Люди гибнут за металл?

Люди гибнут за металл?

«Золотце мое» – до сих пор говорят бабушки внукам. Вот как глубоко вошло в народное сознание достоинство этого металла! Именно его люди воспринимали (и отчасти воспринимают до сих пор) как синоним слова «деньги». («Все мое, сказало злато».) Между тем у него были и конкуренты – археологические раскопки показывают, что всякие другие металлы – железо, медь, бронза – в отдельные моменты пытались играть роль товарного эквивалента, причем часто в форме инструментов быта и войны – ножи, топоры, мечи, лопаты, кирки…

Были и куда более поздние попытки свергнуть короля – например, на парижской выставке 1855 года впервые широкой публике был представлен алюминий, и какое-то время казалось, что он может стать заменой драгоценным металлам. Наполеон III одно время настаивал на том, чтобы самым почетным гостям подавали еду именно на алюминиевой посуде, таким это считалось шиком…

Но потом быстро выяснилось, что алюминий обладает одним, но роковым недостатком – его слишком легко произвести в довольно большом количестве.

Отдельный случай – это серебро, которое и по сию пору осталось почти как бы младшим братом золота. На протяжении веков оно служило главными металлическими деньгами, а потом какое-то время почти делило с золотом трон. Серебро, без сомнения, действительно обладает целебными свойствами. В некоторых языках само слово «серебро» по-прежнему остается синонимом слова «деньги» (по-французски «argent» означает и то и другое).

Драгоценные металлы отличались именно этим качеством – редкостью и трудностью добычи. То, что они имели еще и определенный эстетический аспект (тот самый «блеск»), конечно, помогало. Но, думаю, если бы золото и серебро, что называется, на земле валялись, они в меньшей степени могли бы служить украшением для знати, даже если бы сверкали еще сильнее. Ведь они, как-никак, должны были подтверждать власть и личное могущество. Так что и с социальной, и с монетарной точки зрения редкость была важнейшим фактором. Вот почему железо и бронза не смогли в итоге конкурировать с золотом и серебром.

Интересный факт – у древних инков было больше золота и серебра, чем у какой-либо другой цивилизации того времени. Недаром у конквистадоров глаза разбегались. У инков их, что называется, куры не клевали! Но именно инки и явили редкое исключение – эти металлы в их общинах деньгами так и не стали (хотя использовались как украшения и в церемониальных целях)!

Но и редкость полезна до определенного предела. Обществу нужны были материалы все же достаточно распространенные, чтобы они могли соответствовать объему экономической активности и были бы способны циркулировать между людьми, численность которых на Земле неизбежно росла. Вот почему другие металлы – платина, например – проиграли в борьбе за роль денег.

Кстати, Россия предприняла в первой половине XIX века попытку ввести платину в оборот. К тому моменту в императорской казне накопилось изрядное количество этого металла, и было принято решение начать чеканку монет достоинством 3, 6 и 12 рублей. Однако вскоре монеты исчезли из обращения, превратившись в нумизматическую редкость.

То есть металл должен был быть редким, но не слишком. Деньги также должны были быть очень прочными – для удобства хранения и транспортировки, но опять же, в разумных пределах. Брильянты, например, прочны чересчур, их трудно обрабатывать и практически невозможно превращать в монеты.

И все же триумф золота и серебра был далеко не одномоментным событием. Юлий Цезарь возмущался тем, что жители древней Британии по-прежнему использовали в качестве денег железные лезвия в эпоху, когда Древний Рим уже полностью перешел на монеты из драгоценных металлов.

Вообще должно было пройти достаточно много времени, прежде чем золото и серебро окончательно обрели в общественном сознании черты почти мистической силы, пока они не стали пользоваться всеобщим, абсолютным признанием, почти поклонением, причем впитываемым, что называется, с молоком матери.

Считается, что фантастические успехи Александра Македонского были во многом обусловлены экономической силой его государства, качеством коней, оружия, тем, что воины ели много мяса. А экономика была сильна особенно потому, что македонцы имели много драгоценных металлов, чеканили качественные монеты, захватили персидские монетные дворы и так далее. Но разве золото (и серебро) – это какая-то волшебная палочка, скатерть-самобранка, способная добывать из воздуха еду, одежду, жилье, экипировать армию? Разумеется, нет, хотя на протяжении многих веков человечество фактически жило в этом убеждении. И даже в просвещенном XIX веке некоторые незаурядные умы (Карл Маркс, например) не вполне были свободны от некоей фетишизации золота, абсолютизации его могущества и роли в обществе.

Но вот давайте представим себе, что алхимики вдруг преуспели и открыли способ дешево получать неограниченное количество золота из какого-нибудь широко распространенного простенького металла. Что дальше? Ну, первооткрыватель, возможно, успел бы сказочно разбогатеть (хотя, вероятнее всего, его быстро убили бы), но в любом случае секрет долго хранить не удалось бы, и производство золота вскоре стало бы на поток. И что тогда? А понятно, что: золото неизбежно утратило бы свою волшебную силу. Ресурсы человечества ограничены, и для их обмена необходим очень ограниченный в количестве, трудно добываемый инструмент.

Другое дело, что те, кто почему-либо физически получают доступ к большому количеству такого специфического материала, имеют колоссальное, хотя обычно и краткосрочное, преимущество. Например, некоторым старателям очень повезло во время калифорнийской «золотой лихорадки» в середине XIX века – они успели сильно разбогатеть.

Вот и Александр Македонский отчасти преуспел благодаря обилию золота и серебра (при этом я нисколько не пытаюсь умалить его полководческие и лидерские таланты). Дело в том, что золото, как общепризнанный инструмент товарного обмена, мобилизует человеческие ресурсы. Оказавшись владельцем его большого количества, вы как бы перетягиваете одеяло на себя. Поток золотых и серебряных монет (вообще-то они чеканились в то время из сплава того и другого – в специфической пропорции) позволил Александру Великому эксплуатировать богатства не только одной Македонии, но и окружающих земель – даже еще и до того, как он их завоевал физически!

Ведь уже и во времена монет деньги были не в золоте и не в серебре. Деньги были в людских головах.

Общественный «договор» о полном и всеобщем признании денег – и прежде всего, именно золота! – в качестве универсального средства платежа и товарного эквивалента должен был быть вбит глубоко – не только в сознание, но даже и в подсознание. Иначе он не смог бы работать.

Кто же сделал это? Кто – вбивал-то? А никто – бог из машины.