Большое беспокойство

Большое беспокойство

В детстве я любил фильмы про ковбоев, особенно меня завораживали городки-призраки, опустевшие раньше, чем они успели расцвести, – так быстро раздвигались американские границы. Уже взрослым человеком, побывав в Новом Орлеане после нашествия “Катрины”, я впервые в своей жизни столкнулся с настоящим городом-призраком. Или мне это привиделось?

Я плохо помнил “Большого гуляку”, но помнил только хорошее. Выпорхнув из школы, я жаждал наполнить воздухом свободы свои семнадцатилетние легкие – целиком – и обрел здесь едва ли не единственное в стране место, где наливали пиво недорослям, так что звуки, издаваемые в местном клубе ветеранами первой джазовой войны, стали для моих юных ушей пением райских птиц. Четверть века спустя я вернулся, но за два года до того город навестила безжалостная “Катрина”, и меня встречало лишь жалкое его подобие. Приходу Сен-Бернар досталось чуть ли не больше всех. Из примерно 26 тысяч домов вода пощадила пять построек. Жертвами «Катрины» стали 1836 американцев, главным образом жителей Луизианы. С жизнью расстались 47 обитателей Сен-Бернара. Если приглядеться, дверь каждого брошенного дома скажет, находили ли в нем тела погибших. Похожие отметины оставляла на жилищах средневековых англичан черная смерть – чума.

В июне 2007 года я вернулся; Джоуи Дифатта и другие члены муниципального совета ходили на работу в автоприцеп – потоп выпотрошил здание совета. Во время бури Дифатта не покидал рабочее место, а когда вода начала подниматься – отступил на крышу. Оттуда он вместе со своими сослуживцами мог лишь наблюдать, как дорогие сердцу дома скрываются под массой грязной бурой воды. Разозленные неспособностью Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям совладать с этой самой чрезвычайной из всех ситуаций, они поклялись вернуть все, что было потеряно. Они тосковали по дружному сообществу, каковым был Сен-Бернар до катастрофы, и немедленно принялись за работу (многие, как Дифатта, ведут свой род от поселенцев, прибывших в Луизиану с Канарских островов). Но для тысяч беженцев вернуться оказалось куда сложнее, чем бросить свой дом; спустя два года после визита непрошеной гостьи население прихода составляет треть от прежнего. Оказывается, многим путь назад перекрывает страхование. Сегодня застраховать дом в Сен-Бернаре или любом другом низко расположенном округе почти не представляется возможным. А если имущество не застраховано, то ждать ипотечный кредит на его покупку – зря тратить время.

Новый Орлеан после “Катрины”: их никто не застраховал.

Почти каждый, кто ушел от “Катрины” живым, стал бездомным – ураган разрушил три четверти городского жилищного фонда. Свыше 1,75 миллиона страховых требований, касающихся собственности и просто несчастных случаев, – и “Катрина” обрела титул самой дорогостоящей катастрофы в новейшей истории Америки: совокупная выплата по всем требованиям составляла свыше 41 миллиарда долларов¹. “Катрина” потопила не только Новый Орлеан. В столкновении с ней проступили все недостатки системы страхования, созданной в 1965 году после нашествия урагана “Бетси”: ответственность делилась между частными страховыми компаниями, что предлагали возместить нанесенный ветром ущерб, и федеральным правительством, которое бралось защитить граждан от затопления. Тысячи и тысячи оценщиков из частных фирм облепили побережье Луизианы и Миссисипи в первые дни после трагедии 2005-го. Местные скоро поняли: те пришли не помочь им, а свалить все на государство, доказав, что ущерб собственности нанесен водой, а не ветром [38]. Страховые компании просчитались: в ряды держателей их полисов затесался бывший пилот ВМС США и знаменитый юрист Ричард Ф. Скраггс – Король Деликта.

Впервые Дики Скраггс заявил о себе в конце 1980-х – он представлял в суде рабочих судостроительного завода, получивших хронические заболевания легких из-за того, что им постоянно приходилось иметь дело с асбестом, и добился, чтобы им выплатили 50 миллионов долларов. Но то были семечки по сравнению с 200 миллиардами, которые табачные компании обязались распределить между Миссисипи и сорока пятью другими штатами в качестве возмещения медицинских расходов на связанные с табакокурением заболевания. Скраггс проснулся богатым, а затем, благодаря фильму “Свой человек”, стал и знаменитым. За свои услуги он, точнее его фирма, получил 1,4 миллиарда долларов, или около 22 500 долларов за каждый рабочий час. На эти деньги он приобрел роскошный особняк на берегу моря в Паскагуле, неподалеку от города Оксфорд, Миссисипи, где располагался офис, – неподалеку, если летишь на частном самолете. Но прошла “Катрина” – и от дома остался лишь бетонный фундамент да обломки пары стен – на снос. Ему-то страховая компания (благоразумно) выплатила все до цента, но Скраггс не мог спокойно слушать рассказы о мытарствах других жертв стихии и страховщиков. Он вызвался помочь среди прочих собственному

и исключения, вроде таких: “Мы не страхуем… от потерь, не случившихся бы в отсутствие одного из нижеперечисленных исключительных событий”: например, сюда подходит “урон, нанесенный водой, то есть… наводнение, поверхностная вода, волны, воды прилива, цунами, сейш (колебание уровня воды в водоеме), разлив того или иного водоема и любые брызги, вне зависимости от наличия ветра”. Читаем дальше: “Мы не предоставляем страховку в указанных случаях вне зависимости от а) причины исключительного события; б) иных причин понесенного ущерба и в) без оглядки на то, воздействовали ли иные причины одновременно с исключительным событием или до или после него; наконец, 2) вне зависимости от того, наступает ли указанное событие моментально или постепенно…” Это – классический пример того, как страховщик старается сбросить с себя ответственность так, чтобы держатель страхового полиса не мог ничего разглядеть, а разглядев – не смог бы понять.

свояку Тренту Лотту, бывшему руководителю республиканского большинства в Сенате, и конгрессмену от штата Миссисипи Джину Тейлору – оба почтенных мужа отдали урагану свои дома, и теперь об них только что не вытирали ноги страховщики². Скраггс представлял потерпевших сразу в нескольких исках, утверждая, что страховщики (прежде всего компании State Farm и All State) пытались увильнуть от своих законных обязательств³. Сколоченная на ходу Scruggs Katrina Group проделала подробнейшие метеорологические исследования, призванные показать, что основной урон городам вроде Паскагулы нанес ветер, а вовсе не добравшиеся сюда лишь несколько часов спустя волны. В какой-то момент к Скраггсу в гости пожаловали двое оценщиков размера страхового убытка, пожелавшие разоблачить своих сотрудников – те в попытке обвинить во всем потоп не остановились и перед подтасовками в отчетах. Ну а новость о рекордных прибылях страховой отрасли в 2005 и 2006 годах лишь разожгла аппетит Скраггса [39]. Когда мы встретились на пустыре, где раньше стоял его дом, он сказал: “Пятьдесят лет я жил здесь [в этом городе], здесь женился и вырастил детей и гордился этим. Теперь я гляжу по сторонам и с трудом сдерживаю чувства”. К тому моменту State Farm уже удовлетворила 640 исков Скраггса от имени отверженных страхователей и согласилась не только расстаться с 80 миллионами долларов, но и пересмотреть еще 36 тысяч решений⁴. Казалось, страховщики стали отступать. Казалось до ноября 2007 года, когда Скраггса с сыном Закари и еще тремя подельниками признали виновными в попытке подкупа суда штата по делу об адвокатском вознаграждении, связанном с “Катриной” [40]. Скраггсу светит до пяти лет тюрьмы⁵.

Может статься, ничего тут такого и нет и перед нами лишь еще один пример нравственной расхлябанности южан или доказательство незыблемой истины “кто деликтом живет, от деликта погибнет”. Скраггс проделал путь от славного парня до ужасного уголовника, но факт остается фактом: State Farm и All State единодушно объявили большую часть побережья залива “зоной, свободной от страхования”. Зачем портить себе нервы, если стихийные бедствия там случаются через два года на третий и сопровождаются извержениями людей-вулканов вроде Дики Скраггса? Если развивать эту мысль, частным компаниям вообще незачем связываться с обитателями Паскагулы и Сен-Бернара и им подобными. Вот только вовсе не факт, что американские законодатели захотят и дальше увеличивать роль государства в страховании граждан. Совокупные незастрахованные убытки от ураганов в 2005 году и так висят на его шее: 109 миллиардов помощи пострадавшим плюс 8 миллиардов налоговых льгот – всего примерно втрое против предполагаемых потерь страховщиков⁶. А что еще ожидать от недееспособного “капитализма катастроф”, вопрошает Наоми Кляйн, что сказочно одаривает избранных и заставляет налогоплательщиков разгребать завалы за свой счет?⁷ И как поступить, если предъявленный счет непомерно велик? Когда страховщики не справляются, есть ли еще варианты, кроме как национализировать все природные бедствия и поставить государство перед практически бездонным ящиком с обязательствами?

“Кроме нас, во всем мире это знает еще только один человек – Дик, – убеждал судью красноречивый Бальдуччи. – Мы, ээ, ну в общем, никто не знает, только три человека… два из них сейчас сидят в этой комнате, а третий – это, мм, Скраггс… Мы с ним… мм., как бы это… за пять или шесть лет там схоронили много народу, и мы с Диком знаем, где они лежат”. Первого ноября 2007 г. Бальдуччи по телефону сообщил Скраггсу, что судья “чуток поближе познакомился с обстоятельствами дела” и попросил товарища “еще немного напрячься, ну кусков еще десять, наверное”. Скраггс обещал “заняться этим”.

Не будем забывать, что испокон веков человеческая жизнь была полна опасностей. Бушевали ураганы; люди воевали, голодали и умирали от чумы. Одно несчастье оказывается исключительно личным делом, другое – трагедией всего общества. Каждый день люди заболевают или получают травмы, теряя способность работать. Каждый из нас рано или поздно состарится и не сможет больше зарабатывать на хлеб насущный. Есть и бедняги, которые рождаются неспособными к труду. Рано или поздно мы умираем, зачастую оставляя после себя беззащитных родственников, которым нужно на что-то жить. Тут надо понимать, что беда не приходит случайно. Ураганы навещают нас с определенной закономерностью, подчиняются ей и болезни, и даже сама смерть. В каждое десятилетие начиная с 1850-х на США обрушивалось от одного до десяти ураганов большой разрушительной силы (в эту категорию попадают штормы со скоростью ветра свыше 177 километров в час и штормовым нагоном воды от 8 метров). Скоро мы узнаем, обновит ли текущее десятилетие печальное достижение 1940-х годов, когда страну истязал десяток подобных ураганов⁸. Данные охватывают полтора века и вполне позволяют прикинуть вероятность появления урагана и оценить его возможную силу. По оценкам Инженерного корпуса армии США, ураган “Катрина” был из разряда “1 на 396”, иными словами, они считают, что ураган должен достигать такой мощи в 0,25 % случаев⁹. Эксперты компании Risk Management Solutions придерживались иного мнения: за несколько недель до трагедии они уверенно сообщили, что такие ураганы проходят раз в сорок лет¹⁰. Уважаемые люди выносят совершенно различные суждения, и, может статься, уже одного этого достаточно, чтобы прекратить разговоры о риске появления урагана (землетрясения, войны) и признаться, что здесь мы имеем дело с полной неопределенностью[41]. Каждый день люди сталкиваются с массой рисков, и именно в силу их частоты мы можем разглядеть какую-никакую статистическую закономерность и провести более точный подсчет вероятностей. К примеру, вероятность гибели среднестатистического американца после столкновения с силами природы, включая все возможные виды бедствий, составляет 1 из 3288. Аналогичный показатель для смерти в результате пожара в помещении – 1 из 1358. Смерть от огнестрельного ранения – 1 из 314. Но куда вероятнее, что наш мистер Смит наложит на себя руки (1 из 119), погибнет в автомобильной аварии (1 из 79), а вернее всего – скончается от рака (1 из 5)¹¹.

Ранние общества всецело зависели от прихотей урожая, и продолжительность жизни соответствовала окружающим условиям – люди погибали от недоедания и болезней, не говоря уже о гибели на войне. Наши предки не умели предупреждать заболевания так, как это делаем мы. А посему старались умиротворить богов или Бога, которые – так они думали – и решали, послать ли на землю голод, чуму или, на худой конец, войну. Очень постепенно люди стали замечать своеобразный порядок там, где подозревали умысел божеств, – в погодных явлениях, урожайности злаков и инфекционных заболеваниях. И уж совсем недавно – в XVIII–XIX веках – начали записывать наблюдения за осадками, урожаями и смертностью, проложив путь для статистического анализа этих и иных феноменов. Но еще раньше человечество познало прелести бережливости, на собственной шкуре почувствовав, почему хорошо откладывать деньги на тот самый черный – а в сельском хозяйстве дождливый – день. Большинство первобытных обществ старательно сберегали еду при любой возможности – чтобы выжить, когда станет туго. Наши сородичи сбивались в племена, спинным мозгом чуя, что им стоит объединять усилия, что безопаснее жить сообща. Они вечно страдали от самых разных недугов, и неудивительно, что впервые эта склонность к взаимопомощи проявилась в похоронных обществах, которые собирали средства, чтобы достойно проводить соплеменников в последний путь. (В особенно бедных областях на востоке Африки эти общества и по сей день являются единственными в своем роде финансовыми учреждениями.) Основной закон страхования – “сбереги сегодня, чтобы выбраться из передряги завтра” – с тех пор не изменился, и не важно, идет речь о смерти, тяготах преклонного возраста, болезни или несчастном случае. Главное – знать, сколько отложить и куда, чтобы не оказаться в положении жителей Нового Орлеана, беззащитных перед лицом “Катрины” и страховых компаний. Одной житейской смекалки тут не хватит. Кажется, страхование зародилось там, где только и могло появиться на свет. Где же еще, как не в упитанной, осторожной Шотландии?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.