Революция умерла
Революция умерла
Геворг Мирзаян
Фото: EPA
Президента Венесуэлы Уго Чавеса действительно можно назвать одним из самых ярких политиков начала XXI века. Его идеи боливарианской революции (причудливая смесь национализма и социализма) помогали левому движению противостоять принципам Вашингтонского консенсуса (либеральные принципы, положенные в основу экономической политики). Однако создать устойчивую экономическую модель Чавесу не удалось. Оставленное им государство стоит на пороге серьезного экономического кризиса. Не привлекает больше боливарианская революция и соседей Венесуэлы. Левым режимам Латинской Америки сегодня ближе и понятнее более умеренная бразильская концепция социализма, а Чавеса они воспринимали как чудака с большим кошельком, который готов поделиться деньгами за устную лояльность его идеям.
Память президента
Период траура мягко перетек в предвыборную кампанию — уже 14 апреля население страны должно определить нового хозяина дворца Мирафлорес. За эту должность борются двое: Николас Мадуро и Энрике Каприлес .
Первый — официальный преемник команданте, Чавес назначил его таковым еще 8 декабря, в своем последнем телеобращении перед поездкой на Кубу. Прошедший путь от водителя автобуса до министра иностранных дел, Николас Мадуро считается даже более левым политиком, чем Чавес. Мастер подковерных политических интриг, Мадуро тем не менее не обладает чавесовской харизмой, поэтому он предсказуемо строит свою предвыборную кампанию на эксплуатации образа предшественника. Мадуро называет себя «сыном Чавеса», героизирует его. Чавес, по его словам, причастен даже к избранию папой аргентинского епископа Хорхе Марио Бергольо. «Мы знаем, что наш команданте достиг неба, он находится напротив Христа. Что-то такое он сделал, чтобы папой стал южноамериканец… и Христос сказал: пришло время Южной Америки», — заявил Николас Мадуро. И далеко не факт, что он шутил.
Образ Чавеса Мадуро использует и для очернения своих врагов. Он уже заявил, что президент умер не своей смертью: «Мы выясним правду. Интуиция нам подсказывает, что наш команданте Чавес был отравлен темными силами, которые хотели заставить его свернуть с верного пути». Предварительно темными силами назначены американцы, которые якобы разработали в своих лабораториях модифицированный вирус рака. Однако не исключено, что если в ходе кампании опросы общественного мнения будут не в пользу Мадуро, то в число отравителей войдут и некоторые нынешние венесуэльские политики, прежде всего его конкурент Энрике Каприлес.
Нынешний губернатор штата Миранда Каприлес является объединенным кандидатом от всех античавистских сил страны. Противостоя Чавесу на выборах в октябре 2012 года, Каприлес набрал почти 45% голосов и надеется в апреле 2013-го улучшить этот результат. Он строит свою предвыборную кампанию не только вокруг идей о либерализации экономики, отказа от «тупикового» чавесовского социализма и бесполезных чавесовских друзей по мировому антиамериканскому лагерю, но и на критике самого Мадуро. Каприлес обвиняет оппонента в нарушении действующей конституции (для участия в выборах вице-президент должен уйти в отставку) и в том, что он врал народу о состоянии здоровья Чавеса. «Кто знает, когда на самом деле умер Чавес? Власти стремились выиграть время, чтобы Николас мог подготовиться к выборам», — заявил лидер оппозиции.
На сегодня Каприлес уступает Мадуро и надеется ликвидировать этот разрыв за счет стимулирования разногласий внутри лагеря «чавистов». Оппозиция уже заявила о готовности «найти точки соприкосновения и понимания со здоровыми, патриотическими силами боливарианского движения». В частности — с могущественным спикером парламента Диосдадо Кабельо , который тесно связан с венесуэльской армией и, вероятно, сам рассчитывал стать преемником Чавеса (и должен был им стать по закону, если бы Чавес не назначил Мадуро).
Люмпены будут не нужны
Между тем, даже если Николас Мадуро сумеет победить на выборах, он все равно не сможет продолжать в стране боливарианскую революцию. Социально-экономическая ситуация в Венесуэле крайне непростая, и без необходимых реформ страна погрузится в пучину кризиса, который лишит дворца Мирафлорес любого политика, даже «сына Чавеса». Его просто обвинят в том, что он предал наследство отца.
Это будет в какой-то степени иронией, ведь нынешнее состояние Венесуэлы и стало наследством Чавеса. Его масштабная социальная политика привела к подрыву экономики. Если в 1999 году расходы общественного сектора составляли 26% ВВП, то в 2012-м — уже почти 50%. Только за последние три месяца инфляция выросла на 10%. Курс боливара на черном рынке почти в пять раз превышает официальный, и даже недавняя девальвация на 32% не способствовала его стабилизации. Практически весь западный бизнес из страны сбежал — Чавес не только не создавал возможности для иностранных инвестиций из «ненужных» стран, но и не гарантировал их сохранности.
Непроста ситуация и в венесуэльской нефтянке. Команданте фактически превратил PDVSA, государственную нефтегазовую компанию, в кошелек для своих социальных программ. Доходило до того, что в компании не было денег для проведения разведочных работ и для замены устаревшего оборудования. Именно этим объясняется тот факт, что в стране, имеющей вторые по объему после саудовских запасы нефти, уровень ее добычи с 1999-го по 2011 год упал на 1 млн баррелей в день (до 2,47 млн). Для того чтобы сохранить нефтяную отрасль (основной источник пополнения бюджета), властям придется прекратить изымать из нее деньги на социальные программы.
Особой политической воли для этого не потребуется — ведь социальная политика Чавеса в ее нынешнем виде уже не нужна его преемникам. Команданте фактически покупал лояльность бедняков за денежные пособия, социальные программы, улучшение ситуации с медицинским обслуживанием и образованием. Социализация этих слоев, включение их в экономическую жизнь страны не рассматривались им как насущная необходимость. Между тем отсутствие в стране достаточного количества рабочих мест (вызванное нежеланием властей поднимать национальную промышленность, строить перерабатывающие предприятия и даже поддерживать малый и средний бизнес) лишило бедняков возможности профессионального роста, превратило их в люмпенов, что вызывало раздражение среднего класса. Ведь политика Чавеса привела к тому, что уличная преступность в стране зашкаливает: Каракас — самый криминальный город в Южной Америке. Очевидцы, побывавшие в нем, рассказывают о полностью зарешеченных многоэтажках (хозяева квартир на верхних этажах ставят решетки потому, что воры спокойно забираются к ним по решеткам их соседей снизу), об уличных грабителях на мотоциклах, которые средь бела дня подъезжают к машинам в пробках и стучат пистолетом по стеклу. Мадуро не обладает ораторскими достоинствами Чавеса, он не может держать толпу в повиновении — а значит, ему нужно улучшать отношения со средним классом.
Правый поворот
Вероятнее всего, уход Чавеса ознаменует конец его глобальной политики антиамериканизма. Даже в случае сохранения власти в руках чавистов псевдосоюзы с Ираном и Белоруссией Венесуэле будут уже не нужны — Мадуро, в отличие от Чавеса, не желает быть лидером мирового масштаба. Конечно, белорусские промышленные предприятия (в частности, совместное предприятие по производству в Венесуэле грузовиков белорусского МАЗа), скорее всего, оставят — однако уже без особого политического подтекста.
С региональной политикой ситуация несколько сложнее. Николаса Мадуро называют ставленником братьев Кастро. Поэтому не исключено, что в случае его избрания Венесуэла продолжит служить кошельком для левых движений в Латинской Америке. Однако в среднесрочной перспективе расклад может измениться. Соединенные Штаты уже демонстрируют готовность «перезагрузить» свои отношения с Венесуэлой — президент Барак Обама выразил надежду на их большую конструктивность. И даже несмотря на то, что эта перезагрузка началась на минорной ноте — с высылки 11 марта двух венесуэльских дипломатов (ответ на высылку из Каракаса неделей ранее двух американских военных атташе), ее перспективы весьма реальны. США — один из крупнейших внешнеторговых партнеров Венесуэлы (они потребляют треть венесуэльского экспорта), американские компании могут вложить серьезные деньги и технологии в венесуэльскую промышленность. Наконец, стабилизацию американо-венесуэльских отношений благословил сам команданте. В середине февраля министр иностранных дел Венесуэлы заявил, что Чавес якобы попросил своего представителя в Организации американских государств Роя Чадертона активизировать переговоры с американцами о возможности возвращения посла США в Каракас, а Венесуэлы — в Вашингтон. Поскольку в том состоянии Чавес вряд ли мог принимать серьезные решения, это заявление означает, что как минимум часть высокопоставленных чавистов выступает за более тесные и неполитизированные отношения с Соединенными Штатами. И Мадуро, несмотря на все его крайне левые взгляды, подчинится — если уж не своим однопартийцам, то Гаване, чей антиамериканизм может поубавиться. Фидель не вечен, а Рауль уже взял курс на «модернизацию» острова Свободы, суть которой состоит во внедрении на Кубе элементов рыночной экономики.
Если Каракас действительно возьмет курс на стабилизацию отношений с США, то главным пострадавшим от этого станет Россия. Ведь в этом случае мы Венесуэле будем больше не нужны.
На сегодня наши проекты с Венесуэлой оцениваются примерно в 30 млрд долларов. Только «Роснефть» планирует добывать в Венесуэле 50 млн тонн нефти в год и вложить в нефтяную отрасль Венесуэлы миллиарды долларов. Москва уверена в безопасности своих инвестиций, однако у экспертов по этому поводу есть большие сомнения. Если американцы вернутся в венесуэльскую нефтянку, то кому-то из ныне присутствующих в ней иностранных игроков — России или Китаю — придется подвинуться. И скорее всего, подвинуться придется России — китайцы владеют частью заводов, способных перерабатывать венесуэльскую тяжелую нефть, и являются серьезным инвестором в экономику страны. Ссориться с ними новые власти вряд ли рискнут.
Под вопросом и ряд других наших интересов в Венесуэле, прежде всего оружейных. Речь идет о поставках оружия — зенитно-ракетных систем, танков, стрелкового оружия, — часть которого предоставлялась в кредит. Львиная доля этих контрактов заключалась исходя не из национальных интересов Венесуэлы, а из личных амбиций Уго Чавеса. Если Вашингтон и лояльная ему Колумбия перестанут быть врагами Венесуэлы, то ее милитаризация больше не будет иметь смысла. Как, возможно, и необходимость оплачивать уже поставленное в кредит российское оружие.