падает, точнее он начинает совпадать во многом с инвестиционным, а потребительский спрос работников на таких предприятиях — растет. А вместе растет и инвестиционный, и потребительский спрос. Так как тысячи рабочих купят больше машин, домов и т. д., чем один владелец большого состояния. При этом психологически меняются владельцы таких состояний. Вдруг среди них становится модно строить, производить, творить. Эта группа лиц и дает толчок новому циклу экономического роста.

Все дело в инвестиционном спросе? Да. Но изменение инвестиционного спроса это в первую очередь изменение людей через которых идет этот инвестиционный спрос. Вся суть в том, что элита сегодняшнего дня, финансисты, которые имеют реальные средства, не способна создать нужный для социального развития инвестиционный спрос. Она не обладаем убеждениями что нужно. Она не чувствует ожидания народа. А без такого резонанса элиты и народа начинания элиты просто не поддержат. В этом суть сути. Напрашивается вывод, что надо менять элиту. Но заменить элиту еще как-то можно, но откуда у новой элиты будут деньги на развитие страны? И важная деталь: без Бога в голове, без высокой человеческой нравственности нужный инвестиционный спрос не создать. Без Бога в голове инвестиции могут быть, но они не затронут базисные нововведения, которые формируют новые отрасли, новые профессии, ведут к резкому росту производительности труда. На это способны резонаторы, пассионарии. А они «дружат» с Богом, хотя об этом обычно молчат. Кто делает глобальные инвестиции, затрагивающие базисные отросли экономиками более живет смыслами, а не сверкающими машинами, большими особняками. Есть среди таковых, которые не верят в Бога, но они живут так же смыслами, идеями, убеждениями. Тех, кто бы инвестировал в будущее, уходящее за время своей жизни, без соответствующей смысловой модели в голове просто не может быть. А таких больше среди тех, кто трудится день и ночь. Кризис заставляет людей трудится. Для выхода из кризиса потребуется напряженный труд массы людей. А в труде люди меняются. И если это творческий труд, труд для всех, то люди чаще меняются в лучшую сторону.

Все дело в людях? Да, в первую очередь в качестве элиты, экономически активного населения.

Системологи утверждают, что истинность любой теории доказывается за рамками этой теории, критерий качества системы задается более высокой системой… То есть, чтобы понять влияние какого-то одного фактора, надо понять состояние системы в целом и связь этого фактора с иными… Только тогда открывается истина. Пока мы можем только предполагать, что с окончанием роста мировых рынков темпы роста эффективности капитала падают… Но ведь она падала и при росте мировых рынков. Но в какой степени за счет каких факторов? Может быть они падают за счет изменения качества населения?

Падение эффективности капитала может происходить и за счет более медленного обновления основных фондов, за счет отсутствия принципиальных для развития человечества открытий, за счет тупиковости развития любой относительно устойчивой социально-экономической структуры, любого относительно устойчивого общества, за счет падения качества экономически активного населения, элиты, за счет изменения платежеспособного спроса и др. Но любая из перечисленных причин связана с ухудшением качества людей, работников, экономически активного населения, элиты. То есть тупиковость экономического роста заключается в том, что сформированные привычки, динамические стереотипы уже с трудом поддаются изменению. Культура как бы останавливается в своем развитии. Рост благосостояния оборачивается картиной деградации людей, снижением способности нас к развитию. Это обычно вытесняемая из нашего сознания истина.

Для разных производств насыщение рынка наступает в различные сроки…

Расширение рынка возможно и в рамках Земли, но путем расширения платежеспособного спроса, потребления людей. И такой процесс реально идет. Так последние десятилетия растет потребление продуктов питания более быстрыми темпами, чем растет население. Это с одной стороны. С другой стороны, многие виды сырья начинают использовать вторично. И рынок сырья как бы «схлопывается» с ростом процента того сырья, которое идет на переработку. И все же при умном управлении спросом рынок не только может, он должен расширяться в рамках существующего мира. Но им не управляют «умно». Он изменяется под решающим влиянием золотого тельца, прибыли. Хотя и в этом случае бывают моменты роста современного рынка. Так, появление водоочистительных систем, систем по очистке воздуха, потребности в экологически безопасной энергетике, в высоко качественных продуктов питания и т. д. — это свидетельства далеко не удовлетворенного спроса в рамках имеющегося рынка. А при правильных, при разумных потребностях, при умном их формировании этот спрос может расти в бесконечность. Но этот спрос не может появиться в рамках существующего мирового порядка. Поэтому суть проблемы более в изменении миропорядка, в изменении нас, людей, а затем уже в ограниченности рынка. Проблема в человеке, в социально-экономическом и политическом устройстве нашего общества. И как при строительстве коммунизма, все остановится в развитии, наступит регресс без соответствующего развития человека.

Мир уже опробовал и миростроительство под религиозную идею, и под идею коммунизма, и под идею частного интереса, под идею всемирной власти денег. Рушится со временем все, что не изменяет сути людей в нужную сторону и не соответствует ей. Под религиозную идею, под прикрытием идеи Бога завоевывались земли, подчинялись и порабощались другие народы, оправдывались самые зловещие деяния человечества.

По прикрытием идеи коммунизма общественное достояние использовалось для передачи власти по наследству своим родным и близким. В результате — потеря управляемости страной. Наше общество устроено так, что подчиняются тем, кто действительно способен быть лидером, а не тем, кого назначили на это место. Те, кто способен быть лидером чувствует искусственность назначения на управленческие должности людей по блату, а не по делу. И когда таких естественных лидеров становится много, то они, возбудив недовольных, свергают назначенцев. И это периодически происходит в истории.

Проблема импортозамещения так же важная и нужная проблема. Но она не столь проста и однозначна. Один из умных и тонких оппонентов Хазина М. отметил, что важнейшие статьи расходов (жилье, обучение-медицина, транспорт-горючее, продукты питания) слабо связаны с импортозамещением. Импортозамещение — важный временный ход до начала требуемых системных изменений.

Другое дело, что развитие высокотехнологической продукции в настоящее время возможно главным образом путем импортозамещения. И это стратегические интересы России. Будет у нас производиться высокотехнологическая продукция — будут высококлассные инженеры, высоко квалифицированные рабочие, лица с маятниково-кинестетическим интеллектом. Это стратегически верно. И этим надо заниматься. Вплоть до того, что предприятия у которых успешно проходит данный процесс надо просто избавлять от налогов. Но опять же без каких-либо экспертных комиссий. У нас есть код товаров, которые пересекают границу России. Часть этих товаров произведены в России и являются высокотехнологичными. Этим предприятиям и надо списывать долги, отменять налоги, при условии, что они являются резидентами и до этого заплатили все налоги в казну. Это финансовые потоки, которые сразу идут в нужные руки, в руки тех, кто несмотря на тяжкие условия ведения бизнеса в России, смогли сделать высокотехнологичный продукт. И здесь надо согласиться с мнением М. Хазина. Но одновременно это и мнение С. Глазьева. Это стратегическое направление развития России.

Благодаря нефти и газу, можно не брать налог с некоторых предприятий, которые лидируют в технологическом возрождении России. Такой возможности у многих других государств нет.

Предложения М. Хазина многогранны, интересны. Одно из них — списать все частные долги. Этого ждут слабые личности. И после первого списания они с помощью общественников начнут брать вновь кредиты, влезать в долги. Для списания их следующий раз начнут поддерживать общественников, которые могут помочь в этом, самыми различными демаршами. Возрастет значимость союза слабых и общественников в стране. Это повлияет на политическую жизнь. По сравнению с прошлым время накопления новых неподъемных долгов уменьшится. Спишем еще раз. Снова время накопления новых долгов уменьшится. И так падение качества населения будет продолжаться до уровня невозможности простого воспроизводства. Хотя такое списание может быть 1 раз в 36–50 лет. Но об этом все должны знать заранее не менее чем за 12 лет. И это списание должно происходить в момент наименьшей солнечной активности. Протрезвеют многие, зная что через 12 лет все долги спишут. Конечно, это полу мера, компромисс между предметниками и общественниками. Общественникам все же лучше потерять часть своих денег, чем всю власть. В интересах предметников — честный рынок. Если это не возможно — переустройство общества. Если не возможно переустройство общества — ждать кризиса. Он все расставит на свои места, с болью, со страданием людей, но нарушенные пропорции в экономике восстановятся. На это время роль тружеников, предметников возрастет. Правда на время. После выхода из кризиса общественники вновь начнут занимать места на Олимпе. И это до тех пор, пока мы не поймем закономерности развития общества и не станем им адекватно этим закономерностям управлять. А это длительный процесс, который включает в себя не только завоевание власти предметниками, но и формирование правильных ценностей, соответствующих устройству мироздания.

Мнение о влиянии общественного разделения труда на наше развитие имеет много разветвлений.

Рост общественного разделения труда происходит в большей степени за счет увеличения влияния предметников, резонаторов. Они благодаря своим изобретениям, новшествам, привносят нечто новое в экономику, что ведет к росту производительности труда, к общественному разделению труда. Появление новых функций в общественном труде чаще происходит в момент активности предметников. Поэтому при естественном росте общественного разделения труда они имеют шанс колебательно повышать свой социальный, профессиональный статус. Социальный лифт для предметников в той или иной степени действует. Они не перемещаются окончательно на дно. А вот при прекращении прежних темпов роста общественного разделения труда в силу ограниченности рынка существующим миром — ситуация меняется. Предметники уже не могут тем путем, которым они ранее занимали более высокие места среди общественников, продвинуться в элиту. Их роль в обществе будет объективно падать. А они — основная сила прогресса. Следовательно темпы внедрения прорывных технологий будут уже не те, что были раньше, если мы не будем осознанно, планово привлекать предметников и заменять ими общественников.

Ограничение роста общественного разделения труда ограниченностью рынка Землей снижает вероятность естественного продвижения предметников-резонаторов в элиту. Что равнозначно снижению темпов научно-технического прогресса. И дело уже не в деньгах, а в людях.

В этих условиях накачка средств в экономику в мире может продолжаться вплоть до саморазрушения глобальной финансовой системы. И скорее всего, так оно и будет. Дело в том, что рынки акций в США при упоминании о возможности свертывания выкупа облигаций (QE3) начинают падать. Начни остановку этих финансовых манипуляций — будет явный спад рынков. Останови сразу весь выкуп последует с высокой вероятностью обвал рынка акций. Допускать это нельзя. Но и продолжать выкуп облигаций дальше — вести мировую экономику к саморазрушению. Рано или поздно деньги доберутся до реального сектора экономики, начнется инфляция. Но гораздо хуже другое — экономически активное население привыкнет к дотациям, постоянным денежным вливаниям. А элита, кто при деньгах, привыкает зарабатывать вне реального сектора экономики. Отсюда конкурентная способность страны снизится. Люди, предприятия просто разучатся копить, строить новые объекты. Перед каждым новым кризисом люди начинают больше тратить, потреблять, отучаются ограничивать себя ради будущего, вытесняют из сознания необходимость накопления. Они становятся качественно иными, чем те, кто экономил на еде, одежде, но копил ради открытия фабрики, завода, постройки парохода и т. д. Разучившись копить, люди одновременно разучиваются ставить и достигать долговременные цели. А это основа любого развития. Так темпы развития стран мира напрямую связаны с нормой накопления населения, элиты. В Китае, Индии и других странах население отчаянно копит. В США население проедает накопленное, залезает в долг. В одних странах снижают потребление ради завтрашних достижений. В других — потребляют за счет следующего поколения, в том числе и за счет своих детей. Это качественно различное население. Отсюда и темпы развития этих стран разные. Именно это главная причина роста или падения инвестиций в экономику, она в значительной степени сдерживает рост общественного разделения труда. Одни живут ради завтрашнего дня, для своих детей, работают на будущее. Другие живут здесь и сейчас, за счет завтрашнего дня, за счет своих детей.

Банки реагируют на такую ситуацию. Дашь деньги — растратят не по назначению, разворуют. И с точки зрения лиц, живущих за счет будущего, это правильно. Бери и трать, живи здесь и сейчас. Поэтому банки в ситуации, когда большая часть людей живет так — перестают давать кредиты таким лицам. Но таких людей со временем становится большинство. Разумное кредитование как бы завершается. Начинают вкладывать деньги туда, где нет таких людей, то есть в финансовые пузыри.

Отсюда происходит старение капитала. Это видят владельцы бизнеса, рабочие. Поэтому высказанное мнение М. Хазиным, А. Кобяковым, О. Григорьевым достаточно глубокое и стратегически важное. А созданная ими наука, научное направление и множество концепций, им соответствующих, заслуживает большего, чем просто уважения. Они заслуживают изучения по крайней мере.

И надо честно сказать, что М. Хазин один из немногих экономистов, практиков, кто чувствует реальные проблемы развития и сводит их к сути людей, которые находятся у власти, к их мышлению, к их интересам. Здесь он выступает тончайшим психологом. Его гражданская позиция не может не вызывать уважения. Но, как всегда, умные и неудобные люди не могут находиться в среде общественников. Их обычно «съедают», вытесняют из своей среды, умаляют достигнутое ими. Для общественников высшей ценностью является не истина, а преданность той группе лиц, к которым они себя причисляют.

А. Л. Кудрин прав как экономист, (но не как политик и социолог!). http://www.bfm.ru/news/167757?doctype=news

А. Кудрин [4] согласен, что Россия сидит на нефтяной игле. Нефть, газ и нефтепродукты дают около 40 % наполнения бюджета нашей страны. Это огромное количество денег. Снижение цены на нефть сказывается на прямую на росте нашего ВВП.

Вот слова А. Кудрина. «Большинство вопросов, которые мне задают в разных аудиториях, это: „А почему нам эти деньги от нефти не потратить и не создать себе хорошую промышленность?“ Вот это абсолютно невозможное развитие событий. Поясню, почему это невозможно».

«Когда на рынок выносится такой объем валюты, происходит следующее. Центральный банк помогает выкупать эту валюту. И печатает абсолютный эквивалент в рублях этой суммы валюты, просто эмитируя нашу экономику. Приходят нефтяные компании, приходит бюджет, который взял эти деньги через налоги, и продают Центральному банку, потому что другого такого потребителя этой валюты сейчас нет.

Это означает, что на рынок выходит огромное количество денег в рублях. За один год объем денег увеличивается на 50–80 % при росте экономики на 6–8 %».

В результате растут цены. До 2008 года «у нас цемент вырос за 3 года в 3 раза». «Всем казалось, что и при таких ценах на цемент можно все построить, и потом кто-то еще купит». «Купят, пока есть деньги лихие от нефти, пока они попадают в экономику, пока они в экономике растекаются ручейками. Как только цена нефти падает, никто уже таких денег нигде не найдет, чтобы купить такую дорогостоящую недвижимость, такие производственные мощности, такую дорогостоящую продукцию».

«Получается, мы сначала создаем пузырь за счет этих денег, потом он быстро сдувается при первых же толчках кризиса или снижения цен на нефть». При этом Банк России «обязан следить за инфляцией, за ценами и регулировать количество денег». По Конституции ЦБ обязан дать такое количество денег в экономике, «которое обеспечивает рост без таких прыжков цен».

«Хорошо, я выкупал эти доллары по 30 рублей за доллар, а теперь, чтобы снизить такой приток этих рублей, этой эмиссии в экономику, буду выкупать по 24 рубля за доллар. Соответственно, в экономику вольется меньше денег, но курс рубля быстро укрепится». Укрепление курса национальной валюты приводит к тому, что импорт станет еще дешевле и будет «подавлять отечественное производство».

«Они (деньги) должны обслуживать оборот, а не вбрасываться по причинам, не связанным с потребностью внутреннего оборота».

«Центральный банк, все центральные банки мира в своих экономиках строго отслеживают эту величину. Если экономика растет быстро, или возникает изменение скорости оборота капитала, именно центральный банк добавляет, увеличивает количество денег в экономике, в том числе и путем эмиссии».

«Центральный банк отличается тем, что он эмиссию производит в виде кредитов другим банкам. Это не просто раздача денег — эмиссия, это кредиты другим банкам».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.