Глава 2. НЕ МЫШОНОК, НЕ ЛЯГУШКА, А НЕВЕДОМА ЗВЕРУШКА (что такое наш Центральный банк?)

Глава 2. НЕ МЫШОНОК, НЕ ЛЯГУШКА, А НЕВЕДОМА ЗВЕРУШКА

(что такое наш Центральный банк?)

«Жить — хорошо! А хорошо жить — еще лучше!». Эти слова героев замечательной комедии Гайдая стали не только народной поговоркой, но и истинным девизом жизни целой плеяды наших государственных деятелей. Причем, именно в том, героев гайдаевской комедии понимании, чтобы именно нам было хорошо. И пустились наши борцы за лучшую жизнь в строительство не домиков в деревне, а целых бастионов жизни хорошей. Разумеется, за государственный счет и, столь же разумеется, по возможности неприступных для всех прочих, до лучшей жизни еще не доросших. Это, конечно, не вполне справедливо. Но если бы только несправедливостью в распределении благ дело ограничивалось — не столь страшно. Но ситуация хуже. Насколько хуже?

Попробуем разобраться, что же такое Центробанк России на самом деле — не с точки зрения хорошо оплачиваемой рекламы (красиво называемой PR), а с точки зрения буквы закона. Заодно, может быть, и увидим, откуда берутся средства на PR?

ЧУВСТВУЙТЕ СЕБЯ, КАК ХОЗЯИН

Начнем с простого и основополагающего. Центральный банк страны — это власть, или нет?

По сути, по праву издавать общеобязательные нормативные документы, по праву устанавливать правила и нормы, разрешать или запрещать — разумеется, власть. По Конституции денежная эмиссия осуществляются исключительно Центробанком (ст.75). А денежная эмиссия ведь — важнейшая функция государства. И далее: «Защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от ДРУГИХ органов государственной власти.» То есть, и из текста Конституции (раз не просто органы, а именно ДРУГИЕ органы госвласти не могут вмешиваться в его деятельность) следует, что ЦБ — не что иное, как орган государственной власти.

Но в законе о Центральном банке сумели провести хитрую формулировку о нем как о неком внятно не классифицированном юридическом лице с особым статусом, которое не отвечает по долгам государства, а государство, соответственно, не отвечает по долгам своего ЦБ! Формулировку об «особом статусе» затем изъяли, но ничем более внятным не заменили.

Казалось бы, какая разница, если председателя ЦБ и назначает и снимает все равно Государственная Дума по представлению Президента — ведь в этом случае он не сможет действовать вопреки их совокупной воле? Но на деле эта невнятность открыла необозримые возможности как для махинаций, так и для сокрытия информации о них.

Так в 1999-2000 гг. Счетная палата России (в том числе в связи с информацией об операциях Центробанка по переводу миллиардов долларов государственных средств через оффшорную компанию «Фимако» с уставным капиталом в несколько тысяч долларов) обратилась к ряду зарубежных стран с просьбой предоставить информацию об активах и операциях так называемых бывших «совзагранбанков» — коммерческих организаций, находившихся в собственности СССР, управление которыми было передано затем Центробанку России. И были получены разнообразные ответы, смысл которых в совокупности сводился к тому, что такая информация может предоставляться только собственнику, каковым является не Россия, а Центробанк России...

Помните из школьного курса истории средних веков: «Вассал моего вассала — не мой вассал». Так и здесь: по существу собственность — безусловно принадлежит России, а по хитрой норме закона — Центробанку. И без его согласия, получается, Россия получить какую-либо информацию о своей собственности не может.

Согласитесь, удобно: управлять чужим (государственным), да так, чтобы собственник еще и был не вправе проконтролировать, что же там делается с его собственностью...

СЧАСТЬЕ В ЖИЗНИ — ЕСТЬ!

Дальше — больше. Если Центробанк — не орган госвласти, то вполне естественно ему и не быть подконтрольным и подотчетным обществу. Именно это и зафиксировано в законе. Конечно, так прямо не записано, записано наоборот — что подотчетен Думе. Но как подотчетен?

Центробанк обязан предоставлять Думе ежегодный отчет. Но что делает с отчетом Дума? Лишь принимает к сведению. А что же ей еще делать, если этот отчет уже одобрен и утвержден в полном соответствии с законом ... самим Центробанком?

А что написано в этом отчете — наверное, то, что интересует общество и его представителей-депутатов? Возможно, но зачем? Ведь структуру отчета (точнее, структуру баланса банка — важнейшую составляющую отчета) определяет не тот, перед кем отчитываются, а сам отчитывающийся — все тот же Центробанк. То есть: «Я вам покажу в отчете все, но все — это лишь то, что сам захочу».

Ну ладно — скажет кто-нибудь уж совсем смиренный — пусть будет хотя бы что-то, но на понятном мне языке. Вот здесь, пожалуйста, язык действительно с виду кажется понятным — вроде бы все те же термины, что известны из принципов бухгалтерского учета (введенных в стране специальным законом) и правил бухгалтерского учета (также введенных специальным законом). Только вот цифры почему-то, как говорят в бухгалтерии, «не пляшут». Почему же они «не пляшут»? Вам ответят: да потому, что вы читать не умеете! И верно, где же уметь, если правила бухгалтерского учета в Центральном банке (читай — язык, на котором написан отчет) — иные, нежели во всей стране? И устанавливаются эти правила бухгалтерского учета в Центробанке (строго в соответствии с законом), как читатель, думаю, уже догадался — правильно — самим Центробанком.

Поговорите с хорошим бухгалтером. Он вам скажет, что ему ничего больше не надо, дайте только право самому себе устанавливать правила бухгалтерского учета. И богаче человека не будет.

ЦИФРЫ «НЕ ПЛЯШУТ» И НЕ БУДУТ «ПЛЯСАТЬ»

А не через край ли это — разве можно равнять Центральный банк страны с какой-нибудь коммерческой организацией? Да и в законе о ЦБ ведь ясно сказано, что прибыль не является целью его деятельности. Разве этого недостаточно?

К сожалению, недостаточно. С таким же успехом можно еще дописать, что ЦБ должен работать хорошо, а не плохо, и все его сотрудники должны быть внимательными, умными, чуткими, неустанно думать о нуждах страны и судьбах ее народа... Правового смысла и юридических последствий у таких формулировок будет примерно столько же.

Чем же тогда определяется реальная цель и истинные смыслы деятельности ЦБ и его руководителей? Совсем другим — теми механизмами мотивации деятельности, которые могут быть заложены или не заложены в законах. Плохо, если необходимые обществу реально мотивирующие нормы не заложены в законы. Но еще хуже, если заложены иные, формирующие паразитную, антиобщественную мотивацию.

Итак, о мотивах. Наряду с конституционными функциями наш ЦБ имеет еще целый ряд полномочий, в том числе осуществляемых монопольно. В частности — регулирование деятельности коммерческих банков. При этом, как вы догадываетесь, вопрос о кредитовании коммерческих банков и предоставлении им помощи не регламентирован на уровне «если ты удовлетворяешь определенным формализованным требованиям, то имеешь право получить». Напротив — все полностью отдано на откуп ЦБ, да еще и с возможностью хранить в полной тайне информацию о том, кому и каким образом в условиях банковской конкуренции отдано предпочтение. Кто таким образом поставлен в привилегированное положение, кто получил (получает и получит завтра) внеэкономическим методом преимущество в конкуренции — мы даже не узнаем.

Согласитесь, в условиях экономики, объявляющей себя рыночной и конкурентной, наличие у одного, да к тому же еще и толком не государственного (по своему установленному законом статусу) властного органа столь необъятных и никому не подконтрольных полномочий и прав на произвол — не может не давать сопоставимых личных дивидендов его руководителям?

Хотя нет, наверное, может. Но только в одном случае если в руководстве Центробанка находятся необыкновенные, не подверженные никаким искушениям, совершенно небесной чистоты люди.[8] Есть у нас в стране такие люди? Возможно, есть. А вот могут ли они оказаться у руля Центробанка? Да разве для того эти необъятные возможности в закон о Центральном банке закладывались...

Не правда ли, милая «наивность»? Это мне напоминает историю про часового, который вместо того, чтобы охранять особо важный объект, поставил автомат в угол и улегся спать. На суде же на вопрос о том, как можно было на посту выпустить из рук оружие, он ответил: «Вера в людей — главное наше оружие»...

Но нам с вами в данном случае наиболее интересно даже не то, злоупотребляют ли вообще руководители ЦБ своими бесконтрольными полномочиями — об этом мы еще будем говорить ниже. Нас больше интересует другое: сказывается ли наличие таких полномочий и возможность произвольного их использования на всей мотивации деятельности руководителей Центробанка? На что в этих условиях в первую очередь направляются их усилия? А значит, в конечном счете, как работает этот важнейший орган государственного регулирования и какой климат создается им в экономике и финансовой сфере?

Причем, особо подчеркиваю, мы говорим не о том, что проистекает из человеческих качеств того или иного руководителя, но о том, что прямо следует из норм закона.

А из закона следует, что ЦБ вправе осуществлять разнообразные, по существу, торгово-финансовые операции, в том числе с драгоценными металлами и ценными бумагами. Надо полагать, как это следует опять же из закона, не с целью извлечения прибыли, а с какой-то иной. Например, с целью накопления золотовалютных запасов и последующего их использования для поддержания устойчивости рубля. Но гарантировано ли использование указанного права исключительно для реализации продекларированных целей? Или продекларированные цели — отдельно, а право, его реализация и возникающие из этого фактические цели — отдельно?

Чтобы ответить на этот вопрос, зайдем с другой стороны: может ли руководству Центробанка, независимо от провозглашенных в законе целей его деятельности, быть выгодно извлекать прибыль? Зависит ли доход руководителей Центробанка от наличия или отсутствия прибыли, и есть ли возможность часть этой прибыли присваивать?

По закону Центробанк самостоятельно формирует из своей прибыли фонды заработной платы, а также дополнительного социального и пенсионного обеспечения своих сотрудников. Причем ни объемы этих фондов, ни размеры индивидуальных выплат по дополнительному социальному и пенсионному страхованию ничем не ограничены. Так же, как, впрочем, ничем не ограничены и уровни зарплат, которые руководители Центробанка устанавливают себе сами...

Многие, наверное, обращали внимание на шикарные особняки отделений Центробанка в регионах, медицинские центры, пансионаты, коттеджные городки, резко контрастирующие со всей окружающей обстановкой и жизнью (за исключением таких же особняков, городков, медцентров и пансионатов Пенсионного фонда, «Газпрома», РАО «ЕЭС России», «ЛУКОЙЛа», «Сбербанка» и т.п.). Это может казаться непосвященным просто личным произволом и следствием, мягко говоря, нескромности «отдельных» руководителей. Но, как мы видим, это отражение одной из составляющих в целом весьма продуманной системы присвоения государственных ресурсов, вполне сознательно заранее заложенной в закон.

О реальных масштабах такого присвоения можно судить по следующим цифрам: в одном 1997 году наш Центральный банк только лишь официально израсходовал на себя государственных средств столько же, сколько было истрачено из федерального бюджета на все остальное государственное управление вместе взятое! И только официальные доходы в Центробанке (зарплаты плюс иные выплаты), полученные главой Центробанка (тогда — С. Дубининым), а также его заместителями в упомянутом 1997 году, составили суммы, примерно в двадцать раз большие, нежели соответствующие суммарные выплаты из бюджета Председателю Правительства страны и, соответственно, его заместителям...

ЗАТО КАК ПРИТАНЦОВЫВАЕТ «РЕСПЕКТАБЕЛЬНАЯ» ПРЕССА!

Впечатляет? Конечно. Не случайно именно эти данные на протяжении ряда лет руководители Центробанка всеми возможными способами упорно скрывали, в том числе прибегая к явно незаконным методам. И, разумеется, не без помощи наших «независимых» средств массовой информации, угодливо предоставлявших свои страницы Центробанку, но категорически отказывавшихся публиковать опровержения на распространенную даже заведомо недостоверную информацию.

Что могли бы узнать читатели, например, газеты «Известия», но не узнали? И, соответственно, что «узнали» — противоположное истине — из целой серии публикаций, выданных, буквально, залпом? В качестве иллюстрации приведу текст опровержения, направленного мною в газету «Известия» летом 1999 года, но, естественно (хотя естественно это только в нашей стране), не опубликованного. Причем, обратите внимание: это опровержение — со стороны официального должностного лица конституционного государственного органа, подкрепленное ссылками на документы. Можно представить, каким должно быть «прикрытие» у издания и, соответственно, уверенность в безнаказанности у главного редактора, чтобы, получив это опровержение, тем не менее его не опубликовать.

Что же именно приходилось опровергать (какие именно несоответствующие действительности утверждения официальных представителей нашего Центробанка) и чем документально подтверждается лживость этих заявлений — все это, надеюсь, будет ясно читателю и без дополнительных комментариев из приводимого ниже текста опровержения.

ДОКУМЕНТ: Текст опровержения, направленного в газету «Известия» 18.08.1999.

Счетная палата РФ Исх. № 02-1070.02 от 18 августа 1999 г.

Главному редактору газеты «Известия»

М.М. Кожокину

Копия: Информационное агентство «Интерфакс»

Уважаемый Михаил Михайлович!

Прошу Вас опубликовать прилагаемое опровержение.

Заместитель Председателя Ю.Ю. Болдырев

ОПРОВЕРЖЕНИЕ

1. В газете «Известия» за 04.08.99 опубликована информация о том, что Банк России опроверг и назвал несоответствующими действительности утверждения о размере заработной платы сотрудников ЦБ РФ и его председателя, обнародованные мною. Сообщалось также, что «далеки от действительности утверждения относительно кредитования себя под произвольный процент сотрудниками Центрального банка». В исходном информационном сообщении Центробанка говорилось также о моих «клеветнических измышлениях» и «вольном и бесцеремонном обращении с фактами».

Привожу данные из официальных документов Счетной палаты РФ. Годовой доход С.К. Дубинина от работы в Центробанке в 1997 году составил 1 258 113 деноминированных рублей, что в пересчете по тогдашнему курсу соответствовало примерно 210 тысячам долларов США. Даже если вычесть 442 тысячи рублей за бронирование окон в личной квартире (хотя вычитать нет оснований), остается около 136 тысяч долларов США. Двое первых заместителей Дубинина получили за год соответственно: 845 493 рубля и 685 429 рублей, что эквивалентно годовому доходу в 141 и 114 тысяч долларов США.

Из материалов Счетной палаты следует также, что Положением об условиях оплаты труда и социальных льготах работников системы Центрального банка Российской Федерации от 11.04.97 № 434, утвержденным Советом Директоров Центрального банка (протокол № 10 от 4.04.97), установлены льготная процентная ставка целевых льготных кредитов в размере 3% годовых и льготная процентная ставка целевых займов в размере 2% годовых, при том, что минимальная ставка рефинансирования в 1997 году составляла 21 % годовых (телеграмма ЦБ от 1.10.97 № 83-97).

Для примера привожу данные из отчета об использовании средств, выделенных на строительство в Главном управлении Центрального банка РФ по Рязанской области: с декабря 1994 г. по июнь 1995 г. руководящие работники Главного управления ЦБ по Рязанской области (16 человек) получили ссуды на общую сумму 1 844,5 млн. рублей (в том числе начальник ГУ Т.А. Пигилова — 56 млн. рублей, заместитель начальника В.В.Панкратов — 50 млн. рублей). Условия: под 5 % годовых со сроком погашения до 15 лет.

Из изложенного, надеюсь, ясно, что «клеветническими измышлениями» и «вольным и бесцеремонным обращением с фактами» занимается не заместитель Председателя Счетной палаты, а руководители Центробанка, скрывающиеся за безликим «Департаментом внешних и общественных связей».

2. В газете «Известия» за 05.08.99 опубликована статья Д.Черкасова «Банк России решил сделать себе рекламу», в которой говорится, что «ЦБ категорически опроверг многочисленные заявления заместителя Председателя Счетной палаты Юрия Болдырева о нарушениях, якобы обнаруженных палатой при проверке Банка России. Речь шла о превышении фонда заработной платы, выдаче ссуд и кредитов сотрудникам Центробанка под заниженный процент...» И далее: «Доказав лживость утверждений зампреда Счетной палаты, ЦБ получит своего рода моральный иммунитет...»

В приложении «Финансовые известия» от 17.08.99 тот же Денис Черкасов опять говорит о «значительном превышении фонда заработной платы», ссылаясь на «доклад» Счетной палаты, но якобы с моих слов. И далее: «Когда же доклад рассекретили, то выяснилось, что... о фонде заработной платы вообще не было сказано ни слова». Оставляя на совести автора статей также намеки то на «лавры правдоруба», то на заинтересованность неких коммерческих банков (нет внятных утверждений — нечего и опровергать), замечу, что ни в одном моем выступлении не содержалось приписываемых мне обвинений в адрес Центробанка в «превышении фонда заработной платы». Я обращал и обращаю внимание на другое — необоснованное установление в 1995 году законом о ЦБ права его должностных лиц произвольно устанавливать себе любые зарплаты и расходовать на самообеспечение неограниченные госресурсы. Результат: в 1997 году расходы на содержание аппарата управления ЦБ составили около 7,5 млрд. деноминир. рублей. Это почти столько, сколько было потрачено из федерального бюджета на все остальное госуправление вместе взятое, или 0,28 процента от валового внутреннего продукта страны! Что же касается информации о конкретных размерах заработной платы и о самокредитовании из госсредств — исчерпывающие данные приведены выше.

Незаконно засекреченные уже нынешним Председателем ЦБ акты Счетной палаты, на которые, можно предположить, ссылается автор статей, до сих пор не рассекречены.

Иск Счетной палаты к Председателю ЦБ находится в суде. Исчерпывающую информацию по этим вопросам и по содержанию целого ряда отчетов о результатах проверок Центробанка (в которых приводятся сведения о незаконном или нерациональном расходовании госресурсов), а также о наших предложениях Парламенту по изменению закона о Центробанке газета могла бы получить в Счетной палате. Но, к сожалению, ни «Известия», ни автор статей ко мне или в мой секретариат ни с какими вопросами не обращались.

Ю.Ю.Болдырев,

заместитель Председателя

Счетной палаты Российской Федерации

МЕЛОЧЬ, А ПРИЯТНО

Небольшое отступление. Описанное выше, включая отказ редакции «Известий» опубликовать данное опровержение, разумеется, — далеко не единственный пример, характеризующий истинную позицию подобных СМИ и отстаиваемые ими «ценности», а также роль, которую наши «независимые» средства массовой информации играют в обществе. «Присвоивший себе государственные ресурсы и щедро делящийся крохами со своего стола с редакторами и журналистами — всегда прав». И понятно, как ненавистны те, кто этой идилии мешает.

Зато как отлегло от сердца у этих приверженцев «журналистского долга», когда я ушел из Счетной палаты — как трудно им было скрыть радость, а заодно и как было не попытаться и здесь читателей хотя бы немножко, но все же ввести в заблуждение?

Сравните две формулировки. Агентство «Интерфакс» сообщило: «Совет Федерации на вчерашнем заседании освободил Юрия Болдырева от должности заместителя председателя Счетной палаты РФ в связи с истечением срока его пребывания в должности». Все совершенно точно. И как это подали «Известия» от 1 февраля 2001 года — «был наконец снят с должности заместитель председателя палаты Юрий Болдырев»

Конечно, не во мне лично дело, а в другом: как беспокоит всякий, кто их правил не принимает. И как, видимо, хотелось бывшему заместителю Потанина в «ОНЭКСИМ Банке» (см. выше в главе «Как скупили у нас курочек, несущих золотые яички, за наши же денежки» про историю увода у нас с вами «Норильского никеля») главному редактору «Известий» М.Кожокину, чтобы этот вредный зампред был «наконец» именно «снят» кем-нибудь из ставленников Потанина во власти. И тогда, вроде бы как, появляется негативный шлейф: то ли не справился, а то ли и еще что... Мелкая, конечно, пакость, но зато как, наверное, ребята порадовались своей изобретательности?

ГЛАВНЫЕ СЕКРЕТЫ — НЕ ОТ ЦРУ

Таким образом, понятно: руководству Центробанка было и есть что скрывать. При том, что действуя в отношении Центробанка буквально «со связанными руками» (почему «со связанными руками» — станет яснее из излагаемого ниже), Счетная палата могла вскрыть лишь малую часть фактов о реальной деятельности этого учреждения. Но даже то, что уже выявлено — поражает.

Выше я отмечал, что, пытаясь скрывать информацию, наш Центробанк прибегал и к явно незаконным методам. Один из этих методов уже ясен из вышеописанного — дискредитация тех, кто пытался обратить внимание общества на эту замечательную кормушку для ограниченного круга лиц. Причем кормушку — не просто за государственный счет, но, что еще важнее — за счет уничтожения национальной экономики.

Но, разумеется, дискредитацией противников дело не исчерпывалось. Какие же еще незаконные методы шли в ход?

КАК УТАИВАЛИ ШИЛО В МЕШКЕ

(история засекречивания Центробанком актов Счетной палаты)

Государственные органы решениями их руководителей вправе и даже обязаны засекречивать те или иные документы. Это практика общераспространенная как в нашей стране, так и за рубежом. В то же время и в большинстве более или менее развитых стран мира, и у нас предусмотрены ограничения на произвольное засекречивание информации и тем самым сокрытие ее от общества. В частности, наш действующий закон о гостайне устанавливает: с одной стороны — основания для засекречивания, с другой стороны — недопустимость засекречивания информации по ряду направлений, прежде всего касающейся использования бюджетных средств и иных госресурсов, а также выявляемых нарушений.

Если власть работает в интересах общества, то ей, в общем-то, и нечего скрывать, кроме того, что положено засекречивать. А если иначе? Ведь в данных, формально юридически открытых для общества, тем не менее, зачастую может содержаться информация, проливающая свет на весьма неблаговидные действия власти. В этих случаях такую информацию стараются просто скрывать, незаконно ограничивать к ней доступ. Причем за подобное застенчивое сокрытие данных от общества никакого серьезного наказания наше законодательство не устанавливает.

Иное дело — сокрытие информации от государственных контрольных органов. За отказ предоставить им информацию в большинстве стран мира предусмотрено уголовное наказание. Удалось добиться этого — введения в Уголовный Кодекс соответствующей нормы — и нам. Причем, чтобы наше предложение стало в Парламенте более «проходным», мне пришлось передавать его депутатам «в одном пакете» с нормой об ответственности за непредоставление информации палатам Парламента. В результате в Уголовный кодекс была введена единая статья об ответственности должностных лиц за непредоставление положенной информации Думе, Совету Федерации и Счетной палате, а также за предоставление информации недостоверной.

Но даже и с учетом уже имевшейся в законе нормы об ответственности за отказ представить информацию Счетной палате, тем не менее, за саму возможность проведения полноценной проверки работы Центробанка нам пришлось бороться не один год. Нам был навязан некий «спор» о компетенции — в связи с вышеописанным весьма размытым и невнятным описанием в законе статуса Центробанка. И когда после безуспешных попыток осуществить проверку финансово-хозяйственной деятельности Центробанка на протяжении 1997-98 гг. Счетная палата потребовала от Генеральной прокуратуры привлечь руководителей Центробанка во главе с С.Дубининым к уголовной ответственности за отказ предоставить информацию по вопросам, относящимся к компетенции Счетной палаты, Генеральная прокуратура предложила ... рассматривать «спор» в Арбитражном суде.

После августовского 1998 года дефолта, когда в головах хотя бы у какой-то части населения наступило пусть даже и временное, но все же просветление, Президент почувствовал себя весьма уязвимым. В такой ситуации ему пришлось под давлением Думы и Совета Федерации санкционировать согласие нового Председателя Центробанка В.Геращенко на проведение проверки. И Геращенко, при рассмотрении его кандидатуры на пост председателя ЦБ, вынужден был публично пообещать Думе предоставить Счетной палате всю необходимую информацию (хотя на деле затем важнейшую информацию — о кредитах, выданных Центробанком в 1997-98 гг. — предоставить отказался).

И вот осенью 1998 года Счетная палата России все-таки провела проверку финансово-хозяйственной деятельности нашего Центробанка. Был выявлен целый ряд серьезных нарушений закона, в том числе нарушение принципов бухгалтерского учета (как мы уже знаем, правила учета Центробанк устанавливает себе сам законно, хотя такой закон и абсолютно абсурден; но нарушать при этом установленные законом общие принципы бухгалтерского учета — права у него нет). Были зафиксированы незаконные операции с цветными металлами, нарушение правил переоценки стоимости драгметаллов, что привело к искажению суммы прибыли, которая должна идти в федеральный бюджет. Кроме того, несмотря на то, что по закону от налогообложения освобождается только сам Центробанк и его подразделения, было выявлено незаконное уклонение от налогообложения и средств дополнительно создаваемых ЦБ для себя страховых и иных фондов, а также предприятий, не имеющих отношения к конституционным функциям Центробанка.

Были выявлены также факты действий руководителей Центробанка, не противоречившие закону, но весьма небезынтересные для общества и потому тщательно скрывавшиеся. В частности данные, подтверждавшие обоснованность аргументов, ранее (еще в 1995 году) высказывавшихся Советом Федерации против принятия действующего закона о Центробанке. Так, мы (автор этих строк был в тот период членом Совета Федерации от Санкт-Петербурга) предупреждали о том, что закон, принятый вопреки позиции Совета Федерации, заложил противоположную интересам страны мотивацию деятельности руководителей Центробанка, позволив им в тайне от общества тратить на свое самообеспечение неограниченные госресурсы.

И действительно: выяснился выше уже упомянутый масштаб расходов Центробанка на свое самообеспечение — около семи с половиной миллиардов деноминированных рублей, что соответствовало почти полутора миллиардам долларов. Это в три раза больше, чем вся прибыль, которую Центробанк перечислил в федеральный бюджет. На что ушли такие колоссальные деньги? В том числе на зарплаты руководителей, на порядок более высокие, чем, например, у руководителей Правительства страны. Добавьте не облагаемые налогами «представительские» расходы: пятнадцать тысяч долларов в месяц для Дубинина, десять тысяч долларов для Алексашенко и других заместителей, по 7,5 тысяч — начальникам департаментов (из чего и сложились суммарные доходы — более чем в двадцать раз превышающие доходы руководителей Правительства страны)...

Но и это еще сравнительные мелочи. Ведь прямое, легальное самообеспечение — не единственное, на что, скажем мягко, не вполне обоснованно уходили колоссальные средства. Например, выяснилось, что в так называемые «евробанки» (бывшие «совзагранбанки») Центробанк переправил наших государственных ресурсов (валютных средств) более чем на три миллиарда долларов... Зачем, если прибыли от их работы — лишь десятки миллионов долларов?

По результатам проверки Счетной палатой были составлены акты: «Акт проверки деятельности Центрального банка Российской Федерации по отдельным вопросам формирования, размещения (управления) и использования золотовалютных резервов Российской Федерации в 1997-1998 годах» от 19 ноября 1998 года и «Акт о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности Центрального банка Российской Федерации за 1997-1998 годы» от 24 ноября 1998 года.

Такие акты затем по установленной процедуре передаются для ознакомления руководителям проверявшейся организации. Последние вправе просто подписаться, что они с актом ознакомлены, или указать, что у них есть возражения и замечания, которые в этом случае должны быть оформлены письменно и приложены к акту.

Каково же было удивление наших сотрудников, когда они получили из Центробанка ранее переданные туда для ознакомления акты — Председатель Центробанка В.Геращенко установил на обоих документах гриф «секретно»...

Конечно, это был попросту абсурд. Ведь несмотря на то, что Председатель Центробанка вправе самостоятельно принимать решения о засекречивании документов, это касается лишь его документов, но никак не любых чужих (в данном случае — Счетной палаты), переданных ему лишь для ознакомления. Чужие же документы он засекречивать вправе лишь с согласия того лица, которое является собственником документа и содержащихся в нем сведений — такого согласия Счетная палата ему, разумеется, не давала. Кроме того, для засекречивания в данном случае не только не было абсолютно никаких законных оснований (все акты были составлены сотрудниками Счетной палаты на основании изучения несекретных документов Центробанка), но и, более того, было засекречено то, что закон о гостайне прямо запрещает засекречивать, в том числе сведения о выявленных нарушениях закона при распоряжении государственными ресурсами. То есть закон был нарушен кругом.

Но если документ уже засекречен, пусть даже и со сплошными и грубейшими нарушениями закона, рассекретить его, тем не менее, по нашему закону можно либо решением засекретившего документ должностного лица, либо через суд.

Несмотря на очевидность беззакония, мы понимали, что вероятность успеха невелика — прецедентов рассекречивания документов через суд в отечественной судебной практике наши юристы (Счетной палаты) найти не смогли. Но, с другой стороны, — какая альтернатива? Предположим, мы не воспрепятствуем использованию этого изобретенного тогдашним Председателем Центробанка В.Геращенко замечательно эффективного способа борьбы с независимым контролем. Тогда завтра по результатам любой другой проверки, выявившей злоупотребления высшей власти. Председатель Правительства или иное уполномоченное лицо без всяких сомнений станет просто засекречивать акты с результатами выявленных нарушений. И этим будет нейтрализована принципиально важная норма закона о Счетной палате, предусматривающая гласность в ее работе. После чего и саму Счетную палату уже вполне обоснованно можно будет закрыть — за отсутствием какой-либо пользы для общества.

Таким образом, мы попытались создать прецедент рассекречивания документа, незаконно засекреченного одним из высших руководителей государства.[9]

СЛУШАЕТСЯ ДЕЛО: СЧЕТНАЯ ПАЛАТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРОТИВ ЦЕНТРАЛЬНОГО БАНКА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

12 июля 1999 года конституционный орган Счетная палата Российской Федерации выступил с судебным иском против другого, не менее конституционного органа — Центрального банка Российской Федерации с требованием рассекретить акты проверки, проведенной Счетной палатой в Центробанке.[10] Еще раз повторю, что по нашим данным — это первое дело подобного рода, которое рассматривалось в суде.

Судебные заседания проходили 20 и 30 сентября, 6 и 18 октября 1999 года (6 октября дело, по сути, не рассматривалось в связи с неявкой представителей ответчика).

18 октября 1999 года было принято решение Коллегии по гражданским делам Московского городского суда, в соответствии с которым иск Счетной палаты был удовлетворен в полном объеме, засекречивание актов Счетной палаты Российской Федерации было признано необоснованным. Банк России обязали снять гриф секретности с актов Счетной палаты Российской Федерации.

МОЖЕТ БЫТЬ — ИШАК УМРЕТ, А МОЖЕТ — ЭМИР...

Несмотря на очевидность ситуации и однозначность судебного решения, Центробанк оспорил это решение в Верховном Суде, как потом стало ясно — преимущественно уже не столько в расчете на победу, сколько для затягивания времени в условиях тогдашней неопределенности политической ситуации перед парламентскими и президентскими выборами.

Расчет оказался верным: Верховный Суд отменил решение Московского городского суда, направив дело на повторное рассмотрение. С моей и наших юристов точки зрения, это было сделано по совершенно надуманным основаниям. Это мнение подтвердилось и последующим развитием событий. Ведь что делать руководителям Центробанка (и шире — нашей власти) дальше: при новом рассмотрении дела надавить на суд с тем, чтобы он открыто признал нормальным и допустимым явное грубейшее нарушение закона? Как-то все-таки некрасиво, тем более, что к тому времени этой истории, в том числе моими стараниями, уже удалось придать определенную огласку. Но и позволить Счетной палате победить в споре — тоже, видимо, не хотелось.

И решение было найдено. Председатель Центробанка В.Геращенко в период, когда я находился в отпуске, направил новому Председателю Счетной палаты С.Степашину письмо с выражением мнения, что подобные высшие государственные органы должны разрешать конфликтные ситуации не через суд, и предложением компромисса: Центробанк рассекречивает один из актов, в ответ на что Счетная палата отзывает свой иск. Степашин с этим предложением согласился, о чем я узнал по возвращении из отпуска.

Конечно, не в полномочиях Председателя Счетной палаты идти на подобные компромиссы, фактически отменяющие предшествующие решения Коллегии Счетной палаты. И случись подобное года на два-три раньше, можно было бы, опираясь на поддержку Совета Федерации, а может быть даже и Думы, такое решение Председателя оспорить и вести судебный процесс к его логическому окончанию — полной отмене судом незаконных решений Председателя Центробанка. Но времена изменились. Радикально послушной стала Дума. И от прежнего весьма самостоятельного Совета Федерации мало уже что осталось. Опереться — не на что. И в самой Коллегии Счетной палаты с приходом нового Председателя, регулярно рассказывающего о своих докладах «самому», чувствовалось неумолимое приближение всеохватывающей и всеобъемлющей «вертикали». Опереться — не на кого. Соответственно, мне оставалось в беседе с Председателем Счетной палаты настоять лишь на соблюдении формальностей — рассмотрении этого вопроса на Коллегии Счетной палаты и принятии именно Коллегией окончательного решения. Коллегия Счетной палаты, разумеется, компромиссное решение утвердила. И это был действительно максимум того, чего в изменившихся условиях можно было добиться...

ЦЕНА КОМПРОМИССА: СТАКАН ХОТЯ И НАПОЛОВИНУ ПУСТ, НО НАПОЛОВИНУ ВСЕ-ТАКИ ПОЛОН

Итак, что же мы получили в результате?

С одной стороны, полноценно «дать по рукам» алхимикам, изобретшим новый способ сокрытия от общества данных о своих неблаговидных делах, не удалось. Но на том этапе это было и невозможно, так как даже если бы суд и трижды признал полную и абсолютную незаконность действий Председателя ЦБ, это, тем не менее, не повлекло бы за собой лично для него никаких последствий — за незаконное засекречивание информации наш закон не предусматривает вообще никакого наказания. Более того, даже если бы документы и были рассекречены решением суда, ничто не помешало бы при желании их снова столь же незаконно засекретить. Конечно, это было бы совершенно возмутительное безобразие, достойное всяческого осуждения. Но рассекречивание — опять только через суд. И так сколько угодно раз до тех пор, пока в законе не появится норма об ответственности за подобные действия...

Не удалось, к сожалению, и другое — создать прецедент рассекречивания судебным решением документов, незаконно засекреченных одним из высших руководителей государства. Согласитесь, такой прецедент был бы полезен.

Но, с другой стороны, попытки сокрытия информации от общества посредством засекречивания результатов проверки полным успехом тоже не увенчались. Потенциальные последователи могут попытаться их продолжить (если, конечно, в наших новых условиях всеобщей управляемости из единого центра для этого вообще будет какая-либо необходимость). Но, тем не менее, гладкий путь для них все-таки проложен не был. И более того, пример вынужденного рассекречивания документа, незаконно засекреченного одним из высших руководителей государства, причем не просто так, а в ходе судебной процедуры и под угрозой судебного решения, все-таки есть.

РАДИ ЧЕГО ЩЕПКИ ЛЕТЯТ?

(Конституция и филология)

Но, может быть, все издержки — неизбежная плата за качественную реализацию Центробанком своих полномочий и функций? Неизбежная ли это плата — отдельный вопрос. Ответ на него станет яснее ниже, когда мы будем говорить о побочных, а затем и о прямых последствиях такой организации работы нашего Центрального банка. Сейчас же остановимся на другом — это плата за что, за движение к какой цели, за выполнение какой задачи?

Начнем с того, что хотя бы просто продекларировано в Конституции как цели деятельности ЦБ. Оказывается — ничего. Зато обозначены «функции», в которых частично скрыты и цели: «защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации» (ст. 75 ч. 2) и осуществление денежной эмиссии (ст. 75 ч. 1).

Понятно ли, что это означает? Что понимать под осуществлением денежной эмиссии — вроде ясно. А вот как понимать защиту и обеспечение устойчивости рубля? То есть что требовать от ЦБ: чтобы не было инфляции, то есть чтобы не росли рублевые цены на товары? Или чтобы курс рубля к доллару оставался неизменным? Или чтобы рубль рос по отношению к доллару? Или чтобы падал, но не быстро? Или чтобы не было одномоментной девальвации? За что спрашивать с руководителей ЦБ?

Может быть, цели деятельности Центробанка, в том числе разъяснения по вопросу о том, что понимать под «защитой и обеспечением устойчивости рубля», более четко определены в законе? И там же даны какие-то критерии оценки деятельности руководителей ЦБ? Читаем закон, ищем ответ, но не находим.

Ну, уж профессионалы-то точно знают, что имеется в виду, — скажет кто-то из читателей, настроенных особенно оптимистично, может быть даже до сих пор преисполненных безусловной веры в некую мудрость всех, кто находится где-то наверху и потому знает...

Чтобы и здесь не оставалось излишних иллюзий, обращу внимание читателей на эпизод из деятельности одной из многочисленных рабочих групп и согласительных комиссий палат нашего Парламента по корректировке этого по-своему замечательного закона.

В 1999 году один из членов такой комиссии предложил внести в закон формулировку, как-то все-таки определяющую цели деятельности ЦБ. В частности, предлагалось вменить ЦБ в обязанность поддерживать такой курс рубля к основным зарубежным валютам, который обеспечивает наилучшие условия для функционирования национальной экономики. Конечно, формулировка не идеальная в силу сложности определения, какие же именно условия являются наилучшими, а также противоречивости интересов импортеров и экспортеров, но все же дающая хотя бы какие-то ориентиры. И в аналогичном законе США, действующем уже почти сто лет, именно создание наилучших условий для собственной экономики провозглашено основной целью деятельности Федеральной резервной системы... Так вот: мало того, что присутствовавшие представители руководства нашего Центробанка выступили категорически против, они в обоснование своей позиции еще и ссылались на Конституцию, где, как они утверждали, все цели и задачи ясно прописаны: «поддержание стабильности рубля».

Поначалу, честно говоря, я даже подумал, что ослышался. Но когда термин «стабильность» вместо конституционного «устойчивость» прозвучал несколько раз подряд, тут уж и я (как член комиссии от Счетной палаты) вынужден был вмешаться. Мне пришлось обратить внимание на то, что «стабильность» и «устойчивость» — понятия абсолютно разные по своему смыслу. И если руководство ЦБ действительно вместо поддержания устойчивости рубля все это время поддерживало его стабильность, то ясно, откуда взялся дефолт. Понятно: вместо мер по поддержанию устойчивости и недопущению опрокидывания рубля, то есть вместо необходимого в определенных ситуациях плавного снижения курса рубля к доллару, до последнего держали «стабильность», а как ресурсы и возможности кончились — грохнули...

Это, конечно, была шутка — причины дефолта 1998 года куда серьезнее, но в этой шутке и доля правды тоже была.

Согласитесь, удобно: получить в руки такую замечательную, практически никому реально не подотчетную организацию, с колоссальным объемом бесконтрольных государственных ресурсов, которыми можно распоряжаться по своему усмотрению, да еще и без каких-либо внятно сформулированных требований к деятельности и критериев оценки ее результатов!

БИНАРНОЕ ОРУЖИЕ ЦЕНТРОБАНКА ИЛИ ДЛЯ ЧЕГО В РОССИИ ПРИНИМАЮТСЯ ЗАКОНЫ

Итак, руководители Центробанка, имея законные каналы присвоения существенной части прибыли, реально заинтересованы в ее извлечении. И никакие цели перед ними ясно и однозначно (как даны возможности присваивать прибыль) — не поставлены.

Вопроса лишь два. Первый — каковы масштабы присвоения госресурсов. И второй — каковы последствия этого для экономики страны?

Полного ответа на первый вопрос, к сожалению, до сего дня нет. Но верхушка айсберга видна — попробуем ее рассмотреть. Для этого зададимся наивным вопросом: если руководители ЦБ вправе присваивать себе ничем не ограниченные суммы госсредств в виде зарплат, страховых и пенсионных выплат, то почему же так «скромно»? Почему зарплата руководителей (суммарно во всех формах) только в двадцать раз больше, чем у руководителей Правительства страны, а не в двести или в две тысячи раз? Может быть, есть еще какие-то иные, параллельные механизмы присвоения госресурсов? Попробуем вновь вчитаться в закон.

В нашем законе о Центробанке есть две замечательные записи, которые умеющий читать поймет. Первая, казалось бы, устанавливает некое ограничение: сотрудники ЦБ не могут получать кредиты нигде, кроме самого ЦБ. Вот это «кроме ЦБ» — понятно? То есть истинный смысл нормы — не в ограничении, а в том, что в ЦБ — можно. И вторая запись, совсем в другом месте, но существенно дополняющая первую — дающая право совету директоров ЦБ устанавливать процентные ставки по различного вида операциям. Обратите внимание: не единая для всех ставка рефинансирования, а именно ставки (во множественном числе), да еще и по различного вида операциям. Хорошо сформулировано?

В вооружении применяются боеприпасы с так называемыми бинарными зарядами. Суть проста: каждое из двух применяемых в заряде веществ само по себе не опасно, но при их соединении возникает чрезвычайно опасная смесь.

Так и здесь. Объедините две вышеприведенные нормы — что получаем? Получаем очень неслабенький бинарный заряд — мощное оружие Центробанка в борьбе за лучшую жизнь для ограниченного круга лиц.

Охотники знают: иногда всего зайца не видно, но уши — торчат. Так и с самокредитованием Центробанком своих руководителей и сотрудников. Полной и достоверной информации о кредитах, выдававшихся нашим Центробанком различным юридическим и физическим лицам за прошедшие годы, насколько мне известно, за стенами ЦБ нет. Но, например, при проверке Счетной палатой финансово-хозяйственной деятельности отделения ЦБ по Рязанской области среди прочего выяснилось, что полтора десятка руководителей этого отделения ЦБ кредитовали себя крупными суммами государственных средств на пятнадцатилетний срок под ... пять процентов годовых (на информацию об этом уважаемый читатель мог обратить внимание выше — в тексте моего опровержения в газету «Известия»). При том, что инфляция в это время достигала уровня в шестьдесят процентов в год... И это ведь — далеко не весь наш «зайчик», а только лишь его «ушки», которые почему-то вовремя не Спрятали...

Да, приведенный пример относится к периоду еще до принятия нынешнего закона о Центробанке. Но что изменилось после 1995-го года — после принятия закона? Или среди нас есть настолько наивные, чтобы предположить, что, юридически закрепив свое право на льготное самокредитование, руководство Центробанка затем откажется от его использования?

Впрочем, что изменилось — известно. Снизилась инфляция. И при десяти-двадцатипроцентном ее уровне получать кредиты под пять процентов годовых для руководителей и сотрудников Центробанка стало уже, согласитесь, просто разорительно. Соответственно, были снижены ставки самокредитования.

В вышеприведенном тексте опровержения есть ссылка на документ — «Положение об условиях оплаты труда и социальных льготах работников системы Центрального банка Российской Федерации» от 11.04.97 № 434, утвержденное Советом Директоров Центрального банка (протокол № 10 от 4.04.97), которым установлены льготная процентная ставка целевых льготных кредитов в размере 3% годовых и льготная процентная ставка целевых займов в размере 2% годовых (при том, что минимальная ставка рефинансирования в 1997 году составляла 21 % годовых)...

Нужны ли комментарии? Понятно ли, что создана система неограниченного перевода государственных ресурсов в личные карманы? И главное, что надо понимать: все это — вовсе не нарушение какого-либо российского закона, а практически ничем не ограниченное присвоение наших с вами государственных ресурсов строго в соответствии с законом о Центробанке. А еще говорят, что в России законы не действуют!

ПОБОЧНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Данный текст является ознакомительным фрагментом.